Красавчик. Часть 1

Глава 6

Я указал рукой в сторону фонаря и заявил:

— Кольцо там. Пока не знаю, насколько далеко. Нужно идти к нему.

Повернулся к Порошину.

— Пётр, мне нужно взять вашу жену за руку, — сказал я. — Не возражаете?

Порошин усмехнулся.

— Бери, — сказал он. — Если это поможет в поисках.

Валентина и Рита улыбнулись.

Ольга нахмурилась. Я взял её за запястье — она не выдернула руку из моего захвата.

— Ольга Ивановна, подумайте о кольце, — попросил я.

Игла в правом виске неспешно, но неумолимо впивалась в мою голову. Она всё глубже погружалась в мозг.

Я заставил себя улыбнуться.

Порошина кивнула.

— Идите за мной, — велел я. — Только медленно. Чтобы я не потерял направление поиска. Ольга Ивановна, сосредоточьтесь на образе кольца. Не думайте ни о чём другом.

— Рита, присмотри за вещами, — обронил Пётр.

Я неспешно зашагал по тротуару, увлёк за собой Порошину.

Услышал за спиной шаги. Не обернулся — прислушался к своим ощущениям: не только к болевым.

— Он, правда, что-то чувствует? — прозвучал позади меня громкий шёпот.

— Скоро узнаем, — ответил Пётр.

Рука Порошиной чуть дёрнулась. Но не высвободилась. Мы шли вдоль дороги минуты три. Боль в моей голове усиливалась, но всё ещё была терпимой. Стрёкот насекомых и шорохи шагов моих спутников на пару секунд растворились в рычании двигателя проехавшего мимо нас по дороге автомобиля. Краем глаза я заметил, как ветер склонил в мою сторону верхушки росшей вдоль тротуара амброзии. Увидел, что луна будто бы нарочно спряталась за одиноким облаком — темнота на улице тут же сгустилась. Это обстоятельство отметил не только я.

— В такой темнухе не то, что кольцо, — пробормотала у меня за спиной Валентина, — здоровенный чемодан не отыщешь. Если только не споткнёшься об него. Петя, держи меня. Ничего под ногами не вижу. Как бы нам тут носы себе не расквасить.

— Сергей, нам ещё далеко идти? — спросил Порошин.

Я проигнорировал его вопрос.

Но тут же остановился.

Потому что на пару секунд потерял направление — воображаемая стрелка компаса в моей голове будто бы попала в магнитную аномалию и испуганно заметалась из стороны в сторону. Шагавшие позади меня Пётр и Валентина едва не врезались мне в спину, замерли. Мальчишки меня обогнали — они стали передо мной, обернулись.

— Кольцо здесь, — сказал я.

Посмотрел на лицо Порошиной.

— Где, здесь? — спросила Ольга.

Она высвободила руку, прижала её к своему животу.

Я развёл руками, ответил:

— Здесь.

Тут же прижал ладони к голове: к походившим по ощущениям на открытые раны вискам.

Пётр озадаченно кашлянул. Мальчишки склонили головы — всматривались себе под ноги. Огляделись и Ольга с Валентиной.

Порошин поинтересовался:

— Здесь — это на тротуаре? Или здесь — это там, в траве?

— Сейчас определю, — пообещал я.

Повернулся к растерянно оглядывавшейся по сторонам Ольге.

— Ольга Ивановна. Последний штрих. Подумайте снова о кольце.

Порошина недовольно зыркнула на меня.

Пётр попросил:

— Солнышка, попробуй ещё. В последний раз.

Порошина зажмурила глаза — я прикоснулся кончиками пальцев к её голове.

Тут же указал на бордюр около кустов и сообщил:

— Кольцо вон там.

Женщины и Пётр шагнули в указанном мной направлении.

Я стиснул челюсти. На мгновение показалось, что я сейчас потеряю сознание от болевого шока. На лбу и вдоль позвоночника выступили холодные капли пота.

Порошин чиркнул спичкой, присел на корточки.

— Так вот же оно! — воскликнула Валя.

Она рванула вперёд, склонилась. Тут же выпрямилась и торжествующе вскинула руку.

— Нашли, — произнесла Валентина.

Я почувствовал удивление в её голосе.

