Барон фон дер Зайцев – 3

Глава 23

Событие шестьдесят седьмое

Фильм был из детства про партизан. Сразу при такой картине у Ивана Фёдоровича в голове всплыл. Кажется, Тихонов играл командира? И там показан был такой обоз длинный, пробирающийся лесными дорогами. Телеги, телеги, лошади и идущие пешими бородатые партизаны. С автоматами, которые с дисковым магазином, на груди. ППШ, вроде.

Именно так их, отступающий на заранее подготовленные позиции, где-то далеко-далеко, отряд и выглядел. Бороды были, телеги были, лошади в огромном количестве, дороги опять же лесные, всё есть. Можно съёмочную группу присылать. А, ну да, автоматов нет. Ничего, плотники есть, из дерева вырежут. Вытянулся отряд на три километра почти. Семьдесят три телеги и к каждой позади прикручены проволокой две сменные лошадки. Не сильное преувеличение. Верёвки собирали от ловушек, и они выглядели больше на колючую проволоку похожими, чем на белую почти верёвку, которой были первоначально. В грязи извозились и разлохматились. А кончились верёвки, бросились лошадей привязывать к задку телеги, а верёвок нет, все истратили, пришлось ловушки разбирать. Ещё вопрос, а получится ли этих привязанных лошадей запрячь в повозку. Сменные ли они, или только для кавалеристов годятся. А то и для красоты. Это всякие рыцарские кони и небольшой табунок лошадей, явно арабских кровей, доставшихся в качестве трофея в татарском лагере. Сто процентов, не ходи к семи гадалкам, ясно как божий день, и тд и тп им в наследство достался личный табун самого Джелал ад-Дина. Почему вопрос? Так не привычны рыцарские дестриэ к хомуту, да и нет хомутов таких размеров, их под обычных лошадей мастерили. На ахалтекинцев этих подойдут по размерам, не велики лошадки ханские, но вот будут ли эти хадбаны или кохейланы тащить телегу — тоже большой вопрос. Что лошади именно этой породы, узнали у тех самых пленных татар. Один из них, после того, как за попытку сбежать, получил в нос от возчиков, вдруг выказал умение вполне сносно на русском изъясняться. Пять лет уже в Вильно жил. Не все слова знал, но матерные отлично. Звали матерщи́нника Девлет. И он оказался главным конюшенным будущего хана. Он же сообщил, что хрен вам ребята, а не Джелал ад-Дин и его брат Бетсбулан (Кепек-хан), они были с войском, и с ним же отступили. А самым главным среди пленных был военачальник Джелал ад-Дина Каджулай-бахатур, тот самый воин большой в золотом доспехе. Остальные татары тоже были шишками, но не чингисидами.

Сейчас на первом этапе отступления все эти дорогущие без всякого сомнения лошадки вместе с рыцарскими дестриэ привязаны за телегами, к задкам, по двое и нагружены перекинутыми через спину мешками с добром разным.

Последними в этом огромном караване едут два Студебекера. Пороха нет… Почти нет. Оказались, в итоге, заряженными три пищали. Пока шум да гам начался перед эвакуацией с вражеского берега, никто не предупредил нагла Роберта, что заряжать пищали больше не надо, отступаем. Он и успел три зарядить, и больше бы успел, да не было, одну переломал один товарищ драчливый, вторую сломали во время свалки у арбы, на неё «упал» с арбы безрукий литвин и отломил приваренную кузнечной сваркой полку для пороха. Вроде целая на вид пищаль, а пальнуть не получится. Ещё пороха хватило на зарядку двух пистолей. Всё это огнестрельное оружие — два пистоля и три пищали, и было теперь в последнем фургоне у Иоганна. Рядом же сидели для его защиты два арбалетчика Старого зайца. Остальные арбалетчики и сам Ганс Шольц были в предпоследнем фургоне, тоже сидели с заряженными арбалетами и ждали погони. Отряд двигался, как и положено партизанскому соединению, по всем правилам передвижения по вражеской территории. Сначала авангард («фортраб») из десяти новиков во главе с пришедшим в себя после огненной атаки Перуном, а позади арьергард (нем.: «нахгут») с десятником Семёном на Рыжике в главной роли, тоже из десятка новиков. В нахгут отобрали лучших стрелков из лука, таких, как Андрейка и Тимоха. Хотя в темноте есть ли польза от тех умений?

