Последний менталист. Том 2

Глава 2 Чужеродный разум

Бросаться в бой я не спешил, хотя клинки в ладонях буквально дрожали, «чувствуя» близкий конец проклятия. Конечно, никаких своих эмоций у оружия нет — но, оказавшись в руках практика, любая помнящая вещь как бы обретает суррогат личности.

На самом деле, я бы мог не лезть сюда и орудовать проклятыми клинками. Но вот их «характер» был бы очень скверным.

Немало я слышал истории о практиках, использующих проклятые вещи, и заканчивавших жизнь, «случайно» напоровшись на собственные клинки.

Массивный голем, или кто он там, продолжал мешать светящуюся жижу гибкими сегментарными руками, а мёртвая голова неотрывно глядела на меня. Я смотрел в ответ.

— Хочешь поболтать? — усмехнулся я, чувствуя бьющийся в жилизной туше разум.

Но не в голове. Она, похоже, служиткомпьютеру просто органом чувств. И ответила мне также не она — бас раздался из боковых динамиков машины.

— Зафиксирована способность к структурированной коммуникации на одном из языков предыдущих образцов материала. — бесстрастно проскрежетала машина.

Вот как, значит. Предыдущие образцы. А я ещё удивился, с чего вдруг оно по-русски разговаривает. Значит, кто-то местный уже пытался закрыть Разлом? Или житель какой-нибудь из альтернативных временных ветвей, которых полно у каждого мира…

Я начал приближаться. Заприметил в боках куба округлые отверстия, подозрительно похожие на дула, так что решил сократить дистанцию, пока дают.

— Просьба проследовать в биореактор. — «любезно» попросила машина.

Я молча приближался, догадываясь, как эта тварь среагирует на отказ в этой «услуге».

Передо мной ведь уже отнюдь не электронный болван. Если он когда-то и был обычным роботом, големом, или автоматом — долгое пребывание во Тьме даровало ему разум.

Холодный, слабо отличимый от ядра сложных машин. Но это точно разум… ведь я могу на него влиять!

Когда до копошащегося в своём реакторе врага оставалось около пяти метров, и дальше делать вид, что я иду к котлу, было невозможно, я резко пригнулся — и рванул вперёд.

Выигранное время не пропало зря. Между моим разумом и разумом этого тёмного механизма протянулся незримый канал — и теперь я рывком пустил по нему поток энергии, расширяя и не давая моему разуму слиться с его.

Не хватало мне ещё впустить в голову этот поток вариативных алгоритмов.

— Зафиксирован отказ! — тут же взвыли динамики, а мёртвая рожа на антенне скривилась будто от удара током. — Отказ непреемлем! Избран силовой…

— Да помолчи ты! — рассеянно пробормотал я, полностью сосредоточившись на взломе его ментальной защиты.

Это не практик… но и вообще не человек. Именно такие, абсолютно чужие нам, разумы для любого практика-менталиста — самая лакомая пища… Когда есть время как следует в них поковыряться.

Взламывая их, соединяясь с ними, мы испытываем такую нагрузку на Источник и энергоканалы, какую даст мало какой практик нашего вида. И я решил немного поупражняться.

Правда, с непривычки далось это непросто. Я запустил пятёрку ментальных щупалец… И два из них тут же срезало нечто вроде антивируса, причинив мне сильнейшую головную боль.

Но вот остальные три смогли срезаноировать с электрическим током в этом искажённом Тьмой процессоре. И, силой взломав первые попавшиеся алгоритмы, я заполучил контроль над двумя из десяти рук твари и одной гусеницей.

Такой вот у неё оказался разум — прочно разделённый на зоны ответственности, многопоточный.

Сам я просто начал наворачивать вокруг робота круги. Придя в боеготовность, он принялся лупить вокруг себя длинными руками, без труда дробя металл и камень, но не доставая до меня.

Удар, удар, ещё удар! Пол и стены пещеры лопались, заполняя воздух каменной крошкой… Не трогал он толкьо свой драгоценный биореактор, но к нему не смел приближаться и я.

Энергетический фон от него валит безумный. В разы больше, чем был при посмертном взрыве того здоровяка в офисе. Если его дестабилизировать — не спасут никакие доспехи духа.

Так что я старался отвести эту спятившую машину подальше… А, когда получилось, и чану ничего не угрожало, пустил в ход свой ментальный контроль.

