Мёртвые души. Книга 1 и 2

Глава 23

— Ну пошли, гады, — выдохнул я. — Давайте танцевать.

Сзади удар — уклон, контрудар снизу.

Меч застревает между костяными кольцами. Меня разворачивает. Я отпускаю рукоять, выдёргиваю другой — тяжёлый, широколезвийный, с насечками на лезвии. Его я взял у одного из мини-боссов второй волны.

Он режет хуже, но зато давит.

Падающая сверху тварь. В прыжке. Разворачиваюсь, мечом — в бок. Хребет трещит, брызжет густая черно-зелёная кровь.

Я дышу тяжело.

Мир сузился. Только движение, сталь и крик мышц.

Змеи действуют поодиночке, но близко друг к другу. Словно сеть, где каждый элемент связан с остальными.

Я это чувствую. Бью по одному — двое отклоняются. Бью по краю — ядро отступает.

Пока не страшно.

Пока я справляюсь.

А что у других крепостей?

Я замечаю, что один из ответвлённых потоков направляется к правой крепости. Её я спасал недавно. Там не очень-то обрадовались.

— Ну ничего, — усмехаюсь. — Сейчас опять удивлю вас.

Но сначала — мой фронт.

Моя волна.

Моя арена.

Змеи шипят. Я отбрасываю клинок, вытаскиваю парные короткие мечи. Начинаю крутиться, двигаться быстрее — танец стали и уворотов. Каждое движение — выверено. Адреналин ведёт меня, как дирижёр ведёт оркестр.

— Кто вы вообще, твари? — шепчу, разрубая очередного.

И тут возникает мысль.

А если они не созданы Абсолютом?

Если это беженцы, чудовища с других миров, которые здесь только потому, что это их единственный шанс выжить?..

Руки не останавливаются.

Сердце — тоже.

Нет.

В этот момент они — враги.

Их цель — разрушить, убить, поглотить.

А моя — выжить.

И в идеале — не превратиться в одного из них.

— Подходите, гады. У меня ещё есть пара игрушек для вас, — скалюсь, хватая тяжёлый меч с зазубренным лезвием.

Восьмая волна только начала своё движение.

И я тоже.

Я выдохнул резко, по-собачьи, и сплюнул черную слизь с губ. Гадина успела врезать хвостом по ребрам — я почувствовал, как что-то внутри звонко хрустнуло. Не сломано, но… крепко.

Передо мной, прямо на телах своих мёртвых сородичей, извивалась новая троица. Они отличались: крупнее, тяжелее, с хребтовыми наростами, и на каждой башке — как корона из загнутых рогов. Командиры? Или просто эволюционировали быстрее остальных?

— Ну давайте, "элита", — прохрипел я, — покажите, чему вас учили… или кто вас вырастил.

Перехватил клинки покрепче. Сейчас не для грации — для выживания.

Всё вокруг сужается: звук трибун стихает до глухого гула, шум крови в ушах — громче. Я — центр бури. Всё остальное неважно.

Первый прыгнул.

Он будто не змея, а пружина из костей и сухожилий. В воздухе — разворот, хвост, как жгут, ударил по воздуху с оглушающим свистом. Я нырнул вниз, скользя по песку, чувствуя, как край хвоста чиркает по затылку.

Режу снизу-вверх — и промах. Броня. Гад.

Он падает рядом, и сразу второй — с фланга. Короткий прыжок, пасть раскрыта, клыки — как у собаки, но рядышком железные жвалы. Слишком близко.

Бью кулаком с эфесом в морду, отшатывается, и я всаживаю лезвие прямо в глотку. Хрип, рывок — и кровь фонтаном. Меч застрял, чёрт. Оставляю.

Разворачиваюсь, третий уже почти рядом, скользит по трупам, как по реке.

Молниеносно — в меня.

Я принимаю на руку, остриё цепляет щит-наруч, сбрасывает траекторию, и я бью в бок — трофейным клинком с зазубринами. Проходит. До костей.

Он визжит. Не рёв — визг, как у замученного металла.

Один остался.

Первый, тот, что с бронёй, обходит меня кругом. Умный. Осторожный. Он видел, как я вырезал остальных. Он теперь боится. Или уважает. Какая, к чёрту, разница?

Я вытаскиваю ещё один трофей — короткий клинок с красной рукоятью. Он как-то сам подходит к руке, будто его ждал. Я не знаю, кто его сделал, но вес, баланс — идеальный.

И я — уставший, но живой.

Он бросается. Я жду до последней секунды. Подныриваю под прыжок, врезаюсь плечом в брюхо, лезвие поднимается и уходит прямо под чешую в основание шеи. С хрустом, с вибрацией. Меч дрожит в руке, как живая штука.

Он дергается, оседает. Ещё дышит. Я добиваю — быстро, без церемоний.

И стою.

