Никольский. Выйти из Тени 2

Глава 20

— Тот мужик, с которым ты ехал. Он же твой отец?

— Нет, он мой гувернер, — покачал я головой. — Правда, замашки у него порой отцовские. Мои родители умерли.

— Да? — водитель задумчиво поскреб небритую щеку. — Значит, показалось.

— Что показалось?

— Что похожи вы. Верно, с уставших глаз. Но все равно, не дело это, ребята. А ехать то куда? — все же поинтересовался он на одном из перекрестков.

Пригревшись в теплой кабине, Воронцов уснул, уткнувшись лбом мне в плечо. Тащиться с ним обратно в клуб было безумием. Поэтому я назвал адрес особняка Никольского.

Но все же из-за Ника сердце было не на месте.

— А у вас телефон есть?

— Угу, — промычал водитель, аккуратно закладывая повороты на полупустых улицах.

— Можно позвонить? Надо спасти еще одну заблудшую душу, — я полным раскаяния взглядом посмотрел на сердобольного мужика.

Он, кряхтя, вытянул телефон из кармана и протянул мне. Набрав номер Остапова на старых, местами вытертых так, что цифры едва можно было угадать, клавишах, я стал вслушиваться в гудки. Только после шестого на том конце раздалось нервное остаповское «Алло?», и я облегченно выдохнул.

— Ник, это я.

— Тим, ты где⁈ Я до тебя уже минут пятнадцать дозвониться не могу? И Лешку я тоже потерял.

«Да, Лешку мы действительно едва не потеряли», — подумал я, но вслух произносить этого не стал.

— И с Воронцовым, и со мной все в порядке. А ты срочно бери такси и дуй домой.

— Такси? Подожди, Леха с тобой? Вы не в клубе?

— Остапов, я тебе потом все объясню. А сейчас, будь добр, сделай так, как я сказал.

— Считай, уже еду, — прозвучало немного разочарованно. — Хорошо, что с вами все в порядке. А то я тут Гришку видел. Подумал, не случилось ли чего. До встречи дома.

Я сбросил вызов первым и тут же передал телефон водителю.

Значит, не показалось. Беркутов был в клубе. Были ли у него время и возможность, чтобы организовать похищение Воронцова. А почему нет? Судя по темной истории, в которую вписался Гришка, у него вполне могли появиться связи в преступных кругах.

Дакхр! Ну, только попадись мне, Григорий, где-нибудь в темном переулке, я выбью признание из твоей печени! Хотя почему в темном переулке? Что мне мешало вытащить негодяя, например, на тот же полигон? И отделать так, что отец родной не узнал бы. С Мико в ее нынешнем состоянии, думаю, это вполне возможно.

Свернув с широкой улицы, мы быстро проехали тихими переулками и буквально через полчаса оказались перед воротами моего особняка. Во всех окнах было темно. Разумеется, в столь поздний час Игнат Семенович видел десятый сон. Ну да ничего, проснется.

Я растормошил Воронцова еще на подъезде к дому. Он посмотрел на меня осоловелым взглядом, но, кажется, понял, чего я от него хотел. Вылезая из машины, звезда танцпола чуть не навернулся с подножки. Я едва успел подхватить его подмышки, чтобы он не разбил себе голову о бордюр. Леху бил мелкий озноб, а щеки начинали нехорошо краснеть. Все же заболел. Но только я хотел помянуть в сердцах дакхра и спросить, за что мне столько проблем, как вспомнил, что имею на юного гения вполне конкретные планы. Значит, временно придется побыть заботливым старшим братом, отцом, нянькой и тот самый дакхр знает кем! А еще в приличный вид Лешку нужно привести до того, как его сестра вернется от княгини Разумовской. Надо будет утром позвонить Марго и попросить, чтобы она задержала Дашу на денек. Думаю, девочки найдут, чем заняться.

Размышляя, я почти на себе дотащил Лешку, изо всех сил пытавшегося идти самостоятельно, до особняка.

— Игнат! Игнаааааат! — крикнул я, ввалившись в холл и едва не растянувшись на добросовестно натертом Надежой паркете.

Буквально через мгновение на лестнице появился испуганный гувернер в полосатой пижаме.

