Никольский. Выйти из Тени 2

Глава 23

Дакхр! Как не вовремя! До прихода преподавателя оставалась буквально пара минут. Но я подумал, что разговор с Гришкой будет коротким, поэтому быстро вышел из аудитории, достал телефон и набрал написанный на бумажке номер. Трубку взяли только после пятого гудка.

— Никольский… — довольно протянули на том конце.

— Что так долго не отвечал. Я думал, ты с телефоном в руке сидишь, ожидая моего звонка. Или ты не мог поверить, что я все-таки позвонил?

— Ты понимаешь, зачем я дал тебе этот номер? — в голосе собеседника начало зарождаться раздражение.

— Конечно. Девочкам же неприлично звонить первыми и назначать свидания. Хотя, судя по тому, как ты прикрыл свою задницу другим человеком и как сбежал с ринга, ты не девочка. Ты, Гриша, трусливая гнида.

— Слушай меня, Никольский! — заорал Беркутов так, что я, сморщившись, убрал трубку от уха. — Ты знаешь, что такое дуэль? Или в той дыре, из которой ты вылез, о таком не слышали?

— Это ограниченный правилами поединок. На дуэль вызывают, чтобы наказать обидчика и защитить честь и достоинство… Честь и достоинство, Гриша, это не про тебя. Тебе нечего защищать.

— Зато тебе есть! И не думай, что я про честь, — из трубки донесся смешок. — Я про те отбросы, что ты собрал под крышей своего дома и называл друзьями.

Мне не нравилось, куда сворачивала наша великосветская беседа.

— Не надо трогать моих друзей, — почти ласково произнес я, понизив голос до шепота. — Поверь, чтобы набить тебе морду, мне лишний повод не нужен. Только попроси.

— Так и быть, — неожиданно согласился Беркутов. — Я не буду трогать твоих друзей… Пока не разберусь с тобой. А потом займусь ими. Особенно Воронцовой. Окажу ей честь, стану ее первым…

— Гриша, после нашей встречи, ты ни одной девушкой заняться не сможешь, — я сжал кулак в кармане так, что заболели костяшки. — Может, хватит уже пустой болтовни? Назначим время и место.

— Суббота, девять часов вечера. Ты выбираешь место.

— Знаешь заброшенный полигон за городом?

— Конечно, он когда-то принадлежал моему отцу.

— Суббота, девять вечера, полигон. Бой до тех пор, пока один из нас не сможет встать.

— А что не до смерти? — гоготнул Беркутов.

— У меня нет крутого отца, чтобы он отмазал меня от обвинения в убийстве. А садиться за такую тварь, как ты, не хочется.

— Никольский, ты…

Я сбросил вызов. Пару мгновений посмотрев на телефон, я набрал Винокурова.

— Да? — бас темного дельца был все таким же внушительным и сосредоточенным.

— Юрий Иванович, это Никольский.

— Кхм… Тимофей Александрович, мне казалось, мы с тобой все выяснили и разбежались.

— Я хотел бы нанять телохранителей, — я сразу перешел к делу. — Деньги есть.

Винокуров то ли вздохнул, то ли усмехнулся.

— Ну, с твоими талантами это было ожидаемо. Кто-то хочет тебя убить?

— Меня нет, но моим друзьям угрожают, — терпеливо пояснил я.

— А квалификация столичных ребят тебя не устраивает?

— Я им не доверяю.

— Угрожает кто-то влиятельный? — тон Винокурова тут же стал серьезным.

Я провел пятерней с затылка ко лбу, взъерошив волосы.

— Беркутов-младший.

— Сколько человек, как срочно и куда прислать?

Я прикинул, сколько добираться от того городка до Москвы.

— Через четыре часа. Остальное пришлю сообщением.

— Скидка в двадцать процентов устроит? — добавил Винокуров

— Более чем.

— Добро.

Пару минут я смотрел на потухший экран, а потом быстро набрал сообщение с информацией для Винокурова. Первая мысль была собрать всех своих и отправить в усадьбу или еще куда-нибудь подальше, что тварь по фамилии Беркутов их не достала. Но решил, что охраны будет достаточно. Вряд ли Гришка сунется в особняк или решится на какие-то действия на территории Университета, пока не разберется со мной.

