Барон фон дер Зайцев – 3

Глава 24

Событие семидесятое

❝ В том и состоит военное искусство, чтобы вовремя отступить без потери. Уступленный пост можно снова занять, а потеря людей невозвратима: нередко один человек дороже самого поста. ❞

Александр Васильевич Суворов

За время обеда заправили машинным маслом тавотницы… ладно, дёгтем смазали ступицы и оси телег. Попинали шины… ну, по спицам колёс постучали, проверяя не разболтались ли. Нашли слабое звено одно — колесо разболталось прилично, его заменили. Ежу понятно, что телеги в таком переходе — это самое слабое звено. Колёса и оси телег. Это на Студебекерах всё это металлическое и обод колеса фургона гораздо шире обода колеса обычной телеги. Потому учёт и контроль.

Сразу после обеда огромный обоз под плевки и осуждающие взгляды местных прошёл по дороге сквозь городок к мосту через речку… да чёрт его знает, как там она называется, возможно тоже Оструда. Неизвестно откуда, но люди, все до единого, знали, что немчура проиграла битву, и сейчас сюда хлынет орда татар и литвин, которые такие же, если не хуже разбойники и насильники. Так ещё и свои ляхи придут, и эти победители будут грабить даже больше, чем татары. У всех, кто бы ни пришёл, кончилось продовольствие и кончились деньги. Теперь только изымание зерна и тотальный забой всего, что из мяса состоит. Ну и изнасилование всех женщин и убийство всех мужчин, которые за женщин и дочерей своих вступятся или за последний мешок зерна ухватятся. Они же победили, значит, им всё можно и даже нужно. Понимая всё это, чего от стоящих на обочине дороги людей ждать кроме плевков⁈

Даже не пытались что либо попробовать купить из продуктов у местных. Наоборот, один из литвинов возчиков, который согласился перебраться на жительство в Кеммерн, и знал более-менее польский, кричал собравшимся вдоль главной улицы Остравы жителям городка, чтобы они прятали продукты и уходили в лес, мол, идут страшные татары, и всё у вас отнимут. А мы — отважные воины, идём в Мариенбург и там будем бороться с проклятыми нападанцами, объединившись с основными силами.

Неизвестно сколько народу послушает литвина и убежит в леса, спрятав продукты, но точно все до единого запомнят про Мариенбург.

Проводника, высланный вперёд всё тот же авангард (фортраб), нашёл. За огромные деньги, целую серебряную марку и плюсом сюрко литвина из белого шёлка, охотник из посада по прозвищу Пясик (Piascik) — (происходит от польского «piastować», что означает «кормить грудью»), и на которого, как на лучшего проводника, все опрошенные в посаде пальцем тыкнули, согласился лесом вывести на дорогу, которая из Варшавы идёт в Кёнигсберг, и которая проходит гораздо восточнее этих мест.

— Вёрст шестьдесят по лесу, херы, — если переводить на русский сообщил этот товарищ грудью вскормленный. А чего здоровенький такой получился, не с Семёна габаритами, но вполне себе для крестьянина — богатырь. И видно, что не жиром заплыл, а мышца под вполне приличной одежонкой, не бедствует выпестованный, приносит охота доход.

Арьергард при своротке через два часа небольшой спектакль по указанию Иоганна устроил на дороге. Выждал, после того как их табор свернул вправо на восход, и дождался ближайшей телеги куда-то направляющегося пейзанина и перевернул её поперёк дороги, а потом дождался следующей и проделал то же самое, и уехал, пообещав вернуться с подмогой и всех перебить. Чем там на дороге этот спектакль закончился, неизвестно, но задержать попутчиков нежелательных должен на пару часиков, и этого должно хватить, чтобы они по лесной дороге убрались подальше, а этот же арьергард наломанными ветками попробует замести следы.

Сильно на всё это Иоганн не надеялся, а Старый заяц так вообще посмеивался, если захотят сыщут, а захотят точно. И остальной Совет согласился с Гансом.

— Сыщут так сыщут, — парень не стал с ними в споры вступать с Фомой неверующим, — нам оторваться надо. Три — четыре дня и мы в Кёнигсберге. Сутки уже выиграли, глядишь и ещё двое выиграем. Раз такой весёлый, подскажи, как надо? Молчишь?

До самого позднего вечера двигались. Миновали четыре деревушки. Всё, можно считать, что их инкогнито накрылось медным тазом. Чуть всё же подстраховались, проводник Пясик рассказывал крестьянам, провожающим обоз тоскливыми взглядами, что следом придут злобные татары и литвины и всех убьют, спасайтесь в лес. И ради Девы Марии не показывайтесь им на глаза. Лучше пусть они сожгут вашу землянку, чем убьют самих и девок в полон заберут.

И второй день прошёл без приключений. Ещё три деревушки миновали и наконец вышли на столбовую дорогу или даже тракт целый торговый соединяющий Варшаву с Кёнигсбергом. Здесь даже закупили немного провизии у местных.

Все на третий день уже расслабились и разговор на обеде шёл только о том, что удалось уйти, теперь поганые точно их не догонят.