Оторвались они или нет, пока не ясно. Сейчас кромешная ночь и отряд продолжает двигаться на северо-восток, дорога им известная, именно по ней к Грюнфельду и добирались. Конечная цель на этом участке пути Кёнигсберг. Дальше, как двигаться, пока не определились, Иоганн не хотел вновь двигаться по косе с её замками на переправе, где их будут осматривать и взимать пошлину. Да ещё с таким количеством телег и лошадей переправа на несколько дней затянется, да как бы не на неделю. А если кроме них будут ещё отступающие, то можно в конкретную пробку попасть. А плата за переправу астрономическая?!! Делиться завоеванным не хотелось. Есть же путь вдоль берега. И все из Совета считали, что он сейчас безопасен, так как все силы Великого княжества литовского собраны у Грюнфельда. Но это далёкое будущее. Иоганн не сомневался, что за ними будет погоня. Должны татары и литвины очухаться и предпринять погоню, да хотя бы для того, чтобы табун Джелал ад-Дина отбить, ну и пленённых подлым образом (как же иначе) его советников и военачальников. А главное — покарать этих наглецов, покусившихся на святое. Это же ими награбленное, разве можно грабить награбленное?

Сколько бы тех татар не осталось, но точно больше, чем в их отряде. Ну и преследовать сотней — двумя всадников еле бредущий обоз в радость будет для степняков. Там такая медленная и доступная добыча.

Тронулись они поздно вечером, практически стемнело, а ведь середина лета и в этих широтах темнеет поздно. Повезло, о них либо забыли, либо не знали. Возможен ещё вариант, что посчитали, что, как и все тевтонцы, они драпанули по направлению к Мариенбургу.

Ещё, ну именно так бы сам Иоганн поступил, литвины с татарами занялись оприходыванием трофеев. У них куча пленных и убитых рыцарей. А на каждом немце проклятом дорогущая броня и не менее дорогущие мечи и кинжалы. Там шестнадцать бомбард венгерских. Там лагерь фон Валленроде и лагерь самого Ульриха фон Юнгингена (нем. Ulrich von Jungingen), а там, возможно, и казна войсковая. Коней разбежавшихся ловить нужно. В общем, несколько часов, а может даже и пара дней все посчитали, что у них есть в запасе. И несмотря на это решили идти всю ночь и идти с опаской с охранением и разведкой. Шли медленно, почти на ощупь, благо лошади, чуть лучше людей ночью видят.

Событие шестьдесят восьмое

Утро застало авангард отряда у въезда в небольшой городок. Городок знакомый, они разыскивая дорф с названием Грюнвальд через него проезжали три месяца назад. Лошади и люди нуждались в отдыхе, кроме того, бог с ними с людьми, они и коркой хлеба день обойдутся, да вон, хоть зерна сухого погрызут, как многие уже начали делать, а вот с лошадьми беда, тем более что девять десятых от огромного теперь поголовья — это не крестьянские клячи, которым берёзовый веник дал, и они довольны, ржут от радости, или травку пощипят. Эвон её на обочине дороги и дальше на поле полно. Нет, у них рыцарские дестриэ и арабские скакуны, тем овёс подавай, да морковку обязательно, так овёс ещё и запарить лучше.

Лошади бунтовали, возчики за них отвечающие и вообще, понимающие чаяния четвероногих лучше военных, громко недовольство выказывали. Нужно было останавливаться. А место крайне неудачное. Они точно будут обнаружены. Пойдут местные мужики на покос, а тут на краю леса табор цыганский. Если татары и литвины вышлют погоню, то им доложат, что да, стояли тут всякие разные, непонятные, и их столько-то. Местные поляки, порабощённые, пусть будет, немцами своим — литвинам точно всё обскажут. Татарам? И татарам расскажут, те языки научились развязывать.

Чуть припозднились они, хорошо бы было пройти этот городок ночью.

— Встаём? — решили Семён с Перуном посовещавшись.

