Барон фон дер Зайцев – 3

Глава 14

Событие сороковое

Буря мглою небо кроет…

Таких порывов ветра, как вчера перед дождём, сегодня уже не было. И вообще, бурей это назвать было нельзя. Странная погода получалась. Будто бы там на небе, два каких помощника Перуна решили устроить разную погоду и один другому изредка по лбу скалкой заряжал и, пока супротивник находился в отключке, упражнялся с погодой, тыкая в разные кнопки. Потом второй этот очухивался, подбирал с пола брошенную скалку, и, примерившись, бил по затылку экспериментатору, дальше уже, оттащив того в уголок от управляющей погодой машинки, сам начинал в другие кнопки заскорузлым пальцем тыкать. Чего это заскорузлым, у божков-то? А он толстый, палец тот, судя по последствиям, и плохо гнущийся должен быть у второго экспериментатора, так как иногда на несколько сразу кнопок нажимал сей товарищ.

На деле это выглядело так. Дует это ветер себе, гудит в проводах, ай, в ветвях деревьев, ломает даже их, пригоршни мокрого песка людям в хари метает. Буря. Всё, как и положено. И тут ветер стихает, как и вчера вечером, и начинается дождь, и вдруг, по мановению волшебной палочки, тучи разгоняются на небе, солнце уже в прорехи брызжет, но дождь не прекращается. А через час опять ветрина. И так весь день. Три раза погода менялась. При этом один раз дождь в ливень снова всё же перешёл.

Иоганн на это буйство стихий смотрел с зубовным скрежетом. Ямы, которые они копали, заливало водой, так это не главная ещё беда, от вчерашнего ливня и от сегодняшнего, резко, прямо на глазах, вырос уровень воды в реке Маржанка или Маршанка, у ляхов с их шипением и не разберёшь. Что в этом плохого? А брод? Как татары пойдут в наступление? И где они?

Немцы появились перед обедом. Они, как полноводная река, надвигались с запада. Их (зайцевская) позиция в лесу к востоку от дорфа Танненберг была пусть на небольшом, но холме, и в те времена, когда дождь прекращался, было видно, что в пространство между селениями Грюнфельд и Танненберг вливаются с запада всё новые и новые отряды крестоносцев и их союзников. А вот ляхов видно не было. Что-то там было такое в послезнаниях про то, что они накапливались в лесу за дорогой, окаймляющей это большое поле с юга. Только был нюанс. Семён и компания там всё разведали, и там нет дорог других. Неужели тридцатитысячное войско двигается по лесам, по лесным тропинкам? Там же две трети войска — это всадники. Да и зачем им прятаться? Воевать же пришли, даже не так, пришли захватывать земли тевтонские, или свои отбивать, тут с какой стороны посмотреть, но население точно польское.

Татары появились. Где-то после обеда, даже ближе к вечеру, когда два придурка, управляющие погодой, шишек себе понаставили преизрядно и успокоились, решив, что пусть теперь природа сама выруливает. Татаровья, как Иоганн и предполагал, доехали до переправы через Моршанку (Маршанку) и остановились. Стали лагерь на берегу озера разбивать. Шатёр для Джелал ад-Дина и его брата Бетсбулана (Кепек-хана) прямо на глаз стал возвышаться. Наконец удалось узнать, как кличут брата Джелал ад-Дина (Джалалуддин). Татары сами рассказали. Они решили отправить разведку через реку. Семерых смелых джигитов, ай, батыров — богатуров отправили. Переправились всадники через вздувшуюся Маршанку не без проблем, сносило их к тому холму, где в лесу был русский лагерь спрятан. Выбрались они на этот берег и оказались у подножия холма. Умный в гору не пойдёт, умный гору обойдёт. Пулад, старший у разведки, был умным. Он поскакал, с востока огибая холм, чтобы тевтонцам на глаза не попасться. И въехал прямо в русско-немецкий лагерь. Десяток стрел и шесть трупов, а сам Пулад ранен в обе ноги, как Старый заяц своим арбалетчикам и велел. Коняшки попытались броситься назад, и их уже лучники из новиков пристрелили. Не нужно татарам сразу сообщать, что на левом берегу озера и реки у них есть неадекватные соседи, не захотели с дарами встретить посланцев хана и всю информацию про немцев проклятых выложить. Захотели свежей конятины.

