Барон фон дер Зайцев – 3

Глава 9

Событие двадцать пятое

— Дальше уже польские земли, фрайхер, — Айварис показал на лес, что вставал серой стеной на противоположной стороне большого поля, раскинувшегося перед ними. На западе была река неширокая с заболоченным берегом, а на востоке холмы, поросшие лесом, обступали приличное такое озеро, вытянутое с юга на север.

— Иоганн, надо возвращаться в крепость Остроде (нем. Osterode). Здесь нет никакого дорфа Грюнвальд, — Старый заяц высказал общее мнение. Самый смелый, блин. Уже второй день в отряде народ бузит. Не так, чтобы революция и смена власти, типа, долой буржуинов, но не понимает народ, какого чёрта они сюда забрались. Здесь ни тевтонских, ни польских войск нет. Вообще никаких войск. Они на войну в такую даль пёрлись, а тут пасторали всякие. По словам выловленного купчишки мелкого на западе есть городок и замок Швеце и там, кажется, есть рыцари, но купец обошёл те места стороною. И это очень далеко, в двух днях пути на запад. На западном, левом, противоположном, берегу Вислы. Где-то там…

А парень не знал, что делать. Весь его план летел к чертям. Он же хотел заранее прибыть на поле это возле местечка Грюнвальд и найти, так сказать, левый фланг… Или вражеский правый. Ну, где будут татары и литовцы атаковать немцев. Выкопать там волчьи ямы и оборудовать лагерь. Ну и спокойно дождаться начала сражения. А ещё запасные позиции оборудовать чуть западнее, когда Витовт соберёт рассеянных рыцарей и сможет ударить в тыл тевтонцам, желательно встать у него на пути и не допустить их до сражения. Вроде бы именно эта атака с тыла в итоге и лишит рыцарей победы в той кровавой сече. Не, там ещё кучу ошибок фон Юнгинген понаделает, но вот именно возвращение Витовта с небольшим количеством всадников в тяжёлом вооружении, и их удар в тыл рыцарям, в результате которого руководство ордена окажется в окружении, и гибель магистра, решит исход сражения. По крайней мере, так запомнил Иван Фёдорович. Если бабахнуть из пушек и пистолей с пищалями по литвинам, то они назад в леса скроются и окружения не будет. Немцы додавят ляхов и одержат победу, пусть и очень кровавую. А потом Ягайло обвинит в своём поражении Витовта, как же… пся крев, этот трус дважды сбежал с поля боя. И опять начнётся гражданская война, так ещё и татар, опустошивших, Мазовию литвинам припомнят. Тоже трусы и тоже сбежали, а кто их, ещё раз, пся крев, привёл, кто позволил им безнаказанно паночек насиловать и холопов убивать?!!

Гражданская война в Речи Посполитой — это идеальный итог Грюнвальдской битвы. И желательно, чтобы ляхи победили в ней и максимально ослабили Великое княжество Литовское, чтобы тем было не до набегов на Русь. Пусть друг на друга набегают.

И что теперь? А теперь то, что этого самого Грюнвальда нет. И никто про такое поселение и не слышал. И чего делать? Двигаться к Швецу, или Швицу, где Великий магистр собирает войско? Так их включат в один из отрядов или хоругвей (баннеров) и свободы манёвра не будет. Погибнут вместе со всем войском.

— Привал. Вот тут и остановимся пока. Некуда спешить. Нужно объехать дорфы вокруг и попытаться у них купить овса и пшеницы или гречки, коров парочку на убой. А в реке и озере попытаться сетями рыбы наловить. А то у нас запасов маловато осталось.

Народ бурчать не стал. Решение парнишка вполне нормальное предложил. Все устали после четырёхдневного перехода от Кёнигсберга до этих мест, и трёх дней метания по округе в поисках селения Грюнвальд. Дорог основных старались избегать и двигались по еле накатанным тропам скорее, добывая у местных информацию о том, как незаметно проехать на полдень. Замок Остроде и притулившиеся к нему небольшие поселения объехать не удалось, но там к ним никто не прицепился. Комтур замка болел, а остальным воинам дела не было до «своих». Хотят у местных купить провизии, пусть себе покупают. Идут дальше? Надо идти — идите, раз послали.

