Последний менталист. Том 2

Глава 21 Тайное общество. Часть 2

— На всякий случай будь осторожна с ментальным сканированием. — тихо бросил я Оле на ходу. Ирина с Максимом вырвались вперёд, и у нас появилось время перекинуться парой слов. — Не увлекайся.

— Думаешь, здесь есть те, кто способен заметить ментальное сканирование? — так же едва различимо спросила Оля. Я неопределённо пожал плечами.

— Вряд ли здесь кто-то серьёзный. Но вот люди второго порядка могут и быть. Кто-нибудь из слуг Триумвирата. Мало ли чему они их обучили.

Единственная угроза для них во всём этом мире — я. И они понимают это не хуже меня. Так что я предпочёл исходить из худшего сценарий, хотя это общество может вообще никакого отношения к ним не иметь.

Но множество сражений с Орденом Врат научили меня — если тебе что-то кажется, сначала поищи их, а уже затем списывай на то, что просто показалось.

Коридор вскоре закончился, проведя нас мимо старинных тяжёлых дверей. Вслед за Максимом и Ириной мы выбрались в просторный холл, ожидаемо оказавшийся бальным залом.

Под этот зал отведён почти весь этаж, в нём смешалась и гостиная с диванчиками, и небольшая любительская библиотека — по углам были расставлены громоздкие книжные полки. И парадный зал — тёмный паркет здесь блестел, пространство освещали четыре тяжеловесных вычурных люстры, а центр просторной залы был свободен и отведён под танцы.

Но сейчас здесь никто уже не танцевал. Вообще, народа для такого простора оказалось немного, и в этой зале с высокими потолками, броскими оливковыми обоями и люстрами в половину человеческого роста, казалось, что зал и вовсе полупустой.

Однако, стоящий тут шум с лихвой перекрывал это впечатление.

В окружении почти двух десятков юношей и девушек, и даже нескольких подростков, барахтались на полу двое. Сами на вид если и совершеннолетние, то совсем недавно.

— Повтори, что ты ляпнул, презренный! — пафосно пыхтел один, тягая второго за ворот ярко-красной рубахи. — Ну, давай! Или язык отсох!

— Да я повторю, что ты придурок, мне не трудно… — гораздо тише отвечал второй. — Как только прекратишь меня душить!

— Нет уж! Повтори, что ты сказал про Милену!

Мы сразу заметили, что оба парня практики. Но даже в горячке конфликта ни один к энергии не обратился. Хотя тот, которого душили воротом, был сильнее и явно мог дать сдачи.

— А ну прекратили безобр-р-разие!!! — громогласно прорычал Максим. Не знаю, чего он в Гвардию не хочет. Сейчас он походил на бравого военного с лубочных кинолент.

Руки в боки, глаза на выкате, сам зло пыхтит.

— Вы что тут устроили⁈ — гаркнул он, нависая над притихшими двумя. — А ну встать!

Не успели они начать неуклюже подниматься, распутываясь конечностями, как «душитель» зло процедил:

— Понимаю, что неправ! Но слов таких в адрес Милены не потерплю, понятно⁈

В повисшей относительной тишине прозвучал хлопок. Это Ирина хлопнула себя ладонью по лбу.

— Вы, блин, издеваетесь! — по-простому вздохнула она. Плечи девушки опустились. — Неужели, все хорошие начинания и правда рушатся из-за баб⁈

Щёки «душителя» вспыхнули. Он горячо возразил:

— Не говорите так, Ирина Сергеевна! Это внутренняя мизогиния! Вы же унижаете себя такими словами, а мы…

— Да шучу я, придурок. — уже совсем без злости, лишь с какой-то глубокой печалью, бросила она. А затем добавила: — Не думала, что наши идеи будут привлекать настолько много девственников с комплексом Егорова.

Мария тут же шепнула нам на ухо, что «комплекс Егорова» — местная питерская шутка, выросшая из жизни одного пылкого графа, который только и делал, что бродил по городским тусовкам и искал, за честь какой бы дамы ему вступиться. Кого ещё чем-нибудь кто-нибудь обидел.

Дам он спрашивал очень редко. Вообще с трудом с ними разговаривал. Но «честь» защищал с упорством маньяка.

