Мёртвые души. Книга 1 и 2

Глава 13

— А ты нашёл лазейку, — выдохнул я.

— Я нашёл тебя. Твою силу, потенциал и желание жить. И ты сам знаешь: тебе тоже нужен выход. Тебе нужно выполнить условие Абсолюта. Убить высшего.

Я помогу. Дам тебе всё, что потребуется. Снаряжение. Информацию. Даже путь безопасный через земли между городами. И, возможно, кое-что… большее.

Я поднял взгляд:

— Что "большее"?

Он склонил голову чуть набок, в глазах мелькнул интерес.

— Сила. Мы ведь оба понимаем, что тебе её не хватает.

Ты растёшь — это видно. Ты пережил то, что другим и не снилось. Но если хочешь убить его, тебе нужно будет стать… куда более опасным.

Я дам тебе доступ в одну из моих закрытых лабораторий. Там — то, что я собирал веками. Поддержка, артефакты, модули. Возможно, даже… возможность перешагнуть лимит, наложенный системой.

Я молчал.

В голове шёл бой. Один голос вопил о долге, другой — о разумности. Третий — о страхе. Я не доверял ему, но… ведь это был шанс. И, чёрт возьми, не самый худший.

— А если я откажусь? — спросил я наконец.

Лорд посмотрел прямо. Без маски, без ухмылки, без игры.

— Тогда ты выйдешь из этих дверей. Попробуешь что-то сделать сам. Возможно, нападёшь на меня — и погибнешь. Или сбежишь — и провалишь задание.

А может, найдёшь иного высшего… но без моей помощи. Без карты. Без ресурса. Без шанса.

Он сделал паузу, а потом тихо добавил:

— Я не враг, Игорь. И, быть может, даже не монстр.

Я просто… последствие.

Я смотрел на карту.

На точку, где стоял он — другой Лорд. Другой город. Другая тьма.

Может, и правда хуже, чем этот.

А может — такой же.

"Ты убьёшь не меня. Ты просто убьёшь другого."

Разве это меняет суть?

Но меняет шансы.

И дарит… выбор.

Пока ещё дарит.

— Четыре дня, — сказал я, откидываясь в кресле. Спина взмокла, будто я пробежал марафон. — Осталось всего четыре чёртовых дня. Не знаю, сколько конкретно, может, девяносто часов. Но срок жёсткий. Абсолют не шутит.

Ты точно уверен, что этого хватит?

Лорд не отрывал взгляда от карты, пальцем прочерчивая линию по извилистой тропе, огибающей хребет. Он выглядел спокойным — почти чересчур. Будто уже видел исход.

— Более чем, — ответил он наконец. — Мы уложимся.

Два дня уйдёт на подготовку. Я не дам тебе просто меч и кусок хлеба — ты получишь всё, что может дать этот город. И, быть может, чуть больше.

Один день — дорога. Часть подготовки для её преодоления. За стенами небезопасно.

А последний день… Он всегда решающий, Игорь.

Я смотрел на него, вжимающийся в кресло, будто оно могло защитить меня от предстоящего. Слова звучали как обещание. Но где-то глубоко, в груди, всё равно жгло. Четыре дня, и каждый — как минное поле.

— Значит, я иду на это, — сказал я, почти выдавливая из себя. — Четыре дня. Всё или ничего.

— Всё, — повторил Лорд. — Или ничто. Но ты не первый, кто стоит перед выбором, и, уж поверь, не последний. Разница лишь в том, что ты можешь что-то изменить.

Судьбу — свою, города, даже мира. Пусть шагом в сторону — но изменить.

Он положил карту передо мной.

— А теперь — отдыхай. От этого зависит гораздо больше, чем ты пока понимаешь.

Я кивнул. Молча.

Слов не осталось.

Только пульс в ушах.

И отсчёт.

Первый день начался с боли. Не той, к которой я уже привык — от порезов, ожогов, вывихов и рваных ран. Это была другая боль. Вязкая, тягучая, внутренняя. Будто изнутри выворачивали сухожилия, а потом вливали обратно, но немного иначе.

— Не жди от этого силы, — спокойно сказал старый вампир, седой, с глубоко посаженными глазами цвета затухающего пламени. Он был не таким, как Лорд. Меньше величия, больше сдержанной мудрости. — Ты не получишь ни одного очка энергии. Ни одной вспышки от Абсолюта. Эта техника не для того.

Я сидел на тёплом камне в подвале, пахнущем мхом, кровью и чем-то металлическим. Верхняя одежда лежала в стороне. Вампир готовил мазь — густую, сизую, с блёстками серебра. Пар от неё вызывал слёзы.

