Четвёртый капитан: Братские узы

Глава 17: Мира. Менталы и эмпаты, или чем перспективны земляне?

— Пираты добрыми не бывают.

Мира накрепко это запомнила. Это очень больно, когда тебя резко бьют по подбородку и ты сильно кусаешь себя за язык.

— Ты же понимаешь, что сейчас к папочке не вернешься?

И это Мира понимала. И опасливо смотрела на сидящего перед ней пирата.

— У меня есть к тебе предложение. Хочешь, помочь капитану?

Мира опасливо кивнула. Да, хотела. Но как?

— Вот и отлично. Поэтому ты назначаешься юнгой! Какой пиратский корабль и без юнги? Обязанности достаточно просты. Подчиняться моим приказам, заботиться о Паучке — будешь носить ему еду, напитки и развлекать. Болтай с ним о чём хочешь. Если ночью ему будут сниться кошмары — будешь будить и приносить ему какао. Ему сейчас очень нужен друг…

Мира тогда согласилась. Ну, а как не согласиться?

Пират даже пообещал подарить ей бластер! И научить управлять кораблем!

Нет, понятно, сразу не подарит… Но может получиться украсть? Она отнесёт бластер капитану, и тогда он возьмет в плен пирата, и они полетят обратно! На ту маленькую планету, к папе и другим капитанам. А пока надо притвориться послушной.

А если не получится… то папа точно будет её искать! И капитаны. И Третьего капитана они тоже будут искать.

Она в этом не сомневалась.

… Глухой, болезненный стон, раздавшийся в тишине каюты, разбудил Миру. Она испуганно села на матрасе, смотря на лежащего на койке капитана. Свет в каюте был приглушен до самого минимума, чтобы не мешать спать, но остатков освещения хватало, чтобы видеть предметы вокруг. И мечущегося в постели капитана.

Мире вначале стало жутко. Ему плохо?

Или… Девочка встала и подошла к капитану. Так и есть. Пират говорил, что ему будет плохо и будут сниться кошмары. Может, разбудить?

Она осторожно коснулась его плеча. Капитана трясло во сне. Он скорчился под одеялом и лицо его было бледным, и будто ему было страшно и больно… Он вновь застонал, и Мира не выдержала, села на краешек койки и стала гладить его по плечу и спине, и по волосам. Таким мягким и шелковым.

— Тише, тише… вс хорошо! Это просто сон! Просто сон, успокойся! Проснись, ну что ты! — зашептала она сбивчиво. И пусть это было очень глупо, но как же ей было его жалко сейчас!

Она всё что-то говорила, и гладила его волосы — долго-долго. И капитан понемногу успокоился. Его перестало трясти, и он притих во сне. Мира тихонько выдохнула. И опасливо повернула голову. В дверях стоял пират.

— Молодец, — негромко сказал он. — Всё правильно сделала. Ему сейчас надо много спать.

Пират вошёл и поставил на столик стакан с водой.

— Если проснется, — тихо сказал он, — дашь ему попить. Там слабое успокоительное.

И вновь сказал:

— Молодец, юнга.

И ушёл, закрыв дверь…

Мира видела много шрамов на теле Норна (его не получается звать иначе, как по имени). На руках, спине, на груди и ногах… Следы от ожогов и бугристые рубцы от ножа и хлыста. Следы пыток. Она помнит до остроты, как их показывал ей пират, объясняя тот или иной шрам. И помнила боль, что отразилась на лице Норна. А ещ он со стыдом просил его перестать говорить.

— Девочка должна знать, — жёстко ответил пират. — И запомнить.

Мира запомнила. Каждый шрам и след. И она очень, очень хотела, все их убрать! Провести ладонью, и чтобы они исчезли. Но не могла. А кошмары ему снились чуть ли не каждую ночь. Иногда сильные и страшные — тогда приходил пират и будил Норна. А иногда он только стонал во сне или начинал сухо всхлипывать и просить во сне «перестать». А иногда Мира слышала имена капитанов…

Папа всегда говорил, что Мира бесстрашная.

Нет, это папа был смелым.

А ей было очень страшно.

И самое ужасное, она ничем не могла помочь!

Только быть рядом, гладить по волосам и шептать всякие глупости.

И очень хотелось надеяться, что она никогда не будила его… Но она знала, что иногда он просыпался. И притворялся, что спит.

