Космический инженер 2

Глава 32. Дар

Локация: неизвестный священный мир раката

Время: 3 ДБЯ, середина года

Когда корабль Алекса вышел из гиперпространства, первое, что бросилось в глаза, была сама планета. Даже из космоса было видно, что это не естественный мир. Континенты имели слишком правильные очертания — словно кто-то гигантской рукой перекроил поверхность планеты, создавая идеальную геометрию для своих целей. Но теперь эти континенты зеленели — древние мегаполисы поглотила растительность, превратив некогда величественный мир межзвездной империи в зеленый ковер джунглей.

— Когда-то это был экуменополис… вот так природа берет своё., — тихо сказала Верена, склонившись над приборной панелью.

Алекс молча изучал показания сканеров. Атмосфера была пригодна для дыхания, гравитация близка к стандартной, но энергетические показания показывали лишь слабые всплески — остатки некогда могущественной технологической цивилизации. Как призраки прошлого, эти сигналы мерцали на экранах, напоминая о былом величии.

— Больше Двадцати пяти тысяч лет, — пробормотал он, всматриваясь в зеленые просторы под ними. — Целая эпоха прошла с момента падения их империи.

Планета выглядела обманчиво мирной. Голубые океаны отражали свет местной звезды, белые облака неспешно дрейфовали над континентами. Но Алекс знал истину — под этой идиллической картиной скрывались руины цивилизации, которая когда-то управляла галактикой.

— Садимся возле того комплекса, — указал он на структуры, едва различимые сквозь зеленый покров. Геометрически правильные линии проглядывали сквозь растительность, выдавая искусственное происхождение.

Посадочная площадка заросла мхом и лишайниками. Когда они вышли из корабля, Алекс почувствовал под ногами твердость металла. Несмотря на тысячелетия, покрытие все еще держалось, лишь местами проеденное коррозией. Материал показывал удивительные характеристики прочности — древние строители знали свое дело.

Воздух был влажным и тяжелым, насыщенным ароматами тропической растительности. Где-то в зарослях кричали птицы — потомки фауны, некогда украшавшей сады имперской столицы. Теперь они были единственными хозяевами этого мира.

Перед ними простирались руины столицы Бесконечной Империи.

Зрелище было одновременно величественным и трагичным. Джунгли поглотили город, но не смогли полностью скрыть его грандиозность. Башни, некогда уходившие в небо, теперь служили опорой для гигантских деревьев. Их стволы, толщиной в несколько метров, обвивали древние конструкции, словно пытаясь задушить последние следы цивилизации. Лианы свисали с разрушенных арок, создавая зеленые занавесы там, где когда-то проходили имперские процессии.

Корни прорастали сквозь фундаменты, медленно, но неумолимо разрушая то, что не смогли сокрушить войны и время. По бывшим проспектам, где когда-то вероятно двигался транспорт, теперь бродили стада каких-то зверей — потомки завезенных когда-то животных, одичавшие и приспособившиеся к новой жизни.

Алекс остановился у подножия одной из башен. Половина ее обрушилась, оставив зияющую рану в небе, но оставшаяся часть все еще тянулась ввысь, обвитая плющом. Листья создавали живую мозаику на мертвом камне, зеленое на сером. В трещинах стен гнездились птицы, их щебет эхом отражался от древних стен. У основания башни он заметил нору какого-то крупного хищника — темное отверстие, уходящее в глубину фундамента.

— Двадцать пять тысяч лет, — повторил он, касаясь рукой стены. Камень был теплым от солнца, покрытым мягким мхом. — И природа почти победила.

R4-K9 издал серию тревожных сигналов, указывая манипулятором на движение в зарослях. Листья зашуршали, ветки затрещали под чьими-то шагами. Из кустов выглянуло существо, и Алекс направил в ту сторону штурмовое ружье.

