Как достать архимага 4

Глава 6

Барройт еще десяток раз откашлялся, выпил воды, оглядел всех с очень серьезным видом и, наконец-таки, начал свой рассказ.

— Раньше было лучше. Мы были воинами. Завоевателями, — ворчливо сказал он. — Женщины падали перед нами на колени, враги бежали сломя головы, а духи отвечали на каждый зов. Но эти времена прошли. Очень давно. Еще до моего прадеда и его прадеда.

— А что за камень он принес? — нетерпеливо спросил я.

— Не перебивай! — резко ответил Барройт и спокойно добавил, — я дойду до этого. Те времена запомнились великими войнами. Помню, мне рассказывали, что духи щедро даровали нам силу управлять природой. Хочешь, ветер создай, хочешь дождь. Все удавалось.

«Значит, магия у них все же была,» — подумал я.

— Мы тогда жили в благословенном крае, с зелеными полями, тучными коровами, а фрукты можно было собирать по три раза за год, — он вытащил очередной персик и надкусил его. — И были они сладкие, а не эта дрянь.

Ага, при прадеде все было вкуснее, а этот-то откуда знает? Пока все звучало логично, думаю, дальше будет какое-то судьбоносное событие, которое все изменило.

И не ошибся.

— И так было и при жизни моего пра-пра, — Барройт поднял палец вверх. — А потом наш верховный правитель пожелал взять в жены чужестранку. Лицом белую, волосом светлую, глазами, что два озера. В общем, пропал с головой. Все мозги у него ушли в штаны.

— Эй! Ты о верховном говоришь! — прикрикнул на него лысоватый старик. — Попридержи язык!

— Но это правда! — возразил Барройт скривившись. — Дальше все было логично. Супруга подсказывала ему, что и куда лучше, и верховный шел по ее указке, выполняя все просьбы. В итоге женщин стали уважать, слушаться и даже боготворить. С этого все и началось.

— Что именно? — спросил я.

— Верховенство матери! — назидательно ответил он. — Духи вдруг стали отвечать только рожавшим. Прислужники верховного начали причитать. Нашептывали ему, что жена-то из него веревки вьет. Но ему, что об стенку горохом. Не слышал, не слушал и не хотел даже их принимать. Потом те, кто говорил погромче прочих, внезапно начали пропадать. И очень скоро супруга стала фактически управлять всем. Ее речам внимали, за ней шли, выполняли все ее требования. Тогда-то и появились первые признаки нового сообщества — исключительно для женщин.

— Никто до сих пор не знает толком, чем они занимались, — добавил другой старик. — Но факт остается фактом, женщины прибрали к рукам самые теплые местечки, договаривались с духами и свысока смотрели на нас. Мужья были вынуждены слушать жен, хотя вот злоупотреблять наливками и сидром стали меньше.

— Да, но радости от этого не стало больше, — Барройта даже передернуло. — Чтобы не происходило — везде были острые женские коготки. Те, кто пытался сопротивляться, получал выбор: подчинение или уход из города. Спросишь, а как же мужская работа? С ней отлично справлялись те, кто согласился сесть под пяту своих женушек. Да и что тут жаловаться было? Кормежка от пуза, всегда чистые, опрятные. Но души в этом не было.

— Но как же вы оказались здесь? — спросил я.

— Не торопись! — строго погрозил мне пальцем Барройт. — Я до этого еще дойду. Время шло, духи вились только вокруг женщин. Никто ни с кем не воевал, драк почти не было. Только зависть, косые взгляды и немного отравлений.

— Типичные женщины, — кивнул его друг. — Змеи!

— Не перебивай, Миттойт! Я же рассказываю!

— Ты слишком растекаешься мыслью по древу. Аллойка интересовало совсем другое! Расскажи про камень.

— Чтобы про него рассказать, нужно правильно подвести историю! А ты требуешь от меня перескочить.

— Я буду рад любому рассказу, — улыбнулся я.

— Нет, даже не уговаривайте! Я продолжу, как и собирался, — он надкусил персик с видом победителя и поморщился снова. — Да, было время. А потом по городу прошел слух, что Старшая мать, так ее все стали называть, ищет один артефакт. Зачем он ей, никто толком сказать не мог. То ли он должен был усилить ее власть, то ли сделать почву более плодородной, мнения расходились. Но одно все знали точно, что она чуть ли не ночами глаз не смыкает, так хочет его заполучить.

— Сейчас вы уже знаете правду, да? — спросил я.