… той ночью Мира проснулась в лодке-кровати. В «детской», как называл каюту пират, было темно, и горел тёплым светом на стене только ночник. Девочка села и прислушалась. Тихо-тихо. Только слышно, как сопит во сне Кьяна.

Поморщившись недовольно, она выбралась из кровати и тихонько подошла к большому панорамному «окну»-иллюминатору. Коснулась пальчиками упругого стекла, за которым плескалась чернота космоса и далёкие яркие огоньки звёзд. Да, она знала, это не по-настоящему! И за тонкой плёнкой скрывается толстый борт корабля.

И все равно она вглядывалась в эти огоньки, в эту темноту «за стеклом»…

Тихо. Темно. И холод стекла.

Ей не хотелось думать ни о чем.

Где-то там, очень-очень далеко, были планеты. На которых жили люди и лирианцы, уйонцы, альянцы и другие… и где-то там была и Земля. Далёкая планета, на которой родился папа и о которой он иногда рассказывал Мире, вместо сказок. Девочка всегда пыталась представить, как там жили люди. Воображала, что они с папой когда-нибудь полетят туда и будут там жить. Большинство людей живут там, в далёкой солнечной системе. Если не на Земле, то на планетах рядом. На Марсе и в подземных городах Венеры. На Луне.

Вот бы побывать там!

Но… Мира поёжилась. На корабле и в детской, было тепло, но чернильная пустота за стеклом с далёкими яркими огоньками звёзд будто обдали её холодом. Папы рядом не было… как и Земли.

В этот миг Мира впервые остро ощутила это чувство. Всеобъемлющего одиночества.

— … пять… десять! … пятнадцать… двадцать… — пират ведёт счёт, и Мира упрямо качает пресс. — Молодец!

Обливание холодной водой? Ерунда! Кьяна взвизгивает и жалуется, что устала и ей холодно. А Мира молчит. Вот ещё, жаловаться! Вот Тьенн бы не жаловался… Как жалко, что его отправили домой!

Кьяна её раздражает. Особенно когда та начинает хныкать, жаловаться или говорить, что вот Миру все любят, потому её папа сам капитан! И что бы она ни сказала, другие пираты станут её слушаться! А сколько у Миры хороших вещей! Игрушек! Как бы она хотела иметь это всё тоже.

— Замолчи! — Мира не выдерживает, когда они остаются одни.

— Почему ты кричишь на меня?! — у Кьяны прыгают губы.

— Ты ещё спрашиваешь?! Видеть тебя не хочу! — выкрикивает Мира. — Ты доносчица! Из-за тебя он тогда побил Норна!

— Неправда! Амат сам виноват! — оправдывается Кьяна и тут говорит такое, что Мира немеет от наглости сказанного: — И так ему и надо было!

Хрясь! Мирин кулачок бьет Кьяну и та с громким визгом отшатывается… и громогласно, самозабвенно, начинает плакать.

— Замолчи! Замолчи! — кричит Мира.

— Что здесь происходит? — в детскую заходит Норн.

— Она меня удааарилааа-а! — воет Кьяна.

— Ты бессовестная! — сердито выпаливает Мира.

— Мира…

— Не защищай её! Ты не знаешь, что она сказала! — сердито выкрикивает Мира и бросается прочь из детской.

Она такая злая сейчас! А Норн обязательно бы спросил за что она ударила Кьяну… И пришлось бы сказать, повторить эти ужасные слова! Норн и правда находит её через полчаса, и Мира сердито хорохорится, не смотря на него. А лирианин садится рядом.

— Я знаю, почему ты ударила Кьяну, — вдруг говорит он. И Мира подозрительно косится на него. — Я не стану её защищать. Но я на неё не сержусь. И ты не сердись.

— Не могу, — бурчит Мира. — Я бы за тебя кого угодно ударила!

— Не смей.

Норн говорит это так зло, что Мира виновато опускает голову.

— Прости… — шепчет она.

Тот молча смотрит на нее.

— Почему она вчера упала? — вдруг спрашивает он. — Почему в её чае оказалась соль?

Мира молчит.

Зачем вообще отвечать? Только стыдно, что он знает… или ему Ларр сказал?

— Стыдно? — вдруг говорит он. — А мне было очень обидно. В Академии.

— В Академии? — едва слышно шепчет девочка вопрос.