— Тимофей, что случилось? — воскликнул он, но, оказавшись на последней ступеньке и поняв, что все целы и никто не истекает кровью, остановился и сурово посмотрел на меня. — Напились⁈

От такого заявления даже полубесчувственный Воронцов вскинул голову и попытался собрать растекающееся тело, чтобы доказать несправедливость обвинения.

— Не говори ерунды! — возмутился я, удобнее перехватывая Лешку, и проходя мимо гувернера наверх. — Сделай чай, и добавь то, что Агата так усердно прячет за банкой с мукой.

— Да что случилось то, если не напились?

— Искупаться решили, — неожиданно проскрипел Воронцов, вскинув голову и тут же уронив ее.

— Тимофей!..

— Игнат, все потом! — ответил я уже со второго пролета лестницы.

Когда дверь Лешкиной комнаты открылась, и в нее сначала неспешно вплыл поднос с дымящимся чайником и чашкой, затем вошел гувернер, а следом, едва не наступая ему на пятки, ввалился Остапов, картину они увидели весьма интересную.

На стуле, в одеяле с головой, словно огромный мотылек в коконе, сидел уже почти бодрый, но все еще слегка подрагивающий, Воронцов. Я ходил вокруг и водил над ним руками, как ярморочный фокусник на городской площади в Атлуме.

— Ну наконец-то, Игнат! Тебя за смертью посылать! — недовольно пробурчал я, остановив ладонь на уровне Воронцовского затылка.

Гувернер промолчал, но с очень красноречивым выражением лица поставил поднос на комод возле кровати и налил чай в чашку, не забыв прилично булькнуть туда содержимого той самой тайной бутылочки домоправительницы.

— Может, все же объяснишь, что произошло? — Игнат передал Лешке чашку. — Во что ты опять влип⁈

Алексей одновременно виновато и благодарно посмотрел на гувернера, заслужив от него, в свою очередь, сочувственный взгляд.

— Да, Тим, объясни, пожалуйста, — поддержал Игната Никита.

— Почему это я влип? — я остановился и удивленно развел руками. — Это вот, у Алексея Константиновича надо спрашивать.

— А я говорил, что не хочу никуда идти! — раздалось из-под одеяла.

Я заглянул в кокон, чтобы увидеть наглые Воронцовские глаза.

— Что? — спросил Алексей и отхлебнул чай.

— А то, что я тебя не заставлял пить неизвестно что с непонятной девицей. Тебя опоили усыпляющим веществом, — об этом мне буквально минуту назад сообщила Мико.

Воронцов виновато втянул голову в плечи, отчего почти полностью исчез в стеганых складках.

— Все Софье расскажу, — мстительно прошипел я.

— Не надо, — попросило одеяло.

— А дальше-то что было? — Никита сел на кровать, потому что единственный стул в комнате занял Игнат в ожидании красочного рассказа о похождениях Алексея.

— Ничего хорошего, — бросил я и вернулся к сканированию Воронцовского организма. — Я успел застать только, как его уже в машину засовывали какие-то амбалы. Догнать их и отбить Лешку оказалось не так сложно, правда, потом мы и похитители поменялись местами, и удирать пришлось уже нам.

«Начинающееся воспаление легких», — сообщила Мико.

— Дакхр! — не сдержался я. — Поздравляю, герой-любовник, малой кровью и горячим чаем обойтись не удастся. Придется лечиться.

Паника отразилась на лицах всех троих.

— Спокойно, думаю, даже я справлюсь. Больно делать не буду… Хотя очень хочется.

Лешкины глаза недобро сузились. Адарис, прикуси язык! Иначе все твои старания последнего месяца пойдут прахом.

— А потом? — нетерпеливо спросил гувернер.

— А потом нас загнали на мост и сбросили в реку, — сказал я так обыденно, словно это происходило каждый день после обеда.

— Кабриолет… — начал Остапов, но запнулся.

— Нет больше кабриолета, — я покачал головой.

— Хорошо, что в живых остались, — нахмурился Игнат.

— Эх, пока ты Лешку спасал, я… — Ник раздосадовано махнул рукой. — Простите, парни, виноват.

— Ни в чем ты не виноват, — из «кокона» появилась голова Воронцова. — Ты же не можешь постоянно за мной ходить.

— Есть подозрение, кто это мог сделать? — спросил Игнат тоном профессионального дознавателя.

— Сегодня мы выиграли конкурс танцев, — ответил Алексей.