— Это не яд? — хрипло спросил я, когда он подошёл с чашей.

— Яд и лекарство — вопрос дозы, — ухмыльнулся он. — Сейчас будет немного больно. Потерпи.

Он провёл мазью по ключицам, вдоль позвоночника, затем — по предплечьям и шее. Поначалу ничего. Потом пришло ощущение жара, как будто меня поглотила жаровня изнутри. Тело не просто горело — оно вспоминало, каково это — быть целым. Быть точным, чутким, сильным. Каждая мышца отзывалась, каждый нерв пульсировал отдельно, как струна.

— Это мазь проводника. Она открывает рецепторы тела, те, что спали с рождения, — пояснил вампир, тем временем доставая тонкие инструменты — перо из кости и чернила, чёрные, как сама ночь. — А теперь — руны. Они активируют внутренние потоки. Прокладывают временные пути, по которым двигается твоя энергия. Ты и не знал, что она есть.

Он наносил их на кожу уверенно, почти как хирург. Символ за символом — на грудь, плечи, лопатки, живот. Каждый из них слегка светился, словно впитывался под кожу, сливаясь с телом.

Не было ни оповещений. Ни уровней. Ни энергии. Только ощущения.

Мир стал острее. Воздух — плотнее, как будто я мог его трогать. Я чувствовал удары сердца, как отголоски в пятках. Ощущал, как кровь циркулирует по сосудам. И разум…

Он стал тяжёлым. Надёжным. Как якорь, который не сдвинуть бурей. Мысли не скакали, не терялись. Я мог спокойно сосредоточиться на любой детали.

— Этим путём идут немногие, — сказал мужчина, когда ритуал завершился. — Он не для тех, кто гонится за очками. Он для тех, кто выживает, когда всё остальное рушится.

Я кивнул, глядя на свои ладони. Они были прежними — и одновременно совсем другими.

— Это только первый день, — добавил он. — Завтра начнётся самое важное.

И тогда я понял: Абсолют не всевидящий. Есть силы, которые обходят систему.

И, возможно, именно это — мой единственный шанс.

Старый вампир молча развёл костёр в глубине зала, бросил в огонь несколько костей — те вспыхнули зелёным, зловонным пламенем. Стало тепло, но это тепло не радовало. Оно напоминало мне тепло от прикосновения к умирающему зверю — сырое, липкое, чужое.

Он опустился на корточки напротив меня и чертил на пепле схематичную карту.

— Слушай внимательно, Игорь. На пути к крепости Сангравин ты минуешь Тихий Лес, затем пересечёшь Пепельные холмы, и лишь после этого попадёшь в теневой пролом — долину, скрытую вечным полумраком. Там и стоит крепость. На дорогу у тебя — один день. Значит, ошибок быть не должно.

Я кивнул, всматриваясь в грубые линии.

— В Тихом Лесу, — начал он, не отрывая взгляда от карты, — ты, возможно, встретишь шепчущих. Они не нападают сразу. Шепчут имена, обещают помощь, просят повернуть назад. Если услышишь своё имя из чащи — не отвечай. Не думай о голосе. Просто иди. Быстро. Уверенно. Если замрёшь — они подойдут.

— А если я не услышу? — хрипло спросил я.

— Значит, ты мёртв. Они всегда шепчут. Тем, кто жив.

Он провёл линию дальше.

— Пепельные холмы — ничья земля. Там охотятся блуждающие гиганты, падшие титаны. Их не победить. Но их можно не заметить. Двигайся по их следам, не наступая в свежую пепельную пыль. Если почувствуешь лёгкое землетрясение — ложись. Замри. Не дыши. Живым они не интересуются, пока не замечают.

Мне стало холодно. Пепельная пыль… как будто всё это звучало не как инструкции, а как последнее напутствие. Слишком конкретное, слишком точно дозированное — как будто я был не первым.

— А долина? — спросил я.

Он поднял глаза. Взгляд был тяжёлый, уставший.

— Там всё сложнее. Она живёт сама по себе. Теневая тварь. Один организм. Иногда ты пройдёшь без боя. Иногда — сорвёшь её внимание. Тогда жди вышитых, существ, собранных из теней и плоти. Они глухи, но остры на запах и движения. Пройдёшь, если будешь ранен, если пахнешь кровью. Не свежей — старой. Твоей.

Я понял намёк.

— Поэтому ты не залечил раны полностью…

— Именно. — Он кивнул. — Твоя боль — твой пропуск. А бой тебе лучше выбирать только один. С тем, кого действительно надо убить.

Я молчал, глядя на пламя.

— Проводников дать не могу. Лорд соседнего города следит за пересечениями. Это может быть расценено как объявление войны. А мы пока не можем нарушить пакт, не получив серьёзных последствий. Твоя задача — удар в спину. Точный. Разящий.

