Никольский. Выйти из Тени 2

Глава 3

— Тимофей, нам надо поговорить, — Никита закрыл дверь, и я услышал, как щелкнул замок.

Но соседу этого показалось мало, и для демонстрации намеренья, во что бы то ни стало со мной поговорить, он загородил дверь собой.

Оставалось только прорываться с помощью магии. Или использовать один из столов в качестве тарана. Но мне совершенно не хотелось вредить Остапову. Поэтому я просто сидел на кровати и активно делал вид, что читаю учебник.

— Ты хоть возьми его правильно, — посоветовал сосед.

Я быстро перевернул книгу.

— Что с тобой происходит? В последние пару дней ты какой-то странный. Не разговариваешь, сторонишься меня. Нормально ведь общались. С каких пор что-то изменилось?

Да с тех самых пор, как милая девушка, обнимавшая Никиту каждое утро на пробежке, превратилась в… Я до сих пор не мог опомниться от шока, который испытал, глядя в спину убегавшему с лужайки парню.

— С чего ты взял, — спросил я, продолжая изображать увлеченного наукой студента.

— Тим, я энергетик. Тебе это о чем-то говорит? — вздохнул Никита и, оставив пост, сел на свою кровать.

— Нет, — честно ответил я.

— Хорошо, сейчас объясню, — терпеливо выдохнул Остапов.

Я, поняв, что разговора все же не избежать, отложил книгу и развернулся к соседу.

— Таких, как я, называют в народе мозгоклюями и мозгоправами. Наша сила такова, что опытный энергетик может внушить человеку любую мысль, или, напротив, избавить. А еще мы чувствуем энергию, которую излучают эти самые мысли. И в последние дни она у тебя изменилась. Из свободно струящейся синевы стала вязкой и серой.

— Это плохо?

— Плохо, это когда темно-зеленая. Она и для самого человека опасна, и для энергетика, который рядом. А твою еще исправить можно.

— Полезешь мне в голову? — напрягся я и на всякий случай приготовился активировать Мико.

— Никогда без добровольного твоего согласия или крайней необходимости, от которой будет зависеть твоя жизнь, — словно клятву произнес Остапов. — Откровенным разговором можно обойтись. Так что, поговорим? У тебя неприятности? Или я где-то накосячил?

Я посмотрел на всерьез встревоженного Никиту. И поймал себя на мысли, что эта недосказанность меня тоже беспокоит.

Я растер лицо ладонями и взъерошил волосы, но нужные слова никак не приходили. Однако, с чего-то нужно было начинать

— Хорошо, давай поговорим, — решительно сказал я и в упор посмотрел на соседа. — С кем ты бегаешь по утрам?

— Ты за мной следишь? — усмехнулся Остапов.

— Сейчас не будет откровенного разговора, и я затоплю тут все темно-зеленой энергией своих мыслей, — сурово ответил я.

— Уговорил, слушаю, — Никита примиряюще поднял ладони.

— Это парень? — резко выпалил я.

Мой сосед нахмурился, а потом вдруг расплылся в улыбке.

— Понятно, — почти довольно протянул он. — Ты встретил Леху.

— Какого Леху?

— Моего друга из Рязани. Алексей Воронцов. Тоже граф, между прочим. И как же вы познакомились?

Я с минуту пристально смотрел в глаза Никите, прежде чем произнести следующую фразу:

— Я принял его за девушку.

— И решил подкатить? — Остапов скрестил руки на груди. — Несмотря на то, что видел эту «девушку» со мной?

— Вы не целовались! — зачем-то попытался оправдаться я.

— Такой себе аргумент. Но, допустим, — кивнул он. — Как же ты после этого живым ушел?

— А твой Лешка тоже смешанными единоборствами занимается или он боевой маг? — усмехнулся я.

— Не то и не другое. Но ссориться с ним не стоит.

— Аурой задушит? — усмехнулся я.

Никита ненадолго замолчал, видимо решая, стоит мне рассказывать нечто темное о его друге детства или не стоит.

— Мне было четырнадцать, а Лешке тринадцать, когда в нашем классе появился новенький. Он не принадлежал дворянству, но его родители были весьма состоятельны, в отличие от Лешкиных. И этот урод почему-то решил, что смеяться над мелким, тощим мальчишкой — это весело. Сначала просто обзывал его. Но однажды, он подумал, что одних оскорблений мало и решил избить Леху в темном углу под лестницей.

