Последний менталист. Том 2

Глава 18 Сомнения и опасения

Уснуть той ночью Оля больше так и не смогла. Сначала следила, чтобы незванные гости точно убрались. Андрей заверил, что так они и сделают, но сначала они болтали, что-то обговаривали, и лишь затем наконец вышли из поля восприятия девушки.

Теперь она чувствовала лишь эмоциональные поля Андрея, Ефима Викторовича и Марии. Все они к этому моменту уже спокойно спали, будто и не случилось ничего особенного.

Ещё бы! Они-то не были там, в тех видениях… Точнее, Марии и Ефима там не было. А вот Андрей… Тот мужчина, очень похожий на Андрея.

Оля раз за разом прокручивала в голове эти образы, встающие перед ней будто живые. Причём, она ведь видела не только эти, странные и неземные, воспоминания. Память Андрея Вольнова тоже представала перед ней — учёба в Академии, детство с сестрой в поместье, его отец…

Но именно эти образы были тусклыми. Такими, будто самому Андрею всё это приснилось. А вот те, другие — совершенно настоящими. У Оли будто до сих пор стоял в носу тяжёлый чёрный дым пылающего города.

Оля размышляла. В последнее время с ней случилось много такого, что отбило у девушки ребяческое любопытство и открытость к миру, заставило с опаской относиться ко всему непонятному и необычному.

С другой стороны, она и сама — то самое непонятное и необычное. Живой менталист, которых официально до сих пор считают либо давно исчезнувшими, либо вовсе вымышленными.

И этот дар она получила благодаря замещению собственного ущербного Источника. Бог его знает, как, но земной науке способы пересадки неизвестны.

Ещё там, в поместье, девушка пыталась что-то об этом найти, но либо никто ничего не знает, либо это скрыто даже от дворянских сетей.

А теперь она увидела нечто, пугающее и завораживающее одновременно. И увиденное внезапно как влитое заняло своё место в её голове. Легко объяснило, откуда у Андрея все его знания, почему он разбирается в ментальной магии так, будто прожил с ней всю жизнь…

Да, в воспоминаниях она видела, как этот человек использует ментальные силы. Как в одиночку разбивает целые полки, как учится телекинезу и телепатии, видела сцену гибели каких-то разодетых типов, похожих на дипломатов.

Девушка долго размышляла, что ей делать с этими знаниями. Поговорить с Андреем прямо, расспросив его обо всём? А что если это окажется правдой?..

Что «это» Оля сообразить не могла, потому что образы были всё-таки веьма отрывочными. Но что если Андрей, например, вовсе не тот, за кого себя выдаёт? И почему-то он это скрывает ото всех — но её в свой разум впустил.

Вырубилась девушка уже под утро. С тяжёлой головой и пришедшей внезапно на ум мыслью — лучше бы ей, как и остальным, ничего было не видеть. Спалось бы спокойней.

Пробуждение у меня вышло тяжёлым, безрадостным. К счастью, уснул я быстро, и прорва знаний, выкачанных из головы Горского, усваивалась в бессознательном виде.

Но даже так голова на утро раскалвалась, в мои воспоминания то и дело влезали фрагменты чужих, а энергоканалы по всему телу жгло. Энергия ведь не прекращала циркуляцию — без неё мои мозги просто поплавились бы от перегрузки.

— Утро доброе. — рассеянно бросил я, заходя на кухоньку, на кухню и плюхаясь за квадратный небольшой стол. Там Ефим уже выставил чайные принадлежности и блюда с омлетом.

— Выглядишь невыспавшимся. — заметила Мария, которая была тут бодрее всех.но тоже о чём-то размышляла. Я не стал даже пытаться услышать эти мысли, применять силу сейчас хотелось меньше всего.

Только раскинутое поле я не сворачивал — не хватало нам ещё без сигнализации остаться.

— Переваривал память капитана. — ответил я, принимаясь за завтрак. — Слишком много дерьма пришлось оттуда вынуть вместе с полезной информацией.

— А почему было не вынуть только то, что касается дела? — с интересом спросила девушка, подходя ко мне из-за спины. — Может, массаж?

