Последний менталист. Том 2

Глава 25 Пролетев по краю

Так я и сделал. Резко опустил клинки вниз, выбрасывая ураганный порыв ветра, подбросивший меня на несколько метров.

— Но… — донёсся до меня растерянный шёпот Аргона сквозь рёв ветра. Однако, изменить свою атаку он уже не сумел.

Пространство там, где я только что летело, быстро заполнилось алым сиянием, зазвенело — а потом рассыпалось мириадами осколков реальности. Огромный непроницаемо чёрный конус возник там, где секунду назад был воздух, свет, часть высокого фонарного столба…

Теперь — лишь абсолютное ничто. Вакуум, с грохотом засасывающий в себя воздух. Это снова была какая-то из тёмных техник — я никогда не стремился иметь дел с тёмной энергией, и не разбираюсь в них.

Но одно понятно — мои щиты такого удара не выдержали бы.

Впрочем, и сам Аргон вложил в атаку немало. Даже его чёрный кокон развеяло по ветру, обратив дымными клубами. И, прорвавшись сквозь этот разъедающий дым, я увидел его самого.

Вылетел на него в упор, лицом к лицу. Давно сбросивший мой фальшивый облик, Аргон Форсект предстал в своём настоящем виде.

— Наивно! — процедил он, вскидывая тонкие руки с длинными гибкими пальцами.

И об эти худощавые, ничем не прикрытые, руки, мой сияющий клинок едва не разлетелся вдребезги! Точнее, о два браслета на них, вспыхнувших серебром и встретивших мою атаку отражающей волной.

Сила моего собственного удара обратилась против моего клинка… Но только в материальном мире.

— Это уж точно! — усмехнулся я его словам, когда он вдруг дёрнулся, рефлекторно желая схватиться за голову. Но я не давал ему этого сделать.

— Не расслабляемся, молодой человек! — провоцировал я его, рывками паря вокруг и делая всё новые уколы.

Так его никогда не победить — это стало очевидно уже после пары ударов. Но я и не собирался. Я не давал ему обратить всё внимание на ментальную защиту. Именно её, а не физическое тело, повредил мой первый удар, соединивший власть над оружием Вольнова и мою власть над разумом.

Ха! Мне всё больше нравится, как дар Андрея сочетается с моим!

— Как такое возможно⁈ — вскричал Аргон, попутно вновь телепортируясь и пытаясь отбиться от наседающего Ефима. — Воздух и ментализм! Гилиан не сумел этого добиться, а ты!..

— Гилиан много чего не сумел. — пожал я плечами, глядя, как от кожи Ефима отскакивают целые каскады молний, выпускаемых из золотого амулета на груди Аргона. — А я — не такое ничтожество, как ваша семейка!

Ментальный щит Аргона трещал по швам, я видел это. Тонкий обруч, украшающий его тёмные длинные волосы, сиял и плавился, стекая по лицу парня раскалённым металлом, оставляя ожоги.

Это Айлин и Оля, синхронизировав усилия, продолжали пробиваться в созданную моей атакой брешь. Ну, пора бы и мне подключиться.

— Ефим, зафиксируй-ка как-нибудь этого доходягу! — усмехнулся я, идя на сближение. — Будем избавлять его от дурных мыслей о том, что он что-то может!

— Не смей!!! — зашипел Аргон так, будто Ефим подчинялся ему, а не мне. — Прокляну!!!

— Он ведь проклянёт. — раздался в голове опасливый голос Айлин. — У него есть какая-то штука…

И тут Аргон вынул эту самую «штуку» из пространственного кармана. Кривой чёрный кол, созданный из дымящегося на воздухе металла и покрытый мелкими шипами.

А затем резким, удивительно мощным для своей комплекции, ударом он вонзил этот кол себе в грудь прямо под сердце.

Аргон и до этого походил на этакого сказочного чародея, пришедшего из древних мифов. Тощий и патлатый, облачённый в расписной халат длиннее ног, покрытый причудливыми узорами и способный при этом отражать даже удары Ефима. Руки увешаны браслетами и чётками, каждая из которых заключает в себе что-нибудь смертоносное — поле боя давно было и опалено, и заморожено, и пропитано ядом. Ближайшие дома выглядели так, будто пострадали от бомбардировки.

