Барон фон дер Зайцев – 3

Глава 6

Событие шестнадцатое

Это произошло на второй день их эпохального похода. Прошли они в этот день, который несомненно попадёт в летописи, не много, утро хмурилось, хмурилось и разразилось нудным осеннем дождём. Там, на небесах перепутали чего-то и вместо весеннего солнышка и птичьего чирикания поставили дождь мелкий и стук капель по натянутому над повозкой брезенту. И этот сбой программы до самого вечера сбоил. Бам, бам, бам. Потоки влаги нашли где-то в брезенте червоточинку и капли стали внутрь фургона стучать. Так это у него над головой натянули и у Самсона, а вот над остальным отрядом нет. Всю прелесть освежающего дождика те прочувствовали. И люди, и лошади из-за грязи и отвратного настроения тащились кое-как, и к вечеру добрались только до Фра́уэнбурга, небольшого совсем городка, выросшего вокруг построенной лет сто назад крепости. В крепость решили не соваться, у них слишком большой отряд, да и не пустят их туда, разве только фон Бока и Старого зайца. Но на въезде был довольно большой постоялый двор и корчма при нём. Если людей разместить вповалку во всех комнатах и занять конюшню, то их отряд должен был вместиться. Лучше уж так, чем под дождём в лесу. На их фургоны — студебеккеры все косятся, на отряд, кстати, тоже. Всё же более полусотни дестриэ вместе и воины в броне блестящей, начищенной и отполированной. Красота.

Но это ладно, они заказали на Совет стол в корчме, и кашу с мясом потребовали, а также взрослым дядям сидра, а Иоганну молока козьего. Принесли быстро, и каша с устатка и с холода показалась горячей и очень вкусной. Только раз, и приличная такая деревянная тарелка пустая. Остальной Совет стал отрывать от горячего ещё каравая куски хлеба и запивать их кислым, пахнущим бражкой сидром. А Иоганн, потягивая вполне вкусное и ни капли не горчащее, и не воняющее, козье молоко, вдруг услышал знакомое слово за соседнем столом.

Sumpfkalk. Даже сразу и ещё одно слово знакомое — Kalk. Не будь он строителем, и не закупай они некоторые материалы за границей для работы фирмы, и пронеслись бы эти слова мимо ушей. Иоганн в отличие от Ивана Фёдоровича их мог и не знать, даже, скорее всего, не знал. А вот зам начальника строительной фирмы сразу подобрался, ведь Калк — это известь, а зумпфкальк — это известковое тесто.

Из дальнейшего подслушанного разговора выяснилось, что эти два товарища, от которых дымом несло за версту, не много не мало работают на какого-то Юргена Кнауфа… И чего? А того, что их работа — это обжиг известняка. Жаловались рабочие, что этот самый Юрген Кнауф работы им лишку даёт, а платит мало. Так ещё бы и ладно, но дела у того плохо идут, вокруг известковых печей весь лес вырубили и теперь приходится закупать его и возить издалека, скоро и вовсе печи придётся бросать, так как прибыль у Юргена уменьшилась настолько, что он стал народ сокращать, а с оставшихся потому всё больше работы требует. Куда бедным обжигальщикам податься⁈

Рабочие были местными — куршами. Потому, разговор их был очень малопонятен Иоганну. Он и жмудский-то еле-еле понимает, а язык куршей от него очень серьёзно отличается. И если бы не несколько чисто немецких слов, что вставили в свою беседу рабочие, то парень бы ничего не понял.

Пришлось для более детального допроса привлечь Георга. Оказалось, что известковый карьер находится в пяти верстах всего от городка этого, а известковые печи находятся рядом. А сюда рабочие пришли отметить рождение сына у Йонаса. Жена Йонаса долго не могла…

— Не надо подробностей, — остановил Георга барончик, — а то начнут рассказывать, как сына оттуда тащили за уши. Ты их лучше спроси, как мне этого (Jürgenа Knaufа) Юргена Кнауфа найти? Это же известь! Понимаешь, Георг — известь⁈ Такого настроить сможем, а потом наделать!