— Это не… — аж задохнулся «душитель», хватаясь за ворот своей, точно такой же красной, рубахи. — Она моя…

— Мне всё равно. — сухо отрезала Ирина. — Вообще похеру. Разойтись по сторонам!

В отличии от Максима, девушка не гаркала, и вообще голоса не повышала. Но даже разгорячённые дракой молодые парни, которые явно ещё не всё друг другу высказали, молча разошлись.

Интересно, это она сумела завоевать такой авторитет, или у этого сборища существуют зачатки дисциплины?

— Ну вот… — показался из-за толпы наш старый знакомый Матвей. — Так и знал, что ты придёшь и испортишь всё веселье… Они же только начали!

Голос его, как и всегда до этого, звучал лениво и слегка надменно. Слегка — но так, чтобы те, кого он считает ниже, это точно заметили. Экий нетипичный кадр для «борцов за справедливость», или за что они тут борются…

— А я б-благодарен вам, Ирина Сеге-еевна. — раздался тихий-тихий слегка заикающийся голос.

Но при его звуках толпа тут же расступилась, и перед нами предстал худощавый невысокий парень в круглых очках, делающих его худое лицо ещё более худым. Сквозь линзы на нас смотрели искажённые близорукостью большие впалые глаза.

Надо же. И это в центре столицы, где дворянину зрение поправят на раз-два!

Это оказался сам, с недавних пор, хозяин замка, граф Кирилл Огарёв. Ирина, стремившаяся скорее сменить тему на более позитивную, быстро нас друг другу представила. Рукопожатие у графа оказалось слабое, но твёрдое. Да и сам факт того, что он пожал нам руки, что-то о нём да говорит.

Или о его заинтересованности в нас.

— Так значит вы — тот самый маг, сумевший победить гвардейца, использовавшего Чаролом. Право, я сперва не поверил.

Ого. Вот как оно, значит, обернулось. Выходит, эти люди знают об устройствах, выданных Гвардии, и даже название им придумали, пусть и нелепое на мой вкус. И интересен я им именно в связи с ними.

Я ещё раз заглянул в большие карие глаза графа Огарёва. Интересно, что же он ещё знает… Но это я скоро выясню.

— Не уверен, что понимаю, о чём вы, Ваше Сиятельство. — приложил я ладонь к груди. — Но в том поединке мои чары действительно будто стали чужими. Как от нахождения в антимагической комнате. Благо, с этим подонком я и не собирался их использовать. На него хватило и клинков.

С этими словами я спокойно положил ладони на рукояти мечей. Отнимать их никто у меня и не думал.

— Предлагаю нам всем переместиться поближе к трапезе, друзья мои. — граф обвёл взглядом притихших людей. Многие из них, здоровые и крепкие, глядели на этого тщедушного паренька с искренней любовью. — Здесь, кажется, жарковато. Остынем за обсуждением, что же случилось между двумя нашими товарищами.

Я досадливо скривился. Ну уж нет, участвовать в коллективной терапии чужих мелких ссор — вовсе не то, на что я собираюсь потратить сегодняшний вечер.

Саму эту практику я ничуть не осуждаю — кому как не менталисту знать, как важно уметь открывать другим свой разум. Но я-то тут при чём…

— Право, что там обсуждать? — вздохнул я. — Один что-то то ли сказал, то ли не говорил про подружку второго, второй призвал к ответу, первый не признал вины… Кто-то правда видит здесь моральную интригу?

Мне вдруг улыбнулся Матвей, уже подошедший к широкой белой лестнице, начинавшейся у края зала.

— Надо же, барон! Не думал найти в вас человека, с которым мне захочется согласиться.

Эти двое, притихшие было, тут же вновь начали возмущённо обличать друг друга. Высокопарные фразы вроде «шовинистический подлец» и «бесстыжий клеветник» лились потоком… который прервал Огарёв.

— Постойте. Успокойтесь же. Раз наши гости не желают тратить время, да и сам конфликт, похоже, немногого стоит… Спрошу одно: Георгий, откуда ты узнал о том, что Станислав якобы оскорбил твою даму сердца?

Георгий ответил сразу же, но…

— Да мне об этом рассказал… Ну этот, чёрт, как же… Да какая разница, кто именно⁈ Точно кто-то из проверенных товарищей — смысл им врать⁈

Мы с Олей, Марией и Ефимом быстро переглянулись. Так-так-так…

— То есть, ты понятия не имеешь, кто. — с тоской, отнюдь не соразмерной бытовой мелочи, вздохнул граф. Его худые плечи опустились. — И по навету неведомо кого бросился в драку с товарищем.