Это искренне меня печалило. Я желал вырваться слегка за пределы города, где этих высоток не будет. Но увы. Однако, я тщательно следил за тем, где ещё остались люди, и прикрывал от атак Аргона именно эти направления. Давал шанс успеть уйти.

Но теперь вокруг никого не осталось.

Лицо парня — худое, но с правильными чертами и волевым профилем, заливал плавящийся металл обруча, оставляя жуткие ожоги и причиняя адскую боль. Которую, однако, Аргон терпел, не прекращая битву. На груди его сияла целая россыпь массивных амулетов, создающих защитные и ударные техники.

А теперь и этот кол. С хрустом вошедший под рёбра и тут же начавший будто всасывать в себя кровь, высушивая тело парня.

— Если я погибну — здесь всё исчезнет! — злорадно прошептал он. Все, однако, услышали его слова. Поле боя погрузилось в тишину, нарушаемую лишь сиренами далёких авто.

Я узнал этот предмет. Никогда не узнал бы, если бы не та самая роковая экспедиция в погибший мир. Именно там я видел эти колья — жертвенные артефакты, позволяющие в обмен на жизнь создать прорыв в Хаос, точечный микропрокол, из которого хлынет абсолютное разрушение.

От такого действительно не спасут никакие защиты… Но и сила прорыва будет очень ограничена!

Жрецы народа, населявшего тот погибший мир, приносили жертвы как на конвейере, день и ночь заливая кровью алтари, чтобы приобщиться к этой силе… И погубили себя, создав устойчивый прорыв.

Такой же, какой я мог создать, если бы пробивал границу этого мира в истинном облике.

— Вяжи его, Ефим. — принял я решение. — Вяжи-вяжи.

— Но… Не смей! Если я погибну, здесь всё поглотит Хаос! Всему конец!

— Ага. — криво улыбнулся я, видя, как наступает Ефим, разбивая силовые поля Аргона одно за другим. Как давят на его разум девушки, как всё ближе подлетает флаер Матвея. — Но ты правда думаешь, что пара домиков с местными дял меня важнее моей мести, Аргон⁈

Я рванул вперёд. Разогнавшись до огромной скорости, рассекая сияющими клинками его защиты. Чудовищная боль мешала ему строить достаточно стройные плетения техник, и я рвал их как паутину.

Но главным было не это. Я сконцентрировал всю свою ментальную силу в единый кулак… Нет, не в кулак. В невидимое лезвие кинжала. И, оказавшись вплотную к истекающему кровью и энергией магу, я вонзил этот кинжал.

Заглянул ему в глаза — и пронзил его разум своей силой. Ударил в открытую брешь, ослабленную болью и страхом смерти. Добрая половина моей души хлынула в его разум, затопив всё.

Я почти слился своими мыслями с его, ощутил его боль, его страх, его желание позвать на помощь… И невозможность сделать это в загрязнённом эфире.

Загрязнённом не только моей силой, но и им самим, разрядившим за десяток минут добрую сотню нательных артефактов.

А Аргон пронзительно закричал. Искажённым, почти неузнаваемым голосом, он в кои-то веки не шептал, как привык, а орал что есть мочи.

— Я не должен умереть здесь!!! — едва разборчиво стонал он, а кол в его груди уже из чёрного стал алым, начал пульсировать. — Но я заберу всех с собой! Весь этот жалкий город!!!

Пора. Если я правильно расшифровал жреческие хроники в той самой экспедиии, сила посмертного проклятия действительно может стереть несколько кварталов…

Я, не теряя скорости, что есть мочи врезался в Аргона. Не ударил клинками, а обхватил его худое, обжигающе горячее, тело.

Парень испуганно дёрнулся, а я рванул вверх. Понёс его выше, выше, выше!

— Нет! Не смей!!! — понял он, что я задумал… А потом его лицо разгладилось. — Впрочем… Главное, что ты сдохнешь, Альдеон… И я наконец стану героем…

«Айлин. Пусть Матвей разгонит флаер до предельной скорости, какую только сможет выжать — и врежется в меня, когда я прикажу. Мы должны успеть».

Таким был мой мысленный приказ — это последнее, что я успел сделать до того, как схватил Аргона, как жуткое дестабилизирующее поле кола-артефакта поглотило нас, мешая всякой связи.

Никакой телепортации, никакой ментальной связи, ничего больше нет. Как только Аргон пронзил себя, он был обречён. И он явно это понимает.

