Никольский. Выйти из Тени 2

Глава 4

Со второго месяца к общим предметам прибавились магические дисциплины. Меня определили в группу боевых магов. Вместе со мной семь парней с разных факультетов вытянулись шеренгой в тренировочном зале. Он отличался от спортивного тем, что здесь не было никакого инвентаря, кроме стопки матов в углу. Окон здесь также не было. Освещение обеспечивали плоские продолговатые лампы под потолком. Я встал третьим с начала.

Преподавателем оказался высокий крепкий мужик лет тридцати пяти с абсолютно седыми очень коротко подстриженными волосам. Рукава черной футболки туго обтягивали мощные бицепсы. И я понимал, для чего такая мускулатура боевому магу. Чтобы долго держать тот же щит, нужен был не только магический потенциал. А вот для чего такое энергетику Никите? Хотя, на его мышцы девчонки липли, как мухи на мед.

Преподаватель, задрав вверх квадратный подбородок и заложив руки за спину, представился как Андрей Владимирович Вяземский и монотонно стал вещать технику безопасности на занятиях. Как оказалось, стены зала были укреплены поглощающими заклинаниями, чтобы какого-нибудь незадачливого студента не зашибло рикошетом. Но в отличие от территории всего остального Университета, здесь драки были разрешены. Правда, только санкционированные. Я окинул быстрым взглядом своих одногруппников. За прошедший месяц успев поднабрать массу, я не выделялся на общем фоне относительно крепких парней. Я честно хотел вести себя тихо и не выпендриваться, но планам моим не суждено было осуществиться.

— Надеюсь, правила вы все усвоили. За любое нарушение дисциплины — наказание на мое усмотрение. Все спорные моменты решаются через меня. Это касается и тех, кто думает, что его высокий потенциал дает какие-то привилегии, — пробасил Андрей Владимирович и уперся в меня суровым взглядом.

Остальные семь человек, как по команде посмотрели в мою сторону.

— Шаг вперед, — скомандовал Вяземский.

Мне оставалось только вздохнуть и последовать инструкции. Конечно, Зябликов был обязан предупредить преподавателя, что на курсе студент с потенциалом выше среднего. Но зачем же было так выставлять меня перед группой?

— Поблажек не будет, а в некоторых вопросах буду более требовательным, чем к остальным. Я ясно объяснил, Тимофей Александрович?

Да, что-то такое Адарис уже проходил, поступив в магическую академию. Наставник Пэйн долго пытался показать не в меру талантливому ученику, что его место в грязной луже. Что к этому самому Пэйну нужно относиться с величайшим почтением. Но ученик упрямо не желал склонять голову. Нет, не вступал в открытое противоборство, но и ботинки не лизал. Это так бесило наставника, что однажды на экзамене, желая показать ученику, что тот бездарь, он переусердствовал с атакующим заклинанием. А я ответил… Комиссия, расследовавшая дело, признала мои действия самообороной. За превышение полномочий Пэйна лишили всех званий… посмертно.

— Весьма, Андрей Владимирович. Разрешите вернуться в строй?

— Разрешаю, — с раздражением ответил Вяземский.

Не отводя взгляда от преподавателя, я легко скользнул назад. У него аж желваки заходили, а я поджал губы, сдерживая улыбку. Видимо, Андрей Владимирович очень боялся, что мой потенциал окажется больше, чем у него.

На этом вводная часть и наш разговор были закончены, и Вяземский приступил к обучению. Сегодня по плану была защита. И, как оказалось, для многих это стало проблемой. Щиты не открывались, рассыпались, схлопывались, никак не желая подчиняться создававшим их магам. Я ничуть не смущаясь выставил свой ровный аккуратный щит. Мико, умница, постаралась.

Семь парней вновь уставились на меня. Но взгляды были разные: кто-то смотрел с удивлением, а кто-то с завистью.

Итогом тренировки стало то, что один из студентов получил от собственного щита. Когда мы вышли из зала, он подошел ко мне:

— Кирилл Авдеев, — представился он, кивнув.

Судя по тому, что титула он не назвал, семья его обладала деньгами, но не дворянским происхождением. Козырять родословной и сразу давать понять, кто есть кто, здесь очень любили.

— Граф Тимофей Никольский.