Никита замолчал.

— И? — проявил я неожиданный интерес к истории.

— Оказалось, что Алексей таскал в кармане отвертку, которую он воткнул на половину длины в бедро тому отморозку.

— Ладно, я понял, что к графу Воронцову лучше не подходить. Можете обниматься дальше, это не мое дело, — я пожал плечами и вновь открыл книгу.

Сосед еще пару минут смотрел на меня, едва сдерживая улыбку.

— Хорошо, — наконец сказал Никита. — Пойдем.

— Куда?

— Покажу тебе кое-кого.

Я нехотя сполз с кровати и поплелся за Остаповым, хотя не видел в этом никакого смысла. По дороге Никита достал из кармана брюк телефон и кому-то позвонил.

— Можешь подойти на центральную лужайку? — спросил он и, получив ответ, добавил, — Жду.

Я подозревал, кому был адресован этот звонок, и совсем не горел желанием вновь встречаться с Алексеем. Но, видимо, Никите это было важно.

Мы вышли почти на середину газона и остановились.

— И кого же мы ждем? — спросил я, осматриваясь.

— Сейчас уви… — сказал Никита.

Не успев договорить, он вздрогнул, принимая спиной вес налетевшего сзади человека. Я ничего не успел понять, как отточенным движением Никита перебросил через плечо нападавшего. Раздался девчачий визг. Еще пара движение и на руках моего соседа оказалась девица… очень похожая на графа Воронцова.

— Остапов, тебе повезло, что я не в юбке! Иначе я бы тебя убила! — сказала она притворно сердито, а потом, положив ладони на широкую грудь Никиты, весело рассмеялась.

— Неужели случится такое счастье, и я увижу тебя в юбке? — усмехнулся тот, крепче прижимая девушку к себе.

Через пару секунд придя в себя, я кашлянул, не желая наблюдать их милое воркование.

— Ах да, — опомнился Остапов и, осторожно поставив девушку на землю, даже руки от нее убрал. — Хотел тебя кое с кем познакомить. Мой сосед по комнате и друг граф Тимофей Александрович Никольский. Тимофей, это графиня Дарья Константиновна Воронцова.

«Двойняшки!» — осенило меня.

На меня вновь посмотрели из-под светлой челки серые глаза. Невероятно большими они казались на худеньком, с высокими скулами, лице. Но взгляд был совершенно другой: мягкий и открытый. И это единственное, что привлекало в молодой графине. Она не обладала ни идеальностью черт Марго, ни очарованием юной княжны Дороховой. Слишком тонкие губы, нос с небольшой горбинкой. Сходства с братом добавляли прическа и худоба. Студенческая униформа на обоих Воронцовых висела одинаково.

— Даша, — девушка вскинула ладонь для рукопожатия.

Я осторожно сжал тонкие бледные пальцы и натянуто улыбнулся.

— Тимофей. Приятно познакомиться.

— Я тоже рада познакомиться с другом Никиты, — искренне улыбнулась графиня Воронцова, обнажив острые, чуть длиннее передних зубов, клычки. — Он для меня, как брат. Ой, вас надо с Лешкой познакомить!

— Не надо! — вырвалось у меня.

— Они уже познакомились, — сдал меня Никита, за что заслужил мой «благодарный» взгляд.

Глаза Даши стали еще больше.

— Когда? Вот ничего он мне не рассказывает!

— Пару дней назад, — неопределенно ответил Никита.

— Даша! — вдруг донеслось с другой стороны лужайки.

— Ой, простите, меня девочки зовут. Надеюсь на продолжение знакомства, граф! — крикнула она, обернувшись на бегу и помахав мне рукой.

Я вяло ответил ей тем же.

— Спасибо, что не сказал, что я перепутал ее с братом, — похлопал я Никиту по плечу, когда девушка исчезла из вида. — Между вами что-то было?

Остапов покачал головой.

— Я ее помню примерно столько же, сколько себя. Жили в соседних домах. Мы просто друзья. Кстати, о друзьях. Надеюсь, между нами все недоразумения улажены? — протянул он мне руку.