Ольга Порошина шагнула к подруге.

— Кудря, покажи, — потребовала она.

Вася и Сергей запрокинули головы.

Порошин уронил на тротуар догоревшую спичку и зажёг новую.

Валентина передала свою находку Ольге. Та поднесла кольцо к трепыхавшемуся на кончике спички огоньку.

— Моё, — нерешительно произнесла Ольга.

Она потёрла кольцо пальцем и уже уверенно сообщила:

— Моё. Петя, это моё кольцо. Смотри!

Она сунула кольцо к лицу мужа.

Звуки её голоса новой болью отозвались у меня в голове.

Порошин сощурил глаза. Тут же выругался, выронил спичку и сунул в рот обожжённый палец.

— Ч-чёрт, — пробормотал он.

Взглянул на меня и сказал:

— Вот это да. Фантастика.

Порошин покачал головой.

— Серёга, как ты это сделал? — спросил он.

Я вымучил улыбку и ответил:

— Способ чукотских шаманов. Я же говорил. Безотказный.

Я снова схватился за виски.

— Голова разболелась? — спросила Валентина.

Она прикоснулась к моему плечу, заглянула мне в лицо.

Я почувствовал на щеке тепло её дыхания и едва различимый запах женских духов.

— Обычное последствие поисков, — ответил я. — Мигрень.

Луна выбралась из-за тучи, отразилась в широко распахнутых глазах Валентины.

Валя схватила меня за руку, повертела головой и сказала:

— Мальчики и девочки, Олино кольцо мы нашли. Возвращаемся. Пока на вокзале все наши прочие вещи не спёрли.

По возвращении к автовокзалу вызванные находкой обручального кольца эмоции поостыли. Вскоре подействовала таблетка — я проглотил её сразу же, как только добрался до своего рюкзака. Боль в голове поутихла, но полностью не исчезла. Пётр Порошин и его жена Ольга представили мне своих спутниц: Валентину Кудрявцеву и Риту Синицыну. Я улыбнулся женщинам. Затем пожал руки мальчишкам: Сергею Порошину и Васе Синицыну.

«Узнал», что вся эта компания ехала к Чёрному морю из Москвы. С показным удивлением отреагировал на сообщение о том, что Пётр Порошин со спутниками следовали туда же, куда направлялся я: на черноморское побережье в пансионат «Аврора». Я вкратце рассказал о себе: Сергей Красавчик, тридцать лет, до недавнего времени жил и работал во Владивостоке, еду на отдых в пансионат «Аврора» (по совету отдыхавших там «раньше» друзей).

— Сергей, вам тридцать лет? — переспросила Рита. — Выглядите вы значительно моложе.

Она приподняла брови.

Я пожал плечами и заявил:

— Мне часто такое говорят. Сам чувствую себя лет на двадцать пять, не старше. Но с данными паспорта не поспоришь.

Я развёл руками.

— Сергей, а можно взглянуть на ваш паспорт? — сказала Валентина.

Она сопроводила свой вопрос улыбкой — приятной.

— Да, пожалуйста, — ответил я. — Там нет никаких тайн.

Я вынул из рюкзака и передал Кудрявцевой украшенный советским гербом документ. Отметил, что вид моего паспорта ни у Порошина, ни у его спутниц удивления не вызвал.

Валентина перевернула страницы.

— Действительно… сорокового года, — сказала она. — Сергей Юрьевич Красавчик. Не женат. Детей нет. Прописан во Владивостоке.

Кудрявцева подняла на меня глаза и спросила:

— Как же так, Сергей Юрьевич? Вам пошёл четвёртый десяток. А женой и детьми вы всё ещё не обзавелись. Не надоела вам холостяцкая жизнь? Не устали платить налог на бездетность?

Она хитро сощурилась. Чуть склонила вбок голову.

Я пожал плечами, ответил:

— Налог меня не смущает. Я совсем не жадный. А от холостяцкой жизни, действительно, подустал. Но что тут поделаешь? Такова жизнь. Ведь я всё ещё не встретил свою большую любовь.

Я посмотрел Валентине в глаза — та не отвела взгляд.

Пётр Порошин хмыкнул.

