Никольский. Выйти из Тени 2

Глава 17

— Лешка, ну покажи! — я ныл уже минут десятьс перерывами, но на Воронцова это никакого эффекта не оказывало. — А вдруг танец не так хорош, как тебе кажется?

Стальной взгляд был убийственным. Я почти физически ощутил отвертку своей печенью.

— Нужно ведь услышать мнение со стороны! — я немного смягчил претензии.

— Дашка видела, — сухо отозвалось юное дарование, вновь утыкаясь в учебник. — Вообще у меня завтра зачет, а ты мне мешаешь готовиться.

— У тебя конкурс послезавтра! Неужели ты не волнуешься? — не унимался я.

Для меня результат был не особо важен. Поставленной цели я достиг: вполне успешно втерся в доверие будущему светиле инженерной мысли. А опытная модель, которую уже изготавливали на заводе Разумовской, должна была окончательно убедить Алексея Константиновича в том, что поддерживать со мной хорошие отношения для него весьма выгодно. Но даже у меня в душе ковырялся маленький червячок волнения. А этот… сидел с абсолютно непробиваемым лицом и штудировал математические формулы.

— В своем танце я уверен, да и в вашем тоже. А вот в математике — нет, — терпеливо ответил Лешка, переворачивая страницу учебника.

— Да сдашь ты свою математику, дакхров гений! — беззлобно прорычал я, склоняясь на д Лешкой и захлопывая книгу.

— Никольский! — раздался вопль Воронцова одновременно с грохотом упавшего на пол стула. — Достал уже!

Я резко отпрянул, в душе радуясь, что наконец-то удалось разжечь этот вулкан. Следующим, помимо крика, в меня должен был полететь стул, или, на худой конец, учебник, но тут раздался стук в дверь, а вместе с ним и Дашкин голос:

— Ребята, костюмы привезли! — дверь приоткрылась и на пороге появилась прекрасная половина Воронцовского дуэта, почти с головой накрытая тремя темными чехлами с одеждой. Даша двигалась практически не глядя, осторожно нащупывая путь ножками, теперь всегда обутыми в изящные туфельки на тонком каблуке. Я поспешил перехватить ее ношу.

— Спасибо, Тим! — выдохнула Даша, тут же отобрав у меня один из мешков. — Это твое, Леш.

Она процокала каблуками до кровати и положила на нее костюм брата. Я изо всех сил старался смотреть на все еще сердитое лицо мелкого демона, а не на формы его сестры, подчеркнутые зеленой юбкой и белой блузкой. Да, сдерживать обещание и возвращать прежнюю Дашу никто явно не собирался.

— А это мое платье, — девушка забрала у меня один из двух оставшихся чехлов. — Пойду, примерю.

— Можно с тобой? — неожиданно для самого себя сказал я.

Даша обернулась уже у самой двери, посмотрев на меня растерянно и смущенно.

— Тимофей! — взревел Воронцов.

— А что? Ты танец все равно не покажешь, так пойду хоть на платье партнерши полюбуюсь, — вполне искренне удивился я.

— На выступлении увидишь, — отрезал Лешка и обратился к сестре. — Иди, Даша, не слушай его.

Девушка пожала плечиками, словно извиняясь, и вышла. Эх, не была бы она сестрой мелкого демона… Усилием воли остановив смелые мечты, я перекинул чехол с костюмом через плечо и, скроив недовольную мину, молча вышел. По дороге до своей комнаты, я вынул из кармана телефон и позвонил Никите. Он ответил на третьем гудке.

— Ник, ты еще в университете?

— Закончилась последняя пара. Собирался домой.

От последних слов на сердце стало неожиданно тепло. Остапов и мелкий демон неожиданно стали для меня чем-то вроде семьи. Со статусом Даши было сложнее. Я был уверен только в одном — как сестру ее воспринимать точно не смогу.

— Оставайся там. Я сейчас приеду.

— Что-то случилось? — голос Никиты сразу стал напряженным.

— Да! Эти Воронцовы сводят меня с ума! Очень хочется кого-нибудь побить. Уж извини, но, без вариантов, это ты.

Из трубки раздался смех.

— Приезжай. Я буду в зале.

Вот для этого и нужны друзья! Довольно улыбнувшись, я оставил костюм в комнате, даже не примерив, и натянув куртку, отправился заводить машину.

