Четвёртый капитан: Братские узы

Глава 23: Ким и пираты. На стороне врага

— Закрыл рот!

Сильный разряд тока от ошейника свалил с ног, и тело забилось на полу, охваченное сеткой электрических молний. Женщина зло усмехнулась, отбрасывая сигарету в сторону, и отключила ошейник. Черноволосый обессилено лежал на полу, и пиратка видела, как трясёт тело от остатков разряда. Упрямый, ублюдок… Редко орёт.

— Пшли отсюда! — трое других рабов-технарей предпочли убраться подальше. Когда Раш хотела повеселиться, лучше было не вставать на её пути.

Женщина подошла и рывком перевернула черноволосого на спину. Магниты в наручных браслетах и ошейнике накрепко приковали тело к полу.

— Тебе что было сказано, а? — спросила Раш, утвердив колено на груди чернявого и острыми коготками вцепившись в его подбородок. — Держать язычок за зубами… и говорить только по делу. А ты всё треплешься!

Заточенные коготки вцепились в кадык, вонзаясь, и лицо пленника исказилось от боли.

— Так бы и вырвала… — прошипела Раш. — Но и по-другому можно.

Он её раздражал. Просто бесил. И этот чертов приказ не убивать и не портить. И было чётко донесено, что будет за развлекуху в определенном плане… Только сказано это было мужикам. Так что кто запретит ей трахнуть этого ублюдка?

Хотя… машинное отделение корабля не самое чистое место. Да и чужие глаза, что пялились в спину, не вдохновляли. Ладно, придётся получить удовольствие чисто иного плана. Она раскрыла нож и приставила его к глазу чернявого.

— Слушай сюда, с-сука… начнёшь дёргаться — лишу глаза. Понял?

Лезвие укололо, лишь слегка войдя в плоть. Мужчина застыл.

— Понял?!

— Да.

Она резко ударила его по губам.

— И лучше заглохни!

Подцепив застёжку комбеза, Раш расстегнула его до конца. О, ему очень не понравилось, когда она заголила его пах и то, что ниже.

— Неплохо, детка, — оценила она.

Как глазки-то сразу потемнели, а белые скулы зарделись. У бледнокожих людей это норм. Острые коготки царапнули кожу лобка, и черноволосый вздрогнул. Страшно? Сейчас и больно будет…

— Любишь язык распускать, так сейчас ему волю дашь, — пообещала Раш, продемонстрировав ему длинное тонкое шило.

И почти ласково обхватила его мошонку, оттягивая и зажимая меж пальцев одно из яичек. Витиеватый мат вызвал только злую усмешку на лице женщины. Через миг острый конец шила врезался в плоть, и чернявого выгнуло дугой. Лицо исказилось от дикой боли… О, она знала, как сильнее всего таким образом причинить боль. А если вот так? А?

Мучительный крик пленника доставил ни с чем несравнимое удовольствие.

— Как червяк на игле дергаешься… Трясёшься… больно? Что сжимаешься?!

Чернявый сцепил зубы, только вот по лицу и так видно насколько ему больно, а вздувшиеся вены на мертвецки бледной шее проступили чётче. Тело трясет, и всё одно терпит…

— Расскажешь хохму? Как рабам? Нет? Язык отсох?

Ким закричал вновь. Из глаз сами собой скатились прозрачные капли слёз. Он ничего не слышал и не видел от боли. Ослепительная боль сама рвала крик из горла, и он не мог ничего сделать с этим. И вдруг боль застыла на одной мучительной тупой ноте, и он смог хватануть ртом воздух, чуть приходя в себя.

— Раш… я говорила оставить твои игры? — в растрёпанную голову пиратки вжималось дуло бластера.

— Кэт, да ему ж в кайф! — пиратка храбрилась, усмехалась, но замерла под приставленным дулом.

— Вытащила. Осторожно!

Раш сжала зубы, зло глянув на лицо чернявого. С-сука! Ещё бы немного покричал… и траха не надо!

— Лады… Только всё одно заорет, — честно предупредила она.

Вытащить окровавленную толстую иглу, слушая последний крик.

Подняла руки вверх, показывая окровавленную иглу милашке Кэт.

— Всё… закончила. Как ты просила.

— Встала.

Раш подчинилась и зло взвыла, получив пинок под зад. Чуть не пропахав носом пол, удержалась на ногах, но рядом ударил луч бластера, и пиратка рванула прочь, матерясь в голос.

— Дура фригидная!!

Очередной луч отбил всякую охоту к болтанию языком. Раш поспешила убраться подальше.

Магниты отключились, и Ким, почти не осознав это, рефлекторно сжался, скорчился в комок, прижимая руку к горящему огнём низу. С минуту-две глотал воздух ртом, смиряя боль и приходя в себя. Рядом кто-то оставался. Он чувствовал кого-то рядом. Твари…

Хотелось вскочить и броситься на врага, вырывая оружие…

Нельзя.

Бесполезно.

Сейчас.

— Долго лежать намерен? — послышался голос.

Ким приподнялся на руках и сел, привалившись спиной к железной бандуре позади. Один из охладительных элементов. В нескольких шагах от него стояла женщина лет сорока. Светлые волосы, наполовину с седыми, то ли обесцвеченными прядями. Лицо сухое, черты лица резкие и холодные серые глаза. Чёрный комбез лишь подчеркивал тощий силуэт. Отнюдь не красавица.

— С-с-пасибо, — хрипло сказал он.

Твою!

Он вздрогнул, когда в трёх сантиметрах от головы ударил луч бластера.