Я с готовностью ее пожал.

— Кстати, о друзьях, — повторил я его же слова и посмотрел Никите в глаза, не разрывая рукопожатия. — Скажи мне, с чего вдруг такая забота о моем настроении и самочувствии? Что тебе от меня нужно?

— А просто по-дружески я не могу поинтересоваться твоим состоянием? — невинно хлопнул глазами Остапов.

Я покачал головой.

— Хорошо, раскусил. Есть у меня к тебе дело, — подтвердил догадку Никита.

— Ну, вот сразу нельзя было так? Без выяснения моего душевного состояния?

— Ага, ты бы прямо сразу и согласился. При этом терзаемый думами, — усмехнулся сосед.

— Ладно, скорее всего, я не согласился бы. Хотя я до сих пор не знаю, в чем заключается твоя просьба, и просвещать ты меня, видимо не собираешься.

— Я теперь думаю, а стоит ли тебе говорить, — задумчиво погладил подбородок Остапов.

— Ниииик! — протянул я раздраженно.

— Хорошо, скажу, — сдался он. — В университетском спортзале есть большой мат в углу. Я узнавал, там можно тренироваться.

— Отличная новость! Кого будешь кидать на мат? Графиню Воронцову? — не смог удержаться я от ехидного замечания.

— Вообще я тебя хотел… — начал Никита, но, увидев мои округлившиеся глаза, исправился. — В смысле, я хотел предложить тебе спарринг. Ты согласен?

Как я мог отказаться от такой возможности! Я видел Остапова в деле, и мне было чему у него поучиться. Да и пора было уже приводить себя в порядок. Магия магией, но и тело ее вмещающее должно быть крепким. Поэтому я не раздумывал ни секунды.

— Почту за честь, — я отвесил церемонный поклон, и Никита ответил мне тем же.

— Тогда переодеваемся и идем?

Мы двинулись в сторону общежития.

— Тут еще тренажерный зал есть, — словно между прочим сказал Остапов.

— Это ты на что намекаешь?

— Я ни на что не намекаю. Я прямо говорю. Тебе туда очень надо!

Я с притворной злостью посмотрел на соседа. Но Ник только улыбнулся.

Первый месяц студенческой жизни пролетел незаметно, потому что был очень насыщенным. Я добросовестно посещал все предметы и учил лекции. Трижды в неделю по вечерам ходил в тренажерный зал, еще два вечера мы с Никитой мутузили друг друга на матах. На выходные я, как и обещал, возвращался в особняк Никольского. Субботним утром после традиционного Зоиного кофе я с Игнатом отправлялся на заброшенный полигон, где работал над Мико. Мой наставник был жестким и требовательным, но все же каждый раз я заслуживал его куцую похвалу. Я чувствовал, как магия становится сильнее, в защите поглощая заклятья гувернера, как все больше она заполняла крепнущее день ото дня тело. Но, чем усерднее я ее развивал, тем больше мне хотелось сделать ее еще сильнее. Однако, поиски оставшихся перстней, как и раскрытие тайны Тимохиного рождения, решил пока отложить.

С Никитой мы виделись на тренировках или уже перед самым отбоем. После лекций он занимался различной общественной работой или пропадал с двойняшками. Я в их узкий кружок намеренно не влезал, несмотря на то, что Остапов неоднократно звал меня с собой и регулярно передавал привет от графини Воронцовой. Но я успешно избегал этих встреч под предлогом посещения тренажерного зала, дополнительных занятий по математике и еще дакхр знает чего.

Несколько раз я встречал в зале Григория Беркутова, который демонстративно игнорировал не только наше знакомство, но и мое существование в принципе. Пока я спокойно относился к этому и не имел намерения как-то менять ситуацию, ведь открытых выпадов и угроз в мой адрес не поступало.

Так же я стал завсегдатаем университетской библиотеки, отдавая предпочтение справочной и технической литературе. Эти книги располагались в отдельной комнате, вмещавшей примерно три десятка плотно заставленных книгами высоких шкафов. У противоположной от входа стены стоял длинный стол и четыре стула.

Сюда был открыт свободный доступ студентам, в отличие от остальной библиотеки, где поиском книг занимались библиотекари. Правда, популярностью этот отдел совсем не пользовался. Каждый раз, приходя туда, я оставался один на протяжении всего времени. Даже библиотекари сюда не заглядывали.