— И ты веришь, что я справлюсь?

— А у тебя есть выбор?

Он не ждал ответа. И я тоже.

Уже нет.

Завтра начнётся второй день.

А послезавтра — бой, где я либо выполню задание…

Либо сам стану частью этой теневой земли.

Старый вампир подошёл к каменному стеллажу, выдвинул ящик и достал оттуда тонкий металлический прут, покрытый гравировкой. Я сразу узнал — серебро. Затем — маленький стеклянный флакон с прозрачной, почти неуловимо мерцающей жидкостью. И, наконец, короткий клинок, будто вытесанный из кости.

— Есть много мифов, Игорь, — начал он, раскладывая предметы на столе. — Большинство из них придумали мы сами. Часть — вы, по незнанию. Но суть одна: высших вампиров убить трудно, но возможно. Особенно, если знаешь, куда бить.

Я смотрел на серебро, на клинок, на флакон — и почему-то в голове всплыло совершенно неуместное:

— Представляешь, мой сосед вампиром оказался!

— Да ты что?!

— Ага. Я ему осиновый кол в грудь вонзил — он и умер.

— Так он что, действительно был вампир?

— А вот фиг его знает…

Улыбка сама собой потянулась к губам, но я сдержался. Нет, старик вряд ли понял бы такой юмор. Здесь, похоже, соседи не шутят с колышками.

— Серебро сдерживает, но не убивает, — продолжал он. — Оно мешает регенерации, вызывает жжение, даёт тебе время, а это главное. Но для убийства нужно попасть в узелок силы. У высших их три: у основания черепа, в сердце и в центре солнечного сплетения. Но чтобы пробить — мало силы. Нужна точность, идеальный угол и элемент неожиданности.

— А если не получится с первого раза? — спросил я.

— Тогда ты умрёшь, — ответил он спокойно. — Быстро. Или очень медленно, если противник решит развлечься.

Слова были простыми, даже будничными, но от них пробежал озноб. Он говорил как хирург, знающий наперёд, что если не отрежет точно по шву, — кровь зальёт всё.

— А это? — я кивнул на флакон.

— Слёзы из реликтового гнезда. Задерживают мысли. Впрыснешь в глаз — цель на несколько секунд теряет контроль над телом. Не больно, но выбивает из ментального ритма. Только один шанс. Дорогая штука. Не промахнись.

Я молча кивнул.

— И последнее. Высшие не просто сильны. Они знают, что ты слаб. И они будут давить на это знание. Будут говорить, предлагать, давать выбор. Не ведись. Только один выбор ты должен сделать — до встречи. Потом будет поздно.

Я смотрел на оружие, которое он передал мне как бы мимоходом, как бы случайно. И чувствовал, как где-то глубоко, как в том дурацком анекдоте, возникал вопрос:

А если я вонзю — и он просто умрёт?

Значит ли это, что он был вампиром?

Или… просто человеком?

Я не знал. Но времени на сомнения у меня не осталось.

Когда я вернулся в зал подготовки, всё уже было разложено. Снаряжение лежало на длинном столе, укрытом плотной тканью, будто не оружие, а предметы ритуала. И, возможно, это действительно был своего рода ритуал — подготовка к убийству, которое должно спасти мою жизнь… и, возможно, обречь кого-то ещё.

Внутри зудело от напряжения. Три дня. Включая этот. Один — на подготовку, один — на дорогу, и третий — на выполнение задания. Всё. Ни резерва, ни люфта. Даже час промедления может стоить мне головы.

— Начнём, — сказал Лорд. Всё тот же ровный голос. Спокойствие человека, который держит нити слишком многих судеб.

Первым он протянул мне жилет. Тёмно-серый, с плотной текстурой, будто ткань соткана из пепла и угля. Лёгкий, но прочный — я чувствовал это, даже не надевая.

— Это защитная броня. Особый материал. Он не спасёт от тяжёлого удара в упор, но глушит чувства монстров и других существ. Пока ты не применяешь силу — ты почти невидим. Особенно для тех, кто полагается на инстинкты, а не зрение.

Я надел его. Плотно облегает тело, но не сковывает движений. Лёгкое покалывание в районе шеи — что-то в ткани явно работало.

Следом — нож. На первый взгляд — обычный. Матовое лезвие, простая рукоять. Но когда я взял его в руку, внутри словно что-то кольнуло.

— Не приглядывайся к нему слишком долго, — предупредил Лорд. — Этот клинок точен и ядовит. Если попадёшь в сердце, голову или позвоночник — даже вампир упадёт. Но носить его рядом с телом дольше нескольких часов опасно. Он влияет. Тихо, изнутри.