Но, сквозь его безумныый истеричный смех и рёв воздуха, рассекаемого нами, я слышал ещё и звук энергодвигателей флаера. И он приближался.

А значит… Три!.. Два!.. Один!

— Прощай, ублюдок.

Удар.

Удар безумной силы — чёрный обтекаемый нос флаера врезается в меня. И я будто со стороны вижу, как лопается мой первый ментальный барьер, второй… Как я, едва не теряя сознание от хруста костей, сотворяю новый, и новый, и новый, как теряют энергию доспехи духа…

Обычный человек погиб бы мгновенно. Да и многие местные практики, абсолютно не умеющие в защитные техники.

Но не я. Прижатый к носу флаера силой в несколько атмосфер, чувствуя, как всё новая энергия утекает на всё новые ментальные щиты, я летел спиной вперёд в ночном небе — и смотрел на взрыв.

Может, крутые парни на них и не смотрят. Но этот однозначно стоил того.

Я высоко успел взлететь, пока Аргон умирал, пока я выжигал ему мозги своей ментальной силой. Пожалуй, на несколько километров над землёй, и дышал я здесь уже с огромным трудом и лишь благодаря энергии.

И теперь, высоко над ночным городом, небо разрезала сияющая алым огромная трещина. Будто застывшая молния расколола небосвод надвое. А затем из этого разлома хлынул Хаос.

Переливаясь всеми мыслимыми и немыслимыми цветами, густая дымная энергия забурлила в небе, мгновенно расплёскиваясь почти до самого горизонта.

Ночь превратилась в день — но в день, залитый то кроваво-алым, то кислотно-зелёным, то лилово-чёрным свечением. В этом губительном мареве то и дело возникали оформленные образы — гигантские чудовища с тысячами щупалец, конечностей, голов.

Слишком малая концентрация Хаоса, слишком густой эфир, мешали им воплотиться в реальность. Но менее кошмарным небо, заполненное потусторонними видениями, от этого не выглядело.

Под натиском этой силы таял воздух, таял эфир, таяли все возможные виды волн. Даже в далёких домах погас свет, а улицы погрузились в лиловый мрак.

Но я справился. Сумел набрать достаточную высоту. И хаотическая энергия, неподвластная физическим законам, не доползла до крыш многоэтажных жилых блоков. Разлилась в небе, испарив облака и затмив звёзды — но пострадают от неё разве что некоторые практики, пользующиеся плохими артефактами, не защищёнными от дестабилизации.

К счастью, флаер Матвея был защищён.

— О-хе-реть! — простонал он, вываливаясь из кабины, когда флаер добрался таки до земли. Приземлились мы на берегу небольшой грязной речки, одного из множества притоков Невы. — Просто охереть блин!

Ему пришлось нелегко. Флаер ведь черпает свои свойства из Источника пилота. И Матвей, разгоняя и защищая машину, вложился на полную. Из носа парня текла кровь, она же была размазана по щекам. Его всего трясло, а Источник выглядел почти опустошённым.

Парень без сил завалился в невысокую пожухлую траву и прохрипел:

— Ну всё, приехали. С вам чаевые за вредность!

— Я на какое-то время и правда подумала, что тебе плевать на простых людей. — негромко произнесла Ирина, севшая рядом. — Рада, что я ошиблась.

Я посмотрел на неё сверху вниз, вдыхая прохладный ночной воздух. В небе догорали остатки Хаоса, остывая и становясь упорядоченным эфиром. Тут и там плясали фантомы чудовищ, пространство вихрилось и ходило ходуном. Но было ясно — основной удар позади.

— Даже в первые дни после того, что эти выродки сделали с моими близкими… Даже тогда, ослеплённый яростью, я не опустился до резни невинных, Ирина. Это была обычная провокация, чтобы Аргон не нашёл смелость сразу убить себя. Он ведь очень хотел жить, и, раз я дал ему понять, что на других мне плевать, он решил пожить ещё хотя бы несколько секунд.

Все молчали. Похоже, то, что он мог действительно убить себя сам, и просто стереть добрую треть огромного города с лица земли, никому в голову не пришло.