И не зря радовались. Только они миновали очередную деревеньку после обеда с поэтическим названием Бартошицы, как примчался гонец от арьергарда и сообщил, что они вступили в бой с авангардом или разведкой татар.

— Не убежать. Нужно оборону занимать, готовиться к сече, — общую мысль высказал Семён.

Весть привёз один из новиков Алексей, привёз раненый, в руку попала стрела, он обломил древко и перетянув обрывком от подола нижней рубахи добрался до едущим последним в обозе Студебекере с Иоганном.

— К лекарю его…

Барончик бросил взгляд на огромный обоз. Вперёд его отправить? Так если они тут сгинут, то свои же раздербанят в том же Кёнигсберге. Да и это ведь далеко не конец дороги, до замка потом как бы не две недели пути с такой черепашьей скорость. Оставить при себе. А если татары победят, то мужиков просто вырежут всех.

— Перун…

— Нет.

— Семён…

— Старый заяц. Он всё одно стрелять не может.

— Ганс…

— А парни мои…

— Ганс!

— Тьфу на вас.

Ветеран по договорённости должен отвезти караван на пару тройку вёрст подальше по дороге и ждать, если всё плохо будет, то пошлют гонца и тогда бросайте всё и в лес, как местным советовали, не стоит никакое добро жизни.

Событие семьдесят первое

А место удачное. Не такое, как в первом бою с полутора сотнями вырытых «волчьих ям» и верёвками на колышках, но и не чисто поле. Эх, ещё бы чесночка подсыпать. Они только перешли в брод небольшую речушку, нет, она всадника не остановит. Там глубина меньше метра и ширина от силы пять, ну шесть метров. Тут другое плюсом. Тот берег, пусть будет юго-западный, прилично заболочен. И лошадь там галопом не промчится, она будет медленно по этой болотине чавкающей идти. А с этой стороны берег повыше, песчаный и каменный… не то слово, каменистый. Большие валуны лежат везде кроме самого брода. Тоже конной лавой не удастся форсировать. Десять метров свободного пространства есть, где крестьяне местные очистили берег от каменюк, этот самые брод — переезд и организовав. Пешему камни не помеха. Но подскачут-то всадники, и пока они переправляются на северо-восточный берег у лучников, арбалетчиков и даже у Иоганна с его огнестрельными пукалками будет куча времени проредить количество неуловимых мстителей.

Сколько их? А увидим через десяток минут. Или больше? На сколько их смогут новики задержать из-за деревьев стреляя.

Командовал расстановкой людей Семён. Артиллерии нет и Самсон, хоть и ругался, но вынужден был Студебекер с пушечками — кулевринами вести дальше. А вот все остальные артиллеристы, даже включая беспалого Густава, остались. Есть у них арбалеты, а сами они, до того, как стать бомбардирами… м… кулевринистами? Классно звучит. Так пока пушкарями не стали, все они были арбалетчиками, даже нагл умел из этого дивайса стрелять. Плюсом пять бойцов. Они все вместе за одним таким большим навалом камней на берегу чуть левее брода и расположились. Бойцы же Старого зайца заняли позицию справа от брода за почти симметричной кучей каменюк. Иоганн сначала не понял, как так природа нагородила, пока не осознал, что природа как раз не имеет к этой симметрии никакого отношения — это местные жители устроили, расчищая брод. Молодцы, такие каменюки сдвинуть — это нужно умудриться. Не такой труд, как при строительстве пирамид, но сдвинуть на десятки метров многотонные каменюки — не простая задача.

Левее груды камней к берегу вплотную кусты ивняка подходили, чуть не стена, потом были эти камни, брод с дорогой, снова камни и справа росло на берегу несколько вековых дубов. То есть, этот берег речушки сам по себе укреплением был, а вот тому юго-западному берегу не повезло, там болотина с редкими зарослями таволги и пойменный луг, который уже скосили и только небольшие копёнки сена могут довольно относительно считаться укрытием. Сильно сомневался Иоганн, что пулю или арбалетную стрелу сено задержит.

У каждого новика лук. Не все Гойко Митичи, в анус белке в полёте не попадут, но уж в человека с тридцати — сорока метров ни один не промахнётся. В одновременном залпе получается пять десятков стрел, и все с разных сторон. Сюрприз для степняков будет.

Иоганн долго не раздумывал, где ему выбрать позицию. У него же пять заряженных огнестрелов есть. Чтобы не замочить, их в тряпки завернули, потом в брезент, потом в кожу. Всё, пороха больше нет, единственный запасик небольшой у него в пороховнице. Но его хватит, этого запаса, только для того, чтобы на полку пороха насыпать перед выстрелом. Так Иоганн решил прямо напротив брода оставить второй Студебекер без лошадей. Он будет стрелять из своих пукалок, а Мартин фон Бок из арбалета.

И стрелять он будет не первым, а последним, если, несмотря на все луки и арбалеты с флангов, татары прорвутся через реку. А тут он с пятью свинцовыми шариками на их пути и фон Бок ещё с двумя заряженными арбалетами. При удаче семерых положат, а потом тикать через «задний проход» в фургоне.