Нужно было только ограничить их перемещения Университетом и особняком. Лешка, конечно, тяжело перенесет известие о том, что свидания с баронессой Грофф на время придется прекратить. Ничего, проверят отношения вынужденной разлукой. Даше никаких подруг и княгини Разумовской. А Никита…

Так, Адарис, стоп! С каких пор эти трое стали настолько значимой частью моей жизни, что ты готов поставить все с ног на голову, чтобы обеспечить их безопасность? В моей прошлой жизни не было никого подобного. Ни наставники, ни Тени никогда не были для меня семьей, а мои настоящие родители погибли так давно, что я не помнил тех ощущений, когда есть рядом родные.

За этих троих, да еще за одного вредного гувернера я готов был размазать любого гада по плитам полигона.

Пока я обдумывал эту неожиданную мысль, в конце коридора появился преподаватель химии. Сделав шаг в сторону, я толкнул спиной дверь и, развернувшись, шагнул в аудиторию. По дороге до стола написал Остапову и Воронцовым, что жду их в полдень у административного корпуса. На одинаковый у всех троих вопрос «Зачем?», ответил, что это вопрос жизни. В чем, собственно не соврал.

В назначенное время я направился к административному корпусу, еще на подходе заметил троицу, топтавшуюся на ступеньках и увлеченно что-то обсуждавшую. Буквально в паре шагов стояли два охранника, один не спускал глаз с Воронцовых, второй всматривался в мимо проходивших студентов.

— Тим, может, объяснишь, в чем дело? — Лешка недовольно сморщил нос, глубже натягивая капюшон на голову. — Что за необходимость такая? После занятий все равно бы встретились.

Даша и Никита молча воззрились на меня.

— Я попросил вас прийти, потому что мы сейчас едем домой.

Воронцовы недоуменно вытаращили глаза, а вот Никита, кажется, понял, что дело серьезное.

— Это вопрос безопасности.

— А вон те два парня не для безопасности к нам приставлены? — Воронцов махнул головой в сторону охранников.

— Алексей, вчера случилось кое-что серьезное, — сказал я так тихо, чтобы услышать меня могли только друзья.

— И куда это вы двое влипли? — он хмуро посмотрел на Никиту.

Тот ответил ему красноречивым взглядом, говорившим: «Ну не все же тебе куда-то влипать!». Но, поскольку рядом была Даша, Остапов промолчал.

— Тим, что случилось? — спокойно спросил девушка, но ее взгляд был наполнен тревогой.

— Мы с Ником перешли дорогу Григорию Беркутову. Хорошо так перешли, — я виновато почесал в затылке. — Подробностей не будет. Поэтому в ближайшее время из дома в универ и обратно ездите только со мной. Все прогулки, кафе, свидания отменяются.

Лешка припечатал меня тяжелым взглядом. Но я только развел руками.

— Некоторое время придется потерпеть. В особняке теперь будет охрана, которую мы сейчас все дружно едем встречать. И, пожалуйста, друзья, давайте без глупостей. Меня самого сложившаяся ситуация совсем не радует.

Я серьезно посмотрел на всех троих. Все одновременно кивнули. Без дополнительных инструкций Воронцовы двинулись к воротам, за ними тут же потянулись бравые ребята, а мы с Никитой замыкали шествие.

— Тим, может, мне расскажешь, что произошло? — Остапов замедлил шаг, чтобы увеличить расстояние до впереди идущих.

— Ник, ты вчера был вместе со мной. Ты знаешь что произошло, — ровно ответил я. — Просто хочу перестраховаться.

Взгляд Остапова был долгим и пронизывающим. Интересно, что там сейчас говорит ему моя аура?

— Обещай, если тебе нужна будет помощь, ты обязательно скажешь мне. Я не Даша, меня жалеть не надо.

— Конечно, Ник, конечно, — я похлопал друга по плечу и прибавил шаг, чтобы наше отставание не вызвало подозрений у двойняшек.

Конечно нет, Никита! Я ни секунды не сомневался в преданности и смелости друга, которые он доказал, нырнув в устроенную мной авантюру. Но смысла брать его на полигон я не видел. Он только стал бы моей лишней уязвимой точкой. Я боевой маг, Беркутов тоже. Уж как-нибудь без мозгоправа разберемся.

Люди Винокурова прибыли точно в срок. Восемь крепких мужчин, похожих, как родные братья, были размещены по комнатам для прислуги под чутким руководством Зои, которая, наконец, вернулась к работе.

Игнат смотрел на все это с тревожным неодобрением, но при ребятах вопросов не задавал. Я провел охрану по дому, показывая комнаты и объясняя, на что нужно обратить внимание. Последним помещением был отремонтированный и отмытый до блеска кабинет Никольского.