Не в машины, слава чертям…

— Это чтобы не забывался, — негромко сказала женщина. — Ты здесь пленник и раб, а не капитан. Ясно?

— Ясно, — хрипло согласился он.

На пол рядом бросили маленький коробок. Он косо взглянул на него. Трёхкратка… Клипстер для таблеток — обезболивающее, антибиотик, кровоостанавливающее. Стандарт.

— Ему не понравится, если ты загнешься.

Вот это объяснение…

— Бери.

Выбирать не приходилось. Закинуть в рот все три. Застегнуть комбез под холодным взором доброй пиратки. Доброй… Половина пиратов той команды, что отправилась на имперский корабль, была из «доброй» половины. И почти все выходцы-потомки обычных землян. Эта не исключение. Иногда Ким был почти согласен с негласным слухом, что «дикари-земляне» отличаются агрессивностью и в слабом поле. По крайней мере, пираток-инопланетчиц он не помнил.

— Не отсвечивай, — сказала пиратка. — Ты слишком треплешься и привлекаешь внимание. Ещё раз спровоцируешь Раш или других, защищать не стану.

Провоцировать?!

Если бы не было так паршиво, он бы ответил. Но сейчас мозги отказывались работать. Женщина потеряла к нему интерес, и он проводил её взглядом. Через пару минут отпустило окончательно, и он встал. Обвёл взглядом обозримое пространство. В отдалении работали рабы, и ни один из них не проявлял к нему ни малейшего интереса. Даже они смотрели на него как… как на нечто опасное и вредное, которое надо только терпеть рядом. Достучаться до них он так и не смог.

Всем было на него наплевать.

И никто даже не подумал бы вступаться.

Он поморщился.

К чёрту.

— Даже не думай.

К ногам бросили скрученный из проволоки цветок.

— Я и не думал, — ответил Ким, выскребая ложкой остатки еды из пластиковой миски.

Чечевица или что-то похожее на неё с мясным жидким соусом… Оставалось тихо надеяться, что не из переработанных червей и опарышей. ЭЗМ — экологические заменители мяса…

— Я так и поверила, — мрачно фыркнула женщина. — Не создавай себе проблем. Дольше проживешь.

— Зато ты говоришь со мной, — Ким максимально мирно смотрел на подозрительно прищурившуюся на него пиратку. — Так что это того стоило.

— Уверен? — с сомнением подняла одну бровь женщина.

— Со мной здесь никто не говорит… А я два года молчал, — абсолютно честно сказал Янг. — Не с кораблем же было болтать? Или Гротом.

— С этим неудачником? Надо же… Даже светлые брезгуют, — усмехнулась женщина.

— Неудачником? — тут же спросил Ким.

Женщина хмыкнула и огляделась.

— Ты нарываешься… Да чёрт с тобой. Должен же кто-то приглядывать за тобой.

Ким был не против. Лишь бы не все время…

— Так почему с неудачником? — спросил он с любопытством.

Женщина села на трубы рядом, скрестив руки.

— А то не знаешь? Он сынок самой Мамаши! Да у него в клешнях всё могло быть, а он всё «сдул». Корабль, команду… Не сам добыл, Мамаша дала. И всех угробил на Триаде.

Ким хмыкнул. Тут он с друзьями постарался. Чуть не сдохли в процессе, но смогли задание выполнить. Сказал бы он ей, как Грот команду потерял и недостроенным им фрегат на захваченной отсталой планетке…

— Но да ладно! Налажать каждый мог. Да только тут такое дело… Если ты первое дело — своё, — запорол, то всё. Не будет тебе удачи. А наниматься к неудачнику? Только «чайка» пойдёт.

— Чайки — красивые птицы…

Женщина коротко рассмеялась и тут же оборвала себя.

— Ты вообще в курсе, что они падальщики и… самцы с самцами у них там?

Ким поперхнулся, когда Кэт характерно постучала двумя пальцами друг о друга. Вот как-то орнитологией он никогда не интересовался! Какая гадость!

— Во-во! А ваши сине-голубые корветы у нас как зовут? — с ехидцей спросила женщина.

В стороне включился динамик:

— Синие чайки летят! Пираты прячьте тылы! Это корветы Федерации! — выдал чей-то голос по связи, и из динамика грохнул хохот.

Ким возмущенно уставился на хохочущую женщину.

— Видел бы ты свою рожу! — со смехом сказала она. — Да у нас все говорили, что Грота поимели все Три Капитана! Ну кто такому служить пойдёт?! Даже его Мамаша руки от сынка умыла!

Ким впервые начал понимать, почему Грот так их ненавидел.

— Правильно Адмирал ему башку срубил! И Мамаша добро дала, — сказала тут пиратка.

А вот это что-то новенькое… Ким об этом впервые слышал.

— Срубил? — переспросил он.

— А-а… ты же не знаешь, откуда? — женщина достала из нагрудного кармана портативный комм и, включив, бросила Киму.

Второй поймал комм.

— Посмотри, — щедро предложила ему женщина.

Ким развернул к себе комм. Короткое видео на две минуты. Ненавистный Серый, пиратская Королева… Стоящий на коленях, усмехающийся Грот и стоящий в стороне Третий, не смотрящий в его сторону. Серый кланяется Королеве, что отходит от сына. Резкий взмах самодельной саблей, и голова метаморфа сваливается на пол.

Ким молча досматривает ролик.

Слов нет. И этот ублюдок подошёл после к Третьему и вытер о его лицо кровь с пальцев.

Звука не было, но Второму и этого хватило.