— Это дело поправимое, Серёга, — заявил он. — Скоро встретишь свою любовь. Кто знает: может она уже ждёт тебя в пансионате. Там, глядишь, и от налога на яйца избавишься.

Порошин повернулся к жене и спросил:

— Ведь я верно говорю, солнышко?

Он улыбнулся.

Я заметил, как Валентина и Рита переглянулись.

Ольга кивнула и погладила мужа по руке.

На автовокзале меня посетила мысль о том, что я с удовольствием отправился бы сейчас не в пансионат «Аврора», а в Москву. Я не сомневался, что в столице окончательно развеял бы всё ещё не покинувшие меня сомнения в том, где и когда я очутился. Однако я всё же сдал свой рюкзак в багаж и вошёл в автобус.

С покупкой билета проблем не возникло. При оплате билета у меня не спросили паспорт. Я расплатился с хмурым кондуктором советскими деньгами. Снова отметил при этом, что средства оплаты у окружавших меня людей не вызвали удивления или недовольства. Прошёлся по вполне комфортному салону автобуса.

Вдохнул запахи выхлопных газов и резины. Занял место в четвёртом ряду; поправил шторку на окне, посмотрел в просвет между сидениями на усевшегося в первом ряду около окна мальчишку — на Сергея Петровича Порошина, пяти годов от роду. Снова вспомнил его слова: «Пообещай, Серёга, что выполнишь мою просьбу…»

Я покачал головой, отыскал взглядом родителей Серёжи Порошина: Ольга разместилась рядом с сыном, а Петр примостился у них за спинами. Я отметил, что Рита Синицына заняла место рядом с Василием. Валентина не среагировала на призывный жест Петра — прошла мимо Порошина и уселась в кресло рядом со мной.

— Серёжа, я составлю вам компанию в пути, — заявила Валя. — Не возражаете?

— Нет.

Бедро Валентины прижалось к моей ноге, хотя сидения в автобусе тесными не казались.

— Серёжа, а кем вы работаете? — спросила Кудрявцева.

— Эээ…

Я вспомнил, что вместе с прочими документами Сергей Петрович вручил мне и трудовую книжку. Вот только в эту книжку я так и не заглянул. Поэтому не представлял, чем именно занимался Сергей Красавчик до поездки в пансионат «Аврора».

Сказал:

— … Я временно безработный. С прошлой работы уволился, а на новую пока не принят.

— Серёжа, скажите: на прошлой работе вы часто использовали свои шаманские умения?

Я улыбнулся, покачал головой.

— Да какие это умения. Так, баловство.

Махнул рукой и сообщил:

— Моих умений только и хватает: для мелких фокусов. Чтобы спор у друзей выиграть. Или чтобы отыскать кольцо, которое только что обронили. Мигрень очень сужает спектр применения моих экстрасенсорных способностей. К сожалению. С головной болью многого не отыщешь. Лишний раз этими умениями не воспользуешься. Вот прадед у меня — тот был настоящим экстра… шаманом. Мне родители об этом рассказывали. Он даже людей лечил! Смертельно больных. А я — так, обычный фокусник, не больше.

Кудрявцева кивнула.

— Вы хороший артист, Серёжа, — сказала она. — Выступили перед нами очень эффектно. Даже я поначалу поверила в ваше волшебство. Поддалась вашему обаянию. Но я знаю, как вы провернули тот фокус с кольцом. Разгадала ваш секрет.

Мне снова померещился сладковатый аромат женских духов.

— Неужели? — спросил я. — В чём же мой секрет?

— Сергей, я видела, что вы шли за нами от железнодорожного вокзала, — сказала Валентина. — Признайтесь, Серёжа: вы заметили, как Порошина обронила кольцо. Но не подняли его сразу. Чтобы потом продемонстрировать нам свой фокус.

Валентина взмахнула ресницами.

Я ухмыльнулся. Отметил, что мигрень почти прошла.

— Вы очень наблюдательная, Валентина, — сказал я. — Молодец.

Кудрявцева прикоснулась к моему плечу.

— Пожалуйста, называйте меня: Валя, — сказала она. — Или Кудря, как зовут меня друзья. Мы ведь с вами друзья, Серёжа? Валентина — звучит слишком официально: как на комсомольском собрании.