А вот интересно, а что было в Реале. Удалась эта разведка? Скорее всего, да. И татары там смело скакали на немцев Валленроде, зная, что ни чеснока тупые тевтоны не разбросали, ни «волчьих ям» ни наковали, ни даже просто ямок, чтобы кони спотыкались. Так и не могли немцы всего этого успеть. Они на это поле практически случайно напоролись за день до битвы и во время бури, дождей и прочих гроз. Какие тут могут быть ямы, кто их за одну дождливую ночь выкопает и замаскируют.

Шесть языков знает фон Бок, теперь пять с половиною Иоганн, но среди этих языков татарским и не пахнет. Или можно засчитать некоторые татарские слова парню, он, например, знает, что название города Тюмень произошло от тумена, то есть от десяти тысяч. Кирдык ещё знает. Киль манда. Ещё тысяча — это мен, как человек по-ангельски. Стоп, он ведь строитель и как-то им на лекции один доцент, фамилии теперь не вспомнить, говорил, что кирпич — это татарское слово. Штаны, кстати, тоже. Ещё из строительства перекочевало слово камыш, которое первоначально употреблялось для камышовых крыш.

К чему это? А к тому, что допросить Пулада оказалось не просто, возник языковой барьер. В качестве переводчика ещё присоединился Перун, у него брат был женат на татарке, которую захватил в походе. Несколько слов выучил.

Информация получилось скудной, хотя Пулад ею охотно делился, особенно когда в раны от стрел пальца совали грязные, видимо инфекции боялся десятник, начинал орать и выдавать на гора, то о чём русские или немцы пытались его спросить. Немного этой информации всё же систематизировали, вычленили из криков. Татар оказало три тысячи, (өч мең). Главный Джалалуддин, вторым его брат Бетсбулан (Кепек-хан). Золота в шатре хана полно. На страже стоит десяток брата Пулада — Кечле.

Всё. На этом полезная информация кончилась. Как, впрочем, и Пулад.

Событие сорок первое

После того, как разобрались с татарским десятником Пуладом, пальцем из раны у него информацию выковыривая, Мартин фон Бок, как официальный командир их труппа, смотался в немецкий лагерь к комтуру Мемеля Ульриху Ценгеру вместе с Иоганном и тремя новиками. И не нашли его в лагере немецком. Да и не могли найти. После прошлогоднего нападения повстанцев жмудских и литвин на Мемель, в нём решили оставить приличный гарнизон, и сам комтур, читай военная власть в городе, остался руководить обороной.

Нашли шишку чуть круче — целого ливонского ландмаршала Бернхарда фон Хевельмана для командования Хоругвью рыцарей Ливонии и Рейнской области. И тот, на удивление Иоганна, согласился, рядом со своим возводимым ещё шатром, принять мелкого юнкеришку, командующего мелким отрядом. Ландмаршал был грузен, и на боевого рыцаря, такого картинного, поджарого, с буграми мышц и скуластым обветренным лицом в ореоле золотых кудрей, походил как кабачок на маленький тоненький огурчик. Вполне себе высокий, хоть и довольно тощий расстрига смотрелся рядом с ландмаршалом ребёночком таким.

Так к нему первоначально фон Хевельман и отнёсся, но по мере того, как Мартин рассказывал об их трёхмесячной почти робинзонаде на этом поле, брови херра Бернхарда вспухали и в домики превращались.

— Сто пятьдесят «волчьих ям»⁈ Отлично, сынок. А как же вы попали на это поле, и как узнали, что битва будет именно здесь? Я и теперь в этом ещё не сильно уверен. Эти рыцари со своим трусливым королём, могут сегодня же подняться и опять уйти на восход, чтобы забраться в наши тылы и двинуться к Мариенбургу.

Иоганн на этот вопрос, задаваемый ему фон Боком, Семёном и Старым зайцем такую фишку, что ему, дескать, явилась Дева Мария во сне и указала на место битвы, не решился выдать. Все попаданцы, про которых он читал, именно чего-то такое выдумывали, только имена высших сил меняя, ну, в Ливонии точно бы подошла Дева Мария. Он же народу сказал, что место ему указал архиепископ Риги. И вот теперь такой ответ Мартина поверг в ступор ландмаршала.