Я сидя обернулся, глядя на неё снизу вверх. Прямо над головой у меня нависала её выдающаяся грудь.

— А ты умеешь? Если да — не откажусь.

Когда тонкие смуглые пальцы коснулись моих затёкших плеч, я ответил на вопрос девушки:

— Потому что при избирательном извлечении остаются следы. Их мало кто может читать, но некоторые могут. И лучше я сейчас посижу потуплю, чем мы выдадим себя такой ничтожной мелочью… О, хорошо…

Мария принялась гонять через пальцы тончайшие потоки энергии. Это было похоже на лёгкие электрические покалывания, но каналы от этого стабилизировались, получая подпитку извне, и тело быстро расслабилось.

Прикрыв глаза, я погрузился в новый этап планирования. Планирование того, как проще и безопаснее всего пробудить силы Ефима. Быть может, уже скоро нам придётся вступать в столкновения, и пробуждённый Истинный станет в них действительно мощным козырем.

— Что-то Оля разоспалась. — по-доброму пробормотал старик, читающий чародейскую ежедневную газету. Каждое утро они появляются на балконах, порогах или подконниках жилых домов исчезая этим же вечером.

На первой же полосе рассказывалось о необычном собрании возмущённых дворян на балу у княжича Оболенского. И даже наше фото имелось, я уже поглядел.

Неплохо я на нём получился. Кто-то из толпы сфотографировал прямо во время моей речи.

— Она долго не могла уснуть. — расслабленно ответил я. — Да и сейчас спит беспокойно. Не стоит её будить.

Пальчики Марии едва заметно сжались, но всё тут же вернулось в норму. И я предпочёл сделать вид, что не обратил на это внимания. Сейчас всё это совершенно неважно, хотя молодой организм, конечно, реагирует на массаж подобающе…

Оля. Мысли о ней остудили разгорячённое усталое тело. Вчера я, ради эффективного исполнения нашего дела, приоткрыл девушке завесу над своей тайной.

Даже валяясь в полузабытьи, я чувствовал, как мечется она, как терзается сомнениями. Даже её способность к контролю собственных чувств не избавляли девушку от мыслей: что же такое она видела?

И это большая проблема. Просто выбросить это из головы она не сумеет. А любой, кто вдруг решит просканировать наше ментальное пространство, просто неизбежно услышит столь задевающие мысли.

А в том, что Триумвират заставляет Айлин делать для них ментальную защиту, я не сомневаюсь. Значит, от этих воспоминаний Олю нужно избавить.

Если она согласится с этим предложением — провернуть такое будет несложно. Это, конечно, будет заметно при прямом взломе её памяти — но для этого Оля должна оказаться буквально в руках врага. Да и я смогу научить её сопротивляться прямым взломам.

Проблема в другом…

— Ефим, готов сегодня попробовать пробудить силу? Ночь и завтрашний день у тебя будут чтобы отлежаться и освоиться, а завтра вечером у нас по плану встреча с этим недоделанным тайным обществом.

— Думаете, понадобится время привыкнуть, Ваше Благородие? — отвлёкся старик от газеты. — Я всё-таки и от рождения в разы сильнее и крепче обычных людей, почему бы то ни было. Вряд ли, если я вдруг стану ещё на сколько-то сильнее, понадобится адаптироваться…

В ответ на это наивное предположение я лишь улыбнулся:

— Ефим, Ефим… Ты станешь не «на сколько-то» сильне. А в разы. Пробуждение… э-э, древней магии сделает тебя кем-то намного большим, чем даже обычные местные маги.

Слово «местные» явно было лишним, но никто не обратил внимания. Мария, молча продолжавшая массировать мне плечи и спину, вся обратилась в слух, а Ефим крепко задумался.

— Удивительно слышать такое на старости лет, господин. — улыбнулся он в усы. — Но, если на то ваша воля, я готов к чему угодно. Наш Род поколение за поколением живёт служением Вольновым, и я считаю это достойным занятием для себя.