— Да… на четвёртом курсе меня, курсанта с Лириа, отправили на Землю. Я был одним из первых инопланетчиков-курсантов, отправленных на совместное обучение с дикарями.

Мира ошарашенно подняла на него глаза.

— Да, с дикарями. Землянами. И мне это в глаза говорили, Мира. И мне это очень не нравилось. Нельзя судить другого только потому, что этот кто-то родился на другой планете. Это не значит, что он хуже, глупее или слабее… яЯв это верил. Только на Земле всё было иначе. Стоит войти, и все замолкают. И только нехорошо смотрят. То под столом аудитории оказывается разлит клей, и твоя обувь прилипает к полу. Никто не садится рядом. Или встают и уходят. Никто не берет в пару на занятиях, только по приказу преподавателя. И шутки за спиной. Смех. И ты не имеешь к этому никакого отношения. И понять не можешь, почему тебя зовут «казачком», и почему «засланным».

Мира замирает, потрясённо смотря на него.

— За что?! — потряснно спрашивает она.

— Они не знали, какой я. Вдруг я доносчик? Стану жаловаться преподавателям, офицерам… Вот и хотели проверить, сбегу я или нет. Вот и… проверяли. А я не знал, что делаю не так. Я не стану защищать Кьяну, Мира, но послушай меня… Может быть, она тоже не знает? Как с тобой подружиться? По-настоящему?

— Я… я бы никогда не стала бы так делать! — отчаянно говорит Мира.

— Значит, чай сам стал солёным?

У Миры от стыда горят уши.

— Я больше не буду… — шепчет она. — Прости… я больше не буду! Я не дикарка!

Норн мягко улыбается.

— Я знаю, — говорит он, обнимая её за плечи, и девочка утыкается ему в рубашку лицом. — И в Академии не было никаких дикарей.

— Но ты сказал, тебя обижали другие! И обзывали! — тут же «вспоминает» Мира.

— А потом они меня спасли… и извинились. Помнишь, Сивого Жаба?

Мира кивает.

— Он был моим преподавателем и вёл практику по полётам. А ещё он менталист… и альянец. И… очень давно, Лириа воевала с Альяном. Анелэин не имел права убивать курсанта Академии, а я обязан был выполнять его приказы… Я не мог сказать ему "нет", я не мог вообще хоть кому-то сказать, что офицер Анелэин пытается сделать меня своим рабом. Подчинить мой разум. Я пытался сопротивляться, но тело подчинялось его командам, и я даже говорить не мог, рассказать кому-то. Другие курсанты заметили, что со мной происходит что-то странное и стали следить. Если бы не они, Анелэин сделал бы меня своим рабом. Так что «дикари», земляне, меня спасли. И моим другом стал Ким Янг, Второй капитан. Мира, просто поговори с Кьяной? Даже если она тебе не нравится, не надо с ней драться. Хорошо?

— Хорошо, — тихо сказала Мира.

Она же не дикарка…

С Кьяной она примирилась. А ещ твёрдо решила никогда не поступать как «дикарка». Как поступали с Норном в Академии. Стыдно это…

И папа не одобрит… Мира очень хочет ему рассказать, что научилась стрелять из бластера, показать, как умеет метать нож, что она уже точно знает, как поднять в воздух штурм-капсулу, и как пилоты следят за приборами, отслеживая работу и правильный курс корабля. Как она гуляла по обшивке корабля, как здорово летает Третий капитан и как же многое надо рассказать ему!

Если во Вселенной и были враги более непримиримые, чем альянцы и лирианцы, то широкой общественности это было неизвестно. Десять веков назад оба народа только выбрались за пределы своих солнечных систем и по несчастью, оказались «соседями». Что остро друг другу не понравились. Общество альянцев было сугубо клановым и… с рабовладельческим укладом жизни. Лирианцы со своей внешностью показались им лёгкой добычей. Вернее, пригодными для закрытия случившегося в это же время дефицита рабов. И в качестве мирного сотрудничества и заключения мирного же союза, альянцы без лишних раздумий просто сделали предложение — передать им часть населения… Пусть для лириан не годного и не особо важного для жизни планеты… К примеру, часть молодняка, чьё количество легко восполнимо, а ущерба из-за отсутствия части которого не будет. Все одно, у лирианцев перенаселение планеты…

Лирианцы отреагировали неожиданно остро… и посол, от неожиданности и потрясения, высказался весьма некорректно. Так, по крайней мере, говорили сами альянцы.