Это был ракат, но какой жалкий! Там, где их предки создавали технологические чудеса, способные уничтожать звезды, перед ним стояло примитивное создание в шкурах, с каменным копьем в руках. Кожа была покрыта шрамами и татуировками, глаза мутные от постоянного страха. Существо дрожало, словно ожидая удара.

Оно закричало что-то, падая на колени… Наречие было непонятным. Это был не бэйсик и не язык раката.

Из зарослей появились другие — целое племя деградировавших потомков некогда великой расы. Они окружили пришельцев, но держались на почтительном расстоянии, явно напуганные видом технологии. Их взгляды метались между кораблем и его экипажем, полные суеверного ужаса.

Алекс попытался говорить с ними, используя фрагменты древнего языка раката, которые изучил по артефактам. Но быстро понял бесполезность попыток. Эти существа не помнили ничего о своем прошлом. Автоматический переводчик пытался распознать их язык, получалось плохо. Для них руины были "домами богов", технологии — "злыми духами". Они боялись даже приближаться к древним устройствам, предпочитая жить в примитивных хижинах на окраинах мертвого города.

Вождь говорил что-то про то, что это Священная земля и они будут наказаны, но Алекс понимал, что дикий раката вряд ли сможет его наказать.

Ему стало это надоедать. Он пальнул из штурмового ружья в воздух.

Раката разбежались, оставив их наедине с мертвым городом и его тайнами.

Следующие два года превратились в методичную археологическую работу. Каждое утро Алекс просыпался с первыми лучами солнца, пробивавшимися сквозь полог джунглей. Воздух был прохладным и влажным, полным звуков просыпающегося леса. Птицы пели в кронах деревьев, где-то вдали ревели крупные животные, начинающие дневную охоту.

Он систематически исследовал руины, ища функционирующие терминалы среди обломков великой цивилизации. Это была кропотливая работа — большинство зданий превратились в груды камня, поросшие растительностью. Ему пришлось активировать нескольких боевых дроидов, что хранились у него на корабле, которые помогали ему. Приходилось расчищать завалы, отдирать корни от стен, осторожно извлекать древние устройства из объятий джунглей.

Большинство систем давно умерло. Энергетические элементы исчерпались, кристаллические матрицы растрескались от времени, металлические компоненты превратились в ржавую пыль. Но кое-где еще теплились слабые энергетические сигналы — как последние угольки костра, который горел тысячелетиями. Это было в каких-то важных узлах города, которые были защищены энергетическими экранами. Алекс поражался запасу прочности изделий древних.

Верена помогала ему, работая с не меньшим энтузиазмом. Она оказалась удивительно способной ученицей, быстро освоив основы археологической методики.

— Смотри, — сказала она однажды, осторожно очищая древний барельеф от грязи. — Здесь изображены раката, но они выглядят… странно.

Алекс подошел посмотреть. На барельефе были вырезаны фигуры раката, но их позы казались неестественными — слишком одинаковыми, слишком синхронными. Словно это были не индивидуальности, а копии одного существа.

R4-K9 между тем сканировал руины, составляя трехмерную карту древнего города. Его сенсоры улавливали энергетические аномалии, скрытые под слоями растительности и времени. Дроид стал незаменимым помощником в поисках — его датчики видели то, что не могли заметить органические чувства.

Первый прорыв произошел в здании, которое когда-то могло быть управляющим центром. Оно располагалось на возвышенности в центре города, и его массивные стены лучше сопротивлялись натиску времени. Фасад украшали колонны, обвитые лианами, а широкие ступени заросли мхом.

Внутри здание оказалось лабиринтом коридоров и залов. Потолки частично обрушились, пропуская солнечный свет, который создавал причудливую игру света и тени.

Под слоем мха и лишайников, в одном из внутренних помещений, Алекс обнаружил терминал, чье кристаллическое сердце еще слабо пульсировало голубоватым светом. Устройство было встроено в стену, его поверхность покрывали сложные узоры из проводящих линий.