— Иоганн Валленроде? — домики из бровей спрятались в причёске херра.

Эх! Ваньша постарался скрыться за спиною фон Бока. Но этот гадёныш расстриженный завращался, парня выискивая.

— Кто это? — заметив вращение необычного юнкера, рассказывающего ему сейчас сказки, поинтересовался ландмаршал.

— М… Мой оруженосец Иоганн фон дер Зайцев.

— Да? И что? — брови назад не выползли.

— М… Ему… Нам… М… Его Высокопреосвященство… М…

— Ничего не понимаю. Мартин, ты бы мог перейти с блеяния и мычания на нормальный язык. Хотя, ты откуда-то с юга? Я половину слов не понимаю. А мычания, тем более.

— Там длинная история с дядей Иоганна…

— Со старшим Валленроде? С Конрадом фон Валленроде — бывшим Великим магистром ордена? Или ты имеешь ввиду Фридриха фон Валленроде — рыцаря Тевтонского ордена и великого маршала Тевтонского ордена? Мартин, не молчи? У меня есть дела и кроме тебя. Тем более, после того, что ты мне рассказал. Мне нужно срочно переговорить об этом с Великим магистром.

— Иоганн — это он, — расстрига ткнул пальцем в оруженосца, — его дядя фон Лаутенберг… Александр… Иоганн, может ты сам расскажешь о том, что тебе поведал архиепископ.

Теперь выставленный на всеобщее обозрение принялся мычать сам попаданец. Штирлиц не просто был близок к провалу, он уже ухнул в прорубь.

— Его Высокопреосвященство… М… Он сказал, что битва будет кровавая и там нужны все воины способные держать оружие. М… И поле зелёное станет красным, — пока всё точно. Именно так Иоганн Валленроде и говорил. — И ещё что-то про зелёное поле про Грюнфельд или про зелёный лес. — Иоганн выдал вид дурацкий и лихой, — Я понял, что битва будет у дорфа Грюнвальд, но когда добрались до этих мест, то нашли дорф Грюнфельд. Я и решил, что его Высокопреосвященство имел в виду именно это поле. Вот за вами дорф Грюнфельд.

— Так всё и было, — поддакнул расстрига.

Валленроде несколько раз перевёл точку прицела с одного малолетнего идиота на другого тоже не древнего. Оба вид имели придурковатый, но почему-то довольный. Хотя пятьдесят… тьфу, сто пятьдесят «волчьих ям» и укрепления, да ещё и с двумя пищалями — это серьёзное подспорье для его левого фланга. Так ещё и по словам старшего идиота их не обойти с востока, там болото.

— Удивительно. Ладно, я пошлю сейчас с вами комтура Кёнигсберга Хануса фон Хайде, он осмотрит, ваши укрепления и доложит мне, а я пока сообщу об этом Великому магистру. Подождите здесь, я сейчас отправлю к вам брата Хануса.

Событие сорок второе

Уже вечерело совсем. Их отряд, в отличие от немцев между Грюнфельдом и Таннебергом, никаких костров не разводил, потому комтур Кёнигсберга Ханус фон Хайде экскурсию свою быстро свернул. Ничего уже рассмотреть не получится и плюсом опять небо всё заволокло и ветер с дождём возобновились. Вновь тот божок, что в них игрался отобрал клавиатуру у собрата. Но в целом лысый дядечка увиденным остался не совсем доволен. Ему видимо Валленроде старший ничего про непонятки с этим отрядом не сказал, и брат Ханус даже выказал неудовольствие, придрался, мол чего же вы, дебилы, дальше флеши не выстроили, сейчас бы за них спрятали венгерские бомбарды. И ямы волчьи могли вон до тех холмов продлить. Напрашивается же? Барончик так понял, что комтур посчитал, что их — лодырей послали сюда готовить поле для битвы, а эти шлимазлы и свинячьи собаки пейзанок насиловали и объедали пахарей, вместо того чтобы землю рыть.