В любом случае была развязана война, которая в своих целях перешла в категорию полного уничтожения противника. Война, что растянулась аж на пять сотен лет, с попеременным успехом для каждой из сторон. Проблема перенаселения на Лириа была решена ещё в первый век, а рабовладельческий уклад на Альяне пошатнулся настолько, что к официальному концу войны он исчез полностью и окончательно. Шестой век, после выхода в «открытый» космос, ознаменовался подписанием перемирия на сто лет… Альянцы не показываются в пределах солнечной системы Лириа, а те в свою очередь не приближаются к Альяну. Перемирие было вынужденным. Ресурсы сторон были исчерпаны, и каждая из сторон осознала для себя необходимость найти союзников… и раньше, чем это сделает враг. Найти разумную расу и стать для неё более соблазнительным союзником.

Самое смешное, что именно это и послужило началом создания Федерации Содружества Рас…

Найти разум в космосе оказалось не сложной задачей… сложности заключались в ином. Различия рас были не только в физиологии и во внешнем отличии, но и в психологии, укладе, мировоззрении, в технической отсталости и т. д. и т. п. И что лирианам, что альянцам, пришлось наперегонки «дотягивать» до своего уровня возможных союзников.

Людей с Земли «открыл» Альян.

Перед вступлением в контакт, а попросту принудительного присоединения нового «союзника» в строй к другим, они буднично провели серию тестов и экспериментов… и преспокойно отбирали для этого периодически генный материал с планеты. Военный медицинский корабль с очередными «подопытными» до пункта назначения не добрался. Произошла авария. Экипаж эвакуировался, а вот «мышата» остались, и их подобрали уже лириане. Которые решили, что такие «зверушки» им нужнее… Почему? Неизвестно.

Но к 2057 году Землю передали под патронаж Лириа.

И это была настоящая удача для жителей планеты. Человечество было агрессивным, внушаемым, подверженным различного вида зависимостям, но при этом перспективным. В чём именно, история умалчивала. Ведь даже до Марса к этому времени человечество так и не долетело, чтобы производить там картофель… Твою же…

Такова была краткая выжимка истории лириан, альянцев, и людишек с Земли.

Я устало поморщился и отбросил журнал в сторону. Что с ним станется на диване?

— Хорошего же о нас мнения, — протянул я. — Зато понятно, откуда пошел слух о «зелёных человечках».

— Зелёных человечках? — переспросил Норн.

— Да так… Почитал тут историю. Мы, оказывается, отсталые. Зависимые дикари…

Норн развернул пилотское кресло от пульта.

— Извини? — переспросил он.

— Да вот послушай! — я зачитал ему особенно зацепившие меня места из исторического альманаха.

Норн выслушал меня без видимой радости.

— Какого он года? — сухо спросил он.

Я посмотрел на дату выпуска «журнальчика», откопанного в «бардачке» корабля под пультом управления.

— 2064, — наконец нашел я дату.

Норн поморщился.

— Выброси, — порекомендовал он мне. — Никто не считает людей отсталыми или ущербными. Да и не считали. Только отстающими.

— А это что? — возмутился я.

— А это журнал с сектора, что был под патронажем Альяна, — отрезал Норн. — Из-за вот этих… инсинуаций Земля хотела разорвать контакты с Содружеством. Дипломаты с Лириа десять лет бились за то, чтобы убедить вас присоединиться к Содружеству.

— А почему? — спросил я.

— Что значит почему? — Норн искренне удивился. — Вы разумная раса и имеете права не меньше других…

— Да я не об этом! — оборвал я его. — Просто… да как же объяснить? Вот польза Содружеству от нас какая? Лично твоей планете? Парчовые халаты так нужны?

— Какие халаты? — ошарашено переспросил Норн.

— Это я для примера, — отмахнулся я и хмыкнул. — Как бы… шутка для понимания. Вам даже такой ерунды от нас не надо. Так зачем мы были так нужны Содружеству? Подождали бы с пару веков, пока мы сами дорастем?

— Я полагаю, на это были причины, — медленно сказал Норн, явно подбирая слова и обдумывая вопрос. — Да, возможно, вы не могли что-то предложить Содружеству, но вы в какой-то мере пострадали от действий Альяна. К тому же… Содружество объединилось и с альянской стороной, так что в некотором роде союз обязан был возместить вам ущерб.

— М-да? — усомнился я.