— Да какой он товарищ⁈ Да он же… Постойте-ка…

Глаза Георгия расширились, руки мелко затряслись. А я, уже со всем вниманием вглядывавшийся в ментальное поле парня, стараясь ничего там не потревожить, заметил выпятившиеся нестыковки.

Что-то тут явно не клеится. Уж простое забвение от аккуратного удаления фрагмента памяти я отличить могу легко.

Но… что это за идиотизм⁈ Кому понадобилось проводить ментальное вмешательство в голову малолетки, чтобы тот избил друга?.. Точнее, кому — понятно, вариант только один. Но зачем⁈

Ни граф, ни Ирина, ни даже вечно расслабленный Матвей, однако, относиться к словам парня как к бреду не собирались. Граф тихо, но твёрдо и чётко произнёс:

— И вот опять. А ведь всех здесь предупреждали, чтобы, желая сделать что-либо странное, всегда тщательно обдумывали: помните ли вы момент возникновения вашего желания? Мотивацию? Источник мыслей? И вот опять.

Георгий стоял посреди зала, весь до ушей красный, со слезами на глазах, и весь трясся. Никто, однако, и не думал потешаться, а избитый им — торжествовать. Все с затаённым страхом смотрели на троицу, стоящую на лестничном пролёте. Кирилла, Ирину и Матвея.

— Не хочу я что-то с ними сегодня обедать. И будь уверен, граф — это искренне моё нежелание. Сегодня вы все — каждый, кто не разнял этих двух петухов, выставили наше братство и сестринство посмешищем перед гостями. Перед гостями, которых я, между прочим, пригласил, которых граф ждал, которых Ирина пошла встречать лично…

Матвей авторитет явно имел, и немалый. Под его взглядом и напором его пустых, вообще-то, слов почти все нижестоящие опустили головы. А одна девушка в воцарившейся тишине разочарованно произнесла:

— Ты много говоришь о чужой вине, Матвей. Но сам-то ничего полезного не делаешь, лишь склоки сеешь. Ещё недавно мы были братьями и сёстрами, недовольными текущим положением вещей. Могли свободно и как равные обсуждать что угодно… А теперь мы — просто ваше личное развлечение. Князья да графы, тоже мне!

И, развернувшись на месте, девушка быстро направилась к выходу. Никто её не задерживал. Но, обратив свой мысленный взор на троицу главных, я не прочёл удивления или досады в их мыслях.

Они вообще, все трое, внутренне оставались очень спокойны, будто происходящее — спектакль по сценарию. Но, чтобы выяснить, так ли это, нужно влезть глубже, а экспромтом это делать чревато оставлением следов.

— Идёмте, поужинаем что ли. — обратился к нам Матвей. А остальным махнул рукой: — До встречи. Собрание закончилось, не успев начаться. И, видит Бог, не по нашей вине!

Спорить с этим никто не стал. Все были ужасно подавлены произошедшим — вот где-где, а в головах рядовых я спокойствия не видел. А видел бессилие перед некоей неведомой угрозой, неспособность ничего изменить, и страх за самих себя.

Ну и неприязнь к Георгию, конечно. Мысли, вроде «сам дурак, что попался» прямо-таки витали в зале, когда нестройный ручеёк молодых людей двигался к выходу.

— Простите уж, что с ходу предстали перед вами в худшем свете. — нарушил тишину граф, когда все мы немного поужинали. — Мы и сами долгое время не собирались вместе… По разным причинам. И вот, наконец, собрались… Да уж.

Столовая на втором этаже оказалась меньше зала на первом, но не сильно. Сидя в ней лишь в семером — даже Максим с нами не остался, хотя конкретно его Матвей не прогонял — мы казались карликами в покох гигантов.

Интересно, кто из предков этого парня страдал такой мегаломанией, что отгрохал всё это? Впрочем… Нет. Не интересно.

Поднимаясь сюда, я обобщал появившиеся у меня крупицы данных. Что-то подслушал тут, что-то увидел сам, о чём-то догадался.

Судя по всему, эти ребята далеко не в первый раз сталкиваются со странными событиями, причин которых никто не помнит. Иначе бы Кирилл не упоминал данные им чёткие инструкции, да ещё с токой тоской.