Утро пятницы началось с того, что количество учащихся в учебных корпусах резко сократилось. Подготовка зала, аппаратуры, последующего банкета, освещение события в университетской газете — все это лежало на плечах студентов. Но, несмотря на это, событие приобретало грандиозный размах. Как мне по секрету сообщил ректор, к которому я стал наведываться с завидной регулярностью, на представлении должны были присутствоватьдочери его императорского величества и весь попечительский совет. Также было напечатано и продано по весьма высокой цене немалое количество билетов. Эти средства должны были пойти на нужды Университета. Также ректор заверил, так же как и Марго, что судейство на конкурсе честное и титулованность участников никакой роли не играло.

— А команда победителей получит помимо грамот еще и денежный приз — шестьдесят тысяч из личных императорских средств, — поведал мне Зябликов.

Я едва не присвистнул. Полагаю, этот приз был весьма кстати для Беркутова-младшего, который задолжал крупную сумму каким-то темным дельцам.

Конкурсанты, а их было еще десять команд, судорожно прогоняли выступления, заняв все танцевальные классы, четыре спортивных и два тренировочных зала по магии.

Нам с Дашкой Алексей категорически запретил повторять танец. Утром мы все, не сговариваясь, в одно время встретились в столовой. Даже Игнат, предпочитавший как можно реже появляться перед ребятами и жаловавший своим вниманием только Дашу, почтил нас своим присутствием на завтраке.

Выслушав скупые напутственные слова и пожелания успеха, мы погрузили вещи в машину и отправились в Университет. По дороге Никита даже умудрился взять интервью у Лешки, хотя тот был совсем не настроен на разговор. Но, наверное, за это Остапова и взяли в Университетский Вестник. Он обладал талантом располагать к себе людей и мог разговорить почти любого.

Я же ловил в зеркале заднего вида растерянный взгляд Лешкиной сестры, которая, тщетно пытаясь скрыть волнение, теребила складки клетчатой юбки. Пару раз я улыбнулся ей в зеркало, чем вызвал смущенную ответную улыбку и еще более нервные движения пальцев.

В главном зале Университета царила суматоха. Посмотреть на то, как графы, князья, баронессы и просто наследники состоятельных семей таскают декорации, аппаратуру, костюмы и тому подобное, было весьма интересно. Видимо, именно в такие моменты появлялись группы единомышленников и друзей, подобные той, что с предком Тимофея ходила в экспедицию за метеоритом.

Еще на входе в зал нас встретили две девушки, которые безошибочно определили в нас конкурсантов. Одна из них тут же увела Дашку в женские гримерные, другая, сделав знак рукой, проводила нас к мужской части. Там мы, к явной Лешкиной радости, обнаружили, что гримерки были индивидуальными. На этом этапе от нас отделился Никита, то ли высмотревший кого-то из редакции, то ли поймавший очередную жертву из участников для интервью. Мы же с Воронцовым шустро заняли расположенные рядом еще свободные комнаты.

Костюмы нам помогла заказать Марго, рекомендовавшая одну мастерскую. Конечно же, все эскизы делались в тайне, поэтому я понятия не имел, во что обрядили Воронцовых. Мой наряд был до неприличия прост: черные брюки с идеальными стрелками, белая рубашка и приталенный пиджак. Переоделся я весьма быстро. Несмотря на мои опасения, двигаться во всем этом было удобно. Проверку костюма на выносливость прервал тактичный стук в дверь. После моего разрешения войти, в гримерку заглянула симпатичная девушка в серой университетской форме и с кожаным чемоданчиком в руках. Несмотря на кажущиеся миловидность и добродушие, она решительно пресекла все мои попытки пофлиртовать, сказав, что ее ждут еще десять таких, как я, жестом велела сесть на крутящееся кресло, стоявшее напротив зеркала, и закрыть глаза. Едва мир погрузился во тьму, я услышал зловещий щелчок замка чемоданчика, а через мгновение меня отхлестали по щекам и носу мягкой и пушистой штукой, от чего я даже чихнул. Правда, издевались надо мной не долго. Однако, самой большой болью оказалось надругательство над непокорной Тимохиной шевелюрой, которую намазали, завили, попутно опалив кончик уха чем-то горячим, немилосердно прошлись расческой ото лба к затылку. Под конец я услышал зловещее шипение, в нос ударил сладкий аромат, а кожу головы словно стянуло клеем.