Словно душу из тебя достали, сапоги, испачканные навозом, об неё вытерли и назад, как уж получилось, запихали. Иоганн обнимашек не ждал, но хоть отеческого похлопывания по плечу от сильных мира сего, всё же надеялся удостоиться, дескать, хорошую смену нам, старикам, барон фон дер Зайцев воспитал. Вон, как грамотно всё придумали. Так держать, сынок, я буду присматривать за твоими успехами. А вместо этого фунт призрения и гримаса неудовольствия на совсем не чисто арийской моське. Чернявый и кареглазый, так и лысый ещё брат Ханус. Что-то это слово Иоганну напоминало? Понять бы ещё что⁈

Комтур удалился с десятком полубратьев и прочих кнехтов, а Иоганн с фон Боком стояли у того места, где флеши заканчивались и почёсывали арийские лохмы.

— Колышки можно еще чуть дальше вбить, верёвки есть. Слышно будет татарам? — барончик оглянулся в сторону озера. Нет. Там уже сумерки с дождём всё скрыли, не видно татарского лагеря.

— А мы… — фон Бок прислушался, — Эх, надо было попросить комтура фон Хайде пошуметь пару часов.

Да нате. Заказывали⁈ Со стороны лагеря старшего Валленроде стали зажигаться костры и нарастать шум. Лагерь зажил своей бурной жизнью. Доставали слуги бурдюки с вином или сидром, гремели чем-то железным, визжали чем-то железным, стучали чем-то железным. А ещё через десяток минут и песни фашистики затянули.

— Давай, Мартин, командуй, колышков с верёвками нужно набить. Так-то этот лысый прав. Если прямую нарисовать между лагерем литвинов и татар и расположением тевтонцев, то мы получаемся сбоку, на нас они вообще могут не пойти в атаку, проскачут левее… если с их стороны смотреть.

— А я говорил! — расстрига палец к небу вздел.

Сволочь. Чего с него взять — немец — перец — колбаса. Его на помойке подобрали, обогрели, накачали, а он тут фигвамы показывает. На самом деле фон не раз и не два говорил, что нужно правее чуть всё чего они нарыли и настроили рыть и строить. И именно те же самые аргументы приводил. Мол, чего это врагам крюк в эту сторону делать. Они прямо поскачут, брод преодолев.

А Иоганн упёрся, и Старый заяц его поддержал, нельзя от леса отходить, в лесу обоз с ценными ценностями, там повозки и лошади, как они без всего этого домой доберутся??? Ну и Иоганн ещё довод приводил, что если ворогов будет совсем уж излиху, то они пешие смогут через болотину отступить, а конные точно туда не сунутся. Там не такая болотина, как в фильмах показывают, ну в том же «А зори здесь тихие» с бездонными омутами. Там мелко. По пояс, где-то в самом глубоком месте и кочек полно, одни сплошные кочки, можно сказать. Но лошадь сто процентов в эту жижу грязевую и качающиеся кочки не сунется. Лошади они не дуры, они в болото не пойдут. Так что можно будет отступить до речушки через болотину и переправиться на другой берег.

Только это уж совсем крайний случай. Так как при таком раскладе обоз достанется татарам, а не наоборот, как планировалось, что татарский обоз они получат в качестве утешительного приза. Не зря же три месяца землю ковыряли.

Едва стемнело окончательно, весь лагерь и возчики, и новики, и арбалетчики, и даже полупленные литвины на карачках от леса, по небольшой дуге, обогнув флеши сзади, стали деревянными киянками вбивать в землю тут же изготавливаемые колья и привязывать к ним на высоте сантиметров десять — пятнадцать от земли верёвки. Впереди цепочки таких ловушек траву старались на мять. Нужно чтобы отросшая к середине июля чуть не по пояс людям трава надёжно скрывала их приготовления.

Перед волчьими ямами тоже уже больше недели никто не ходил. Примятая при прошлом тестовом использовании ловушек трава выпрямилась, а вчерашний дождь ещё и всю траву чуть склонил, да и ветер порезвился, и утром, осматривая с холма ловушки, Иоганн даже засомневался, разыскивая условную линию «красную», за которой ямы начинаются. Вся трава придавлена и придавлена в беспорядке, так как ветер порывами с разных сторон на неё набрасывался.

Сюрприз точно будет.