— Вот после этого все и заговорили, что появился новый Капитан, — сказала в стороне от него женщина. — Шансы прикидывать стали, как к нему в команду попасть… Со своего корабля не уходят. Но есть же способы перейти под чужую руку. Когда он стал Адмиралом, многие обрадовались. Четверо из девяти капитанов отдали концы, скинув ему своё наследство. Корабли, команды. За ним стоит Удача. Такому служить можно.

Что же вам всем так нравится служить да прислуживать негодяям? Ким бы вслух спросил, но сдержался. Только бросил комм ей обратно.

— Ясно, — глухо сказал.

— Хм-м… расхотелось болтать? — отвечать не требовалось. — Четвёртый не по вам.

Это уж точно…

Кэт посерьезнела, оценивающе странно посмотрела на него и встала. Подошла и, отобрав миску, отшвырнула её в сторону. Ким насторожено взглянул на неё снизу вверх, а она подцепила его за ворот комбеза, потянула вверх, заставляя встать.

Для людей высокий, как все родившиеся на Марсе тонкий… Только и она ростом почти не уступает. Тощая Кэт родилась на почти такой же планетке.

— Ладно. Ты сам нарывался, — благодушно сказала она.

Её губы тонкие и сухие…

Светловолосая женщина задумчиво смотрела на спящего мужчину. Чуткий… Плохо. Даже в крепком глубоком сне его тонкие сильные пальцы подрагивают, а сквозь ресницы под веками карие глаза будто не спят, двигаются… Но он спал.

Надо начинать работу.

Крохотный плоский диск с подушечку пальца прилипает к виску, запуская в кожу тончайший в паутинку щуп, так легко и безболезненно затем устремляясь дальше… проникая в мозг.

А теперь ты послушаешь меня…

Напоследок она легко касается чёрных тяжёлых волос. Таких жёстких, совсем не под стать своему хозяину.

— … Никто не помог. Никто не пришёл… Всем было насрать. Кому какое дело, что мы пропали? Два года и чёртов Грот с Жирным Бобом. Как в гробу в корабле… Только Серый и помог. На своём горбу лично вытащил Третьего. Он сволочь, сколько раз хотелось пристрелить… Но за Третьего он порвёт. Аматом его обозвал. А я дурак… Нашёл, кого слушать. Всеволод… семья, дети, дом… А у меня ничего. Только корабль. Только Третий… Он же всегда был честен. К чёрту всё, куда возвращаться? С полжизни и так среди пиратов. Да и Третьего не бросишь. Скоро начнется пекло, я ему нужен. Пират, так пират… Пират Ким Янг… Пусть так… Пусть так… Главное, чтобы Серый остыл. Спасибо, только по роже двинул да заслал этот корабль чинить. Сам виноват. Главное потом не ляпнуть про кандалы и ошейник. Нечего Норну знать. Он сам скоро всё поймет. Нам некуда возвращаться. Пират… Ким Янг…

Ещё пара фраз, завершающих внушение.

Женщина огладила пальцами кружок диска. Скоро он начнет разрушаться, как и щуп внутри. А утром капитан проснётся. И проснётся уже другим.

Главное в коррекции одно: чтобы внушаемое не противоречило фактам, обыгрывало чувства.

Сбоя у Бледной Кэт никогда не бывало.

Психокоррекция. Всё справедливо. Пусть и светлый капитан узнает, что это такое.

— Это мне?!

— А кому ещё? Настоящий боевой скафандр. С защитой. Не каждый луч бластера пробьет. Я же тебя знаю, обязательно в бой полезешь, с корабля как тогда сбежишь…

Синичка посмурнела, опустив голову. Прикусила губку.

— Не скажешь, с чего тогда рванула? Ругаться не стану.

Девочка засомневалась. Тихонько вздохнула…

— Папа… Я спросила за маму. Была она как мы?… а он разозлился. И он врёт! Говорит, её не было никогда! А так не бывает!

— Почему же? — хмыкнул Серый. — Бывает. Некоторые дети появляются на свет в лаборатории, из специальных инкубаторов. В этом нет ничего особенного в этот век.

Мира нахмурила бровки. Про такое она не слышала, но если это правда…

— Тогда почему он мне не сказал?! Будто я маленькая и ничего не пойму! А я не маленькая, и вон сколько всего могу! И на штурм-капсуле летать умею, и стрелять, и… а он врёт мне, как маленькой!

— Эй, а ну не раскисать! Мне тут боец нужен, боевая единица, а не хлюпик с носом! Ты у меня через три года наравне со взрослыми имперцев бить станешь! На своей штурм-капсуле сражаться будешь.

— Правда?

— Правда. Так что нос кверху и марш тренироваться! Давно по мишеням не пуляла? Вот и вперед, в руки бластер и за дело!

Девочка чуть улыбается, и направляется к мишеням, подымая тренировочный муляж.

Серый кивает Ларру на девочку, чтобы присмотрел, и выходит. Надо найти Синицына.

У него есть к нему предложение, от которого тот не сможет отказаться… Ему уже известно, кто такие маркеры. И кое-что ещё…

— Льеррн, выйди.

— Да, Капитан, — молодой пират послушно исполняет приказ и Серый знает, под дверями медблока он не остался.

— Поговорим, док?

— О чём? — настороженно смотрит Игорь.

Серый благодушно, с долей рассеянности улыбается… нервничаешь, док? Правильно делаешь…

— Как вам новое место работы? Эм? — спрашивает он.

— Я на вас не работаю, — негромко поправляет мужчина.

— Нет, в данный момент ты работаешь здесь, — с намёком говорит Серый. — Кроме того… мало где примут человека… с вашими генами. И прошлым.