— Готово! — воскликнула девушка.

Она с неожиданной силой резко крутанула кресло, и свое отражение я уже встретил с широко открытыми глазами. Пару мгновений мы с незнакомцем в зеркале удивленно смотрели друг на друга. Но совершенно неожиданно оба оказались весьма довольны. Волосы были надежно убраны назад так, чтобы ни одна предательская прядь в самый ответственный момент не смогла попасть в глаз. И должен признаться, привлекательности моей нынешней физиономии это только прибавило.

Я еще не успел насмотреться на себя и сказать «спасибо», а девушка уже захлопнула чемоданчик и выскочила из гримерки. Не видя смысла дольше задерживаться здесь, я, поднявшись из кресла и бросив последний взгляд в зеркало, последовал ее примеру.

В коридоре, куда выходили все двери из гримерных комнат, становилось многолюдно. Конкурсанты, как парни, так и девушки, наряженные и причесанные, собрались здесь в ожидании. Одни молча прохаживались, а другие, тихо разговаривая, поправляли костюмы друг другу. Я покрутил головой по сторонам в поиске моих друзей.

Как ни странно, первой в поле зрения появилась Даша. Интересно, что я сделал ей и Марго, что они решили надо мной так поиздеваться? Я еще за банкет с Разумовской не взыскал, а тут снова здравствуйте! В роскошном темно-красном платье, соблазнительно обволакивавшем ее точеную фигурку, Воронцова несла себя так, словно всю жизнь провела не на улице, играя с Никитой, а на балах среди имперской элиты. В ней было прекрасно все: плавная походка, прямая спина, разворот хрупких обнаженных плеч, гордо поднятая голова, помада в тон платья. Единственное по чему я смог узнать прежнюю Дашку — это взгляд, добрый, доверчивый, чуть растерянный. Кажется, она не заметила меня, потому что остановилась и стала осматриваться. Я тут же поспешил на помощь, отсекая путь паре парней, которые уже хотели к ней подойти.

Наконец заметив меня, Воронцова улыбнулась.

— Даша, ты очаровательна! — не считая нужным скрывать свое восхищение, произнес я.

— Скажешь тоже, — покраснела Воронцова, отчего стала еще краше. — Это Маргарита Павловна умеет носить подобное.

— Ты прекрасна, — повторил я, взяв графиню за руку. — Не сомневайся.

Наши глаза встретились…

— Тимофей! — раздался за спиной голос мелкого демона.

Кажется, разочарованный вздох вырвался у нас с Дашкой одновременно. Еще секунду мы смотрели друг на друга. Потом я обернулся с раздраженным «Что?», и замер.

Должен признать, брат и сестра по части перевоплощения друг друга стоили. Пожалуй, в стати Лешка сейчас дал бы фору даже князю Дорохову. Алексей стоял у двери гримерки, гордо вздернув подбородок. А в глазах было столько спокойной уверенности, что хватило бы на полдюжины князей. Сшитые на заказ черные брюки, жилет и белая рубашка сидели на нем гораздо лучше, чем университетская форма. Впечатления добавляли небрежно наброшенный на плечи пиджак, сдвинутая на бок шляпа и перчатки из тонкой кожи.

Я едва опомнился от удивления, как Воронцова окружила стайка тех самых девушек-первокурсниц из танцкласса. Лешка, тут же потеряв к нам интерес и небрежно приобняв двоих за талии, снисходительно слушал восхищенный девичий щебет. Через мгновение подтянулась преподавательница танцев, и на лице юного дарования тут же появилось уважение, а девицы отпрянули и унеслись вдоль по коридору к выходу в зрительный зал. Женщина, сдержанно улыбаясь, что-то тихо сказала Лешке и удалилась вслед за своими воспитанницами. А Воронцов наконец-то добрался до нас.

— Так вот ты зачем в танцы пошел, — ехидно скривился я. — Где же еще тебе удастся с девчонками пообниматься?

— Можешь острить, сколько влезет, Тим. Сейчас тебе не удастся вывести меня из себя, — Лешка равнодушно пожал плечами.