— Зафиксирован программный сбой! — бессильно взвыл динамик, когда две его руки со скрежетом начали цепляться за прочие конечности и пытаться их вырвать.

Силищи им не занимать. Я ещё не успел с ними освоиться, случайно саданул клешнёй по боку робота, и без труда содрал с него бронепластину!

Но броня меня как раз интересует мало. А вот клешни, и особенно…

В сторону! Резко взмахиваю обоими клинками, выпуская ураганный поток и отлетая плечом в каменную стену, едва не падая.

Больно — но лучше так, чем не успеть уклониться. Потому что тварь наконец применила то, что я верно принял за орудия. Отверстия в боках полыхнули непроницаемо-чёрным светом — и пещеру залил убийственный поток Тьмы.

Чёрт, стена в том месте, где я только что был, просто перестала существовать! Будто лазерным резаком пропахало дыру глубиной метров в пять с идеально ровной поверхностью.

Раз под такое попадёшь — и до встречи в новой жизни. А ведь он ещё не показал то, с помощью чего искажает окружающее пространство…

Бам-м-м-м!!! Оглушительный глухой хлопок едва не сбил меня с ног. По щекам и шее тут же полилась кровь из ушей, а кости завибрировали.

Мне точно понадобится целитель. А если бы в этот момент я не развернул левую гусеницу твари на девяности градусов, сместив её атаку — понадобился бы штукатур.

Соскребать меня, раскатанного по стенке.

Кусок пещеры за моей слева стал идеально кубической формы.

— Сопротивление бесполезно! — с каким-то зловещим пафосом прогудела сквозь звон в моих ушах тварь. — Ход прогресса не остановить!

Резким движением я утёр кровь с подбородка и щёк.

— Такому прогрессу, — пробормотал я, перенаправляя свои ментальные атаки. — Могу предложить только ход нахер!

У меня получилось. Отпустив сыгравшую свою роль гусеницу, я бегло просмотрел ближайшие к ней алгоритмы — и одним из них оказался топливный распределитель.

Передо мной ведь всё ещё механическая форма жизни. Ей всё ещё нужно топливо — даже если это замешанные с тёмной энергией биологические отходы. Они же выступают и смазкой для всех двигателей и деталей твари.

Эти-то отходы и плескались в бронированном баке, как оказалось, занимающем всю нижнюю часть тела механоида. И сейчас я перехватил управление механизмом, отвечающем за подачу «масла» в поршни и узлы…

И остановил её. Прекратил смазывание подвижных деталей, заставив их перегреваться. Тварь сразу почуяла неладное.

— Критическая ошибка! — прогремела она, вместе с этим формируя новый заряд своих пушек.

Ни в коем случае нельзя дать ему выстрелить! Уклоняясь, я подобрался слишком близко к котлу реактора. Если заряд чистой Тьмы срежет стенку котла, вступив в реакцию с этой жижей…

О таком лучше не думать.

Вместо напрасной паники, я влил побольше ментальной энергии в контроль за двумя руками механизма. Ими я успел вывести из строя ещё четыре конечности, но четыре других надёжно сковывали меня… До этого момента.

Два воздушных серпа, усиленные мечами-артефактами, сорвались с кончиков клинков, ударяя прямо в слабо защищённые сочленения механизмов. Сталь двух фиксирующих рук взвыла, заскрежетала, сминаясь от этой атаки.

И одна из подконтрольных мне конечностей высвободилась. Высвободилась, чтобы тут же начать лупить по набирающим энергию пушкам, срывая с них бронепластины и корёжа стволы.

— Внимание, критическая нестабильность! — как-то уже совсем тревожно взревели динамики. — Необходим отвод вредоносной энергии! Необходим…

Отвести «вредоносную энергию» он не успел. Я специально подгадывал момент, когда смертельный заряд Тьмы уже был готов к выстрелу. И теперь эта тьма взорвалась прямо в искорёженных моими ударами пушечных стволах.

Мои воздушные серпы никогда не пробили бы эту броню. Но, похоже, создатель этого механоида, наделил его конечности неадекватной мощью и прочностью.

Теперь она сыграла против хозяина.

Никакого звука у взрыва не было. Тьма — это не кинетическая энергия, она не разрывает воздух.