— Ваша светлость, я видел ваш щит, и это было… здорово! — слегка заикаясь от смущения, проговорил он.

И вот что тут скажешь? «Пустяки, я даже не напрягался?» — казалось мне не самыми правильными словами.

— Полагаю, если будете прилежно тренироваться, у вас все получится, — ободряюще ответил я.

— Не сочтите за дерзость, но могли бы вы объяснить, как вы начинаете строить заклинание?

Мало ситуаций в жизни ставили меня в тупик, но эта была одна из них. Что значит строить заклинание?

— Я прошу свою магию сделать то, что мне нужно, а потом просто поддерживаю это, — честно ответил я.

— Да? — парень недоверчиво нахмурился и почесал за ухом. — И все?

— И все, — я пожал плечами.

— Что ж, спасибо, — явно разочарованный ответом, Кирилл поблагодарил меня и двинулся вдоль по коридору за остальными студентами, оставив меня в недоумении.

Я смотрел ему в след, сам не понимая, что именно меня так озадачило.

Но особенно долго мне озадачиваться было нельзя. По плану сегодня еще было посещение того самого отдела библиотеки, куда должна была заглянуть и Анечка. Это была не вторая и даже не третья наша встреча. Девушка настойчиво добивалась назначения нового свидания, из чего я сделал вывод, что не все в их отношениях с Григорием благополучно. У меня не было причин отказать ей в очередной встрече, поэтому, отложив невнятную тревогу, я отправился в общежитие, где, наконец-то, действовали все три душевые комнаты, готовиться к приятной встрече.

В спортивном зале царил полумрак. Горела лишь пара ламп над матами в углу. Но нам вполне хватало. Никита старательно и молча отвешивал мне удар за ударом, словно я не человек, а груша. Но и я в долгу не оставался, предпочитая сегодня работать ногами. Эта техника была для меня новой, поэтому я старался с особым усердием.

— Ты сегодня в ударе, — заметил друг, прикрываясь слева. — Хорошее настроение или хочешь выместить злость?

Нанося удар правой ногой, я вспомнил сытую улыбку Ани и яростно сжатые челюсти Вяземского.

— И то, и другое! — я взял выше, метя в ухо, но Никита вовремя его прикрыл.

— Ты в следующий раз предупреждай, тренировку перенесем, а то ты меня уже вымотал! — с этими словами, Никита нырнул мне в ноги и, подхватив под колени, бросил на маты.

Я перекатился из-под его удара, и, оттолкнувшись плечами, вскочил.

— Выпендрежник, — беззлобно проворчал друг, утерев пот, капавший с носа.

Я действительно сегодня изрядно загонял Остапова. Довольно скоро после начала наших тренировок я понял, что он хорош в интенсивной, но короткой схватке. А долгие бои даются ему тяжело. Поэтому иногда я специально затягивал драку. Не чтобы издеваться над спарринг-партнером, а чтобы прокачать эту его слабую сторону.

После секундной заминки, Никита тоже перешел на удары ногами. Отразив два, в третьем я перехватил его ногу и, сделав подсечку, довольно жестко уложил Остапова. Он охнул, и, не предприняв попытки встать и продолжить бой, раскинулся на матах, уставившись в потолок.

— Ну что, сегодня победа за мной, — я вскинул кулаки вверх.

Никита усмехнулся.

— Ну и как он тебе? — произнес он в пространство.

— Что? — непонимающе спросил я.

— Ладно, Ник, ты меня убедил, — раздался незнакомый мужской голос. — Он мне подходит.

Я обернулся, осматриваясь. Вслед за голосом раздались шаги, и через мгновение из темноты выступил… Алексей Воронцов. Он остановился на границе света, засунув руки в карманы и наклонив голову набок.

— Вы, конечно, деревянная табуретка, Тимофей Александрович, но если над вами поработать, думаю, выйдет толк, — сказал он, задумчиво нахмурившись, и качнулся с пятки на носок.

У меня аж дыхание перехватило от такой наглости. Не понимая, что происходит, я оглянулся на Остапова, который все еще лежал на матах, приподнявшись на локтях.

— Никита, что происходит? Ты сдал меня этому?.. — в чем я собирался обвинить Воронцова, еще сам толком не знал.