Подключив к нему портативное оборудование, он сумел извлечь фрагменты данных. Он уже не раз имел дело с устройствами Раката и теперь то, что раньше занимало у него недели, он сделал за несколько десятков минут. Информация была отрывочной — многие файлы оказались повреждены временем, другие были защищены шифрами, которые требовали недель работы для расшифровки. Но даже то, что удалось прочесть, оказалось бесценным.

Записи говорили о "Великом Центре", месте, откуда исходили все приказы и куда стекалась вся информация империи. Все энергетические линии города, все информационные потоки сходились к одной точке — месту, которое в записях называлось "Храмом Дара".

— Дар богов, — перевел Алекс древние символы. — Источник всех знаний. Сердце цивилизации.

Он знал, что нашел первую нить, которая приведет его к главной цели.

Второй терминал, найденный в полуразрушенном информационном узле, дал больше подробностей. Здание когда-то было одним из красивейших в городе — его стены украшали фрески, изображающие сцены обучения и познания. Теперь большинство фресок облупилось, но кое-где еще можно было различить фигуры раката, склонившихся над светящимися кристаллами.

Внутри библиотеки Алекс нашел остатки древней системы хранения информации — ряды кристаллических матриц, большинство из которых потемнели и растрескались. Но несколько устройств еще сохраняли слабое свечение.

Терминал находился в центральном зале, окруженный концентрическими кругами из мертвых кристаллов. Когда-то здесь, вероятно, располагался главный информационный узел библиотеки. Теперь это было похоже на кладбище знаний.

Данные из этого терминала были более полными. Храм находился в центре города, но был защищен "вечным щитом" — энергетическим барьером, который не угасал даже после падения империи. Доступ к нему имели только "избранные", прошедшие специальные ритуалы подготовки.

— Избранные, — пробормотал Алекс, изучая записи. — Те, кто удостоился чести прямого контакта с источником воли.

Записи содержали фрагменты этих ритуалов — сложные церемонии, включавшие медитацию, голодание и использование специальных препаратов. Но Алекс понимал, что истинная цель ритуалов была не духовной, а технической — они подготавливали нервную систему раката к прямому подключению к квантовой сети.

Третий терминал раскрыл истинную природу "Дара". Он находился в здании, которое когда-то могло быть храмом или дворцом — его архитектура была более изысканной, стены украшали сложные барельефы религиозного содержания.

Это был не просто артефакт — это было "Великое Кристаллическое Сердце", одновременно служившее источником энергии и хранилищем всех знаний империи.

Но самое важное — в записях содержались схематичные изображения артефакта. Кристалл был размером с человека, многогранной формы, окруженный сложными интерфейсами для прямого нейронного подключения.

— Вот оно, — прошептал Алекс, изучая схему. — Главный приз. Все остальное — просто крошки с барского стола.

Однако чем больше он узнавал о кристалле, тем больше рос его страх. Записи ясно указывали на то, что подключение к артефакту было необратимым процессом. Те, кто "удостаивался" прямого контакта, никогда не возвращались к обычной жизни. Они становились частью системы, живыми терминалами в квантовой сети.

Поиск самого Храма занял еще месяц напряженной работы. Центр города был особенно густо заросшим джунглями — словно природа с особой яростью набросилась на сердце мертвой империи. Деревья здесь были выше и толще, лианы образовывали непроходимые заросли, а воздух был настолько влажным, что дышать становилось трудно.

Многие ориентиры исчезли под натиском времени. Улицы превратились в зеленые туннели, площади — в поляны среди джунглей. Но постепенно, сопоставляя данные с терминалов с топографией местности, Алекс сузил область поиска.

R4-K9 работал без остановки, сканируя каждый квадратный метр предполагаемой зоны. Его датчики улавливали слабые энергетические сигналы, скрытые под толщей растительности. Дроид составлял подробные карты, отмечая каждую аномалию, каждое отклонение от нормы.