Рассредоточились, тетиву каждый натянул и сидят за укрытием на солнышке греются. Июль, лето, и погода наладилась. Можно и жарой назвать. На небе ни облачко. Солнце палит, сквозь плотный брезент Студебекера даже, его лучи чувствуются. Пот на глаза со лба скатывается. Барончик терпел, терпел, а потом как Сталлоне поступил в фильме последнем про Рэмбо. Взял оторвал от края сюрко ленту и на лбу себе повязал. Посмотрел, как утирается рукавом фон Бок и ему ещё одну полоску оторвал.

— Всё, ребята, мы готовы, подходите! — Как там в том же Рэмбо в первой серии: ❝ Вы не понимаете, я приехал не спасать Рэмбо от вас, я приехал спасти вас от Рэмбо. ❞ Вот и тут так же. Не понимаете вы, это не вы нас догнали, это мы вас ждём в засаде. Каждый уничтоженный воин Золотой орды не придет грабить русских людей. — Подходите! Велком. «Айл би бэк…». Ай, это не подойдёт. Во! Кильманда!

Минут через десять, после того, как все позиции свои заняли, со стороны поляны — покоса послышался стук копыт, а потом и сами копыта появились. Они были намертво приделаны к ногам лошадей, которых нетерпеливо погоняли сидящие на них новики. Чтобы замедлить преследователей на том берегу ребят ждали двое их товарищей. С обеих сторон дороги в пяти примерно метрах от реки были вбиты в землю два кола и на высоте полуметра от земли к одному привязана верёвка. Новики должны были пропустить своих, предупредив, чтобы они спешились и вели лошадей в поводу, потом натянуть верёвку, привязать её ко второму колу и не мешкая больше ни секунды бежать — плыть на тот берег под прикрытие камней и кустов. Чтобы колья не бросились в глаза, один, с привязанной уже верёвкой, был под куст замаскирован. Ну, просто срубили куст и облокотили на кол. А второй куст был в руках одного из новиков. Один верёвку привязывает, а второй «сажает» куст и бежит следом. Разделение труда. Каждому по способностям.

— Приготовились! — взревел Семён.

Событие семьдесят второе

Татары, а это опять были они, отстали привычно. Ну, разные кони, разное знание местности и главное — один раз из-за поворота дороги обстрелянные, степняки теперь по лесу продвигались осторожно, высылали далеко тройки в разведку. И как потом выяснилось, новики одну такую тройку полностью из очередной засады перестреляли, а татаровья ждали, пока те вернутся, которые уже точно не вернутся. Напрасно старушка ждёт сына домой.

Получилось из-за этого, что можно было никуда не спешить, только через полчаса примерно после того, как новики из арьергарда рассредоточились вдоль берега, появился такой дозор. Три татарина в обычной для них серо-коричневой одежде и с меховыми шапками, это летом-то в такую жару, неспеша подъехали к середине покоса и остановились возле копны, совсем не зря подозревая, что это «ж-ж-ж» неспроста. Сейчас их убивать будут.

Пчёл на самом деле было полно, вдоль реки с обеих сторон росли заросли белых цветов — лабазник или таволга. И все они пчёлами обсыпаны. Берег гудит.

Новики давно затаились в камнях или за кустами с дубами, единственная подозрительная вещь — это бесхозный Студебекер в двадцать метрах по дороге на противоположном берегу небольшой речушки. Речушка себе как речушка. Тут таких сотни. А вот таких повозок удивительных степняки ещё не видели. Это же надо, такую полезную штуку и бросили на дороге. Растяпы.

Иоганн смотрел сквозь щель между пологом и бортом на производственное совещание, устроенное гастарбайтерами. А чего, их наняли, они прибыли издалека, заработают тут денег и уедут к себе на Волгу на эти деньги госпереворот устраивать. Самые настоящие гастарбайтеры.

Правда, Иоганн со своими… ну с нашими, их изрядно уже потрепал, табун у будущего хана увёл, казну увёл, военачальников увёл, и даже наложниц любимых увёл. Несколько сотен степняков они к Иблису отправили. Или Шайтану? Ничего, там своих распознают. (Иблис(араб. إبليس‎) — название Сатаны висламе – имя джинна, который благодаря своему усердию достиг того, что был приближен Богом и пребывал среди ангелов, но из-за своей гордыни был низвергнут с небес.

Теперь от этих ещё отбиться… Писец! Из леса на покос выезжали всадники. Ждали же. Нет. Не столько. Они всё выезжали и выезжали. А потом опять выезжали. Да ручеек узкий, по одному, по двое, лесная дорога не широкая, но ручеек не прекращался. А поляна уже почти полностью заполнилась всадниками. Посчитать не просто, на месте не стоят, зачем-то крутятся по большой поляне. Но, так, на вскидку, сотни две точно есть. Атаковать татары не спешили. Чего ждут? Командиров? У моря погоды?

Добрый день уважаемые читатели, кому произведение нравится, не забывайте нажимать на сердечко. Вам не тяжело, а автору приятно. Награды тоже приветствуются.

С уважением. Андрей Шопперт.