Синицын замирает, а затем отступает на шаг назад, неосознанно принимая позу для атаки. Гены не пропьешь, а прошлые рефлексы не забыть…

— Тихо-тихо… ты о дочери подумай, — советует Серый. — Когда о ней узнают… Генетический эксперимент… Генные маркеры… Помнишь, как их чистили в генофонде человечества пару десятилетий назад? Химическая стерилизация без продолжения. И сейчас продолжают… а тебя не заметили?

Синицын бледен до серости.

— Тебя не должно существовать, Игорь… тебя и Миры. Сейчас простые люди немного подзабыли, чем так опасны генные модификации. Но ты же знаешь, верно?

— Что вы хотите?!

— А вот это уже другой разговор. У тебя какой маркер? Честно.

Игорь смотрит почти с ненавистью.

— Десятый. Телохранитель.

Серый медленно кивает.

— Вот оно что. И зачатки интуита в комплекте… Да и чёрт с тем, казалось бы! Но ведь жить не дадут. Многие любят такие игрушки. Создать свою маленькую армию из пойманных маркеров. Промыть им мозги, обрубить все концы и заставить себе служить. А через годы один беглец… на моём корабле.

Серый смотрит в отчаянно сжимающего кулаки профессора. Вот тебе и судовой док… тихий, мирный… а яблоко от яблони не далеко подает.

— А теперь подумай, Игорь… Мира — твоя дочь и десятый маркер. И ты не можешь бежать вечно. Рано или поздно о тебе узнают. Птички везде найдутся, — я многозначительно просвистел мелодию. Взгляд полный ненависти был мне ответом.

Похоже, он сильно напуган… как бы не возжелал меня убить.

— У меня к тебе предложение, Игорь… либо — либо. Все просто. Либо ты остаешься здесь с Мирой и она учится, а в твоём распоряжении медблок и возможность всегда обработать оцарапанные коленки дочери… либо психокоррекция Миры. И она забывает, что у неё есть папа… а в Содружество вместе с капитаном Ветровым приходит весть, что генные маркеры у людей по прежнему в крови… Так что ты выберешь, Игорь?

— Обиделся? И зол… Понятное дело, — Серый насмешливо скрещивает руки на груди.

Норн молчит. Тот и так всё сказал. И хуже всего то, что Норн совсем забыл, с кем имеет дело. А ведь чувствует его, как себя… Норн раздраженно отвернулся от мужчины, подойдя к иллюминатору.

Как у него выходит прятать себя? Часть Серого будто скрыта от его чувств, и Норн не может его прочитать. Впрочем, что себе врать? Он слабосилок, как эмпат. Сильные эмпаты Лириа покидают в исключительных случаях, по работе. А он… В раннем детстве тесты показали его уровень, и ему нашли другой путь в жизни. И никогда он об этом не жалел. Вот только и учили его как слабого эмпата, по самым верхам. И пусть связь с Серым немного усилила его способности, так ведь знания и умения остались те же, и их как раз не прибавилось.

— Поговорим?

— Пока я не увижу Кима и Всеволода, нам говорить не о чем, — ответил он, не оглянувшись. Лучше смотреть в иллюминатор на док «Глаза», чем на пирата.

— Хм-м… А я тебе бластер принес. А то всё без оружия, — посетовал за спиной Серый.

Бластер?

Норн мрачно обернулся к нему, и Серый продемонстрировал ему новенький бластер в кобуре.

— Думал двойной тебе взять, но торопиться пока некуда, — спокойно сказал он.

Норн молча, настороженно смотрел на оружие, которое Серый швырнул на стол, а после сел в кресло в его каюте. Надо признать, пусть каюта Норна ничем не отличалась от стандартных человеческих, здесь были вполне удобные вещи. К примеру, два кресла на таких магнитах, что, поставь корабль на голову, те бы не упали, оказавшись на «потолке».

— И в чем подвох? — бластер на столе манил, и ему стоило труда отвести от него взгляд.

— Только один. Ты меня выслушаешь, а потом решишь станешь мне в башку стрелять или нет. Сядь. Будь добр.

Норн поджал губы. Казалось, сделай он шаг, и пират вновь возьмёт верх над ним. Подчинит, как всегда умудрялся это делать. Но в голове крутились сотни вариантов объяснения поступков Серого, и он уже устал вычленять из них более-менее правдоподобные. В Академии говорили, у него есть способности к аналитике, но Норн по молодости не уделял достаточно внимания этому предмету. Куда же важнее сдать навигацию, механику, полётную практику…

Он медленно подошёл и сел напротив Серого, впрочем, не смотря ни на него, ни на оружие.

— Хорошо. Я слушаю.

— И на том спасибо, — серьёзно сказал пират. — Прежде всего… Я сорвался. Признаю. Был не прав. Но! Помнишь о нашей связи? Что ты мой якорь и уравновешиваешь мои мозги? Ты был в отключке.

— То есть это я виноват? — холодно спросил Норн.

— Нет. Не ты. Но на Маере я за неделю чуть не озверел без тебя. И мне хватило представить, что будет, если ты не очнёшься. Если ты умрешь… Я-то буду жить, но вот как? И кем я стану? Я, может, и палач, мерзавец и пират, но! Безумцем быть не хочу. Если бы ты умер, а меня ткнули носом в разговорчики Первого… Я бы ему голову открутил. Это ты понимаешь?

Норн холодно ожёг его взглядом.

— Он жив. Из-за тебя. И Ким тоже. Хотя его бы я не стал убивать.

— Почему?

Серый устало поморщился.

— Да что Светлого убивать? — проговорил он.