— Айварис, а ты узнал, как называется вон та дере… ай, поселение на севере, и вон то у реки? — выбравшись из Студебеккера и присев на песчаную кочку, поросшую свежей травкой, поинтересовался у проводника барончик.

— Там, на севере Грюнфельд, а у реки Фаулен, а выше Танненберг, а вон то, на холме, уже на самой границе с поляками — Людвигсдорф.

— Грюнфельд? Похоже звучит. Танненберг (в переводе с нем. «Еловая гора» или «Пихтовая гора»).

Новики уже вытаскивали из возов котлы и таскали сушняк из леса, остальные распрягали коней, а Иоганн сидел на неудобной кочке и пытался вытащить занозу, в мозгу застрявшую. Грюнвальд — это зелёный лес, а Грюнфельд — зелёное поле. А чего и поле есть, огромное и зелёное, и лес есть с трёх сторон. И так, как это сосны в основном, то вполне даже сейчас весною зелёные.

Танненберг? Что-то знакомое.

И тут как прояснило. Он же как-то читал про Бородинское сражение, которое не там состоялось… Не так называется. Ну не важно, об этом пусть историки спорят. А вот в примере к тому сражению, чтобы подчеркнуть, что куча таких ошибок, говорилось, что никакой Грюнвальдской битвы не было, так как не было и самого поселения Грюнвальд. Немцы называют то сражение битвой под Таннебергом, а штаб фон Юнгенгена находился в деревушке мелкой, которая называлась Грюнфельд. И только позднее из-за созвучия слов и неправильного перевода у русских после неправильного перевода у ляхов, и только у историков, так сказать, с «нашей» стороны, превратилось Грюнфельдское сражение в Грюнвальдское. А что это значит?!! А то, что они добрались, и именно тут через два с лишним месяца будет эта грандиозная битва. Вот именно на этом поле. А вон в том болоте убьют, если верить фильму «Крестоносцы», одного из руководителей тевтонцев — Великого комтура Куно фон Лихтенштейна.

Событие двадцать шестое

Сапоги в болотной тине.

Руки выпачканы в глине,

И конец сосновой ветки

Украшает шлем «разведки».

Точную дату битвы Иоганн не помнил. Перемирие закончится в конце июня и примерно месяц войска ордена и ляхов с литвинами будут дёргаться туда-сюда. Ягайло попробует обойти войска ордена в том самом Швеце, про который говорил купчик, чтобы ударить по Мариенбургу — столице Тевтонского ордена, и вот до сюда дойдут, но Великий магистр их замысел разгадает и именно сюда и соберёт почти всё своё войско, оставив только небольшую часть для прикрытия Дороги вдоль Вислы в этом Швеце, ну и в самом Мариенбурге ещё немного войск будет, то ли опоздавших, то ли случайно приблудившихся.

Однако, если примерно ориентироваться, скажем, на 15 июля, а сейчас двадцать первое апреля, то у них почти три месяца есть, чтобы подготовиться к сражению. Это даже лишку. Ведь семьдесят человек, считая мобилизованных возчиков нужно кормить. Если человек съедает за день полтора килограмм провизии, то семьдесят человек за, пусть, восемьдесят дней съедят почти девять тонн всякой разной пищи.

Подсчитали, а чем располагают. Получилось четыре ласта (1.3 тонны) крупами разными, не считая овса для лошадей и около тонны копчёного мяса и рыбы. Не хватит. Рыбалка в озере и реке сетями в первый день, да и во второй, принесла примерно по пятьдесят кило рыбьей мелочи. Но это же в первые дни, потом явно уменьшится улов. Особенно в озере.

Решили заслать Айвариса со Старым зайцем и его людьми во все четыре деревни и понемногу, чтобы не подскочила цена покупать у крестьян зерно и чего-нибудь из мяса состоящего. Курей, там или коз, а то и бычка какого забить захотят пейзане за серебряные монетки.

Ещё одним перспективным способом пополнить запасы провизии была охота на водоплавающую птицу. И на озере, и у заболоченного берега реки крутилось огромное количество уток, цапель, лебедей и прочих куликов. У них есть луки и есть лучники. Правда, если потратить все стрелы на охоту, то, когда на них попрут тысячные орды татар, то чем обороняться. Пока этот «приварок» оставили в резерве.