Кирилл спросил:

— Выходит… Твоя месть удалась? Судя по твоим словам, причины у тебя были веские…

Я вздохнул. Куда уж там…

— Триумвират не просто так Триумвират, Кирилл. Остались ещё двое, и один из них — куда умнее этого пацана. И теперь они точно знают, что что-то идёт не по их сценарию. А значит времени на отдых нет. Вы все видели, на что готовы пойти эти люди, чтобы лишь разделаться со мной. Мы должны опередить их.

Магистр стоял на балконе элитного небоскрёба. В центре Питера их было всего четыре — и один из них облюбовал Магистр. Ему нравилось смотреть на этот город с высоты.

Обозревать пространство. Повелевать пространством.

Над горизонтом догорала многоцветная вспышка, эфир до сих пор штормило, так что связи не было даже у него. Перед Хаосом бессильно личное могущество.

Благо, тот единственный, с кем он сейчас хотел… Нет, чёрт возьми, не хотел! Но с кем должен был связаться — явился сам.

— Мой сын погиб, Гилиан. — бесцветным голосом сказал старик. Трупная кожа на его черепе заходила ходуном в такт движению челюстей. Почему он, а не ты, Гилиан?

— Я не знаю, что слу-у… Ч-что⁈ Что вы сказали, Магистр⁈

Голос Гилиан за спиной, уже начавшего шарманку нелепых оправданий, дрогнул.

— Я спрашиваю, почему погиб он — надежда на будущее для Ордена Врат. А не ты. Почему он, а не ты⁈

Старик резко крутанулся на месте. Полы его чёрных одежд взвились, а стул под Гилианом просто превратился в мельчайшую пыль.

Как и пол под этим стулом, стена за спиной Гилиана и потолок над ним на несколько метров вверх.

Через возникшую в крыше дыру подул ночной ветер. Они ведь находились на последнем этаже.

— Не такого вопроса я ждал от тебя, Магистр. — процедил Гилиан, намертво привязавший себя к точке в пространстве, а потому не упавший.

— А какого? — уже вновь холодным сухим тоном спросил старик. — Почему вы не доложили мне обо всём сразу? Такого вопроса?

Но Гилиан, вместо того, чтобы как всегда стушеваться и струсить, нашёл вдруг, где у него находятся яйца. Магистр не помнил, чтобы с Гилом случалось такое уже несколько лет…

— Ты и сам знаешь, почему! — процедил он, меняя положение в пространстве с сидячего на вертикальное. — Потому что ты чёртов псих, который за потерю Айлин пожрал бы наши души!

— За… За что⁈ — расширились глаза Магистра. — За потерю… Кого⁈ Что ты… Ублю-удок…

Последнее слово Магистр протянул так внезапно спокойно и даже ласково, что Гилиан шумно сглотнул. Но напора не снизил.

— Да, да! Айлин пропала! Её похитили, сбив мои метки! И, пока я разумно и планомерно начал поиски её и нашего врага, твой придурковатый сынок решил, что может стать героем, сделав всё в одиночку! Слышишь, Магистр⁈ Я просил его найти врага и сообщить мне, а не бросаться с ним в бой!

— Но… Почему он мне не доложил⁈ Почему⁈

— Да потому что он боится тебя не меньше, чем я!.. Боялся. Это было посмертное проклятие того артефакта. Аргон погиб. Правда… Почему-то высоко в небе.

— Потому что этот чистоплюй Альдеон всё ещё пытается совершить свою месть нам с чистыми руками. — криво ухмыльнулся старик, от чего кожа на его щеке слегка разошлась. — Ах, чёрт… Если бы он вырезал всех, мы не успели бы скрыться здесь, не собрали бы силы… А значит, и теперь это станет нашим козырем.

— Козырем, Магистр? — облегчённо вздохнул Гилиан. Раз Магистр говорит «нашим», значит он пока ещё поживёт. А там — посмотрим…

— Именно. Он не станет разрушать город… И мы не станем. Возьмём в заложники царственную семью, ещё кого-нибудь…

— И что дальше? Он не откажется от этой мести из-за жизни местных племенных царьков!

— Не откажется. — кивнул Магистр хрустнувшей шеей. — Но тогда он сам объявит войну этой стране. Действуй, Гилиан. Уверен, он пойдёт в атаку немедленно. Схвати семью императора, побольше каких-нибудь детишек, местной знати… И сделай то немногое, что ты действительно умеешь. Вытащи откуда-нибудь чудовищ пострашнее. Они нам понадобятся.