Что ж, в нём сомнений не было. А вот в том, переживёт ли он чистое ментальное вмешательство…

Мне ведь нужно будет разрушить барьер, отделяющий конкретного человека, Ефима Викторовича, от накопленной памяти его Рода. Именно в способности накапливать и наследовать силу состоит одна из сторон могущества Истинных. А вторая — в способности тела эту силу принимать.

Они будто рождаются уже зачарованными мощным биопрактиком. Но даже они без пробуждения силы не выживали бы. Страшно представить, что случится с мозгами и телом младенца, если он примет силу поколений предков.

Я много думал о том, почему многие Истинные выродились. Почему многих из них всегда стремились убивать — и убивали — не секрет. Кому понравится, когда практики поколение за поколением запросто вырождаются, а эти лишь копят могущество?

Трусливым идиотам невдомёк, что могущество Истинных не только копится, но и рассеивается, распределяясь по всем потомкам. И если Истинный наплодит десять детей, но каждый из них получит лишь десятую часть родовой силы…

Вот именно в этом, как мне видится, ключ к вырождению. Юные да удалые, но не пробудившие ещё родовой силы, Истинные рассеивались как по космосу, так и по иным мирам, завоёвывая для себя славу и почести. И многие уже не возвращались для пробуждения.

Они делали уже своих детей… Но не хотели, а чаще уже просто не умели пробуждать в них силу. Тем-более, что для этого им обычно нужны мы, менталисты.

А сила расточалась — ведь даже непробуждённые отхватывали кусок древнего родового благословения Предтеч. Плодили своих детей, которые уже толком и не знали, кто такие Истинные… И так далее.

Сила тратилась на непробуждённых, но, будучи таковыми, они не могли наращивать свою мощь, делая свой вклад в общий запас Рода.

— Ефим. — обратился я к нему после паузы. — Скажи, как давно в вашем Роду эта ситуация передачи поста от отца к единственному сыну? Ты был единственным, твой отец… Твой собственный сын…

Лицо старика посмурнело при мысли о прерванном Роде, но он ответил:

— Очень давно, господин. Очень. Даже отец и дед понятия не имели, почему так, но кто-то из наших предков завещал нам это, эту передачу от отца к сыну. Дочери у нас бывали, но чаще рождались мальчики. Намного чаще… почему-то. И раньше, говорят, им под страхом позорного изгнания запрещали заводить сво1 потомство. Несчастные девочки… Благо, последние три поколения дочерей в Роду не рождалось.

Ефим полностью подтвердил мою догадку. Выходит, в этот мир вместе с ветвью Вольновых пришёл пробуждённый Истинный, знавший о природе их благословения. И, зная, что женщин-Истинных в этом мире нет и, вероятно, никогда не будет, надеялся сохранить силу, передавая её по одной единственной линии.

Какая-то часть расточилась на дочерей, но, если они не рожали, после их смерти расточение прекращалось. А что мальчики рождаются намного чаще — тут всё тоже ясно. Воля пробуждённого Истинного, его влияние на своих потомков, очень сильны. И, если он, скажем, предсмертной волей, пожелал так — биология его потомков будет подчиняться.

— Благодарю, Мария. — положил я ладонь на ладонь девушки, останавливая её. — Ты правда очень помогла, мне теперь намного лучше.

Встав и с хрустом расправив плечи, я убрал тарелку и чашку в мойку, и вышел с кухни. Нужно решить, как именно мне это провернуть.

Сил на разрушение барьера мне хватит. Но не погубит ли это старика? Обычно пробуждают их в юности, в самом расцвете сил. Когда собственной памяти ещё не очень много, а бессознательное не перегружено. Тогда юноша или дева спокойно вбирают в себя память прежних поколений и их волю…

Но Ефим стар. Его предки много лет не пробуждались — но и их жизни ему придётся увидеть. А ещё — гибель собственного сына, ведь он тоже носитель. Уверен, в итоге дед испытает облегчение, узнав, спустя столько лет, что же там случилось, но вот в моменте…

— Нет. — произнёс я негромко, заглядывая в комнату Оли. — Тут явно нужна перестраховка.