Я кивнул, убирая нож в ножны, и снова напомнил себе — три дня. Не вечно. Потерплю.

Дальше он показал мне пояс с ампулами и свёртками.

— Усилитель реакции, подавитель боли, средство от яда и концентрат подавления. Последний используется, когда нужно исчезнуть — буквально растворяешься в восприятии. Эффект краткий, но этого может хватить, чтобы уйти.

Ещё одна карта. Старая, потёртая, но с чёткими пометками. Основной путь, обходные тропы, возможные точки риска.

— Город называется Сангравин. Входи днём. Повторю: солнце не убивает вампиров. Это миф. Но делает их вялыми, снижает чувствительность. Большее число охраны будет спать или отдыхать. И не вздумай приближаться к центральной площади ночью — даже я не рискнул бы.

Он положил передо мной портрет. Бумага шершавая, как пергамент, рисунок — детальный, точный.

Мужчина с высоким лбом, тонкими чертами лица, собранными в узел волосами и татуировкой у шеи — в виде змеиного тела, ползущего вверх. Глаза — тёмные, тяжёлые, словно в них уже застряло чужое будущее.

— Это Радоран, правитель Сангравина. Один из немногих высших, которые не скрывают свою суть. Он считает себя неприкасаемым. И в этом его слабость. Он слишком уверен.

— Что, если я перепутаю? — спросил я.

— Не перепутаешь, — тихо сказал Лорд. — Его невозможно не узнать. Там всё построено вокруг него. Город — как его отражение.

Я взял портрет, переглянулся с Лордом.

— У меня осталось три дня, — напомнил я. — Один уходит на дорогу.

— Остальные два — хватит, — ответил он. — Сегодня ты будешь готов. Завтра — в путь. А на третий день решишь судьбу.

Я кивнул.

Слишком много я ещё не знал. Но всё, что имел — лежало передо мной. Остальное — уже внутри.

Я просидел на краю кровати с полчаса, не двигаясь. Мягкий свет лампы отбрасывал блики на пол, на стены, на лежащее рядом снаряжение. Всё было готово: жилет, пояс, нож, запас еды и воды, свёрнутая карта, аккуратно спрятанный портрет Радорана.

Мир вокруг был странно тих. Словно чувствовал, что мне нужно время.

День закончился. Осталось два. Один — путь, один — цель.

Я прошёлся по комнате. Прямые линии, простая мебель, толстые шторы на окнах. Всё удобно, даже по-домашнему. Ничего лишнего. Но что-то в этом спокойствии казалось… искусственным. Будто за стенами скрывались не коридоры и стража, а воронка, которая уже втянула меня, и выхода назад нет.

Вампир оставил мне инструкции: как пользоваться концентратами, когда активировать подавление, в каком порядке надевать защиту, чтобы не нарушить энергетическую ткань жилета. Он говорил это спокойно, методично, как будто собирал механизм. Только вот этот механизм — я. И от его точности зависело, выживу ли я в ближайшие сорок восемь часов.

Я снова сел, открыл карту. Пальцем провёл по главному маршруту. Через ущелье, вдоль древнего ручья, что пересох лет пятьдесят назад. Обойти болото, свернуть к перевалу. Там, в скалах, может быть засада. Вампир предупреждал о стае теневиков — хищников, что чувствуют движение даже сквозь плоть. Но если идти на рассвете, можно проскользнуть мимо.

Потом — равнина. На ней почти нет укрытий, но она безопасна. А вот за ней — город. Сангравин.

Я вытащил портрет Радорана. Чёрно-серые черты, высокомерный взгляд, как у хищника, уверенного в превосходстве. Что бы там ни говорил Лорд, этот вампир не оставлял впечатления "правителя справедливости".

Убить его. Быстро. Точно. Без вопросов.

Но ведь я не убийца. Я не…

Я сжал портрет, аккуратно свернул и убрал обратно. Сейчас не время.

Позже, когда я лёг, сон не приходил. Я лежал, глядя в потолок, и пытался уговорить себя, что всё нормально. Что я делаю это ради выживания. Ради того, чтобы не стать пеплом в глазах Абсолюта.

Но в голове крутилось одно и то же: я иду убивать того, кого даже не знаю лично. А для того, кто меня послал, я и вовсе лишь инструмент. Хотя альтернатива ещё хуже.

Кому я нужен? Кто будет помнить, если я провалю задание и исчезну? Только я сам. Только я.

Я выдохнул. Всё. Завтра — путь. Нельзя терять время. Нельзя сомневаться. Всё остальное — потом. Если останется это самое "потом".