На следующий день уже начали обустраивать лагерь. И первое, что сделали, это выкопали ямы. И не «волчьи» совсем. Туалеты обустроили. А то ведь за три месяца столько народу превратит весь лес в одно сплошное минное поле. А там и дизентерии всякие начнутся.

Оказалось, что им повезло, почва песчаная и легко копается. Так что с этими ямами справились за один день.

— Зря радуешься, Иоганн, — остановил его восторги Георг. — Доводилось мне копать «волчьи ямы» в такой земле. Очень не просто. Стенки песчаные не держат и всё время осыпаются. Только выкопал яму и думаешь, что вот здорово, как быстро получилось, а утром приходишь, а она вся осыпалась и нужно сначала начинать копать. Мы потом стены стали щитами плетёнными укреплять. Тут то же самое, а дожди пойдут, так и щиты могут не помочь. Всё одно осыпется земля, нужно щиты плотнее делать, не жалеть веток, чтобы потом не переделывать.

— Значит, будем плести, в лесу полно кустов всяких. Но для начала нужно понять, где их копать. Завтра объедем все поле, посмотрим, где могут татары остановиться, где у них обоз будет. И где наши встанут.

Объезд поля занял у Совета два дня. Для начала обследовали все реки и озера поблизости. Озеро большое на их левом фланге называлось, как узнали у местных, Лубень, а река, впадающая в него и вытекающая с другой стороны — Маржанка. На севере озера, как раз, где река вытекала из озера и разбили лагерь. Всё рядом и вода, и лес с дровами.

С севера поле ограничивал приток Маршанки или Маржанки (у местных с их шипящим языком не разобрать) речушка с пойменными лугами и заболоченными берегами, которая называлась смешно — Большая Струмень. Если эта шириною в два метра речушка называется «Большой», то какова же Малая Струмень. В том месте, где Маршанка вытекает из озера, есть брод шириною метров триста. Река совсем мелкая там, коню по грудь, а если учесть, что сейчас весна, а летом уровень в реках падает, то и брод мельче станет. Иван Фёдорович попытался себя на место литовцев и татар поставить. Он бы на том берегу речушки лагерь разбил и обоз там оставил. Нужно надеяться, что у врагов дураков нет, и они решат расположить свои обозы именно в этом месте.

Имея сорок человек личного состава, да даже если пятьдесят, решать глобальные проблемы и определять, как армии биться, не стоит и начинать. Но вот если они определились, откуда татары будут нападать, то теперь стало понятно и где «волчьи ямы» копать, и где чеснок разбрасывать, и даже, где колышки в землю забивать. Эту уловку предложил Георг. Вбить в траве на месте татарского наступления колышков в землю и на высоте сантиметров в десять натянуть между ними верёвки. Не одна так вторая лошадь споткнётся и полетит кувырком, калеча себя и всадника. Не покалечатся? Ну тогда четвёртая покалечится. А пятая влетит в «волчью яму», расположенную за натянутыми верёвками. А потом ещё привезённые с собой шипастые треугольники «чеснока». Их Угнисос наковал не очень много. Ну, даже если десяток всадников не доскачет до войска старшего Валленроде — дяди архиепископа Риги — Фридриха фон Валленрода, то и это уже плюсом. Если татар и литвин рыцари и без всех этих «подлых» способов разметали, то в этот раз и подавно, главное, потом не дать им погнаться за убегающими татарами, а направить на уничтожение смолян.

Возникла у Иоганна мысль, как-то успеть до битвы переговорить со смолянами и предложить им выбрать другую сторону, но верил парень в эту идею на целых два процента. Ну, мало ли, успели смоляне поцапаться с литвинами и главное с татарами. Вдруг захотят поквитаться. Отправим парламентёра. Там ведь долго ляхи не начинали сражения, пока им мечи не прислали. Будет время отправить Семёна к смолянам.

Событие двадцать седьмое

Лето, туристически-архиологический лагерь, солнышко, тёплый ветерок. Погода шепчет. Пища опять же на костре свеженькая и богатая белками всякими. Просто отдых на природе. Ямы только копать приходится, а так бы вообще сказка.