При этом, эти трое — явные лидеры и главные авторитете в этой маленькой дворянской группке — не паникуют, в отличии от остальных. Это значит, что они либо заодно с происходящим, либо борются с ним. Паника — это лишь отсутствие желания борьбы, не более того.

И у этих троих в слое «громких» мыслей уже сейчас читается нетерпеливое желание скорее остаться наедине и обсудить какие-то свои планы. А вот какого они характера…

Ха! А вот это мы сейчас и выясним. Для начала…

Кивнув и позволив графу продолжить говорить, я прикрыл глаза. Затем сконцентрировал энергию в висках — и раскинул ментальную сеть. Если неопытной Оле этого делать не стоит, то я другое дело.

Мои ментальные нити были так тонки, что терялись даже в моём собственном внутреннем восприятии, а сверх того я сконструировал технику Бесконтактности — одну из тех, что были созданы нами именно для борьбы с другими менталистами.

Эти техники — моё действительно секретное оружие. И теперь, благодаря одной из них, моя ментальная сеть отскочит от любого чужого ментального поля, лишь сообщив мне о его наличии.

Отскочила и сообщила. Не подав виду, я мгновенно стянул все раскинутые нити, стоило мне почувствовать чьё-то осторожное внимание.

Не совсем даже ментальное… Точнее нет, ментальное. Но не совсем. Будто чьё-то незримое присутствие, на самой грани восприятия. будто кто-то подглядывает за тобой в дверной глазок, или в окно издалека…

Кирилл тем временем продолжал говорить, и я успевал внимательно его слушать, параллельно сканируя местность и свои собственные ощущения. А говорил он печальные вещи.

— … Это всё началось не так давно, где-то полгода назад, может, чуть больше. — излагал граф так, будто не впервые нас сегодня видит, а уже принял в руководство своего клуба. — После того, как по… Пропал мой брат.

Вдруг, в мыслях Огарёва я уловил нечто знакомое. Нечто, похожее на то, что я уже сам видел. Образ худощавого доктора с болезненным лицом, обещание изрядно обнищавшим графам помочь с их положением, если один из них согласится поучаствовать… В чём-то.

А потом, когда они отказались, брат Кирилла, который и был нужен неизвестным лекарям, вдруг пропал… Теперь я уже углублялся в память парня, не останавливаясь. Приложил всё своё мастерство, чтобы взломать максимально аккуратно.

Этот тщедушный парень оказался неожиданно стойким духом человеком… Но сейчас он сам предавался воспоминаниям, так что моя работа сильно облегчилась.

И, пока Кирилл осторожно и по верхам рассказывал нам о странностях, о которых вообще-то тоже говорить не стоит — я рылся в его прошлом бесцеремонно.

Потом извинюсь, если что. Сейчас же я нащупал что-то очень, очень важное!

Я увидел, как Кирилл ходил в клинику этого доктора… Разумеется, это был Чеканов, и разумеется, никакого брата он там не нашёл. И в качестве силовой поддержки он водил с собой именно этот свой клуб.

Вообще-то, состоящий из очень и очень знатных персон, а не сплошь из юных неудачников, как я мог бы ожидать.

— Каждый раз всё доходит до того, что мы встаём на грань развала! — продолжал в запале вещать граф. — И каждый раз, когда я подумываю всё закончить, распустить наше общество… Каждый раз всё прекращается!

По виску у меня прокатилась капля пота. Немало концентрации нужно для того, чтобы одновременно аккуратно сканировать источник неведомого внимания, копаться в потоках чужих мыслеобразов, да ещё и слышать, что тебе говорят!

Но я справлялся — иначе хреновый из меня был бы глава Ордена Разума. Пусть даже Ордена из пары человек.

В этот момент я, наконец, дошёл до самого интересного. И микропровалы в памяти у парня нашёл… Но нашёл и ещё кое-что. Куски какого-то заковыристого плана, от которого Кирилл знал лишь малую часть.

И сцена с уходом той девушки сегодня была частью этого плана. Они все знают, что с ними кто-то играет. Что нарочно стравливает их, но не даёт распасться. И, похоже, они сумели как-то зашифровать и распределить части этого плана.

