Никольский. Выйти из Тени 2

Глава 25

Лешка неожиданно внял голосу разума, считай моему, и прекратил всякие попытки узнать, в каком госпитале находится Софья. Но и в Университет на следующий день не пошел. Угрюмый, он сидел на подоконнике в библиотеке, перебирая старые газетные вырезки, подборки которых в изобилии водились на полках книжных шкафов. Видимо, их коллекционирование у Никольских было семейной традицией.

Даша не смогла оставаться в четырех стенах. Поэтому утром отправилась вместе со мной и Никитой в Университет. Я то и дело посматривал на экран телефона, но он не загорался входящим вызовом, и оповещений о пропущенных звонках также не было. Разумовская молчала.

Но в полдень вести все же пришли. Едва закончилась пара по маркшейдерии, как в кармане задергался телефон. Я поспешно вытянул его и увидел номер Марго.

— Есть новости? — забыв поздороваться, я перешел сразу к делу.

— Да, — ответила княгиня, также пропустив приветствие. — Я нашла поверенного барона Гроффа. И, как оказалось, он ищет тебя. Он, кстати рядом.

Последовала секундная пауза, после которой в трубке раздался приятный мужской голос.

— Тимофей Александрович Никольский?

— Да. С кем имею честь разговаривать?

— Я Федор Тимофеевич Пеньков, поверенный барона Гроффа. Я думал, как мне найти вас, ведь Виктор Викторович не оставил мне вашего номера. Уже собирался ехать к вам в особняк, как меня нашла ее сиятельство княгиня Разумовская.

Я терпеливо выдохнул. Господин Пеньков был явно не из тех, кто переходит прямо к делу.

— Так вот, о чем это я. Едва узнав о трагической гибели барона и его жены, я тут же направился проверить его распоряжения относительно имевшегося у него движимого и недвижимого имущества, которые он, между прочим, отдал совсем недавно.

— Правильно ли я понимаю, Федор Тимофеевич, что, если вы искали меня, то распоряжения барона напрямую касаются меня?

— Да, ваша светлость, вы совершенно правы. Виктор Викторович завещал вам некоторую часть своего имущества.

Это было совершенно неожиданным. С какой стати барону что-то завещать мне? Вроде бы мы не успели стать закадычными друзьями.

— А что именно барон Грофф оставил мне? — я задал этот вопрос, желая понять мотивы покойного, а преследуя корыстные цели.

— К сожалению, я могу открыть вам эту информацию исключительно после того, как второй наследник будет в состоянии присутствовать на оглашении завещания. Но пока, как мне сказали, Софья Викторовна пребывает без сознания в отделении реанимации…

— То есть наследников всего двое? — прервал я, как мне казалось, бесконечный словесный поток. — Софья и я.

— Вы совершенно правы… — пошел на новый круг пространных речей господин Пеньков.

— А сестра барона не наследует ему?

— Нет, Евгения Викторовны в списках наследников не значится, — Пеньков терпеливо выслушивал мои реплики.

— А Виктор Викторович не отдавал распоряжений относительно того, кто в случае его преждевременной кончины будет законным представителем его несовершеннолетней дочери?

— Нет, подобных распоряжений у меня нет. Ведь это такое невероятное и ужасное стечение обстоятельств, что и он, и его жена погибли одновременно…

— Значит, законным опекуном является единственная родственница Софьи, Евгения Викторовна?

— Да, — неожиданно лаконично ответил поверенный.

Дакхр! Это был не лучший расклад для юной баронессы. Нет, могло, конечно, оказаться так, что ее тетка совершенно не имела никакого злого умысла относительно барона и его семьи. И авария была кошмарной случайностью. Но мне в это не верилось совершенно. И способа защитить Софью я пока не видел.

— Тимофей Александрович, вы, пожалуйста, не пропадайте. Когда баронесса Грофф придет в себя, я должен буду огласить завещание ее отца.

— Конечно, Федор Тимофеевич. Вы всегда можете найти меня по этому номеру.

Вновь короткая пауза, и я услышал голос Марго.

— Это первая новость, Тимофей Александрович.

— Не особо радостная. А вторая какая?

— Мне позвонил Петр Евгеньевич и сказал, что кризис миновал, и состояние Софьи стабилизировалось. Он полагает, что скоро она должна прийти в себя.