Когда выяснилось, что без них им Юргена на найти, а они, пока не отметят рождение сына Йонаса, никуда не пойдут, Иоганн уже смирился, что придётся в этом месте задержаться. Ему хоть как надо и известняка купить и обожжённой извести, а ещё желательно бы и карьер осмотреть. А то если предприятие это на ладан дышит, и оно закроется, то обжигать известь и добывать известняк самому придётся. Нужно хоть понимать размеры этого карьера, а то может там всё очень глубоко под землёй, а сверху всё выработано. Вон, огромный замок построен. Его видимо тут и воткнули, потому что известь была под боком, и чтобы этот суперредкий для Прибалтики ресурс защитить.

Утром отряд остался отдыхать, а Иоганн с Семёном, Георгом, если переводчик понадобится, и фон Боком, для солидности, забрали молодого отца из его саманного домишки и отправились искать главного по извести. Нашли, а вот понимания не нашли. Этот Юрген оказался мужиком скрытным, злым и ничего им показывать не стал.

— Если нужна известь, то покупайте. Цену я поднять собираюсь. Если нужен известняк, то и его покупайте, на него тоже вскоре цену подниму, — не произвёл фон Бок на Юргена Кнауфа благоприятного впечатления, получается. Жаль.

— И сколько обожжённая известь будет стоить? — покупать всё одно надо.

— Сейчас половина ласта серебряную марку. Собираюсь на два шиллинга цену поднять.

Половина ласта — это телега. Чуть больше шестисот кило.

— А известняк? — Иоганн прикинул, что это не так и дорого, ему перевозка вот не дешево обойдётся.

— За известняк в два раза меньше. За ласт одна марка пока.

— Слушай, Юрген, нас тут архиепископ Риги на войну отправил, и мы в Мемель спешим. А вот если я тебе четыре марки дам, то ты возьмёшься сам нанять возчиков и отправить в замок фон дер Зайцева, что в сорока верстах по этой же дороге не доезжая Риги. А назад, когда поедем с победой, то ещё столько же, а то и больше возьмём.

— Четыре повозки? — Юрген был на немца совершенно не похож. Чуть закручивающиеся в кудри чёрные волосы. Да ещё с пролысиной. Нос горбатый. Ростом всего метр пятьдесят. Худой и жилистый. На белокурую бестию и нибелунга не походил совсем. Так ещё и глаза такие тёмно-карие.

— Четыре повозки. Две с известью и две с известняком. Вот четыре марки, — и парень достал из кошеля уже начавшего худеть четыре большие монеты.

— Доставлю, — ненебилунг потрепал себе остатки волос на лысине и, видимо посчитав, что в убытке не останется, решился, кивнул, — Иоганн! — как заорёт он вдруг, — Иоганн! Оооооставь козла в покое.

Надо было видеть это зрелища. В каком-то американском фильме-фентези воины ездили на огромных козлах. Вот именно такой козёл и въехал сейчас с улицы во двор дома известкового магната… Вошёл. Вбежал. А на спине у него сидит пацан чуть младше самого барончика, лет двенадцати. Да чёрт с ним с пацаном, козёл был огромен. Он как бы не метр в холке был и кило на сто точно тянул.

— Эх, красота! А скажи, Юрген, у этого монстра есть козлята и козочки? Потомство?

Событие семнадцатое

На четвёртый только день они добрались до Портас Лива (Portas Liva). Явно купцы напутали что-то. Это одинокий всадник может на очень хорошем коне, или имея заводного, позволить себе промчаться такое расстояние за три дня. Караван точно не может. Только поздно — поздно вечером, практически ночью, они подъехали к городской стене. Ясно, что ночью большой отряд никто не впустил в город, пришлось чуть вернуться назад и заночевать в лесу, благо погода опять поменялась, и даже настоящая весна наступила. Солнце весь день исправляло работу дождей, сушило дорогу, и в студебеккере под тентом было комфортно, даже жарко.

Остановились на опушке леса. И оказалось, что местные весь хворост собрали, ни одной сухой веточки не нашлось. Благо, именно на такой случай одна из повозок была с дровами. Её уже начали потрошить, осталось меньше половины, может даже завтра придётся домой отправлять.