— Он тебе нравится, — не веря себе, произнёс Норн, считав это из эмофона Серого.

— Эй! — тот возмущенно ткнул в него пальцем. — При других не ляпни! Не нравится! У меня просто принципы не убивать светляков!… И механик он от бога. Только наивный до… Пусть на том корабле железяками займётся и подумает, стоит ли ушами хлопать, слушая Первого!

— И что ты сделал Киму?

— Ничего. И другим дал понять, что тронут — убью. Ну… а чтобы он не дурил в свою очередь, поносит ошейник да кандалы.

— Серый…

— Ты два года их носил! Не помрет!

— Ты просто невозможен! — не выдержал Норн.

И всё же… за Кима стало легче. Может быть, тот и не пострадал сильно?

— Ну? Успокоился? — ворчливо спросил Серый.

— Это не значит, что я тебе простил Первого, — отрезал Норн.

— Он нарвался!

— Пока его не увижу, и говорить не стану с тобой!

— Ты уже говоришь! — рявкнул Серый. — Да чёрт с тобой, тебе запись с жучков включить?!

Норн непримиримо покачал головой.

— Я хочу слышать не запись… а Всеволода.

Серый с досадой хлопнул ладонью по подлокотнику кресла.

— Ладно. Спина у него должна была зажить. Поговоришь.

— Когда?

Серый выдохнул с явственным раздражением.

— Ты хорошо подумай, что хочешь у него спросить для начала, — неохотно произнес Серый.

Норн знал, что.

— И вот что… Как мне ему верить? — спросил Серый. — Я не могу держать его рядом. Понимаешь? Мне не нужны сейчас проблемы от них… Мне надо капитанов обхаживать. Команды прикармливать. Народец здешний к себе привлечь. А не ждать, как в спину ударит твой дружок. Опять же надо начинать работу, организовывать ополчение, заставить пиратов тренироваться вместе, отработать маневры в конце концов… А тут он.

Норн всё это понимал.

И говоря честно… Он уже и сам не знал…

— Я должен его увидеть.

И всё же Серый заставил его прослушать запись с жучков. Было… неприятно. Крайне неприятно было слушать убежденный в своей правоте голос Первого. Норну не нужно было видеть лицо друга, оно и так будто наяву стояло перед взором. И голос Кима, что пытался притушить уверенность Всеволода, высказывающего сомнения в разумности решения Первого. Но в конце уступающего другу, как и всегда.

И даже то, что оба, по-своему пеклись о его благополучии, Норна скорее уязвляло и било под дых. Да, они друзья… Но как можно обсуждать такие вещи за спиной?! По какому праву они решали, как ему будет лучше?!

— Хватит! — не выдержал он, и Серый остановил запись.

Норн на краткий миг закрыл глаза, успокаивая бурю чувств внутри себя. Он не имеет права давать себе волю! Холодная голова всегда и везде, при любых обстоятельствах! Лирианцу непозволительно не контролировать свои чувства. И пусть тысячу раз их называют непрошибаемыми! Контроль. Контроль. Контроль.

— Дал бы ты себе волю, — хмыкнул Серый.

Норн холодно посмотрел на него.

— Я слишком долго позволял себе волю, — ответил он сухо.

— Сильно обиделся? Заметь, Ким до последнего не желал соглашаться с дружком. Ты для него важнее, — заметил Серый. — Будешь разговаривать с ним? С Первым?

— Ты же знаешь — да.

— Твоё решение.

Серый сдержал слово. Стоя перед камерой после, Норн осознал, что отступать некуда. Если с Кимом он сможет сохранить дружбу, то с Всеволодом… Тот просто не сможет признать за собой вину или пойти навстречу. И в этот раз Норн первым на примирение не пойдёт. Сколько можно? Сколько можно говорить себе, что кто-то должен делать первый шаг, и кто, как не ты?

Но против всех доводов рассудка, так хотелось поверить, что в этот раз Всеволод сам сделает этот первый шаг!

Отступать уже некуда…

Молодой пират открыл двери, и Норн вошёл в камеру. И встал. Мужчина, сидевший на полу камеры, и головы не повернул. Как же он не был похож на самого себя… Блистательный Первый капитан, самый сильный в их тройке. Вся обида и горечь, злость, куда-то ушли.

— Зачем пришёл? — хриплый голос капитана Ветрова разорвал тишину.

Норн приблизился и сел рядом с ним, чувствуя спиной холод стены.

— И что же теперь? Что нам делать, Первый? — спросил он, не глядя.

Плечо друга рядом дрогнуло.

— Делать? А разве ты не выбрал? — насмешливо-зло спросили в ответ. — Ты ведь его выбрал! Да?!

Норн сцепил пальцы, смотря на них, и по его взгляду ничего нельзя было прочесть.

— Ты неправильно ставишь вопрос, — прошелестел голос.

— Да что ты?!

— Я бы хотел сохранить нашу дружбу, — негромко проговорил Норн. — Что бы ни случилось. Чтобы ни было.

Тишина рядом. Только веет злой горечью.

Что же ты делаешь, друг?!

— Тогда убей пирата. И летим, летим вместе в Содружество! Вот тогда будет «дружба», — зло-горячо с каким-то рыком прозвучало в ответ.

Норна затошнило. И это Первый! Ветров!

Яростный вихрь, сметающий всё на своем пути…

Так чего он от него ждал?!

Он покачал головой.

— Мы связаны, Сева…

— Ложь! Все это ложь и обман! Сказки! Ты думаешь, я поверю?! Ты будешь свободен от него!

— Свободен… — слово ядом легло на язык.