— Да будет вам, — неожиданно подала голос Дашка, подходя к брату и заботливо поправляя его пиджак и шляпу. — Вам сегодня есть куда направить свой пыл.

— Господа, прошу капитанов команд пройти на сцену для жеребьевки, — неожиданно прозвучал мощный голос, с легкостью перекрывший набиравший силу взволнованный гомон участников.

Дождавшись, пока мимо пройдут еще шесть человек, Лешка последним двинулся к выходу на сцену. Все остальные участники потянулись вслед за капитанами, но остановились в кулисах.

Едва мы успели с Дашей протиснуться между остальными поближе, чтобы лучше рассмотреть то, что будет происходить на сцене, как зазвучала торжественная музыка, тяжелый занавес дрогнул, качнулся и стал расползаться в стороны, открывая тем, кто стоял по эту сторону, зрительный зал, рассчитанный на более чем две тысячи человек. И он был полон.

Мы с Воронцовой стояли так, что нам отлично был виден почти весь зал. В ближайшей к сцене ложе я заметил уже знакомых мне по скачкам дочерей императора в сопровождении пожилой дамы и усатого господина.

Пока я рассматривал зал, двое парней вынесли насцену стеклянную сферу, подобную той, с помощью которой определяли мой потенциал на экзаменах. Вслед за сферой вышел студент четвертого курса факультета журналистики, а по совместительству главный редактор «Университетского Вестника» князь Федор Безухов.

— Дамы и господа, — разнесся его хорошо поставленный голос, усиленный микрофоном и динамиками. — Рад объявить пятнадцатый университетский конкурс танцев открытым!

Зрительный зал взорвался аплодисментами и криками. Безухов выдержал паузу, а потом продолжил.

— Сегодняшний конкурс значительно помолодел. Среди участников в основном учащиеся первых и вторых курсов. Но также мы увидим и бессменного в течение последних трех лет победителя. Удастся ли ему удержать лидерство и стать абсолютным чемпионом? Об этом мы узнаем совсем скоро! Но сначала, по традиции определим последовательность выступлений. И начнем мы с того самого победителя.

На этих словах Безухов понизил голос и вновь сделал паузу, подогревая зал. Уж не знаю, как там попечительский совет и жюри, а вот главред газеты был явно за нашего главного соперника.

— Итак, прошу любить и жаловать, дамы и господа, Григорий Беркутов!

Беркутов-младший сверкая улыбкой триумфатора и золотыми эполетами на черной кожаной куртке вышел на сцену из противоположной кулисы. Ложи и ближайшие к сцене пятнадцать рядов поддержали его радостным гулом. Раскланявшись, он поднял вверх ладони, призывая зрителей к спокойствию. Дождавшись тишины, он положил руку на сферу, внутри которой тут же возник белесый туман.

— Номер восемь, — бесстрастно возвестил магический голос.

Гришка недовольно сморщил нос и отступил на два шага назад, освобождая подступы к сфере для следующих участников. Неужели он рассчитывал получить первый номер, чтобы сразу деморализовать всех остальных? Я заметил, как Лешка, стоявший в стороне от нас, довольно потер ладони.

Дальше пришла очередь вторых курсов. От них было три команды, состоявшие из девушек. Парни вторых курсов видимо считали бессмысленным вступать в противостояние с Беркутовым. Светловолосой девице в балетной юбке, достался девятый номер. Двум другим третий и пятый.

А вот первые курсы были еще не научены горьким опытом, поэтому и команд первокурсников было больше, да и мужской контингент составлял почти половину. Всех их встретили подбадривающими криками.

— Студент первого курса факультета кибернетики Алексей Воронцов! — неожиданно объявил Безухов.

Та часть зала, промолчавшая во время выхода Беркутова, взорвалась восторженным визгом и сумасшедшими овациями.

Я глянул на Воронцова и против ожидания не увидел на его лице и тени гордыни или тщеславия. Одной рукой придерживая пиджак за лацкан, он с широкой улыбкой выбежал на сцену, не забыв помахать зрителям. Остановившись у сферы, Лешка стянул перчатку и положил ладонь на сферу.

— Номер двенадцать, — все также ровно произнес голос.

Я почти физически ощутил пинок судьбы под зад. О нет, только не это! Мы последние!