Охранные дроиды помогали расчищать заросли, прорубая проходы сквозь стену зелени лазерным резаком. Работа была бы слишком изнурительной для органиков — влажность достигала почти ста процентов, а температура держалась на уровне, при котором любое движение вызывало обильное потоотделение.

— Как они вообще жили в таком климате? — жаловалась Верена, вытирая пот со лба.

— Климат изменился, — ответил Алекс, изучая показания сканеров. — Когда-то здесь была развитая система климат-контроля. Теперь планета вернулась к естественному состоянию.

Энергетическая аномалия обнаружилась через несколько дней. Сначала это было лишь слабое искажение на экранах приборов, едва заметное среди общего энергетического фона. Но по мере приближения сигнал становился все сильнее.

Сквозь кроны деревьев проглядывало слабое голубоватое свечение, едва заметное даже в сумерках. Оно пульсировало с медленным, гипнотическим ритмом, словно сердцебиение спящего гиганта.

Когда они пробрались сквозь заросли к источнику свечения, Алекс увидел нечто поразительное. Среди джунглей, словно пузырь из другого времени, стояло нетронутое здание. Энергетический барьер окружал его идеальной сферой диаметром около ста метров. Граница поля была четко видна — воздух внутри казался более чистым и прозрачным, словно время остановилось на границе барьера.

Внутри поля не росло ни единого растения. Земля была покрыта тем же материалом, что и древние дороги — темным, почти черным камнем с металлическим отливом. Ни травинки, ни мха, ни лишайника — абсолютная стерильность, сохранившаяся на протяжении тысячелетий.

— Двадцать пять тысяч лет, — прошептала Верена, касаясь рукой невидимого барьера. Ее пальцы встретили упругое сопротивление, словно она прикоснулась к поверхности воды. — И защита все еще работает.

Здание внутри поля было относительно небольшим — не более пятидесяти метров шириной, пирамидальной формы. Его стены были выложены из того же темного материала, что и площадка, но поверхность покрывали сложные узоры из светящихся линий. Узоры пульсировали в такт с общим ритмом поля, создавая гипнотический эффект.

Энергия, исходящая от здания, была колоссальной. Сканеры R4-K9 показывали мощность, достаточную для питания целой планеты. И эта энергия не ослабевала — наоборот, казалось, что она только усиливается, питаясь какими-то неведомыми источниками.

— Собственное кристаллическое сердце, — понял Алекс, изучая показания приборов. — И не простое. Это должно быть что-то невероятное.

Он попытался пройти сквозь барьер, но энергетическое поле мягко, но непреклонно оттолкнуло его. Никакой боли, никакого дискомфорта — просто абсолютная невозможность проникнуть внутрь.

Проникновение в поле заняло две недели экспериментов. Алекс использовал все накопленные знания о ракатских технологиях, пробуя различные частоты и сигналы. Он подключал к барьеру портативные генераторы, пытался найти резонансные частоты, даже экспериментировал с воздействием через Силу.

Большинство попыток заканчивались неудачей. Барьер словно анализировал каждое воздействие и адаптировался к нему, становясь еще более непроницаемым. Но Алекс не сдавался — он знал, что где-то должен существовать ключ.

Ответ пришел из неожиданного источника. Изучая записи с терминалов, он обратил внимание на упоминания о "песне сердца" — особых звуковых частотах, которые использовались для настройки кристаллических систем. Эти частоты не были случайными — они основывались на квантовых резонансах самих кристаллов.

Используя данные о структуре кристаллических матриц раката, Алекс рассчитал теоретические резонансные частоты и попытался воспроизвести их с помощью звукового генератора. Первые попытки не дали результата, но постепенно, методом проб и ошибок, он начал находить правильные комбинации.

Наконец, одна из комбинаций сработала. Барьер замерцал, его голубое свечение стало неровным, пульсирующим. В энергетической стене появилась трещина — узкий проход, ведущий к входу в храм.

— Получилось, — выдохнул Алекс, не веря своим глазам.