Но обида за неясную пока подставу больно отозвалась где-то в области желудка.

— Тимофей, подожди, — Остапов все же сел. — Никто никого не сдавал. Выслушай Лешку.

Я перевел полный негодования взгляд на графа.

— Я слушаю, хотя что-то мне подсказывает, что не должен этого делать.

— Не понимаю, откуда такая антипатия ко мне? — Алексей скрестил руки на груди. — Вообще, это я должен обижаться. Ведь вы приняли меня за девушку.

— Извините за недоразумение, — я развел руками. — Смените прическу, чтобы кто-то еще не совершил мою ошибку.

— Нет, Никит, беру свои слова обратно. Я не буду работать с графом Никольским. Я не умею дрессировать баранов, — сказав это, Воронцов гордо вздернул нос.

— От барана слышу! — ответил я.

— Что? — парень дернулся в мою сторону.

Мне отчаянно не хотелось драться… нет, мне отчаянно не хотелось избивать Алексея, потому что сколько-нибудь серьезной угрозы он не представлял, даже при наличии отвертки в кармане. Это было бы неправильно. Но тут мне на помощь пришел Никита, неожиданно возникший между нами.

— Спокойно, парни! Что за детская игра «Кто обиделся сильнее»? Неужели нельзя спокойно выслушать друг друга? Вы взрослые люди!

— Я-то да, а вот Алексей Константинович, кажется, паспорт еще не получил, — огрызнулся я.

— Ну, тогда будь добр, соответствуй! — неожиданно повысил голос Никита, — и выслушай уже, в чем дело.

— У вас минута, — я с нескрываемым разочарованием посмотрел на Остапова.

Вот знал же, что вновь обожгусь на дружбе.

Никита посмотрел на Алексея. Тот всем своим видом дал понять, что объяснять ничего не собирается, но совсем не против, если это сделает кто-то другой.

— Что ж, хорошо, — покачал головой мой сосед. — Значит, пока я побуду единственным вменяемым человеком в этом зале.

Последовало молчаливое согласие обеих сторон. Мы с Воронцовым испепеляли друг друга взглядами.

— Тимофей, ты слышал про конкурс танцев?

Услышав эти слова, я вздрогнул и, моргнув, перевел взгляд на соседа.

— Танцы?

— Танцы, Тимофей. Алексей хочет участвовать в конкурсе, — пояснил Никита.

— А я-то тут при чем? — воскликнул я в искреннем недоумении.

— Для конкурса нужна команда и два танцевальных номера: дуэт и соло, — снизошел до объяснений Воронцов.

— Без меня. Тут целый Университет народа.

— Три года подряд в конкурсе побеждает команда Григория Беркутова, — продолжил Алексей.

— Какой талантливый парень, он еще и танцует! — усмехнулся я.

Да, еще и танцует, а не только подсылает головорезов и портит нервы отцу.

— Все равно не понимаю, почему я должен согласиться на весь этот бред. Мне безразлично, что делает князь Беркутов-младший.

— Именно с чувством безразличия вы шпилите некую несвободную девушку в библиотеке? — съязвил вредный граф.

— Откуда?.. — я с неясными даже мне самому намерениями двинулся в сторону нахала, но рука Никиты уперлась мне в плечо, останавливая. — Это шантаж?

— Больно надо! — фыркнул Воронцов. — Я просто хочу дать вам законный способ утереть нос Григорию Беркутову.

— А вам оно на что, Алексей Константинович? Вы что не поделили с ним?

Воронцов промолчал, только губы поджал, но было видно, что и ему Гришка насолить успел. Никита посмотрел на меня с укором.

— Ты вообще молчи! Интриган! — сорвался я на него.

Остапов удивленно округлил глаза.

— Ладно, забыли, — неожиданно сдался Воронцов.

Он развернулся и, больше не сказав ни слова, вновь скрылся во мраке.

Никита покачал головой.

— Зачем ты так, Тимофей?

— Я так? А что я? Это ты тут смотрины с тайным заговором устроил! — я ткнул в грудь соседа пальцем.

— Алексей мой друг. Я должен был помочь.

— Не помог! — бросил я и, срывая на ходу бинты, вышел из зала.