— К этому помещению стоит отнестись особенно внимательно, — сказал я самому внушительному мужчине, который оказался начальником группы. — Четыре года назад здесь произошел взрыв, после которого обрушилась часть внешней стены. Также относительно недавно здесь был обнаружен иностранный шпион.

По каменным лицам охранников пробежалась тень удивления.

— Возможно, что где-то за стеной находится вход в туннель, соединяющий этот особняк с еще одним, находящимся на другом конце города. Как его открыть, мы до сих пор не обнаружили. Но имейте ввиду, что кто-то может обладать этой информацией и проникнуть в особняк по туннелю.

Стоявший в дверях Игнат покачал головой.

— И зачем им городская легенда? — спросил он, когда группа вышла, и мы остались в кабинете одни.

— Я считаю, что это гораздо больше, чем легенда. Уж слишком много внимания привлекает это место.

Я обвел глазами комнату. Восстановленная и отмытая от сажи, она выглядела совершенно по-другому. Все, начиная от темного паркета, до деревянных панелей на стенах, складывающихся в своеобразный геометрический узор, настраивало на серьезный и размеренный лад. Надо будет все же обставить кабинет и перебраться сюда из библиотеки. Почувствовать себя настоящим графом Никольским, наследником великого дворянского рода, из которого вышли ученые, инженеры и другие, весьма интересные личности, работавшие в контрразведке.

— Этот дом не так прост, как кажется. Думаю, он нас еще удивит, — я подошел к противоположной от окна стене, той самой, у которой вертелся Фридрих, и положил ладонь на разноцветные деревянные полоски.

Дерево оказалось теплым и весьма приятным на ощупь. Я провел рукой сверху вниз, рассматривая рисунок.

— Бред, — услышал я Игнатовское неодобрительное за спиной.

Я уже хотел поспорить с гувернером, но завибрировавший в кармане телефон, заставил меня передумать. «Марго» — высветил миниатюрный экран.

Странно, княгиня Разумовская обычно не звонила среди недели. Я взглядом попросил Игната выйти. Тот покачал головой, но все же удалился, прикрыв за собой дверь.

— Что случилось? — спросил я, едва нажав на зеленую кнопку.

— Ты можешь приехать, когда будешь свободен? — не поздоровавшись, Марго сразу перешла к делу.

Нехороший знак. Да и тон ее мне не понравился.

— Я свободен, сейчас приеду.

Найдя начальника группы, я передал ему дополнительные распоряжения из разряда: никого не впускать, никого не выпускать, пару минут понаблюдал за тем, как первая четверка обходит периметр и направился к машине.

Под хмурым ноябрьским небом и промозглой моросью машины тащились по дороге как-то особенно медленно. Или мне так казалось, потому что спешил. Но к дому Разумовской я добирался значительно дольше, чем рассчитывал. Привратника не было на месте, и я попросил всех демонов темного пантеона Атлума, чтобы его отослала сама княгиня. Нажав кнопку на переговорном устройстве, я ожидал вопроса, но его не последовало. Ворота тут же распахнулись. Въехав на парковку и бросив машину почти поперек площадки, я поспешил к крыльцу.

Если бы Марго не ждала в дверях, я бы вынес их к дакхровой матери. Но при виде хрупкой фигурки, стоявшей в проеме, от сердца немного отлегло. Дождавшись, пока я поднялся по ступеням, Разумовская, с непроницаемым лицом, не сказав ни слова, развернулась и вошла внутрь. Я также молча проследовал за ней до самого кабинета.

Княгиня жестом указала на одно из кресел.

— Маргарита Павловна, вы заставляете меня нервничать, — сказал я, сев в кресло. — Насколько я понимаю, разговор будет серьезным.

— Правильно понимаете, Тимофей Александрович, — ответила Марго, встав напротив и скрестив руки на груди. — И первое, о чем я хотела бы поговорить, это Алексей Воронцов.

— Я внимательно вас слушаю.

— Экспериментальная модель по его чертежам готова. Мои инженеры все изготовили, собрали, запустили. И… — тут Марго сделала паузу.

— И?.. — повторил я, проклиная склонность женского пола к театральным эффектам.

— И она работает! — Разумовская развела руками.

Выдохнув, я откинулся на спинку кресла.