Их отряд всё, что можно вёз с собой. Оказалось, что Иоганн явно перебдел. Часть продуктов вполне можно было закапать в придорожных дорфах. Да, чуть дороже, чем купили у своих в Русском селе и Кеммерне, но зарплата возчикам эту разницу полностью съедала. Ну, хоть точно известно, что в зерне, из которого они варили ежедневно три раза каши, не было зёрен, отравленных спорыньёй.

Караван из-за большого количества возов, что везли продовольствие, оказался огромным, правда, он уменьшался каждый день. В день освобождались от поклажи три воза. Один с продуктами на сотню почти человек, второй с овсом на ту же сотню лошадей и один с сеном. На улице весна и лошади пока ещё щипать свежую травку практически негде, та травка только из-под снега начала показываться. Как только три воза освобождалось, они разворачивались и шли домой. Вот завтра утром ещё три отправятся. И тут Иоганна как прояснило, что он дебил. Ведь и прошлым мог дать денег, чтобы они известняк загрузили. Серебро пока было, а вот платить тогда за доставку известняка не надо, дорогу он возчикам в оба конца оплачивал.

Сам отряд можно разделить на три куска… По родам войск, что ли? Есть тридцать один новик. Это тяжёлая рыцарская кавалерия. Сюда же плюсом Семён и Перун. Получилось тридцать три богатыря. Разные на самом деле по комплекции все, но вот конь у каждого точно богатырский. С этим кусочком можно считать и две телеги, которые с отрядом останутся до конца. Они везут копья тяжёлые рыцарские и часть доспехов. Пока новики только в кольчугу одеты, а шлемы, панцири и наколенники с налокотниками едут пока в больших телегах, запряженных парой коней.

Второй кусок — это арбалетчики под командованием сержанта Ганса Шольца, он же Старый заяц. К ним примкнул и Георг. Сюда же формально можно добавить и Мартина фон Бока, так как арбалетом он владеет лучше, чем мечом. То есть, плюсом к богатырям девять человек.

Третий кусочек самый маленький. Но они занимают оба Студебеккера. На одном едет тюфянчей Самсон Изотов с Иоганном и деревянной пушкой. Есть у них и свой отдельный возчик — это нанятый в Риге для этой поездки специально инвалид Густав. Он был одно время в отряде Старого зайца, но лишился трёх пальцев на правой руке, и теперь какой из него арбалетчик, так, в городской страже подвязался, но Ганс Шольц его нашёл и предложил за хорошие деньги повоевать. И Густав согласился. Теперь он помощник у Самсона. На втором Студебеккере едет при своей пушке ученик Самсона — это тот самый приятель Георга — безумный молчун Теодор. Вылечить его Матильда вылечила, но вытянуть из здоровяка хоть слово, это нужно сильно постараться. Говорить он умеет, но не любит. А вот стрелять из пушки полюбил. Не хуже старосты Георга он и арбалетом владеет. У него тоже есть свой помощник и возчик по совместительству. Это тоже нанятый в Риге очередной товарищ Старого зайца. У этого со здоровьем всё нормально, тоже служит в городской страже и тоже повёлся на большую зарплату. При нём, естественно, и арбалет хороший есть.

Всё. Ну, или Иоганна можно отдельно считать. То есть, плюсом ещё пять человек. Всего сорок шесть человек. Даже больше, чем от Иоганна требовал архиепископ.

Кроме пороха в Студебеккерах лежит двадцать один пистоль и пять пищалей. Ну и около тысячи пуль круглых свинцовых к ним. Это в одном, а во втором два десятка луков для новиков и десяток арбалетов для них же. И по сорок стрел на каждый лук и арбалет.

Может и не три тысячи татар, что Витовт приведёт, но сила не малая… по нонешним временам.