Она его просто уничтожает, не оставляя ничего и не давая вакууму заполниться ничем, кроме себя. Трёхметровый куб исчез, поглощённый непроницаемо чёрной вспышкой. Камень пещеры оплавился, став коркой чёрного стекла…

А одна из стенок чана истончилась, начав слегка просвечивать…

— Мне определённо понадобится лекарь.

Времени ждать, пока Тьма рассеется, нет. Стоит энергоактивной жидкости выплеснуться из котла, вступить в реакцию с тёмной энергией — и всему конец.

Так что я, пропустив через грудь и руки ещё одну каплю тьмы, рванул вперёд, создавая стремительный воздушный поток. Вышел он чёрным, тяжёлым, ядовитым — но задачу свою выполнил.

Бросил моё тело прямо в гущу Тьмы, где ментальное чутьё фиксировало активность Ядра. Самого ценного, что мне могут дать эти твари.

— Есть! — выдохнул я сквозь кровоточащие губы. В ладони пульсировала невидимая глазу сфера. Я не чувствова её физически, но разум мой трепетал. — А теперь пора сваливать…

Так я и поступил. Вырвавшись из тёмной дымки, оценив лопнувший доспех духа и изрезанную множеством ран кожу, я рванул к выходу из зала, из всей этой половины пещеры.

К счастью, запас прочности у стенки чана ещё был, и я успел убраться. И даже пару минут отдохнуть, вновь оказавшись в тёмных пещерах, где до этого сражался с созданными роботом мутантами.

А потом прогремел взрыв. Взрыв с большой буквы. Я пересотворил доспех духа, распахнул на весь проход ментальный щит, воздушный щит… Это меня защитило. Но оба щита распались, повалив меня ударной волной.

А вот доспех уцелем. И, защищённый, я лежал и смотрел, как окружающая Тьма будто в воронку стремительно утекает в новообразовавшееся пространство.

Ведь последний, кто поддерживал эту Тьму, мёртв. И она стремительно иссякала, стремясь заполнить новое пространство, но не будучи способной на это.

— Ну что, братцы? — усмехнулся я, когда мягкий голубой свет клинков озарил очищенную от тьмы пещеру. — Пора нам всем возвращаться домой.

Встав с каменного пола, я сконцентрировался — и резко ударил одним лезвием меча по другому. Пещеру озарила яркая голубая вспышка, мгновенно поглотившая меня…

И выбросившая лежащим на холодном металлическом полу мастерской отца Алексия. Прямо под ошарашенные взгляды этого самого отца и его сына-артефактора.

— Врача, врача! Позовите врача! — тут же тревожно воскликнул рыжий парень.

— Мы тут одни, балда! — дал ему щелбан священник. — Иди давай сам за лекарем!

Стыдливо покраснев, паренёк стрелой бросился на выход, пообещав вернуться «через пять секунд» с лекарем. Мы же с его отцом молча смотрели в глаза друг другу.

— Гляжу, несладко тебе пришлось, сын мой. — задумчиво произнёс он.

Я ничего не ответил, лишь молча пожав плечами. Как бы мне ни было там, сейчас мне будет ещё хуже — ведь перед выходом из Разлома я запустил процесс поглощения Ментального Ядра.

И оно заметно мощнее, чем было Ядро Адского Духа. Да, к тому же, тронутое Тьмой. Но лечению это, к счастью, не помешает. А то я и минуты тут не пролежал — а пол уже в крови.

— Достаточно, чтобы эти клинки могли считать меня своим. — усмехнулся я наконец, когда почувствовал, что связь с артефактами сохранилась.

— Понял, не дурак. — усмехнулся священник. — Не первый день живу, и об артефактах таких знаю.

Вот и отлично. Завоёванное оружие я бы всё равно не отдал, да и оно меня уже так просто на другого не променяет. Хорошо, что и Алексий это понял.

Вскоре по телу и, особенно, по разуму вновь разлилось нестерпимое жжение от поглощения Ядра, вперемешку с приятной целебной волной от работы местного лекаря. Судя по тому, как быстро он прибыл, он у Алексия свой.

Бесчисленные раны на коже срослись, из ушей исчезло ощущение ваты, а из носа перестала течь кровь. Внутренние органы тоже стали чувствовать себя получше.