— Это отличная новость, Маргарита Павловна! — мне хотелось искренне порадоваться услышанному, но это значило лишь одно — вскоре Евгения Грофф сможет забрать племянницу домой.

И тогда мы можем потерять Софью.

— Не слышу радости в вашем голосе, — вздохнула Марго. — Я взяла на себя смелость попросить профессора Веселовского не спешить с переводом Софьи в обычную палату.

— Спасибо, ваше сиятельство.

— Я могу сделать что-то еще?

— Думаю, что нет. Держите, пожалуйста, в курсе состояния баронессы. В ближайшее время, думаю, должна поступить информация от надежного человека из полиции, относительно расследования причин аварии.

— Вы также держите меня в курсе. И, если можно, я хотела бы видеть Дарью Константиновну.

— Хорошо, постараюсь привезти ее после занятий. Ей тоже это будет полезно.

— Тогда, до скорой встречи, Тимофей Александрович.

— До свидания, Маргарита Павловна.

Первое, что я сделал после того, как завершил вызов, это сделал новый. На этот раз Даше. Мне очень хотелось сообщить новость лично, но бежать через всю территорию в ее учебный корпус было слишком долго. Поэтому я набрал ее номер.

— Тим? Что с Софьей? — прозвучал неожиданный вопрос.

— Вас уже учили читать мысли на расстоянии? — без капли иронии поинтересовался я.

Надо же знать на будущее, чего ждать от двух энергетиков, когда они закончат обучение.

— Нет. Но ты обычно не звонишь мне в течение дня. Поэтому я предположила, что твой звонок касается Софьи.

Я почувствовал, как губы тронула легкая улыбка. Да, не завидую я будущему мужу графини Воронцовой.

— В себя она пока не пришла, но угроза жизни миновала.

Трубка выдала вздох и едва слышные слова благодарности какому-то местному божеству.

— Я могу позвонить Лешке?

— Да, конечно, — я обрадовался, что мне не придется этого делать самому. — О посещениях, конечно, говорить пока рано, но все же это хорошая новость. И по этому поводу княгиня Разумовская просила привезти ей тебя после занятий.

— Хорошо.

Пару секунд телефон молчал.

— Тим.

— Да, Даша?

— Я хотела извиниться за вчерашнее, — в голосе девушки мне послышалось волнение, совсем не связанное с ее братом и всей этой ситуацией. — Ты был прав.

— Думаешь? Нет, я просто бесчувственный чурбан, — я попытался добавить в голос веселых интонаций.

— Нет, просто у тебя нервы из империя, — сказала Даша как-то совсем грустно, несмотря на мои старания. — Пока, Тим.

— Пока, Даша.

Я нажал на красную кнопку и посмотрел на телефон. Нервы из империя, скажет ведь… Стоп! Именно эту фразу она вчера сказала про того, которого… Это ведь просто расхожее выражение этого мира, а не то, что мне подумалось?

Я неожиданно почувствовал, что у меня совершенно нет сил, чтобы присутствовать на дальнейших лекциях, поэтому я взял рюкзак со скамьи и вышел из аудитории.

Придя в комнату, я кинул рюкзак на стол и вытянулся на кровати. Стоило закрыть глаза, как чудовищная усталость буквально раздавила меня, вызвав нудную головную боль. Смерть Гроффов, продажа завода Разумовской, встреча с Беркутовым-младшим — все это навалилось как-то одновременно.

— Могу помочь с головной болью, — раздался на грани магического сознания голос Мико.

— Ты преуспела в лекарском деле? Помню, мозоль на ладони мы с тобой долго лечили и почти безрезультатно, — усмехнулся я, не став открывать глаза.

— С тех пор многое изменилось. Позволь попробовать, господин, — произнесла магия медовым тоном.

— Пробуй.

Я почувствовал на висках приятное тепло, словно их коснулись заботливо нежные пальцы. Спустя минуту боль стала уменьшаться, а вскоре исчезла совсем. Тепло переместилось на затылок, затем на плечи и спину. Кажется, магия вновь начала свою игру, как тогда в душе.

— Мико…

— Да, господин, — я почти физически ощутил легкое дыхание на щеке, а тепло переместилось на живот.