— О, все-таки выиграли, — одобрительно кивнул гувернер.

— Главным претендентом на победу был Григорий Беркутов, побеждавший четыре года подряд. — пояснил я, пристально глядя на Игната.

— Я полагаю, должен был быть очень зол из-за проигрыша.

— Ага, так этот дакхров гений ему еще и средний палец показал.

Голова Воронцова нырнула обратно в «кокон».

— Насколько я успел узнать Беркутова-младшего, он неуравновешенный, злобный гад. Мне показалось, что я видел его в клубе.

— Он точно там был, — подал голос Никита. — Я видел его, как тебя сейчас.

— Думаете, это он?

— А давайте спросим у виновника сего переполоха. Алексей Константинович, ты там помимо своей горной техники никакого секретного оружия не разрабатывал, чтоб за тобой иностранные спецслужбы гонялись? Или, может, задолжал кому?

— Тим, прекрати глумиться, — пробурчало юное дарование.

— Я абсолютно серьезно. Я хочу быть уверенным в том, что это организовал Беркутов-младший, когда буду бить его мерзкую рожу.

— Я с тобой, — тут же отозвался Остапов.

— Зря ты это затеял, Тимофей, — Игнат тяжело вздохнул. — Нет у тебя сил, чтобы бодаться с Беркутовыми. А если ты серьезно заденешь Григория, поверь, его отец тоже подключится.

Я пристально посмотрел на Игната. Трусости в его взгляде не было, лишь трезвый расчет.

— Это мы еще посмотрим, кто в империи самый страшный. Но если ты боишься, я в очередной раз повторяю. Ты свободен и можешь уйти в любой момент. Я мстить не буду.

— Никуда я не пойду. Должен же быть хоть кто-то здравомыслящий в вашей компании.

— Как хочешь, Игнат, спокойно согласился я. — И не волнуйся, пока я точно не узнаю, что эти гонки устроил Беркутов, я даже не посмотрю в его сторону. Ну, или посмотрю, но трогать не буду. А пока в общежитие никто не переезжает. Постараюсь поговорить с Зябликовым, чтобы он позволил вам по территории университета с охраной ходить.

— Тим, ну ты даешь! Я и с охраной? Меня парни из секции засмеют! — насупился Остапов.

— Хорошо, будь по-твоему. А тебя, — я вопросительно заглянул в «кокон», — тоже в секции засмеют?

— Я не против охраны, — неожиданно обошелся без возражений Воронцов.

— Вот и ладушки, — опять вырвалась у меня странная фраза. — А теперь, господа, попрошу очистить помещение. Мне эту звезду еще вылечить надо, чтобы сестре сдать таким, как был. Мне тишина нужна.

Игнат и Никита молча встали и вышли. Я проводил их взглядом.

— Ну что, — я резко развернулся к Воронцову и, сцепив руки в замок, звонко хрустнул суставами. — будем лечиться?

Казалось, глубже спрятаться в одеяло невозможно, но у Воронцова получилось.

К обеду следующего дня Алексей был в полном порядке, никаких признаков недомогания не проявлялось. О пятничном происшествии ничего не напоминало. Разве что отсутствие кабриолета. Но обходиться без машины я не мог. Гонять такси на полигон — сомнительное удовольствие. Поэтому, мы с парнями отправились в автомобильный салон за новой машиной. К моему счастью, там нашелся точно такой же кабриолет, который я, не раздумывая, купил. Когда личный шофер Разумовской привез Дарью Константиновну домой, мы все, как ни в чем не бывало, радостно встретили ее чаем с пирогами в столовой.

В понедельник в университете только и разговоров было, что о прошедшем конкурсе. В охране, по крайней мере сегодня, Алексей точно не нуждался. Стоило ему вступить на территорию универа, как вокруг тут же собралась толпа восхищенных поклонниц. От которых Воронцов тщетно попытался скрыться, натянув на голову капюшон толстовки. Я тихо попросил Остапова, учебный корпус которого находился в той же стороне, что и Воронцовский, присмотреть за звездой до аудитории. Сам же ненавязчиво проводил Дашу, к которой тоже потянулись почитатели, правда, мужского пола, и взял с нее обещание, что в одиночку она из учебного корпуса ни ногой.

— Тим, а что случилось, пока я была у княгини? — вдруг спросила Воронцова, пристально посмотрев на меня.