Среди куч мяса, слизи, крови и гари.

Всё тело в ноющей боли. Доспех трещит на боку. Нагрудник амулета потемнел, но цел.

Я жив.

Оглядываюсь. На горизонте дым — у других крепостей сражение почти завершилось.

А у меня — конец.

Я вырезал элиту четырёх потоков.

И никто не пришёл на помощь.

Как всегда.

Я опускаюсь на колено. Песок горячий. Воздух в лёгкие входит с болью.

Но я улыбаюсь.

— Ну что, Абсолют, считаешь или как?

И мысленно добавляю:

"Записывай. Один человек. Восемь волн. Живой."

Пока.

Я сижу, облокотившись спиной о постамент с затухшим символом портала. Он больше не гудит, не светится — выдохся, как и я. Дыхание понемногу выравнивается, но тело дрожит. То ли от боли, то ли от того, что слишком тихо стало.

Я вытер меч об рукав и вернул в ножны. За спиной уже куча оружия — часть от распотрошённых мной гадин, часть от павших бойцов. Собрал, что приглянулось. Руки бы не отвалились, конечно…

Подумал, что, может, стоит вырыть яму и сложить туда лучшие трофеи — вдруг снесёт всё это к чёрту на следующей волне. Или вообще перекинет в другое место, как с поединком. Абсолют вроде не любит предсказуемость.

Я устало откинул голову назад и закрыл глаза.

Двадцать первая волна… Честно? Я не верю, что дотяну. Не с таким темпом.

Каждая новая партия всё умнее, быстрее, злее. Если раньше хватало силы, то теперь нужно думать, а для этого — время. А времени нет.

Может, стоит отступить? Может, стоило…

Мысль оборвалась, будто кто-то хлестнул меня по затылку.

Вся площадь вдруг завибрировала. Не физически, нет — энергетически. Как будто кто-то резко набрал ток в трансформатор, и мир начал гудеть.

— Нет… — прошептал я. — Серьёзно?

Тьма в порталах сгустилась, засверкала зелёным внутренним светом.

Каждый из четырёх вновь ожил, пульсируя, как сердца древних чудовищ.

Я поднялся. Руки отказывались сжиматься. Пальцы немели, словно я держал клинки сто лет.

Абсолют ожил голосом в голове — привычно хладнокровным, но будто с оттенком насмешки:

«Девятая волна началась. Категория: адаптивные хищники. Четыре потока. Повышенное распределение энергии. Новая сложность установлена: "Разделение и атака".»

— Вот и поговорили, — выдохнул я.

Из порталов начали ползти. Сначала — как будто дым. Потом — тела.

Четыре вида. Разные. Явно. Ни одного повторяющегося силуэта. Ни одного знакомого силуэта. Всё — новое. Всё — чужое.

И всё движется ко мне.

— Двадцать первая, да? — буркнул я сам себе под нос. — У нас с тобой разные планы, Абсолют.

Я сжал рукоятку ближайшего меча. Он был короткий, чуть изогнутый. Лёгкий. Быстрый. Как раз под то, что ползёт на меня, будто чувствует вкус крови на лезвии.

— Ну что, уроды, поехали…

Я двинулся вперёд.

Судя по их глазам — они тоже этого ждали.

Я не бежал — волочился. Меч в руке будто налился свинцом, плечи гудели, дыхание обрывалось короткими всхлипами, в горле пересохло, будто я съел пепел. Или это и был пепел. Всё тело — сплошной надлом. Каждое движение отдаётся эхом боли в суставах, в ребрах, в мышцах, которых, казалось, у меня раньше не было.

Девятая волна… Сложнейшая. Самая подлая.

Эти твари — они учились.

Каждая последующая шла на основе ошибок предыдущей. Один выжидает. Второй бьёт в спину. Третий прикидывается мёртвым, а четвёртый вцепляется в лодыжку, когда ты поворачиваешься к нему спиной.

Слаженность.

Тактика.

Злость.

Как будто живые, как будто кто-то ими руководит, как единым организмом.

Я бился, как загнанный зверь. Переступал через трупы, пятился, уворачивался, кувыркался в кровь и чешую, дышал гнилью и жаром. Орудовал мечами по очереди, пока не сломались. Потом — трофейной дубиной, пока не раскололась. В ход пошёл даже обломок копья — острее, чем нож, и легче, чем совесть Абсолюта.

Бой закончился не победой — усталостью.

Они выдохлись раньше. Или сочли, что достаточно покусали меня, и ушли.

А может, я всех убил. Уже не помню.

Шатаясь, я двинулся прочь от порталов. Точнее — в сторону единственного направления, где мог быть хоть кто-то живой. Мои. Люди.

Как бы странно это ни звучало — я скучал по людям.