Норн раздраженно дёрнул рукой.

— И если уж тебе важна польза, подумай, что было бы не войди вы в Содружество? Я бы не встретил Всеволода, Кима и тебя. Я бы умер в руках Грота. И империя бы нанесла удар. И у нас не было бы и шанса.

— Империя наносит ответный удар, — по инерции сказал я.

— Ответный?! Мы не нападали на них! — возмутился Норн.

— Не бери в голову, это из фильма, — отмахнулся я.

Норн посмотрел на отброшенный мной журнал.

— Из фильма… Серый, а ты любишь кино?

— Кто же не любит? Было время каждый день по телику гонял «Звёздные войны», — абсолютно честно, без задней мысли, признался я. И осёкся, когда увидел, как переменился лицом Норн. — Что?!

Твою мать, ну почему память Микки такая избирательная?!

Норн отвёл глаза, рассеянно смотря на панель управления.

— … в Академии на Земле, — негромко начал он. — Многие курсанты любили кино. Каждые выходные, в увольнительные, все стремились в кинотеатр. Посмотреть старые и новые фильмы. Зайти потом в кафе, погулять по парку после сеанса… У кинотеатра назначали свидания. И все вспоминали, что раньше, до Содружества, было проще. У всех был «телик». И можно было, не выходя из дома, посмотреть всё, что хочешь.

Твою мать… Штирлиц, это провал…

Я помрачнел.

— Давай поговорим об этом после, а? — с досадой сказал я.

Надо же так глупо проколоться!

— Серый, мне неважно, откуда у тебя была запрещенная техника, — сказал Норн. — Ты пират. Ты мог её достать, как и многое другое, как я думаю. Но вот в чём правда… Знаешь, что запрещено нам эмпатам на Лириа?

— Что?

— Игнорировать чувства и связь, — твёрдо сказал он. — Если ты начнешь отрицать или игнорировать чувства, ты можешь запутать своё сознание. Если ты начнешь себе врать, что не испытываешь… Просто поверь, для любого из нас это прямая дорога к саморазрушению. А мы эмпаты. Ты понимаешь, что я хочу сказать?

— Не особо, — признался я. К чему он это?

— Я к тому, что, возможно, в этом и есть ответ на твой вопрос, — негромко сказал Норн. — Просто подумай, нам запрещено одно, но что, если есть правила и для вас? Менталов?

Опаньки…

— А кино тут при чём? — глухо спросил я, ясно осознав, что именно здесь и зарыта собака.

— Дело не только в нём, — нахмурился Норн. — Но, вспоминая ограничения, которые Содружество заставило принять людей, сколько из них связано так или иначе с влиянием на ментальные способности?

— Кино влияет на мозги? Так ведь и наркотики, алкоголь…

— … а также интернет и смартфоны, которые вспоминал дед Всеволода, — продолжил Норн. — Может ли это подавлять ваши способности? Или ослаблять?

А я вспомнил, как некоторые из моего прошлого, наоборот, принимали запрещенные вещества, чтобы «расширить горизонты сознания».

— А ларчик просто открывается, — проговорил я.

— Я никогда не интересовался культурой Альяна, но они самая предрасположенная к менталу раса, — кивнул Норн. — И ведь вначале они очень интересовались вами.

— Так вот в чём мы так перспективны? — спросил я, дотягиваясь до альманаха. — Но после Альян отказался от нас без борьбы. Почему? И почему после уже Лириа сочла нас перспективными?

Мы замолчали. В голове не было ни одной нормальной мысли.

— А я, кажется, знаю, — сказала тут за моей спиной Мира.

Мы аж вздрогнули от неожиданности.

— Не подкрадывайся, диверсант малолетний! — чуть не выругался я. — Что ты знаешь?

Мира пожала плечами и полезла через спинку дивана. Я её подхватил и кувыркнул на сидение, после подгребя под мышку.

— Давай, выкладывай! А то у нас, взрослых, уже мозги закипают, — благодушно предложил я.

Мира посмотрела на Норна, и тот кивнул ей, подбадривая.

— Ну, все очень просто, — спокойно сказал этот невозможный ребенок. — Особенно если рассуждать логически.

— Зашибись, — откомментировал это заявление я.

— Ничего не зашибись. Просто разные стороны магнита. Одни стороны притягиваются, а другие отталкиваются.

У нас отвисли челюсти.