— Да не перебивай же ты! Чуть не забыл, о чем я говорил, — буркнул старик. — Она столько тратила на поиски денег и ресурсов, что в городе начались волнения. Некоторые ощутили некую свободу от власти женщин и встали в позу. Когда Старшая мать сообразила, что бразды правления у нее хотят отобрать, то быстро пришла в себя. Но поиски не оставила.

Мне уже не терпелось узнать, что это был за артефакт и как он повлиял на то, что сейчас я нахожусь далеко не в городе, а в крохотном селении.

— И вдруг неожиданно, — продолжил Барройт, — мой прадед приехал из дальней поездки и буквально с ноги зашел к Старшей матери. Конечно, его не хотели пускать, но он мужик крупный, еще пыльный с дороги. Думали, нищий какой. Но он сказал, что у него дело для главы города. Промурыжив его в приемной, — я очень хорошо помню, что отец про это несколько раз всегда повторял, — прадеда привели в порядок и все же допустили к Старшей.

— А потом все и началось, — мрачно добавил лысый Миттойт.

— Вот ты ж каждой бочке затычка! — гневно осадил его Барройт. — Чего сам не начал рассказывать, а теперь перебиваешь только⁈

— Ты этой сказкой мне уже всю плешь проел, — он провел рукой по голове, расхохотался, а потом повернулся ко мне. — Устал уже слушать. Притащил его прадед артефакт. По виду камень. Прямо-таки самый обыкновенный. Но сила в нем была невероятная. Мать как это увидела, так на неделю заперлась у себя в доме и каждую минуту потратила на его изучение.

— Вечно ты поперек меня лезешь, — недовольно сказал Барройт. — Но да, так оно и было. Моего прадеда тогда наградили чуть ли не мешком золота. Самый лучший искатель города! Так про него говорили.

— Так что за камень-то? — при всем моем уважении и терпении к ним, старики еще ничего толком не сказали.

— Вот же ты нетерпеливый, — покачал он головой. — Странный камень, серый, размером с ладонь…

— Да не мучай ты нашего нового друга, — махнул рукой Миттойт. — Никто не знает, какие у него были свойства. Да, до сих пор никто не понял, мол, тайна. Вроде как урожая больше не стало, власти у Старшей — тоже.

— Говорили, что после того, как камень попал в руки Старшей, то она чуть не свихнулась. Да-да, так оно и было, — добавил тот, кто больше молчал.

Он выглядел старше остальных, у него почти не было волос на лице, а взгляд нес в себе вселенскую тоску. Мне вдруг показалось, что как раз он и знает, в чем была суть этого камня, но играл роль и не собирался от нее отступать.

— И как проявлялось все это? — я посмотрел ему в глаза.

— Дурить стала, — пожал он плечами. — Я считаю, что она так долго его искала, а когда получила, то разочаровалась. Он оказался не таким, как она предполагала.

— Стерва, одним словом, — добавил Барройт.

— Эй, ты про Старшую говоришь, язык придержи! — с гневом отрезал Миттойт и, повернувшись ко мне, понизил голос, — но по сути, он прав. Законы стали строже, Старшая начала методично выкручивать мужчинами руки. Мол, положиться на нас нельзя, верить нам нельзя, да и работаем мы, из рук вон плохо.

— А после этого, когда уже ее паранойя достигла пика, восстали и другие женщины. Некоторым мать запрещала даже с мужьями видеться, да и сыновей сразу же отлучали, отводя в дальние районы города.

— И как же вы это терпели? — почти с возмущением спросил я.

— Возмущались, конечно, — мрачно ответил Барройт, — но что сделаешь, если вот таких недовольных очень быстро отправляли либо на тот свет, либо в какой-нибудь самоубийственный поход? Ворчали, но тихо. Постепенно и к такому привыкли. Город поделили невидимой чертой и, чтобы зайти на женскую половину, требовалось приглашение.

— А как же тяжелый труд? Ремонт, строительство? — удивился я.

— Так, женщины с их магией отлично справлялись. А что там — махнул рукой, вот тебе глыба стала прямоугольником, бровью повела, вот и дом чистый. Мужчины нужны были только для зачатия.

Последнее он практически выплюнул.

— И как же вы оказались здесь? — я снова вернулся к интересующей меня теме.

— Потому что искусственно созданное благо не может длиться вечно без возможности выпустить пар. Женщины тоже хотели быть любимыми, а не видеться со своей половинкой раз в месяц. Вот они и начали роптать. Пока Старшая была занята камнем, они организовали тайный дом для встреч. Ну не чушь ли? Под покровом ночи, закутанные по глаза в черное, они шли к мужьям на свиданку. Место выбрали удачно — на границе двух зон. Там даже двери были на две стороны: мужскую и женскую.