Он так и сидел, смотря на свои сцепленные пальцы. Из-под рукавов белой рубахи явственно бросались в глаза узкие запястья. Давно зажившие, но так и хранившие следы от кандалов. А он видел струю тёплой воды, омывающей кровавые повязки, просачиваясь сквозь них, и дарящую тепло и ласку. И крепкие руки, держащие, не дающие упасть. В горле стал ком.

Каким бы не был Серый, он был его опорой.

Какой у него никогда не было… Не было со смерти его отца и матери.

Ни Первый.

Ни Ким.

Серый.

Который держал и не давал упасть. Что ругался, язвил, держал подчас за шкирку, но… бывший рядом. А их связь — просто дополнение.

— Нет, Сева, — слова прозвучали, и назад пути не было. — Такой свободы мне не нужно. А тебе пора возвращаться. Домой. Серый даст тебе корабль. Ты увезешь пленника-имперца и сдашь его командованию вместе с навигационной системой Империи. Этого будет достаточно для твоего восстановления на службе. Там закроют глаза на остальное.

Норн встал.

— Предатель!

А может это ты предал нас?!

Так хотелось это сказать и добавить побольнее… но Норн просто повернулся и вышел прочь.

Всё.

Останки имперцев похоронили в земле. Небольшое кладбище на сто сорок могил. Ким думал, что им отчасти повезло. Тем, кто погибал в космосе, могил не полагалось. В лучшем случае мертвеца могли положить в криокамеру и заморозить до прилёта к месту назначения. Редко — до прилёта домой…

Одно время в космофлоте было принято торжественно выпускать в космос полупрозрачные капсулы с погибшими. Капсулы заполняли специальным газом, чтобы не происходило разложения. И капсулы-гробы, выпускаемые в необозримый космос, должны были вечность дрейфовать в холодном свете звёзд… Вот только такие похороны часто происходили вблизи или на трассах следования обычных кораблей, гражданских и грузовых. Мало приятного на практике встречать эти капсулы… А уж если неуправляемые капсулы врезались в борт…

Традиция умерла очень скоро.

С тех пор умерших полагалось сжигать. И печи по кремации были на каждом лайнере или военном корабле, крупнее корветов.

Так что у имперцев поистине шикарное место успокоения. Целая планета, что будет хранить их кости.

— И что тебя вечно сюда тянет? — привычное ворчание вызвало у него скупую усмешку.

— Подумать о вечном, — ответил он легко, обернувшись.

Пиратка стояла рядом, а за её плечом в отдалении он мог видеть корабль. За три недели они избавили его от слоя льда, и подлатали на совесть. Разобраться в технической части корабля было трудно главным образом из-за того, что все составляющие элементы выглядели непривычно… Но законы механики и физики в любом из миров остаются одни. Другое дело, что кое-что было невозможно починить даже не из-за отсутствия запчастей. Двигатели имперского корабля были рассчитаны на совсем иное топливо. Топливо, которое надо было ещё синтезировать… А это на коленке сделать нельзя. Поэтому пришлось менять двигатели… И некоторые маневровые. Переделывать, переоборудовать рубку. Титаническая работа, во время которой Ким едва ли спал четыре часа из стандартных двадцати восьми по корабельному времени.

Работа его захватила. Такие вызовы он любил всей душой. Мало кто мог справиться с подобной задачей. И он не мог не испытывать гордости за свою работу.

Хороший корабль… Лучше многих.

— Пора улетать. Старт сегодня, — напомнила Кэт.

Ким неохотно кивнул. Ветер трепал волосы, бросая в лицо. Кислородная маска была единственной досадной помехой, чтобы насладиться прогулкой по земной тверди. Планета находилась на ранней ступени эволюции, и растительный мир был скуден: водоросли, папоротники, мох… И воздух был сильно разряжен. Но кислород здесь был. И можно было обойтись без скафандра.

— Возвращаемся.

Ким неохотно направился к кораблю вместе с женщиной.

— Адмирал будет доволен твоей работой. Такую махину на крыло поставить!

Это уж точно…

— Кэт, как ты стала пиратом? Ну, то есть…

— Родилась, — легко ответила та. — Мой отец был из «мышат», которых вывез с Земли Альян да посеял в космосе. Ну, корабль нашли пираты, и отец с другими вырос на Корабле. Обычное дело.

— А ты никогда не…

— Нет, — даже не стала дослушивать женщина. — Я родилась здесь. Мои дети растут на Кораблях капитанов.

— Дети?

— Двое, — с гордостью ответила женщина. — Старшему пятнадцать, младшей десять. Их сочли годными для Корабля. Большая удача. Отбор серьезный.

— Я думал, на корабли берут детей, которых похитили с гражданских судов.

— Отобрали. Отобрали, а не похитили, — возразила женщина. — Думаешь, в вашем Содружестве много годных сопляков? Хорошо если с лайнера парочку возьмёшь, а то обычно одного и берут… Слишком они у вас в Содружестве неженки. Пара выстрелов в воздух, немного шума… Одного особо ретивого глупца пристрелят, и они рыдают, да кричат "мама-папа"… Кого там брать на Корабль? Но иногда случается и у вас найти кого. Кто не ревет, к оружию тянется… Не боится. Мало. Обычно один такой на наших пятерых приходится. А то и на десяток. Замену на Кораблях с детства готовят. Чужакам да перебежчикам ловить нечего. Поэтому, если ты попал на Корабль в детстве — считай, счастливчик.

— Значит, мне не светит стать пиратом, — неловко пошутил Ким.

— А это уж как Адмирал решит. Ты с его аматом вроде как друзья, — хмыкнула женщина. — Может, и даст шанс доверие заслужить.