— С чего ты взяла? — я сделал удивленные глаза.

— Я этих двоих знаю, как облупленных. Особенно брата. Он сейчас должен вышагивать по коридорам университета с гордо поднятой головой. А вместо этого пытается слиться со стенами. К тому же, Никита зачем-то пошел за ним.

— Ну, я не знаю, что там случилось у этих двоих. Мне они не рассказывали, — не моргнув глазом соврал я, почесав в затылке. — А тебя я провожаю, потому что мне не нравится, как смотрят те парни у стены.

— Еще скажи, что ревнуешь, — улыбнулась Дашка.

Я посмотрел на ее смеющиеся глаза, светлые, аккуратно уложенные локоны, добродушную улыбку, почему-то начавшую исчезать с лица под моим взглядом, и задумался.

— Ладно, Тим, идем, — обратилась ко мне Дашка, став вдруг серьезной.

Мы молча дошли до Дашиного учебного корпуса, где ее подхватили две подруги.

Расставшись с Воронцовой, я направился к своему корпусу. К ректору решил наведаться после занятий, и в случае получения его согласия на охрану, позвонить Винокурову. Местным охранным агентствам я не доверял.

Одногруппники встретили меня овациями, конечно, не столь оглушительными, как после выступления. Я скромно раскланялся и занял свое место. Все пары я ловил жаркие взгляды от наследницы карамельной династии и Тани, которая многообещающе грызла карандаш.

Но после пар мне предстояло свидание лишь с Зябликовым. У Даши сегодня было больше занятий, чем у меня, поэтому время позволяло. Я быстро шел к лестнице на второй этаж, когда в коридоре у одного из окон заметил Аню. Девушка смотрела в окно и как-то странно вытирала щеки, словно от слез. Лавируя между идущими мне навстречу студентами, я сместился так, чтобы пройти как можно ближе к Ане.

— Подсобка у кабинета геологии, — тихо произнес я, проходя мимо и замедлив шаг.

— Что? — Аня вскинула на меня взгляд.

Глаза ее были красными, а ресницы мокрыми. Значит, точно плакала.

— Тимофей, мне не… — попыталась возразить она.

— Надо поговорить, — на ходу бросил я и прошел мимо лестницы.

Подсобка кабинета геологии находилась за поворотом в самом конце коридора. Замок там был нехитрый и особо умелые студенты быстро научились его взламывать. Поэтому, единственное, что могло помешать нам с Аней там уединиться, это парочка, занявшая место раньше.

Подойдя к нужной двери, я осторожно поднес ладонь к деревянной поверхности.

«Там есть кто-нибудь?»

«Там пусто», — ответила магия.

Я сместил ладонь на уровень замка. Мико без лишних объяснений открыла его. Внутри действительно оказалось пусто и темно. Я привычно нащупал выключатель на стене возле двери. Да, несколько раз я тоже пользовался этим помещением для, так сказать, свиданий, в том числе и с карамельной королевой. Я уселся на какие-то ящики, стоявшие друг на друге, и стал ждать.

Анечка все же была неглупой девушкой и сразу за мной не побежала. Она появилась лишь минут через пять, чуть приоткрыв дверь и заглянув в образовавшуюся щель. Увидев меня, она проскользнула внутрь, и, опершись спиной на дверь и пару раз всхлипнув, разрыдалась.

Адарис не умел утешать. При виде женских слез на меня нападал ступор. Поэтому я просто стоял и ждал, пока поток рыданий закончится, и с Аней можно будет поговорить.

— Извини, — снова всхлипнула девушка и смахнула слезы.

— Аня, что случилось, — спросил я, решившись, наконец, подойти к ней. — Это из-за Григория?

Девушка посмотрела на меня и… снова заплакала. На этот раз я все же решился ее обнять.

— Если ты расскажешь, почему ты плачешь, то я постараюсь тебе помочь, — я ободряюще погладил Аню по спине.

Через минуту она перестала вздрагивать от рыданий, шмыгнула носом и отстранилась от меня.

— Вряд ли ты сможешь помочь, Тимофей, но спасибо за предложение.

— Предоставь мне возможность решать, что я могу, а чего не могу, хорошо, — спокойно ответил я.

Еще несколько мгновений она молчала, борясь с сомнениями, а потом сказала:

— Григорий хочет меня отдать в счет долга.