— Когда Старшая сообразила, почему ее помощницы такие довольные, — встрял Миттойт, — крику было!

— А что у Старшей не было мужа и детей? Как же верховный правитель?

— Пока он не умер, она еще как-то держалась. А потом, видимо, из-за камня и недостатка мужской ласки, она во всеуслышание заявила, что ее долг — магия и управление городом. Никто и никогда после этого не видел ее рядом с мужчиной.

— Говорю же, она, — Миттойт выразительно покрутил у виска, — того. Причем мне рассказывали, что это все вошло в Пику после получения камня. До этого вроде как нормальная была.

— Так что, когда по городу прокатился скандал с тайным домом для свиданий, Старшая мать буквально выкинула всех причастных из города.

— И вот теперь мы здесь, — кивнул Барройт. — Уже два поколения. Порядки здесь хоть и похожие, но без резкости. Женщины главные, но и к мужчинам бегают, когда захотят.

Селение для тех, кто восстал против Старшей матери, интересное дельце.

— Но почему тогда вы не вернули себе главенство?

— А чего дергаться? — вдруг спросил молчун. — Удобно же. Еду принесут, лаской не обделяют, а работать руками мы всегда умели. Всего-то нужно признать, что они главные, кланяться когда нужно, не кичиться силой. Привыкли за столько лет.

Старики покивали.

— А магия? Куда магия у вас девалась? Почему перестала работать, даже когда вы ушли из города? Вы же уже давно вдали от того камня.

— Расстояние с нами сыграло злую шутку. Мы тоже думали поначалу, что магия вернется. А получается, ее стало даже меньше. Она будто не хочет отзываться, а потом и вовсе, забыли, как ею пользоваться.

— И у мужчин, и у женщин?

— Женщины еще как-то могут по знакам. Они все еще работают. Их сила увеличивается, если они возвращаются к городу. А у нас, — Барройт развел руками, — нет. Кстати, а у тебя? Ты же нездешний.

— Я, собственно, и пришел, чтобы узнать, почему так происходит, — поморщился я. — Плету заклинания, а едва добавляю силу, они распадаются.

— О как. А попробуй-ка начертить знак, может, он у тебя получится?

— Какой? — я удивился, что он не попросил показать плетения.

— Да, к примеру, — Барройт засуетился, — на лечение. Да, он вроде самый простой.

— Вы больны? Как я пойму, что он работает?

— Засветится. Значит, так, — он вытянул руку и пальцем начертил на ней знак. — Повтори-ка.

Я тщетно пытался увидеть хоть одну крупицу силы в этой закорючке, но тщетно. И даже когда сам рисовал, ничего не почувствовал.

— Нет, пустое, — покачал головой Барройт.

— А может, он неправильно рисует? — вмешался Миттойт. — Дай-ка и мне начерти.

Он тоже протянул руку и внимательно смотрел, как я наношу знак. В этот раз я попробовал влить больше силы. И кажется, даже заметил куцые искорки. Но были настолько слабыми, что сразу же пропали.

— Ну, чувствуешь что-нибудь? — чуть ли не хором спросили остальные.

Миттойт задумчиво потер руку, несколько секунд разглядывал знак, а потом задумчиво кивнул.

— Вроде что-то есть, — и расплылся в улыбке. — Парень, да ты молодец!

Я мысленно перевел дух, сила все же у меня осталась. Хотя, куда ей деваться-то? Ощущения, что она уходит — не было, значит, ее количество стабильно. Правда, этот крошечный знак забрал столько же, сколько я расходую на воздушную подушку.

Старики начали просить у меня нарисовать новые символы у них на руках, то лечебные, то на бодрость, то на зоркость. Они искренне считали, что чем больше тренировок, тем лучше у меня будет получаться.

Ладно, еще от пяти знаков мне ничего не сделается.

Почти оказался прав. Потратил треть резерва, но лучше эффект от этих символов на руках стариков не стал. Они повздыхали и расселись обратно на диваны, разбирая персики.

— А если, — начал я, — к примеру, камня больше не будет, то вернется ли сила?

— Опасный разговор ты затеял, Аллойк, — нахмурился Барройт. — Во-первых, где мы, а где он. Во-вторых, к нему не подберешься. Никто тебе точно не скажет, зависит ли от него хоть что-нибудь. В-третьих, духи давно уже привыкли отвечать только женщинам.