Проход был узким, едва достаточным для одного человека. Энергия по краям трещины искрила и потрескивала, словно предупреждая о том, что барьер может восстановиться в любой момент.

Дверь храма была запечатана массивной плитой из того же темного материала. Но рядом с ней находился терминал доступа — кристаллическая панель, покрытая символами на языке раката. Система требовала сложной авторизации, но Алекс уже достаточно изучил ракатские протоколы, чтобы найти способы их обхода.

Он ввел последовательность команд, основанную на данных, извлеченных из библиотечного терминала. Система несколько секунд анализировала запрос, затем плита начала медленно подниматься, открывая вход в святая святых мертвой империи.

Внутри храма царила абсолютная тишина, нарушаемая только тихим гудением энергетических систем. Воздух был прохладным и сухим — полная противоположность влажным джунглям снаружи.

Это было круглое помещение с высоким куполом, стены которого покрывали барельефы невероятной сложности и красоты. Изображения рассказывали историю — сцены поклонения некоему светящемуся объекту, фигуры раката, склонившихся в благоговении, процессии жрецов, несущих дары к алтарю.

Но самое поразительное было в том, что все фигуры раката на барельефах выглядели одинаково. Не просто похоже — именно одинаково, словно это были копии одного существа. Их позы, выражения лиц, даже складки одежды — все было идентично до мельчайших деталей.

В центре зала, на возвышении из полированного камня, стояло оно — Великое Кристаллическое Сердце.

Алекс замер, пораженный его красотой и одновременно чувствуя инстинктивный страх. Кристалл был размером с человека, идеальной многогранной формы, и светился изнутри мягким голубоватым светом. Но это не было статичное свечение — энергия пульсировала в его глубинах, как сердцебиение живого существа. Каждый импульс сопровождался едва слышимым музыкальным тоном, создавая гипнотическую мелодию.

Вокруг кристалла располагались сложные устройства — интерфейсы, проекторы, системы, назначение которых Алекс мог только предполагать. Все они были выполнены из того же темного материала, что и стены храма, но их поверхности покрывали светящиеся узоры, синхронизированные с пульсацией центрального кристалла.

— Это не просто источник энергии, — сказал он, изучая конструкцию. Голос эхом отразился от стен, создав странный эффект многократного повторения. — Это архив знаний раката, в нем содержится инструкция по созданию их цивилизации.

Кристалл содержал йоттабайты информации, закодированной на квантовом уровне. Это была не просто база данных — это было устройство для воссоздания цивилизации. Нужно было лишь подключиться к нему.

Более того, сканеры показывали, что кристалл все еще активен. Внутри него происходили сложные процессы обработки информации, словно он продолжал выполнять какие-то программы даже спустя тысячелетия после падения империи.

Алекс обошел кристалл, изучая интерфейсы. Большинство из них были предназначены для прямого нейронного подключения — он видел углубления для рук, головы, специальные разъемы для биологического контакта. Поверхности интерфейсов были покрыты микроскопическими иглами из какого-то органического материала — очевидно, для проникновения в нервную систему пользователя.

— Они подключались к нему напрямую, — понял он, чувствуя тревогу. — Сливались с системой сознанием.

Воспоминания о деградировавших раката за пределами храма приобрели новый смысл. Их предки не просто использовали этот кристалл — они были им одержимы, зависимы от него. Кристалл был наркотиком, дававшим невероятную власть и знания, но полностью порабощавшим волю.

И когда связь прервалась, когда квантовая сеть рухнула, раката остались наедине с собой — впервые за тысячелетия. Шок от внезапного обретения свободы воли оказался для них разрушительным.

— Нейроинтерфейс, — пробормотал Алекс, осторожно приближаясь к одному из устройств. — Он вспомнил Мару и те слова, что она говорила тогда. Возможно они уже тогда почти докопались до секрета, но он тогда не слушал её, думая что она безумна. Возможно она в тот момент прикоснулась к этому?