— Ой-ёй, — сказал я.

— Ой-ёй, — согласился подвисший Норн. — Ким меня всегда с полуслова понимал…

— Так вот почему наша связь усилила наши способности, — проговорил я. — Эмпат усиливает ментала, а ментал — эмпата. Но если взять двух менталов, или наоборот эмпатов — ничего хорошего не выйдет. Просто пшык.

— И Альян от вас отказался, — подтвердил Норн.

— А еще это объясняет, почему Альян потребовал у вас при знакомстве «ненужный» приплод, — мрачно пошутил я. — А как часто лириане пропадают?

В следующую минуту я имел удовольствие выслушать экспрессивную мелодичную ругательскую фразу на лирианском… жаль только, что перевода не было.

— А что значит… — Мира с любопытством повторила часть фразы и Норн покраснел.

Я едва не заржал над младшим. Не знает он, что рядом с детьми лучше держать язык за зубами!

— А еще я кое-что слышала, — сказала тут Мира, будто что-то вспомнив. — Сивый Жаб говорил об этом, а я подслушала.

— Как? — спросил я. — У тебя что, была шапка-невидимка в кармане?

— Нет, — покачала головой Мира. — Жаба я подслушала, когда в вентиляции пряталась. Она шла через все этажи башни. Я там логово себе устроила. И лазила-лазила по трубам… я хотела Норна найти. Но я постоянно путалась… да еще иногда трубы очень тонкие кое-где были и там было трудно не шуметь. А я не хотела, чтобы меня нашли.

— Нет, ты прирожденный диверсант, — постановил я.

Мира пожала плечиками.

— А потом я услышала, как пираты ворчали — что контрольная сеть отключена. Её переустанавливают и их заставляют дежурить на часах, а вот если бы камеры наблюдения работали… ну, в общем, я смогла вылезать иногда. И один раз я нашла комнаты Жаба. И он разговаривал с кем-то по межгалакту.

— О чем? — торопливо спросил её Норн.

Мира покосилась на него.

— О тебе, — тихо сказала. — О том, что твои каналы заблокированы. Что одного касания было достаточно. И ты больше не перспективен. Связь закрыта. А он так старался, когда с тобой работал…

Норн побледнел.

— В смысле работал? — нехорошо спросил я. — Что он с тобой делал?

— Это было много лет назад, Серый, — глухо сказал Норн. — Ещё в Академии. Он пытался… пытался подчинить мое сознание. Мой разум. Сделать меня своим рабом… но не успел.

Он не выдержал, встав, явно желая уйти. Я отпустил Миру и поспешно подорвался с дивана, успев схватить его за руку.

— Норн, послушай меня, — проговорил я торопливо. — Во-первых, я ему морду набью за тебя, а во-вторых, пусть выкусит! Ты ему не достанешься.

— Да, я достался тебе, — с горечью вырвалось у Норна. — Ты понимаешь?! Он хотел создать связь, ментальный канал, чтобы привязать меня к себе! Но не успел. И всё это время, все эти годы, этот канал был открыт! Пока ты не нашёл меня. Ты меня привязал? Или я САМ привязался к тебе?!

Я прищурился. Или я сейчас найду, как его успокоить, либо будет беда…

— Я был рабом своего брата? — спросил я.

Норн взглянул на меня, еще не понимая, к чему я веду.

— Или ты думаешь, я бы Олега за раба бы держал? — спросил я. — Нет, дружок. Мы с тобой может и разной крови, но братьями стали. Так что ты это брось! А Сивому вместе морду набьем, ясно?

Пояс Норна обхватили ручонки Миры.

— А я ему всю одежду чесоткой пересыпала! — сказала она. — Я так за тебя разозлилась на него! Он потом от порошка весь чесался и ругался ужасно! Я ему всю неделю скучать не давала!

— Эй, Норн… давай послушаем? — весело предложил я. — Кажется, она страшно за тебя отомстила?

— Я ему обувь не приклеивала, — вторила мне мелкая. — Зато я ему внутрь паука посадила кусачего. Ядовитого. И даже его бластер испортила!

— Диверсантка! — не выдержал Норн, услышав такое. — А если бы он тебя поймал?!

Я потянул его к дивану.

— Ну-ка, Мира! Давай, рассказывай нам как Сивого Жаба воспитывала!

И та, довольно заложив руки в карманы синего комбинезона, стала рассказывать…