К этому моменту метания оставили девушку, и она забылась глубоким сном. Именно сейчас, например, проще всего стереть ей память. Сделать так, будто ночью я действовал один, слияние ей просто приснилось, а в нём самом вообще не было ничего необычного…

Я вышел в коридор, тихонько прикрыв дверь к девушке.

Нет, это путь в тупик. Даже не столько по этическим причинам — моралью можно поступиться, если иначе грозит нечто худшее, это не секрет.

Дело в том, что это, быть может, навсегда закроет для нас возможность эффективного ментального слияния. Ибо мне придётся либо намертво блокировать ей доступ в мой разум, что сводит пользу практически на нет — либо раз за разом стирать ей куски памяти, что неизбежно скажется на разуме, пусть и не сразу.

У каждого действия есть цена и последствия. Даже если это действия в отношении столь эфемерной вещи как психика, а ты ну очень крутой менталист.

А без этих слияний ни о каком высокоуровневом ученичестве девушки не может идти и речи. Я уже не раз вспоминал, как силньо мне не хватает этих вот слияний и борьбы в них с другими менталистами, с нечеловеческими разумами.

Без этих слияний, к примеру, вообще невозможно научиться выходить сознанием из тела, отделять разум от тканей мозга, пересаживая его на энергетическую основу. Просто никак этому не научишься.

А ведь это — один из ценнейших навыков для управленца, вкупе с разделением разума. Она ведь моя первая ученица в этом мире, а значит, если пожелает, достигнет в возрождённом Ордене высот…

Тьфу. Что-то я замечтался как ребёнок. Делю шкуру неубитого медведя, как говорят местные. Не стоит.

Куда важнее то, что поддержку Ефима как раз она и может оказать. Так же, как поддерживала меня ночью, но теперь с другом, а не врагом.

Купировать его особо яркие эмоции, принять на себя часть тяжести воспоминаний, разгрузить психику… Мне-то для разрушения барьера придётся задействовать всю концентрацию, разом сдирать «плёнку» со всех областей памяти, чтобы ничего не разрушилось. Ещё и оберегать старика я не смогу.

Иногда даже мне разумнее признать, что лучше обратиться за помощью. Чёрт, был бы Ефим лет на тридцать помоложе…

Ну, чего нет, того нет. Повременю с решением вопроса с памятью девушки — пока будем разбираться с Ефимом. Заодно узнаем, как много силы сумел накопить и сберечь этот Род.

А то ведь даже Истинные бывают весьма разными.

— Привет, Мари… — вяло произнесла Оля, заходя на кухню уже ближе к вечеру.

Спросонья девушка напоминала сову, хлопая пушистыми ресницами над большими синими глазами.

Это — ресницы и глаза — ей оставили свои, поменяв лишь цвет. Так что Мария взглянула на эту сценку с лёгкой завистью. Миленькая она, эта Оля… Совсем иной типаж, нежели сама баронесса.

Может, этому Вольнову такие и нравятся?

Сама же Оля ни о чём подобном не думала. В тайне надеявшаяся, что всё ночное приключение ей просто почудилось, она теперь сидела печальная и задумчивая. Не почудилось.

Но и память Андрей ей не зачистил, хотя мог бы — она ведь столько проспала. Это говорит о нём с лучшей стороны… Наверное.

Ведь, если бы он это сделал, девушка бы даже не догадалась. Может, он с каждым из них такое сто раз уже проделывал? Почём знать?..

— Ты сейчас так похожа на Андрея с утра. — улыбнулась Мария. Она только-толкьо закончила с ужином и теперь подсела вплотную. — Он тоже как овощ выглядел.

Баронесса улыбнулась в кулачок.

— Сама ты овощ… блин. — беззлобно ответила Оля, гипнотизируя взглядом красиво уложенную пасту в соусе песто с аккуратно нарезанными кубиками курицы и поблёскивающими от влаги дольками помидоров на краю тарелки.

Вкусно. Но есть отчего-то совсем не хочется.