— Убить кого? — глухо.

— Ты технарь. Вон корабль как починил. И пилот. На корабле не все в абордаж идут. Чистеньким остаться можно.

— Уговариваешь?

— Дурак ты… — легко ответили ему. — Дурной на всю голову. Придумал себе зверей.

— Зверями я вас никогда не считал, — негромко возразил он. — Просто понять не мог. Что хорошего в том, чтобы захватывать мирные суда, убивать простых граждан и похищать детей?

— Жить надо. Оборудование надо, то да сё. Врачи нужны. А убивают дураков. Большинство ваших гражданских капитанов знают — откупиться проще. На абордаж сами согласны.

Ким так и встал.

— Что?

— А ты что думал? — серьезно спросила Кэт. — Всё так просто? Лучше отдать часть груза, сдать пиратам парочку врачей или ученых, позволить отобрать одного-двух спиногрызов и лететь дальше. А чтобы вопросов не было, мы чуть портим корабль… Или устраиваем труп из неучтенных «пассажиров». Так что мы мало кого убиваем во время рейдов. Надо сильно нарваться, чтобы тебя пристрелили.

Ким отвёл глаза. Сколько же раз он с друзьями находил такие «пострадавшие» корабли? Припомнились и другие детали… Сколько же?

— Пошли, Янг. Нечего стоять!

— Пираты платят по счетам. Никто не скажет, что мы трусливые комки дерьма, прячущие головы в зад при виде бластера. Так неужели мы простим врагам наших братьев?! Ранх! Маера! Алькара! Кого уничтожат завтра?! Мы потеряли достаточно, и мы должны оплатить этот счет! Оплатить кровью наших врагов! Их никто сюда не звал… и дальше они не пройдут! За нами Содружество! Да чёрт с тем, но оно породило наших отцов! Нас породило! Содружество слабо, но за нами стоит сила! Наша правда! И раз нам объявили войну — мы будем драться!

Ким задрал голову, смотря на огромную голограмму в воздухе, произносившую речь-призыв. Серый. Кто бы сомневался… Кэт дернула за плечо, и они вновь стали пробираться сквозь толпу. Но на каждом шагу он встречал, замечал следы агитации к войне. Под ноги прилетела листовка, в отдалении он видел другие голограммы — Серого и других капитанов. Народ на узких улочках пиратской базы бурлил и кипел — негодованием, яростью, сжимались кулаки и звучали обещания отомстить.

— Кажется, мы многое пропустили! — крикнул он Кэт.

Женщина согласно дёрнула головой.

— Точно! Были ещё нападения! — в шуме толпы вокруг, ей пришлось почти кричать: — Война началась раньше, чем ждал Адмирал! Видал очередь?! Все на запись в ополченские суда! Для многих это нехилый шанс попасть на борт! Пусть и с кондером в шее!

— С чем?

— Контролирующий чип. А что делать? Мясо должно сражаться и подчиняться, а у Капитанов нет времени отбирать лучших. Но сброд должен выполнять приказы и работать в связке с другими, даже с теми, кого знать раньше не хотел. А кондер — вещь! Как прошьет насквозь разрядом, да с оттяжкой в пару минут, так больше не захочешь по полу в судорогах биться. На раз будешь приказы выполнять! Одно время все пираты имели кондер, вот тогда порядок был на судах. Вот бы всё вернулось!

Ким отметил, с какой надеждой это было сказано. Войну многие из пиратов прямо ждали. Ждали как перемену к лучшему. Не просто летать, а биться! Сражаться! Сдыхать во время унылых абордажей суденышек из Содружества было для многих как плевок и оскорбление. Им хотелось дела! Боя! И Адмирал обещал им это: и бой, и славную смерть, и надрать в процессе задницы зарвавшимся чужакам.

Чем больше проходило времени, тем больше он… привыкал. К их взгляду на мир и на жизнь. Слушал их песни, и они проникали даже в сны. Ким смотрел по сторонам и… видел просто… просто людей и инопланетчиков.

Пояс слева привычной тяжестью тянула кобура с бластером. Когда они прилетели и женщина потащила его в магазин с оружием, он даже не поверил.

— Приказ Адмирала, давай, выбирай! — щедро предложили ему.

— И что я должен за это? — в доброту пирата не верилось совершенно.

Кэт тогда насмешливо подняла бровь.

— О, как ты заговорил! Думаю, тебе сделают предложение. Или пинка под зад дадут. Одно из двух. Но скорее первое. Ты-то неплох. И разве за амата Адмирала ты не станешь сражаться? А?

За Третьего он бы мог… И если имперцы напали… Признаваться в правде самому себе не хотелось. Но если началась война — он хочет быть в первых рядах. Чтобы не пустить это дальше.

— Так что скажешь, капитан? Останешься с нами бить имперцев или сбежишь в Содружество? Останешься — станешь пиратом. И клятву верности дашь мне честь по чести. И пока я не скажу, что твоя служба закончена, ты останешься частью моего корабля. Решай сам. Пути назад не будет.

Ким молча выслушал Серого, обвел взглядом сидевших рядом с тем альянца, пиратскую Королеву и Громобора, вставшего горой рядом с креслом вальяжно устроившегося Четвёртого.

— Где Норн? — спросил он.

— О нем не волнуйся, — прозвучал ответ. — Какое бы решение ты ни принял, обещаю — после, ты выйдешь отсюда и поговоришь с ним всласть. А потом либо улетишь, либо станешь частью моей команды. Прими решение, не смотря на друга.

Принять решение… Ким невесело усмехнулся.

Какое может быть решение?