Искушение было невероятным. В этом кристалле содержались все знания раката — секреты их технологий, принципы работы гипердвигателей, методы создания искусственной гравитации, возможно, даже информация о том кто дал это знание Раката. Все, что нужно было сделать — это протянуть руку и коснуться интерфейса.

Алекс отступил на шаг, борясь с соблазном. Он не мог рисковать. Слишком многое стояло на кону.

Но кристалл был портативным. Изучив крепления, Алекс понял, что его можно извлечь из храма. Размер позволял разместить его в грузовом отсеке корабля. Сложная система креплений была рассчитана на демонтаж — очевидно, кристалл перемещали по мере необходимости. Он помнил про особенности кристаллических сердец и знал, что вес его может быть намного больше чем кажется. Но его корабль мог вести груз под тысячу тонн.

— Заберем его, — решил он после долгих размышлений. — Но подключаться пока не будем. Слишком опасно.

Верена кивнула, хотя в ее глазах он видел тот же голод к знаниям, который чувствовал сам. Кристалл обладал какой-то гипнотической притягательностью, словно сам звал к себе.

Извлечение кристалла заняло целый день кропотливой работы. Алекс осторожно отключил все системы храма, стараясь не повредить сложные интерфейсы. Каждое действие он выполнял медленно и осторожно — одна ошибка могла уничтожить бесценный артефакт.

Кристалл оказался удивительно легким для своих размеров — видимо, материал обладал особыми свойствами. При прикосновении он был теплым, словно живой, и Алекс мог поклясться, что чувствует слабую вибрацию, исходящую из его глубин.

Когда артефакт был отключен от систем храма, его свечение не стало тусклее, он был автономен и самодостаточен. Энергия продолжала пульсировать внутри кристалла, питаемая какими-то внутренними источниками.

Транспортировка потребовала особых мер предосторожности. Алекс обернул кристалл в специальную изолирующую ткань, чтобы минимизировать энергетическое излучение. Они перемещали его на гравитационной платформе, которую забрали с корабля

Когда артефакт был погружен в грузовой отсек корабля и закреплен в специально подготовленном контейнере, храм начал темнеть. Энергетическое поле вокруг здания мерцало и слабело, словно теряло источник питания.

— Мы забрали сердце их цивилизации, — сказала Верена, глядя на постепенно угасающий храм через иллюминатор корабля.

— Да, — кивнул Алекс, чувствуя тяжесть ответственности. — Теперь вопрос — что с ним делать?

К моменту их отлета барьер полностью исчез. Храм стоял беззащитный среди джунглей — впервые за двадцать пять тысячелетий его стены были открыты для внешнего мира.

В грузовом отсеке мягко пульсировал кристалл — средоточие знаний мертвой империи. В нем могли содержаться ответы на все вопросы о ракатских технологиях, секреты их производства, возможно, даже истина о том, кто стоял за их цивилизацией.

Но подключение к нему было сопряжено с огромным риском. Алекс мог получить все знания раката — и потерять себя в их информационном потоке, стать еще одной марионеткой в руках древних программ.

— Пока просто увезем его, — решил он, глядя на показания мониторов. Кристалл продолжал излучать энергию, его присутствие ощущалось во всем корабле. — Нужно время, чтобы подготовиться. И понять, готов ли я заплатить такую цену за эти знания.

Корабль поднялся в небо, оставляя позади Лехон — планету мертвых богов и их сломленных рабов. Внизу, среди зеленого моря джунглей, остались руины величайшей империи в истории галактики. Империи, которая никогда не была свободной.

В трюме лежало сердце их цивилизации, все еще живое, все еще полное тайн. Кристалл пульсировал в такт с работой корабельных систем, словно пытался синхронизироваться с новым окружением.

Алекс получил то, за чем пришел. Но теперь перед ним стоял еще более сложный вопрос — как использовать этот дар, не повторив судьбы тех, кто использовал его раньше. Как извлечь знания, не став их рабом. Как получить силу, не потеряв душу.