— Удивительно. — спокойно-задумчиво произнёс лекарь, черноволосый мужчина средних лет с аккуратной бородкой. — Тело будто… выжато. Будто в нём в целом стало меньше жизни, чем было, и теперь её приходится восполнять.

— Так и работает Тьма. — усмехнулся я, отвлекаясь болтовнёй от боли. — Итощает тело в целом, а не ранит точечно. Высасывает жизнь. Ты просто постепенно становишься дальше от жизни и ближе к смерти.

Как оказалось, в Разломе я провёл больше шести часов. Так что небо на улице уже посветлело, когда за мной приехал Ефим. Как и я, старик всю ночь провёл без сна, но у кого у кого, а у него это не вызвало никаких проблем.

А вот я, несмотря на то, что тело будто погрузили в раскалённый свинец, позволил себе вырубиться прямо в машине. Наконец-то этот бесконечно длинный день подошёл к концу.

Клинки покоились у меня на поясе — в изящных чёрных ножнах, подаренных отцом Алексием в честь моего приобретения. Сегодня я оставил у него много денег даже для аристократа.

День спустя. Особняк Вольновых.

Лена сидела на восточной стене, наблюдая за восходом Солнца. Она принесла сюда свой любимый магический стульчик — развёртывающийся из маленькой сферы, умещающейся в кармане.

С этой сферой она частенько выходила любоваться природой. Раньше даже рисовала — пока не решила, что это пустое занятие, которое никому пользы не принесёт.

— Польза… — тихо произнесла девушка.

Внизу, во дворе, их новые стражи вовсю осваивали «Атамана Платова». Новый транспортник вызвал у пятёрки поистине детский восторг.

Но вчера им нужно было заниматься ремонтом и уборкой поместья, так что Андрей запретил трогать БТР. И теперь, встав на заре, бойцы наконец получили желанное разрешение.

— Как дети малые, ей богу. — улыбнулась Лена, за прошедшие дни неплохо узнавшая их новых бойцов.

Особенно старалась Катя, уже красовавшаяся н крыше со своей рельсовой пушкой наперевес. Всё говорит о том, что ей быть главным калибром, и она это отлично понимает.

Полной противоположностью Кати выступила Оля. Стояла в стороне и, наклонив голову, внешне безразлично оглядывала творящееся действо. С ней Лена общалась меньше всех, да и вообще с момента прибытия сюда она ходила грустная и задумчивая.

Но Лена всё-таки видела — и Оле хочется быть со всеми. Хочется участвовать в жизни поместья, которое её внезапно приютило.

Когда вчера девушка буквально по уши нагрузила себя ремонтом, пока Андрей не велел ей поумерить пыл… Лена даже почувствовала в ней родную душу.

Оля тоже очень хочет не быть обузой.

— Здорово же. — вдруг раздался неподалёку голос брата. И как он так бесшумно всё время подкрадывается⁈ — Хорошо, когда люди любят то, что делают. А ты чего не со всеми?

Лена смущённо посмотрела на брата. Он сжимал в ладонях новые клинки. Красное рассветное Солнце играло бликами на синеве их лезвий.

— Брат, я всё-таки аристократка. — едва заметно улыбнулась девушка. — Несолидно будет. Мы, аристократки, народ утончённый, знаете ли-с!..

Они с братом вместе рассмеялись.

— А если серьёзно, — продолжила она. — К чему мне это? Вы отправитесь в Бурю, а меня всё равно с собой ведь не возьмёте. Буду тут оборону держать.

Андрей посмотрел на девушку как-то странно, задумчиво.

— А что, Ефим, полагаешь, не справится с обороной? — спросил он. Лена удивилась.

— Справится, конечно… Тем-более, что у нас тут управлять и нечем особо… Но ведь…

Лена не придумала, что «но». Просто была уверена, что её — бесполезную, слабую, с дурацким и неразвитым Даром, как всегда оставят на обочине. А вновь напрашиваться, после того рейда с отцом…

Нет уж! лучше просидеть всю Бурю тут, чем снова так позориться!

И тем сильнее она удивилась, когда Андрей улыбнулся, положил ей ладони на плечи и предложил:

— Нам понадобится опытный оператор защитных систем. В «Атамане» они тоже есть. Справишься?

Но, как только Лена отошла от первого удивления, её глаза загорелись. С ответом она не мешкала ни секунды:

— Конечно!

Никто из них тогда ещё не знал, какая именно Буря их ожидает…