Я, Игорь, интроверт до мозга костей, тот самый, кто прятался от соседей в лифте, чтоб не здороваться…

Я, кто всерьёз считал, что лучшее общество — это стены и Wi-Fi…

Сейчас жаждал услышать чью-то речь, увидеть живое лицо, просто быть рядом. Не потому что одинокий.

А потому что задолбался быть один против всего.

— Ну и где вы там, мои говорливые, не очень надёжные, но всё-таки люди… — выдавил я хрипло, почти на автомате.

Шаг. Ещё шаг.

Вдалеке — дым над крепостью.

Похоже, живы.

И слава всем богам, которых Абсолют ненавидит.

Крепость, что выросла вокруг сферы энергии, поразила меня.

Не то чтобы я ожидал увидеть старую палатку и пару заборов, но это…

— Ни фига себе, — выдохнул я.

Стены из серого камня, будто выточены не руками, а волей самой системы. Чёткие линии кладки, высота минимум в три моих роста. По периметру — башни с бойницами, а на углах — огромные конструкции, похожие на требушеты, только будто созданные по технологиям, о которых у людей ещё нет представления.

Никаких ворот. Только барьер, пульсирующий живой энергией.

Но стоило мне подойти ближе, как он дрогнул и растворился, будто узнал меня.

— Я смотрю, кто-то тут неплохо устроился, — буркнул я, проходя внутрь.

Первым ко мне подошёл Лан. Он был хмур, сжат, напряжён. Пахло от него кровью, потом и обидой.

— Вернулся, герой. — Он смерил меня взглядом. — Подумал всё же нас навестить?

— Не подумал. Захотел, — ответил я спокойно, — Порталы-то мне не друзья, с ними особо не поболтаешь.

— Ну, поболтаешь ты с нами… а потом опять побежишь вперёд, набирать энергию. Всё равно большая часть её уходит Старшему, — он глянул в сторону сферы. — А нам остаются только жалкие крохи.

Я поднял бровь.

— Завидуешь?

— Откуда ты знаешь, сколько уходит? — раздался голос Тессы, весёлый, почти певучий. Она подошла, вытирая руки об испачканный пояс. На щеке у неё был след от ожога, но улыбка — по-прежнему лёгкая, почти девичья. — Ты же сам говорил, что всё фиксирует Абсолют, а он, вроде как, не с нами на короткой ноге?

Лан фыркнул, но ничего не сказал.

Сбоку стоял Гром — каменное лицо, ни эмоций, ни слов. Только короткий кивок мне в знак признания.

Я оглянулся. Внутри крепости царил порядок: вдоль стен — укрытия, склады, мастерская, даже кухонная зона с жаровнями, откуда шёл запах чего-то отдалённо съедобного.

Люди двигались быстро, но без паники. Обжились. Словно действительно строят здесь будущее.

— Знаешь, Лан, — сказал я наконец, — мне плевать, кто сколько чего получит. Я не за очки сюда пришёл. Просто, если этот мир не хочет убить меня сразу, я сделаю так, чтобы пожалел.

Лан прищурился.

— Ну-ну. Посмотрим, как долго ты продержишься. А пока — можешь хоть дальше в одиночку всё зачищать, мы не против. Просто учти: потом всё это всё равно соберёт тот, у кого “правильный доступ” к сфере.

— Ты про “Старшего”? — Я пожал плечами. — Пусть собирает. Мы на это, всё равно, повлиять не в состоянии.

И я пошёл прочь, не оглядываясь.

Вокруг — стены, башни, охрана.

Крепость выстояла. Пока.

А я — снова был готов драться.

Я шёл обратно к порталам.

Под ногами потрескавшийся песок, то тут, то там — следы боёв, чёрные пятна сожжённой земли, обломки монстров, похожие на высохшие глыбы гниющей смолы. Над головой небо вновь посерело, как будто система чувствовала: скоро начнётся новое.

В голове вертелась странная мысль:

Абсолют уже даёт оружие, броню, даже требует дуэли "чести" и награждает, словно это турнир, а не бойня на выживание.

Купола, пушки, стены — всё появилось, будто по сценарию.

Вчера мы прятались за щитами, а сегодня вокруг крепость с требушетами, как в фэнтези-игре.

— Ещё немного — и начнутся заклинания? — хмыкнул я себе под нос.

Ну а что? Средоточие тела — понятно. Кулаками махать, мечом размахивать, быстрее бегать, выше прыгать, крепче стоять.

Но разум? дух?

Разум… может, это восприятие, стратегия, скорость реакции?

А дух?

— Душа? Или то, что остаётся, когда всё остальное выжгло до тла? — пробормотал я.

Странно. Раньше я думал о таких вещах только на похоронах. Чужих.

Своих не предвидел.

Но сейчас…

А почему нет?

Почему бы не закончить путь сегодня?

Смешно даже — я, как идиот, пару дней назад цеплялся за жизнь, будто она мне что-то должна.