— Сейчас не время…

— У тебя никогда нет на меня времени, — прошептала Мико и упрямо продолжила свои действия.

Сопротивляться ей не хотелось. Возможно, стоило добраться до душевой, но сил не было. Вспомнив, что в шкафу завалялась сменная одежда, я просто раскинул руки и предоставил своей малышке полную свободу действий.

— Мико, — невольно прошептал я, когда магическое тепло добралось до самого интересного.

— Я вот даже знать не хочу, что за Мико, и что ты сейчас представляешь, — голос Никиты обрушился на сознание, как лавина.

— Дакхр, Остапов! Разве можно так пугать! — я подскочил на кровати.

Возбуждение мгновенно схлынуло, оставив неудовлетворенность и раздражение.

— Я вообще звонил и половину Университета обежал, пока искал тебя! А ты тут…

Я взял в руки телефон, который все это время валялся рядом. Восемь пропущенных от Никиты. Почему я не слышал?

— Отдыхаю! Или я постоянно должен решать чьи-то проблемы? Что случилось такого, что я срочно понадобился? — сорвался я.

— Ничего, ты прав. Отдыхай, — стоявший у двери Остапов развернулся, чтобы выйти.

Вот тебе и нервы из империя. С чего я, собственно, так завелся.

— Извини, Ник, — выдохнул я и потер лицо ладонями. — Так что ты хотел сказать?

— Жданов звонил. Сказал, что настоятельно попросил своих внимательнее покопаться в машине Гроффов. Результаты, скорее всего, будут только в понедельник.

— Пусть хоть в понедельник, если они что-то найдут.

— А еще он сказал, что водитель пропал.

— Что?

— Жданов искал его, чтобы узнать, почему тот не был за рулем в день аварии. Но он не явился сегодня на работу. Дома его нет. На связь с родственниками не выходил.

Безусловно, простым совпадением это быть не могло. Либо он сбежал, будучи причастным к аварии, либо его убрали, как лишнего свидетеля.

— Спасибо, Ник. И, еще раз, извини.

— Да ладно, — Остапав махнул рукой. — С кем не бывает. Тебе и, правда, нужен… отдых. Ты бы лучше к княгине Разумовской сходил, а не мечтал тут в одиночестве о непонятных Мико.

— Это девушка, — зачем-то попытался оправдаться я.

— Ага, — ответил Никита и все же вышел.

— Продолжим, — промурлыкала магия.

— Нет, — решительно сказал я и поднялся с кровати. — Мико, ты хочешь есть?

— Иногда я не понимаю тебя, господин, — вздохнула магия.

— Милая, у нас серьезный бой в субботу. А мы с тобой, считай, не тренировались после твоего очередного обновления. Да и подкормить тебя сторонней магией следовало бы. Кто знает, какой у Гришки потенциал и резерв.

— Господин очень заботлив, — вновь заискивающее мурлыканье.

— Не преувеличивай. Просто от твоих возможностей зависит моя жизнь. А Беркутов, это не Авдеев, который от собственного щита по носу получает.

— Что предлагаешь?

— Пока время есть, сегодня стоит погонять по залу кого-нибудь из старших курсов. Или, точнее, чтобы меня погоняли. Нам же надо пополнить твой резерв. А завтра надо выгнать Игната на полигон. Согласна?

— Как господину будет угодно, — отозвалась Мико.

Почему ее покорность и готовность к подчинению не вызывала во мне уверенности и ощущения превосходства. Ведь мы неплохо с ней сработались. Да, порой она перегибала, но в основном наши взаимоотношения можно назвать идеальными. Или я просто привык везде видеть подвох.

Отбросив эти странные мысли, я направился в зал, где старшие курсы тренировались под присмотром младшего инструктора по боевой магии. Я предложил себя в качестве груши для битья, и меня едва ли не с радостью взяли на тренировку. Мой щит, с готовностью открывавшийся на любую атаку, активно, но незаметно впитывал чужую магию. Да и парням было полезно столкнуться с новым соперником. Под конец тренировки, я получил приглашение прийти также завтра вечером, что было мне весьма на руку.

После занятий я, как и обещал, завез Дашу к Марго, да там и оставил. Пусть девочки пообщаются, им тоже сейчас было нелегко.