— Не понял, при чём тут духи и магия?

— Так магия же от них! Иначе, откуда ей взяться?

— Магия же везде, — не согласился я.

У меня в голове не укладывалось сочетание наличия каких-то там духов и привычной мне силы. Она либо есть, либо ее нет.

— Эх, не знаю, откуда ты такой наивный взялся, но нет. Если духи тебе не ответили, значит, силы у тебя не будет.

— Погоди, но он же нарисовал знак, значит, кто-то ему да ответил. — вмешался Миттойт.

— А может он просто нездешний, вот поэтому так и сработало? — парировал Барройт.

— А как к ним обратиться? — я не дал им развязать полемику.

Старики переглянулись, и я понял, что они слишком долго не прикасались к силе — и все стерлось из их памяти.

— Ладно, а кто тогда знает? Женщины?

— Не нам это обсуждать, — вдруг резко ответил Барройт, — и вообще, спасибо, конечно, за персики, но тебе уже пора идти.

После его слов каждый старик сделал вид, что занят своими делами, и старательно меня игнорировали. Интересный поворот событий. Что их так напрягло? То, что знания остались у женщин, или то, что они сами ничего не знают и стыдятся признаться в этой слабости?

В любом случае здесь мне было делать нечего.

— Последний вопрос, — я остановился на полпути к двери. — Почему дома на сваях?

— Как умеем, так и строим, — отозвался Миттойт и усмехнулся. — Раньше здесь было много воды, но она быстро ушла.

— Климат изменился?

— Да кто ж его знает? Я же не ученый. Помню, отец рассказывал, что были времена, когда из дома в дом приходилось на лодке плавать, а сейчас уже везде один песок. Через лет десять, думаю, придется сниматься с этого места и искать новый источник воды. Надеюсь, я не доживу до этого момента, — Миттойт покосился на знак, который я нарисовал.

— Неужели озеро пересыхает?

— Причем достаточно быстро. Что-то не так с этим краем. Но, как рассказывали молодые охотники, так происходит везде. Дичь уходит, растения чахнут. Уже совсем скоро огороды вытянут из остатков ила последние питательные вещества и все — наступит голод.

— Только появление Великой дает нам надежду, что она сможет что-то исправить.

На этом разговор был закончен. Магии нет, вода испаряется и все катиться в пропасть. Не верилось мне, что все это сама природа придумала. Не бывает такого, что здоровенное озеро исчезло за такой короткий срок.

Тут что-то не так, будет интересно с этим разобраться.

Я не столько хотел помочь людям, сколько выяснить природу проблем. Возможно, найдя их источник, я решу вопрос и с магией. А оттуда уже рукой подать до дома.

Выйдя на жаркую улицу, я огляделся. Да, на домах были признаки старых разводов воды, и как я раньше этого не заметил?

Нужно бы найти Васю, чтобы она могла со мной поделиться информацией, которую смогла узнать. Вот только где она? На улице нет, значит, она в доме.

— Наведу-ка я шороху в этом сонном царстве, — пробормотал я и отправился к нужному крыльцу.

Даже с учетом того, что исключительно для меня сделали отдельный вход, я все равно прошел к главному. Едва только появился возле двери, меня сразу же заметили и подняли крик.

— Мужчине сюда нельзя! — воскликнула какая-то девушка.

Она аж отскочила от стены и прыгнула вглубь комнаты.

— Мне нужно поговорить с Василисой, — холодно сказал я.

— Ее нет! То есть, она есть, но никого не принимает! — взвизгнула она, выглядывая из-за дивана.

— Скажи ей, что я пришел. Быстро! — последнее я сказал совсем громко, и девушка чуть ли не подпрыгнула.

Правда, потом все же сорвалась с места и умчалась в другую комнату. Мне пришлось ждать почти десять минут, пока оттуда не выглянула сама Василиса.

— Леша? Что ты тут делаешь? — нахмурилась она.

Я обратил внимание, что из-под ее платья видны несколько знаков. Да и в остальном девушка как-то изменилась. По крайней мере, ее взгляд: прямой, спокойный, без тени эмоций.

— Вася, нужно поговорить. Мне нужна информация.

В ответ — никакой реакции.

— Ты не должен тут находиться. Я велела вынести твои вещи на мужскую половину. Прошу, больше не беспокой меня.

Затем развернулась и скрылась за занавеской.

Что они, черт их дери, с ней сделали?