Но поможет ли это против Триумвирата? Они же не дети малые… Но, чёрт возьми, зачем Триумвирату устраивать этот цирк⁈

Да, дядя их главы безусловно чокнутый мудак, который, будь его воля, поставил бы истребление «отсталых народов» на поток, причём в особо издевательской форме…

Но для него это как-то мелко — влезть в тусовку юных мажоров-радикалов и, пользуясь Айлин, дурить им головы. Чушь какая-то…

— … А потому знаете, почтенные. — вздохнул граф, притворно, как я теперь вижу. — Увы. Зря вы сегодня пришли сюда. Ибо сию минуту я объявляю наш, хех, тайный Орден, распущенным. И сейчас же сообщу об этом остальным. Не хотел говорить лично… Стыдно было, что не смог сопротивляться этому неведомому давлению.

Три пары глаз в этот момент скрестились на нас. Они что, считают, что это мы — агенты их невидимого врага⁈ Да… В мыслях читается именно это. Воспоминания о том, как я подсел к ним во дворце князя, как тут же к нам подошёл подставной человек…

Они что, решили этой душеспасительной тирадой спровоцировать нас, если мы и правда их враги⁈ Решили, что, раз враг препятствовал их распаду, издеваясь над их тусовкой, то и сейчас враг вскроется, воспрепятствовав⁈

Тяжело. Похоже, эти трое, попав в безвыходную ситуацию, начали проверять каждую тень. Вот и из головы Ирины — вообще-то, очень рассудительной и взрослой не по годам девушки — я вынул мысль о том, что и та ушедшая девушка — часть провокации. Ибо неведомая сила заставляла каждого, кто уходит из их клуба, вскоре возвращаться — с очередным провалом в памяти, но стойким желанием остаться.

А Матвей…

А Матвей оказался клоном. Молчаливым болванчиком с пустой головой. Но сделанным с невероятной искусностью, надо заметить! Я и сам, пока не обратил взор именно на него, не разглядел этой пустоты.

Боги, да у этого клона даже мозговая активность парня скопирована. С момента… Да, вот тут, пока накрывали на стол, он исчез, а клон появился.

И остальные двое — теперь я вижу — об этом в курсе.

Но неужели они думают, что кто-то поведётся на такую дешёвую провокацию⁈ Кем надо быть, чтобы не разглядеть абсурда в том, что нам, первым встречным, вот так сливают явно внутреннюю информацию⁈

Да на такое только ребёнок купится! Но точно не…

Вдруг, пространство за спинами у троицы (а точнее, у пары и клона) разорвалось непроглядно чёрной прорехой. Ефим ещё вскакивал пулей со стула, а я черпал свою силу до предела, готовясь к появлению моих врагов и думая мельком, как же они меня вычислили…

Когда из воронки раздался тонкий голосок, сочащийся искренней обидой:

— Так! Никто не разрешал вам распускаться! Вы — мой Орден, пусть пока и игрушечный! И я тут решаю, кому уходить, кому оставаться, и кому распускаться! На колени!

По залу прокатился мощный — действительно, очень и очень мощный — всплеск ментальной энергии. Подавляющий волю, подчиняющий… Но лишь на уровне эмоций. Обычная эмпатическая волна, какие Оля научилась делать в первые пару недель — просто наполненная сырой необузданной силой.

И Кирилл с Ириной мгновенно бухнулись на колени. Как и клон Матвея, хоть и с запозданием.

Но из нас четверых их примеру последовала лишь одна Мария. Даже Оля, пусть у неё из носа и пошла кровь, а руки тряслись, сумела погасить эту ударную волну.

Мы же с Ефимом успели лишь вскочить, когда из воронки на пол ступила тонкая хрупкая ножка в бежевой туфельке. Фигурка девочки-подростка выскочила из портала, довольно глядя на коленопреклонную троицу, застывшую к ней спиной.

А потом она подняла лицо на нас с Ефимом и Олей.

— А вам что… — будто сломавшаяся кукла проговорила она. — Особое… приглашение… нужно?

И сделала робкий шаг назад, к порталу, ключ от которого — чёрный металлический артефакт — она крепко сжимала в руках.

Но Ефим, понявший всё без единого слова, оказался стократ быстрее. Даже быстрее моих собственных мыслей. Ибо чего-чего, а того, что мы с Айлин встретимся… вот так, я никогда не ожидал.