Будто где-то там есть безопасное «потом», и если стараться, терпеть, выживать — обязательно доберусь.

Ха.

Жить, чтобы жить?

Звучит как проклятие.

— Да ну его, — пробормотал я с усмешкой, — всё равно в конце у всех будет один и тот же экран: «Сессия завершена. Спасибо за участие». Так почему бы не сделать свою финальную катку яркой?

Страх отошёл.

Словно изношенные доспехи, которые с тебя наконец сняли.

Я не хотел умирать. Нет.

Но и напрягаться, боясь смерти, теперь казалось таким же глупым, как бояться темноты, когда сам идёшь в неё с факелом.

Пусть приходит.

Следующая волна. Следующий враг.

Следующий финал.

Я стоял перед порталами.

Четыре огненных зева, из которых скоро вылезет новая порция чудовищ.

Пусть идут.

У меня есть меч. У меня есть руки.

И даже немного свободного времени до конца игры.

Десятая волна началась без предупреждения.

Как будто сама тишина вдруг исчезла — и всё вокруг наполнилось шелестом, тяжёлым, как приближающийся шквал. Я шагнул ближе к краю платформы, туда, где разломы порталов вновь начали рваться в реальность, изрыгая нечто новое.

И тут я их увидел.

Сначала — силуэты.

Длинные, гибкие, почти человеческие, но слишком вытянутые, слишком скользкие, как если бы человеческую форму вытянули в змею и приправили неким чужим, хищным изяществом.

Четыре руки.

На каждой — клинок. Разные. Один, как ятаган. Второй — прямой, как меч викинга. Третий — пила, гнущаяся, будто из зубов. А четвёртый… похоже, просто обломок металла, но он пел, рассекая воздух.

Они шли строем.

Плавно. Синхронно.

Словно разумные.

Я даже не сразу понял, чего боюсь.

Не острых зубов — у них их не было. Ни шипов, ни кислот, ни чудовищной массы.

Но они двигались так, как двигаются обученные убийцы.

Каждый шаг — как нота в музыке.

Каждое движение — как выстрел.

Я выдохнул.

И лишь тогда понял, что тело слегка дрожит.

Не от страха.

От предвкушения.

Адреналин гулял по сосудам, подталкивая сердце, расширяя зрачки. Мир стал чётче. Песчинки у моих ног — как на ладони. Шорох ветра — как голос.

И они смотрели на меня.

Я не знаю, как — у них не было лиц.

Но я чувствовал.

Меня выбрали.

Два отряда — направо и налево — свернули в мою сторону, как псы, учуявшие запах добычи.

— Вот и славно, — пробормотал я, сжимая рукояти мечей. Один из моих любимых — узкий, чуть изогнутый, — уже ныл в пальцах, как будто знал: скоро начнётся.

Впереди было десятка два противников.

Четырёхрукие змеи с клинками, танцующие на изогнутых ногах, как на пружинах.

Красивые. Ужасные. Умные.

Они не просто лезли вперёд — они выжидали, распределялись по флангам, один даже указал рукой, будто подав команду.

— Ну вы даёте… — усмехнулся я.

— Кажется, у нас сегодня будет честный бой.

Я сделал шаг вперёд.

Земля отозвалась упругим толчком в пятки.

Живой я. Чёрт подери, живой.

И если уж умирать — то хотя бы от рук достойного врага.

А эти были именно такими.

Я пошёл на них первым.

Глупость? Возможно.

Но стоять и ждать — это для тех, кто надеется, что пронесёт.

А я уже давно понял: никто тут не пронесёт.

Первый выскочил из фланга, как хлыст.

Не шаг — рывок.

Меч в его правой руке рубил по диагонали, левый одновременно целил в бедро, нижние два клинка шли вдоль, как режущие копья.

Я едва успел скрестить свои клинки — металл завизжал, и меня отбросило на шаг назад.

— Ладно… — выдохнул я. — Быстрые.

Очень быстрые.

Он не остановился — ни секунды не дал. Пошёл в навал, как будто его гнала злость.

Я едва держался. Мои клинки отрабатывали удары на пределе. Левый — защита. Правый — укол, срез, отвлекающий выпад.

Но он не был один.

Второй пришёл слева.

Я заметил его краем глаза. Не шаг — скольжение, как у кобры, готовящейся к броску.

— Не успею, — мелькнуло.

Сердце ухнуло вниз.

Я сделал то, чего сам себе запретил ещё на третьей волне:

вскрикнул, как зверь, отпустил защиту и бросился вперёд.

Всё. Или. Ничего.

Проткнул первого под ребро — воткнул клинок до самой крестовины. Он содрогнулся, и второй удар пришёлся в моё плечо — боль вспыхнула, как солнечный удар в затылок.

Я заорал.

Не от страха — от того, что работает.

Жив.