Тем удивительнее было однажды услышать щелчок закрывающегося замка и застать у одного из шкафов Анечку.

— Здравствуйте! Нам в прошлый раз не удалось познакомиться, — улыбнулась девушка, кокетливо стреляя глазками. — Баронесса Анна Болотова.

Я был немного удивлен, потому что думал, что Григорий с его высокомерием, меньше чем на графиню не позарится.

— Граф Тимофей Никольский, — доброжелательно ответил я, ничуть не расстроенный тем, что меня отвлекли от книги.

На Анечку хотелось отвлекаться. Она словно была создана, чтобы искушать. Начиная от милого кукольного личика, заканчивая роскошной фигурой, которую так и хотелось изучить наощупь. А белая рубашка, с вырезом, из которого беззастенчиво выглядывала грудь, и юбка до середины бедра только распаляли это желание.

— Граф, вы не могли бы мне помочь? — взмахнув ресницами, спросила Аня.

— Весь к вашим услугам, — с готовностью ответил я.

— Мне нужно достать справочник с одной из верхних полок. А я не могу подвинуть к шкафу лестницу, потому что она очень тяжелая, — красавица досадливо развела руками.

— Никаких проблем, — ответил я и пошел за стоявшей у стены приставной лестницей.

Она, к слову, действительно оказалась очень тяжелой. Поставив лестницу к нужному шкафу, я протянул баронессе руку. Поблагодарив, она вложила пальцы в мою ладонь. Как оказалось, лестница была не самая устойчивая, поэтому я на всякий случай остался рядом. Нужный справочник стоял на одной из самых верхних полок, и Ане пришлось подняться так высоко, что нижний край ее юбки оказался прямо напротив моих глаз.

— Почти достала! — сказала девушка и потянулась за книгой, открывая моему взору кружевную полоску чулок. — На всякий случай возьму еще одну.

— Можете не торопиться, — ответил я, и, пользуясь весьма удобной позицией, заглянул под юбку.

Конечно, я понимал, к чему весь этот спектакль, но пока не собирался форсировать события, наслаждаясь разворачивающейся передо мной картиной.

В итоге, заполучив аж четыре книги, Анечка, так же с моей помощью спустилась с лестницы, поблагодарила меня и, покачивая бедрами, направилась к столу.

— А что вы изучаете? — я направился вслед за ней.

— Состав почв дальневосточного региона, — ответила девушка, не останавливаясь.

Дойдя до стола, она положила книги на край. Самая верхняя из стопки соскользнула и упала на пол.

— Ах, какая я неловкая! — воскликнула Аня и наклонилась за книгой.

Продолжения представления я дожидаться не стал, в два шага оказавшись у стола. Спихнув остальные книги на пол, я подтолкнул к нему баронессу. Она охнула, вроде как от неожиданности, но в следующее мгновение уже оперлась ладонями о столешницу, расставив ноги и прогнувшись в пояснице. Обжигающий взгляд через плечо дал мне окончательную отмашку к действию. Я по-хозяйски одной рукой обнял девичью талию, а другую запустил под юбку, чем вызвал довольный стон баронессы.

Мы отметились на столе, на подоконнике и у стены. Было во всем это что-то необычное, потому что приходилось все делать тихо. Ведь в библиотеке шуметь нельзя.

Мы еще некоторое время стояли у стены, пытаясь успокоить дыхание.

— Да, почвоведение, невероятно интересная наука, — прошептала Аня, посмотрев на меня затуманенным взором.

Я провел большим пальцем по ее искусанным в попытках не закричать губам.

— Надо будет как-нибудь еще раз закрепить материал, — таким же сбивающимся шепотом сказал я и разжал объятия.

— Непременно.

Потом она быстро поправила прическу и одежду и не очень уверенной походкой направилась к двери.

Я провел в той комнате еще примерно полчаса, впрочем, так и не открыв ни одной книги.

Покинув библиотеку, я решил вернуться в общежитие через основной учебный корпус. Проходя мимо доски с объявлениями, мой взгляд зацепился за яркий прямоугольник бумаги.

— Конкурс танца? — недоуменно спросил я у самого себя и пошел дальше.