— Хорошо. Я согласен.

— Поучишь кондер в шею. Учти. Пока тебе веры нет.

Ким кивнул. Что-то подобное он ждал.

Четвёртый встал и подошел, протянув ему ладонь с монетой. Миг промедления, и он пожимает ладонь, закрывая её своей. Ладонь обжигает жаром, и вокруг сцепленных рук появляется облачко дыма.

— Ты часть моего Корабля…

— Я часть твоего Корабля.

— … против звёздного света и тьмы…

— … против звёздного света и тьмы…

— … бьёмся вместе.

— … бьёмся вместе.

— Я твой Капитан.

— Ты мой… Капитан.

— Пока я не скажу, что твоя служба окончена.

— Я под твоей рукой. И служу до конца.

— Слово благородного пирата.

— Слово благородного пирата.

Ладонь пронзила острая обжигающая боль, и когда рукопожатие распалось, Ким увидел на руке выжженный знак своего Капитана.

Голова волка…

— Ким!

Норн с радостью обнимает его.

— Злишься? — виновато спрашивает Ким. Хоть и понятно, что нет. Чтобы Норн да злился?! Да мир перевернётся!

Он качает головой.

— Я знаю, что это Всеволод.

— Он…

— Улетел. На твоём корвете, ты прости.

Ким качнул головой невесело.

— Ладно. И не думал летать здесь на своем корабле. Да еще на офицерском корвете…

Норн серьёзно заглядывает ему в глаза. Волнуется.

— Ким… Мне жаль. Жаль, что так сложилось. Может… Серый отпустит, ты не думай.

— Я тебя одного здесь не оставлю, — упрямо качает головой Ким. — Мы вместе. До конца. Мы же друзья…

За этими словами прорывается то, что Ким и хотел бы скрыть от других. Но таиться от Норна смешно. Тот и так всё считывает и видит его насквозь. Ким больше всего на свете боялся всегда одного — одиночества. Он просто не мог быть один, и сейчас он боится того же. Остаться в одиночестве. Этот его потаённый страх был его ахиллесовой пятой, и знали об этом его друзья очень хорошо. Как же он выдержал те два года, запертый один в собственном корабле?

— Да. Друзья, — подтверждает он.

Ким выдыхает.

— Расскажешь, что тут? — спрашивает он, пытаясь не столько скрыть, сколько совладать с собой. — Это правда? Нападения?

Норн с досадой мотает головой.

— Не совсем… но Алькара была явно уничтожена ими ещё давно. Что касается других планет… пиратам нужен стимул. Небольшое преувеличение…

— Подожди, но как же? — опешил Ким. — Ведь нападения должны быть подкреплены чем-то!

— На них объявлен карантин. Космическая чума. Вылет с тех планет запрещен, связь контролируется нами, — негромко объяснил Норн. — Это «преувеличение» заставило имперцев и в самом деле нанести новый удар. По ещё одному форпосту ФСР. И вновь пять кораблей… Понимаешь? Они засветились, и видео об этом мы распространили. Больше пираты не сомневаются.

— Я думал, вы хотите заманить их в ловушку и уничтожить.

Норн кивнул.

— Такой план был. Но раньше нам нужен был пленник для Содружества. Теперь смысл в нём уже отпал. А уничтожать именно эти пять кораблей сейчас смысла особого нет.

— Это ещё почему?! — возмутился Ким. — Они же диверсанты! Сам говоришь, они вновь нанесли удар! Они же донесут своим данные о нас!

— Вот именно, Ким! — терпеливо отвечал Норн. — Да послушай же! Они здесь уже два года! Два! Какие сведения они должны были первыми добыть и передать?!

Ким открыл рот и закрыл, поняв, куда клонил друг.

— Вот именно… Карта Содружества, наши возможности — они знают и уже давно их передали. Как и многое другое. Тут нам ничего не поправить. Но мы можем заставить их своими провокациями проявить себя и настроить пиратов в нужном нам ключе. Вот в чём план Серого.

— Кто бы сомневался, что это его выдумка! — в сердцах сказал Ким.

Ладонь кольнуло, и он поморщился, раздраженно потерев ладонь.

— А тебе он клеймо поставил? — сердито спросил он.

— Нет, — качнул головой Норн. — Не имеет смысла. А вот кондер да… ещё в самом начале нашего знакомства. Но ни разу им не воспользовался.

Норн не стал говорить, что этот чип Серый вставил и Мире, и как раз на девочке использовал… Зачем Киму об этом знать?

— Идём к Игорю.

— Синицын тоже теперь пират? С меткой? — спросил Ким, идя с другом по коридору корабля.

Норн качнул головой.

— Нет. Не пират. Пока только как судовой врач… Но Серый надеется его раскачать.

— На что?

— Ким, Игорь модификант. У него десятый маркер… Вот скажи, как надо жить, чтобы скрывать это долгие годы? И прятаться?

Ким промолчал. Стоит ли говорить, что это паршивая жизнь? Ладно ему и Норну плевать на изменённые гены, но вот другим — явно нет.

— И… не говори при нем о Всеволоде, — попросил Норн.

— Почему?

Норн сделал вид, что не расслышал…

— Норн?!

Тот нехотя остановился, смотря на него.

— Неделю назад Первый достиг пограничного форта Содружества. И послал в ЦУП донесение. О нападении имперцев… о ценном пленнике… и о том, что… располагает информацией о генных модификантах на стороне пиратского альянса.

Ким в шоке помотал головой.

— Он не мог…

— Мы предатели… а Игорь Синицын, судовой доктор и беглый генный маркер продался пиратам ради дочери.