Без Иоганна специалистов полно. Он перестал вслушиваться и вглядываться в ночь, ожидая погони, и улёгся спать. Слышал, как Семён организовывает дальнюю арьергардную разведку, и охранение лагеря со стороны, покинутого ими Грюнвальдского поля, которое таковым точно не является.

К сожалению, поспать не дали. Барончик был уверен, что хан будущий за своим табуном погонится, а среди местных найдутся люди, которые за денежку малую или из-за угрозы смерти себе или семье, выступят проводниками. Ясно, что дорога не одна и немцы ринулись на север и северо-восток по всем возможным дорогам, но кто мешает послать разъезды из десятка человек во всех направлениях. Пару часов быстрой скачки с заменой лошадей и их обоз догонят и опознают. Это и случилось.

Правда, наткнулся такой татарский разъезд разведывательный на, пусть сонных и квёлых, но вполне боеготовых и хорошо обученных лучников из новиков. Старшим был Старый заяц. Он продрых всю ночь, ни к чему его не привлекали, дали прийти в себя после вывиха плеча. Рука побаливали у ветерана ещё, но его же не стрелять поставили, а бдеть и не давать отключаться новикам.

Он и услышал погоню. Топот копыт раздался в районе обеда. Вот-вот должна отдохнувшая смена подойти, сменить охранение. Уже приезжал один из новиков и предупредил, чтобы потерпели, сейчас смена перекусит по-быстрому и подъедет.

— Ахтунг! Wacht auf, Jungs. Jemand kommt hierher! (Просыпайтесь, ребята. Кто-то скачет сюда).

Ребята услышали и проснулись! Головами затрясли, луки проверили. Погода наладилась, тучи почти разогнало, можно назвать переменной облачностью. По крайней мере, дождём вчерашним и не пахло, и луки у парней были с натянутой тетивой. Долго ли, тряхнуть головой, остатки сна выплёскивая из ушей, помассировать себе уши, как дядька Семён учит, схватить стрелу из колчана и наложить её на тетиву. Кстати, со стрелами всё плохо. Не так, чтобы по две на нос, но не до жиру. Пока возчики готовили обоз в дорогу, новики были посланы Семёном к «волчьим ямам» посмотреть, не осталось ли у канувших в них татарских лучников колчанов со стрелами. Один раз на эту же операцию уже были посланы возчики, и они на то, чтобы на том берегу реки отбиться от литвинов, стрел насобирали, но те стрелы там и остались, Использовали по назначению и назад не собрали, перебирались через брод спешно. Единственно на что дал новикам время Семён, так это перелезть через вагенбург и осмотреть убитых рыцарей на предмет изъятия дорогого оружия, жуковиц и крестов на золотых цепях. Кошели ещё срезать, если есть. Не до стрел было.

Добыча, как узнал перед отправлением Иоганн, была не просто хорошей, а ого-го какой хорошей. Явно не рядовые подпанки были среди атакующих. Там всякая знать Великого княжества литовского отметилась. Все были в золоте и с дорогим оружием, украшенном каменьями и златом — серебром. Каждый из новиков теперь богатеем станет. Да… Если до дома доберётся.

Разведка татарская переусердствовала и недооценила этих проклятых немцев, они лихо мчались по следу, даже не выслав дозор вперёд. Кублом в десять всадников они въехали на небольшую прогалину на лесной дороге, где-то в полуверсте от того места, где на опушке леса на берегу небольшой речушки, вдоль которой и вытянулся польско-немецкий городок, расположился цыганский табор.

— Бей! — Ганс Шольц и сам бы стрелу послал, будь у него арбалет. Так удачно подставились татары.

С трёх сторон в разведку вражескую полетели стрелы. Андрейки с Тимохой среди этих новиков не было, но и этих «неандреек» хватило, чтобы четверо сразу свалилось в траву, а после второго залпа на земле уже лежало шестеро.

Старый заяц поторопился, нужно было чуть поближе подпустить татаровей, а может, и вообще начать бить им в спину. До лагеря если кто и доберётся, то там бы нашлось кому встретить гостей хлебом с солью. Но стрелять начали издали и понеся первые потери и поняв, что в засаду угодили, мобильные всадники быстро развернулись и, припадая к шее коней и даже прикрываясь ими, понеслись развернувшись назад. Третий и четвёртый залп новиков вдогонку принёс ещё одно попадание. Может и больше, но свалился с лошади, кстати, вместе с лошадью, только один. Трое ушло. Теперь доложат будущему хану. Теперь настоящую погоню организуют.