Вечер я провел в комнате, расхаживая из угла в угол. Никита не объявлялся. Скорее всего решил мне дать время сбросить пар и успокоиться. Ну не боялся же он получить от меня по… лицу.

До отбоя оставалось полчаса, когда в дверь застенчиво постучали.

Я поднялся с кровати, гадая, кого могло принести в такое время. Даже не спросив «Кто?», я рывком открыл дверь.

На пороге стояла графиня Воронцова. Большие серые глаза выражали глубокую тревогу. Она неуверенно крутила пальцами пуговицу пиджака и нервно кусала нижнюю губу.

— Даша?..

— Тимофей, извини, что так поздно, но могли бы мы поговорить?

Я поймал несколько любопытствующих и ехидных взглядов проходивших мимо студентов, явно ожидавших, что я приглашу девушку в комнату.

Я обернулся и посмотрел на настенные часы.

— Даша, ты не будешь против прогуляться по лужайке? Там и поговорим.

— Да, конечно! — почти радостно согласилась она и направилась к выходу с этажа.

— Я хотела поговорить о брате, — начала девушка, когда мы вышли на лужайку, освещенную полной луной. — Никита рассказал о том, что случилось в спортзале.

— Ох, Никита, — я покачал головой.

— Я не знаю, что вы с Лешкой не поделили.

Я и сам не знал ответа на этот вопрос.

— Но я тебя понимаю.

Я удивленно посмотрел на Дашу.

— Да, — она решительно кивнула, — у него ужасный характер. Он кажется вредным, наглым и заносчивым.

— Это точно, — протянул я.

— Но это только на первый взгляд! — девушка вдруг остановилась и повернулась ко мне. — Он может быть совсем другим.

— Белым и пушистым? — хмыкнул я.

— Понимаешь, у Лешки была сложная жизнь. Он родился вторым, был очень слабым, и никто не верил, что он выживет. Но он смог. Вопреки всему. Иногда в семье не хватало денег на еду, не то, что на лекарства. Наш род давно бедствует.

— Как же вам удалось попасть в Императорский Университет?

— Меня взяли за мой дар энергетика, а Лешка… Лешка получил императорскую стипендию. Создал проект системы вентиляции для шахт.

— Что? — вырвалось у меня.

Даша мягко улыбнулась.

— А ты думал, он только фуэте крутить умеет?

Я вообще не думал об Алексее Воронцове ничего. Ровно до этого момента. А теперь мне жить с этой информацией. За что?

— В школе ему постоянно доставалось от старших ребят.

— История с отверткой правда? — зачем-то спросил я.

— Да, — вздохнула Даша. — Только после этого нападки прекратились. По школе пошел слух, что у Лешки не все в порядке с головой.

— А это так?

— Нет, конечно! Вообще он умный. С детства крутился вокруг отца-инженера, еще когда до кульмана только макушкой доставал. Папа научил его всему, что знает сам. Сейчас брат занимается разработкой какой-то техники, которая позволит сократить количество людей в шахтах. Ректор даже помог ему связаться с одним из производителей, чтобы изготовить опытный образец.

Заметив скепсис на моем лице, Даша добавила задорно:

— Еще Лешка хочет изобрести новую модель мехабота!

На этой фразе мой интерес к Алексею Константиновичу резко возрос. А чем дакхр не шутит? Вдруг эта наглая малявка действительно талантливый инженер. Информация требовала тщательной проверки. Но наши отношения с Воронцовым откровенности не предполагали. А значит, нужно их налаживать.

— Даша, к чему весь этот разговор?

Девушка опустила глаза.

— Я понимаю, что не вправе просить о таком. Но… — она запнулась.

— Ты хочешь, чтобы я участвовал в этом конкурсе танцев? — подсказал я.

Даша вскинула на меня полный надежды взгляд. Лунный свет отражался в ее больших глазах, делая их серебристыми.

— И дать твоему брату еще один повод для гордости, — уже совсем по-доброму улыбнулся я.

Девушка вздохнула.

Я задумался. С одной стороны отличный способ втереться в доверие к будущему светиле инженерии, крутящему на досуге фуэте. С другой — шанс утереть нос Беркутову. Минусов я пока не видел.

— А если вдруг я не потяну сольный номер. Я ведь раньше этим не занимался.

— Так ты будешь не соло, а в паре со мной.