На следующий день в Университет никто не собирался. Поэтому я с чистой совестью рано утром ошарашил Игната сообщением, что мы едем на полигон. Гувернер был удивлен моей неожиданной тягой к тренировкам, но согласился без лишних вопросов.

— Единственное, о чем прошу, давай в полную силу. Не надо меня жалеть, — попросил я его.

Жалость Игната для меня сейчас была бы худшим врагом. Гувернер хмуро посмотрел на меня, но согласно кивнул.

На полигоне мы провели около двух часов, в течение которых, не переставая, испытывали друг друга на прочность, удерживаясь на самой грани между тренировочным и настоящим боем. Я остановился лишь тогда, когда из последних сил пытаясь удержать давление моих силовых волн, Игнат вынужден был опуститься на одно колено.

Я подошел к старавшемуся восстановить нормальное дыхание гувернеру и, подав руку, помог подняться.

— Спасибо, — искренне поблагодарил я гувернера.

Игнат долго смотрел на меня, сохраняя молчание, а потом произнес:

— Твое мастерство значительно выросло. Но мне кажется, что наши тренировки не имеют к этому отношения. Еще немного, и мне нечего будет тебе дать в качестве наставника.

Я лишь покачал головой. Когда-то я уже посчитал себя самым искусным и умным. Закончилось это печально. Всегда есть, чему учиться. Я бросил взгляд на грубую бетонную поверхность, в которую завтра должен буду ткнуть Беркутова мордой, и вышел вслед за гувернером. Тем же вечером я честно исполнял роль груши на тренировке боевых магов, пополняя истощившийся резерв Мико. Моя малышка жадно поглощала каждый энергетический импульс, каждый фаер, пущенный в меня умелыми и не очень старшекурсниками.

В перерыве, весело беседуя с парнями, я как бы между прочим поинтересовался, что представляет собой Григории, как противник. Все сошлись во мнении, что он жесткий, беспринципный, но талантливый гад.

На следующее утро выпал первый снег. Лешка половину утра ходил за мной и умолял позвонить Марго. Потом к нему присоединилась сестра, которая молча, но весьма укоризненно взирала на меня из разных уголков дома. Не выдержав давления, я позвонил Разумовской и, выслушав короткое «без изменений», передал его Воронцовым. Наконец успокоившись, оба разошлись по своим делам.

Под вечер я отозвал Никиту в сторонку и дал ему задание занять Воронцовых и Игната на этот вечер так, чтобы они не вспомнили о моем существовании.

— Извини за бестактный вопрос. А ты сам куда? — за интересом Никиты скрывалось беспокойство, а отнюдь не праздное любопытство.

— Ты велел мне отдыхать, вот я и поеду отдыхать, — ответил я, надевая куртку.

Остапов одобрительно кивнул и заверил, что все сделает. Первый снег приятно похрустывал под подошвой, когда я шел к машине. Я решил выехать раньше, подумав, что из-за снега, который, никуда не торопясь, укрывал окрестности, движение на дороге будет замедленным.

Фары выхватывали из темноты, неожиданно обрушившейся на город, ползущие навстречу машины, а дворники лениво смахивали с лобового стекла занесенные на него ветром снежинки. Я включил музыку и постарался прогнать все мысли из головы.

Дорога до полигона показалась мне особенно длинной. Решив немного пройтись, я оставил машину дальше, чем обычно. Автомобиля Беркутова я не увидел. Можно было подумать, что он струсил и решил не приезжать. Но, подойдя к сетчатой калитке, которую мы с Игнатом обычно аккуратно запирали за собой, я обнаружил ее висевшей на одной петле. Кажется, Беркутов решил вывести меня из себя еще до начала боя. Покачав головой, я шагнул за забор.

Полигон тоже был укрыт ровным слоем снега. Больше ни чьих следов я не заметил. Единственным источником света была большая, почти полная луна. Выйдя примерно на середину, я остановился, зажег на ладони фаер, который хоть немного разогнал мрак, и осмотрелся.

— Григорий, выходи, — крикнул я.

Вдруг ночную тишину прервал щелчок, и свет прожекторов, закрепленных на столбах по периметру полигона, разорвал темноту. Когда глаза привыкли к свету, я обнаружил себя в окружении шести мужчин примерно Беркутовской комплекции.