Событие шестьдесят девятое

— Тикать треба! — Иоганн осмотрел членов Совета.

Все согласно кивнули, но ни один с места не двинулся, делом народ занят. Важным делом.

— Ешь, Ваньша! Не кричи. Понятно, что спешить надо, но поесть и лошадей покормить ещё больше надо. Чтобы убегать, и чтобы драться сила нужны.

— Так…

— Ваньша! Сядь и ешь. Быстрее поедим и коней покормим, быстрее тронемся.

— Так…

— Всё одно догонят. Не через день, так через два. Нам бы до крепости, до Кёнигсберга добраться. Сюда мы три дня тащились, когда весной искали это поле. Больше сотни вёрст до крепости. Я не пойму, почему ты не хочешь к Мариенбургу двинуть, до него ближе и дороги лучше⁈ Ещё не поздно повернуть. У Оструды, как раз развилка. Сейчас можно на северо-запад повернуть…

— Стойте! — Иоганн закрыл глаза, вспоминая, как они сюда добирались, мысленно себе карту этих мест представляя.

— Что такое? — Старый заяц, отложил кусок гусиной лапы. Из старых запасов ещё. Полно гусей набили на озере и закоптили.

— Мысль мне сейчас интересная в тупую башку пришла. А ведь есть, наверное, после этого городка и замка своротка на Кёнигсберг. Сейчас пойдём по этой дороге к Мариенбургу, а на выходе из города найдём местного, охотника или рыбака или возчика, который местные дороги знает, и свернём на восток. Если он нам такую покажет. Я уверен, что должна быть короткая лесная дорога до Кёнигсберга. Пока татары до лагеря доберутся, мы же целую ночь шли, вёрст тридцать отшагали… Пока там, в лагере, соберутся. Пока вновь до этих мест доберутся, хоть как сутки пройдут. А мы с дороги к тому времени свернём на восток и половину пути преодолеем до Кёнигсберга. Они пойдут на Мариенбург, мы же на глазах у всех туда двинем и даже громко спросим у людей, правильно ли на столицу путь держим, и пока ещё поймут татары или литвины, что мы в другую сторону идём, потом им возвращаться и искать, куда мы подевались. Найдут. Такой огромный обоз все видели и много кто расскажет, пусть под пытками или за деньги, но расскажут. И потом им опять нас догонять. Если поспешим, то можем уже в крепости оказаться. И там пусть, хоть их несколько тысяч будет, они нас не достанут. Видели же крепость — твердыня настоящая, её с разбега не взять. Опять же там остров, со всех сторон вода, пушек у них нет, да даже простых катапульт нет. Постоят несколько дней и уйдут. Или не уйдут. Тут наших крепостей и замков полно, соберёт комтур ополчение и разгонит легкую конницу, они ничего рыцарям противопоставить не смогут.

— Хм, всё-таки не хочешь идти к Мариенбургу? — Семён осмотрел несколько раз переводя взгляд с одного на другого, с фон Бока на Перуна и Старого зайца. Все поглощали гуся копчёного и никак на их небольшую перепалку с пацаном не реагировали.

— Там нас ограбят свои же. Там будет осада. Именно туда через несколько дней двинет вся армия Ягайло. Зачем нам туда? Город оборонять с крепостью⁈ Без нас справятся. Скоро осень и поляки с литвинами назад в свои земли побегут.

Нда, а ведь не получилось у него. Чего-то недодумал? Возможно, нужно было со старшим Валленроде переговорить… Смешно. Иоганн даже улыбнулся. Стоит это он и стратегии Великого маршала учит, а тот кивает и говорит потом:

— Как прояснило. Спасибо тебе, барон…чик. Прямо глаза мне открыл. Теперь именно так, как ты сказал, так и сделаю. А тебя награжу… Дам ящик печения и банку варения и произведу в почётные буржуины.

— Хорошо, Иоганн, думаю, может у нас таким способом и получится оторваться.