Событие восемнадцатое

По дороге из Портас Лива в Мемель на них напали. На самом деле и по-взрослому. И это были не комары, которые уже начали пробуждаться после зимы, и даже не холодный северный ветер. И комары, и ветер тоже отметились, но напали люди. И это было настолько неожиданно, что не будь с ними Самсона Изотова, неизвестно, чем бы это закончилось. Нет, они в итоге победили бы, это не обсуждается, всё же их девяносто человек, считая возчиков и пять десятков почти — это настоящие воины, пусть новики ещё и молоды, но нападающих было всего два десятка. Скорее всего, одних бы арбалетчиков хватило. Старый заяц с помощью приспособ Иоганна своих людей отлично натренировал. И заряжают быстро и стреляют метко.

Однако, получилось даже лучше. Какой-нибудь из богов войны явно за ними присматривал. Марс или Арес, а то и сам Перун. Они остановились на лесной опушке на ночлег, а опушка эта находилась в десятке метров от пляжа песчаного. Фургоны туда на пляж и загнали, и там же развели костры, на которые повесили котлы и стали готовить ужин. При этом основной лагерь находился за небольшим языком соснового бора, глубоко вытянувшегося из опушки. Дальше дорога шла по песчаным дюнам совершенно без малейших признаков растительности. Словно пустыня Сахара переехала.

Иоганн прогулялся по пляжу, пытаясь найти янтарь, не так, чтобы нужно было, просто чтобы в лагере не крутиться. И даже нашёл пяток камешков, не огромные булдыганы, так, от сантиметра до двух. Долго искать не получилось, сумерки наваливались быстро. Бросив взгляд на море, в этом месте даже не напоминающее то ледяное безумие у их замка, парень увидел там паруса. В километре примерно мимо них на север шёл двухмачтовый корабль.

— Эх, три бы таких, и можно плыть в Америку за картошкой и кукурузой. А, ещё подсолнух нужен обязательно. А ещё…

Тут его позвали ужинать, и парень забыл про корабль. Спать Иоганн устроился в Студебеккере, это даже лучше любого постоялого двора, никаких посторонних вонючих запахов, никаких клопов и прочих насекомых. В Портас Лива на постоялом дворе ему чуть в ухо таракан не забрался. Всю ночь потом уснуть не мог.

А тут на свежем воздухе его так вырубило, что он практически проспал бой. А вот Самсону не спалось, он всё никак заснуть не бог, ворочался рядом с Иоганном, и в конце концов, решил выбраться из повозки и посидеть у костра, потрепаться с охранником. Выбравшись на песок пляжа, инвалид на коленях, так как протезы не стал надевать, пополз к костру, и тут увидел две лодки, что причаливали к берегу. Часовой Михайло, из новиков, сидел спиною к морю, метрах в десяти от костра, чтобы его свет не мешал осматривать… Ну, он же не идиот, не могут на них с моря напасть, он за опушкой и дорогой в дюны смотрел. Там всё было тихо. Тем более, в двух десятках метров на опушке был ещё один часовой, и он вышагивал там от опушки до первой дюны, так что пост Михайлы был почти и не нужен. Узкая полоска в дюнах, вот и всё, за чем ему поручили наблюдать.

— Мишка, сзади! — резанул вдруг его полузаснувший мозг крик тюфянчея.

В руках у Михайлы был пистоль с тлеющим фитилём. Фитиль уже он один раз заменил, тот сгорел полностью. Новик развернулся в сторону костра. Его свет мешал что либо увидеть, но раздумывать парень не стал. Самсон Изотов опытный воин, и враги там, где их даже быть не могло, померещиться тюфянчею не должны. Про лодки Михайло не думал, он подумал, что со стороны дюн просочились враги, чтобы атаковать их с тыла. Целиться было не в кого, но подать сигнал тревоги выстрелом парень мог. Что он и сделал, прицелившись, всё же, куда-то за костёр, новик потянул за спусковую скобу, и тлеющий фитиль ткнулся в полку с порохом. Тот не подвёл, вспыхнул, и ниточка пламени заскочила в отверстие.

Бабах. Грохот разбудил лагерь.

— С моря! Лодки! — теперь все услышали голос пушкаря. Бабах. Это второй выстрел разорвал не такую уж и тихую теперь ночь.

Добрый день уважаемые читатели, кому произведение нравится, не забывайте нажимать на сердечко. Вам не тяжело, а автору приятно. Награды тоже приветствуются.

С уважением. Андрей Шопперт.