— Я ему утром массаж сделала, так ему помогло. — коснулась Мария хрупких олиных плеч. — Может, и тебе сделать? Я умею. Училась, когда тут жила… Не знаю даже, зачем. Отец говорил, что каждая уважаемая жена должна такое уметь. Понятия не имею, откуда ему было знать — маму он не очень-то уважал.

— Жена? — слабо улыбнулась в ответ Оля, всё ещё думая о своём. — Вы с Андреем уже так близки?

Невинная шутка внезапно вызвала яркий прилив чувств. Оля, чисто на автомате, сканирующая ближайшее пространство, как её учил Андрей, аж поперхнулась кусочком курицы.

— Ты чего? — посмотрела она на подругу.

— Это… Это ты чего⁈ — Мария сидела вся красная. Затем встала как кукла, двигаясь ломанными рывками, положила ладони Оле на плечи и принялась массировать.

Девушка не ожидала многого — но на удивление быстро стало очень приятно. Она расслабленно откинулась на стуле.

— Прости, Мари, не бери в голову. Я просто что-то загрузилась, вот и шучу по-дурацки…

— Да не. — ласково ответила подруга. — Это я реагирую… Вот так. Потому что, знаешь… Андрей и правда ведь видный парень. Ты не слышала, он вчера перед сном связывался с сестрой?.. Так его баронство цветёт и пахнет там, уже даже какие-то местные журналисты приезжали, накатали статью «Образцовая забота о безопасности волжан». Скоро его Род станет знаменитым.

— Уж в этом я не сомневаюсь. — почем-уто поёжилась Оля, но Мария не обратила на это внимания, продолжая говорить:

— Да и сам он… Он ведь спас меня, и не раз. Хотя без потерь мог бы этого не делать. Не рисковать собой. А мог бы и вовсе захватить мою землю, когда я и на ногах-то толком не стояла… Но не сделал.

Оля подумала, что это даже не смешно — человек, в памяти которого умещаются целые планеты и звёзды, идёт на бесчестный поступок ради несчастного клочка лесостепи где-то у чёрта на рогах.

Но вслух ничего не сказала.

— Он… Будто бы он всё знает наперёд. — мечтательно продолжила Мария. — Не знаю уж, это так хорошо учат в военной Академии, или в семье его так воспитали, но мне до него далеко, я чувствую это — а ведь мы ровесники почти… И тем интересней смотреть в эту даль. Пытаться стать к ней чуть ближе.

Оля подняла взгляд, встретившись глазами с Марией. Девушка никак не ожидала от подруги, обычно по-военному прямой, такого поэтического слога. Но…

Но, если Оля не выдумала то, что видела этой ночью… Ох, бедная Мария даже не представляет, насколько Андрей далёк. Насколько они на разных… Буквально на разных планетах!

Девушка еле сдержалась, чтобы не мотнуть головой, настолько трудно эти мысли в ней помещались. Планеты… Что-то из области жёлтых газет для любителей всяких пришельцев.

Но она сама видела… И она уже хорошо умеет отличать воспоминание от фантазии. Научившись просеивать свою память, она очень часто это делала, и различать научилась.

А ведь раньше с трудом отличала сон от яви. Не хотела отличать.

В этот раз Оля ничего не стала говорить. Лишь доверительно покивала подруге — да той и не нужно было большего. Она явно копила эти слова в себе, и теперь хотела просто их кому-нибудь сказать, не сомневаясь, что Андрей честен и подслушивать не станет.

Да он и не подслушивал — Оля чутко следила, нет ли поблизости знакомых ментальных нитей. А потому ощутила приближение Андрея ещё до того, как он вошёл.

— Добрый вечер, Оля. — мягко, но глядя ей прямо в глаза произнёс он. — Мне вновь нужна твоя помощь. Нужно помочь с пробуждением сил Ефима — оказать эмоциональную поддержку, чтобы ничего не повредить.

— А я могу чем-то помочь? — встрепенулась замечтавшаяся Мария. Она искренне хотела быть полезной.

— Сейчас — нет. — тепло улыбнулся ей Андрей. — Ты сможешь раскрыть весь свой потенциал завтра. А сегодня — будем разбираться с силами Ефима. Оля, идём?