— Я не знаю, откуда ты взял этого юного гения, но он действительно гений! Мы установили аппарат на небольшую шахту моего родственника, где добывают серебро. Количество обслуживающего персонала это позволило сократить на половину. Шахтеры и инженеры были, конечно, не очень довольны, что остались без работы, и владельцу пришлось оформить это, как оплачиваемый отпуск за мой счет. Но это мелочи. Добыча увеличилась на двадцать процентов. Агрегат Алексая Воронцова работает, Тимофей!

— Это ведь хорошо? — все еще не совсем понимая, чем вызвана эта атмосфера полусекретности и напряженности.

— Хорошо, — почему-то грустно улыбнулась Марго и опустила голову, от чего волосы темными волнами окутали плечи и лицо.

— Вы хотели сообщить что-то еще? — меня не переставало беспокоить ощущение подвоха во всей этой ситуации.

Делить с Разумовской Лешку — это последнее, чего я хотел бы в этот момент. Княгиня подняла голову и пристально посмотрела мне в глаза.

— Забирай Воронцова себе. Со всеми потрохами. Я на него не претендую. На моих предприятиях он зачахнет, клепая однотипные агрегаты.

— Что? — переспросил я, поднимаясь из кресла и нависая над княгиней.

Она железным тоном повторила:

— Забирай Воронцова себе и…

— А теперь скажи мне правду, Марго, — я поднял руку и ласково коснулся бледной щеки.

Разумовская закрыла глаза и шумно втянула носом воздух.

— Не заставляй меня ждать и просить дважды.

Мои пальцы скользнули с щеки за ушко и пробрались в густые локоны на затылке. Я сжал пальцы и чуть потянул вниз, принуждая княгиню откинуть голову и вызывая едва сдерживаемый стон удовольствия.

— Хорошо, — от уверенного тона не осталось и следа.

Я промедлил мгновение, прежде чем отпустить Разумовскую. Мне искренне не хотелось этого делать. И возможно, после разговора мы вернемся к этой игре. Но пока дела важнее.

— Дело ведь не в том, что ты жалеешь талант Воронцова, ведь так? Не думаю, что расходы на модернизацию производства под его аппарат превышает выгоду от прибыли, когда все захотят поменять старое оборудование в шахтах на более эффективное. Так в чем дело?

— Я продаю заводы, производящие горнодобывающую технику, — ответила Разумовская, отводя глаза.

Я даже потерял дар речи на мгновение.

— Почему? Только не говори, что они гнетут тебя, как память о бывшем муже.

— Я просто решила, что это не мое. Буду заниматься хозяйственной техникой, поднимать село, — преувеличенно весело пояснила княгиня.

Я подцепил ее подбородок пальцами и заставил посмотреть мне в глаза.

— Правду, Марго.

— Меня вынуждают выставить заводы на продажу, — дрогнувшим голосом ответила Разумовская и закрыла глаза.

Из-под ресниц на щеку скользнула слеза. Я осторожно смахнул ее большим пальцем.

— Кто?

— Дорохов. Сказал, что если я не сделаю этого в течение месяца по-хорошему, он устроит так, что я останусь без заводов и без денег.

— Дакхр, — выругался я сквозь зубы.

— Поэтому, забирай Лешку и строй свое производство. Да, с нуля это будет долго и затратно, но с талантом Воронцова ты будешь на шаг впереди их всех.

Марго смотрела на меня заботливо и встревоженно одновременно. Такая трогательная в своей растерянности. Задумавшись, я провел рукой по ее мягким локонам, утопив в них пальцы. И тут меня осенило.

— Марго, в течение этого месяца ты можешь не соглашаться ни на чьи предложения о покупке?

— Что ты задумал?

— Я хочу купить у тебя заводы, — улыбнулся я. — Но мне нужно время, чтобы найти деньги.

Княгиня не успела мне ответить. Ее телефон, лежавший на чайном столике, вдруг засветился.

— Подожди минутку, — попросила она, мельком взглянув на экран и тут же схватив телефон.

— Да, Петр Евгеньевич? Что случилось?

Голос в трубке что-то нечленораздельно забубнил. Его монолог оказался коротким, всего несколько фраз.

— Я сейчас приеду, — бесцветным голосом ответила Марго и посмотрела на меня.

В ее глазах стояли слезы.

— Это Петр Евгеньевич Веселовский. Он заведует реанимацией в Императорском госпитале.

Я молча ждал продолжения, давая ей возможность собраться с силами.

— Машина Гроффов попала в аварию.