Кудрявцева чуть поморщила нос.

Я посмотрел в её глаза — увидел, что их радужная оболочка сейчас была серо-голубой.

— Вы очень наблюдательны, Валя, — сказал я. — Поздравляю: вы раскрыли мою хитрость. Факир был пьян, и фокус не удался.

Кудрявцева улыбнулась и поднесла указательный палец к своим губам.

— У факира всё получилось, — произнесла она. — Мои друзья поверили в ваше волшебство. К тому же, вы поступили благородно: нашли Олино кольцо. Я никому о вашем секрете не скажу; не переживайте, Серёжа. Только признайтесь: это был такой способ знакомства?

Я кивнул.

— В том числе.

Валентина взмахнула ресницами.

— Хороший способ, — сказала она. — Необычный.

Автобус вздрогнул.

Я бросил взгляд за окно и сообщил:

— Поехали. Валя, вы любите путешествовать?

— … Петя работает инженером, — говорила сидевшая справа от меня Кудрявцева, — все уверены, что у него на заводе большое будущее. Поговаривают, что его уже в следующем году поставят начальником цеха. Согласитесь, Серёжа: в его возрасте это неплохое достижение. Хорошего мужа Ольга отхватила. С мужиками ей всегда везло больше, чем мне или Ритке. Хотя чем она лучше нас? Не красавица — это точно. А мужики до сих пор на неё слюни пускают.

Кудрявцева покачала головой.

— Ольга Ивановна тоже на заводе «Слава» работает? — спросил я.

Валентина тряхнула волосами.

— Да, — сказала она. — Мы все на этом заводе горбатимся. Ольга — секретарь в отделе кадров. Ритка в сборочном цеху. А я в заводской столовой тружусь: порхаю там по залу в белом чепчике и в фартуке. Риткин муж тоже был из наших, из заводских. Умер от пневмонии три года назад, когда Ваське только-только два года исполнилось. Хороший был мужик: видный и перспективный. Не то, что мой лоботряс. Тот был активистом, комсомольским вожаком…

— Был? — сказал я.

— Был и есть, — ответила Валентина. — Только сплыл. На Всесоюзную комсомольскую стройку в Тольятти. Три года назад. Обещал, что обустроится на новом месте и увезёт меня к себе.

Кудрявцева хмыкнула и сообщила:

— Обустроился. С другой бабой. С дочкой своего начальника. Кобелина.

Валя заглянула мне в глаза. Иронично усмехнулась.

— Развелась я с ним, — сказала она. — Полтора года назад. Вот так вот. Ладно, хоть без прицепа осталась. Не как Ритка.

Кудрявцева покачала головой.

— Ну, а ты, Серёжа, почему не женился-то до сих пор? Или прыгаешь из койки в койку? Парень ты симпатичный. От баб, небось, отбою нет. Или у тебя… проблемы по мужской части?

Валентина снова будто бы невзначай прикоснулась к моему бедру.

— Со здоровьем проблем нет, — заверил я. — Всё исправно работает. Регулярно проверяю.

— Чего ж тогда холостой до сих пор? — спросила Валентина.

Я развёл руками.

— А куда мне спешить, Валечка? Тридцать лет — это ещё не старость. Решил, что сейчас в Москву переберусь…

— В поисках большой любви в Москву поедешь? — спросила Кудрявцева. — Или за богатой невестой?

— В поисках счастья, Валюша, — ответил я. — В поисках простого человеческого счастья. Денег у меня и сейчас предостаточно.

— Скажите, Серёжа…

К остановке «Пансионат "Аврора"» мы подъехали в начале первого ночи. Вышли из автобуса около одиноко стоявшего у дороги фонаря. Выгрузили на землю свои вещи, проводили взглядами отъехавший от остановки автобус. Повертели головами: огляделись. Фонарь освещал клочок проезжей части, поросшую сорной травой обочину и начало заасфальтированной дороги, ведущей к приоткрытым металлическим воротам. Росшая у обочины ива помахала нам ветвями. Мы синхронно вздохнули.

— Папа, чем это здесь пахнет? — спросил пятилетний Сергей.

— Это запах морской воды, сынок, — ответил Пётр Порошин. — Мы приехали к морю.