Местность интересная. Вокруг пять деревень, при этом четыре находятся, как бы, на территории неметчины, здесь территория подконтрольная Ордену. А вот самая южная деревня уже в Польше. А население во всех пяти деревнях совершенно одинаковое. И там и тут проживают поляки. Очередная проблема у каптенармусов. Никто по обе стороны границы не говорит на немецком. Только в местечке Людвигсдорф староста может шпрехать, при этом так коверкает немецкий и так составляет предложения, меня заведённый в немецком порядок слов, что лучше бы он на прольском говорил, было бы понятней.

И это не шутка. Всё же большая часть их отряда владеет русским, и не тем из двадцать первого века, а языком второй половины четырнадцатого, они ведь давно ушли с русских земель, и если там и придумали новые слова, то жители Русского села их не знают. Семён с Перуном последние из ушедших с отцом, если говорят медленно и громко, и им также медленно ляхи отвечают, то с пятого на десятое понимают. По крайней мере, купить у местных пшенички, или хлеба даже, у них получается. Как и продать крестьянам копчёную рыбу, правильнее — обменять. Этот бизнес наладили быстро. В озёрах близлежащих и реке полно рыбы. Мелкую на уху «туристы-археологи» теперь пускают, а большую коптят в медных котлах, что с собой привезли, и меняют у местных на хлеб в основном. Остальные продукты ещё есть и тоже у ляхов подкупают. К натуральному обмену перешли не просто так, деньги вещь такая любопытная, вот вроде только у тебя с собой тридцать пять марок было — огромные деньги, и вдруг пересчитываешь, а их всего пятнадцать осталось, а до Грюнвальдской битвы, которая произошла совсем не у дорфа Грюнвальд, если такой и есть, ещё больше месяца.

А ведь назад ещё возвращаться, да с пленными чешскими пивоварами. Да с пленным будущем ханом Золотой орды. А чего? Они же вычислили, где будет татарский лагерь? И ведь Джелал ад-Дин точно в атаку не поскачет. Будет вон на том холме у озера сидеть на аргамаке и из-под руки наблюдать, как его подданные стаскивают арканами немцев с коней. А рядом литвины тоже стаскивают их специальными длинными пиками с крючком на конце. А… А тут его тупыми стрелами из арбалета, а его охрану совсем не тупыми… Ладно, рано, война план покажет.

Не. Не откладывается мысль, думается. И вот из кустов вылетают новики и, окружив, и, перебив охрану, хватают и хомутают Джелал ад-Дина и его братца. Так и не смог Иван Фёдорович вспомнить, как того персонажа зовут. Да и не страшно, сам представится, когда ему кляп из кусучей и сквернословящей пасти вынут. Чего потом с братцами делать? Можно на кол посадить. Там им и место. Можно продать Ягайле? Ничего плохого Джелал ад-Дин Руси не сделает. Не успеет. Он и года, кажется, на троне не усидит. Ни одного набега на Москву не совершит. Ну, это не точно. Просто про этого товарища Иоганн ничего не слышал в отличие от его отца Тохтамыша.

А если Ягайло не купит? Можно попробовать продать Василию в Москву? Или новому Великому магистру? Или старому, если Ульрих фон Юнгинген выживет.

Поражало в этом археологическом походе Иоганна полное отсутствие властей. Ну, и просто воинов. С немецкой стороны не было немецких пограничников, а с польской — польских. Живут себе люди в этих пяти деревушках сами по себе, никто к ним с экспроприацией не приходит, на выборы не агитирует, новые школы и детские садики не открывает. И даже денег на ремонт дорог не собирает. Словно какой-то затерянный на необъятных просторах мирового океана остров.

Только один раз разведка донесла, что со стороны польского поселения с поэтическим названием Лодгево в их сторону движется отряд ляхов в количестве восьми человек. А люди почти все разогнаны на работы или отдыхают. Пока собрали группу захвата, пока, описывая приличную дугу вдоль леса, добрались к этой польской деревушки, ляхи из неё уже выбрались и, настёгивая коней, мчались на юг, к лесу.

Тут и гадать нечего. Расспросили местных, и те им радостно выдали, что рядом обосновался немецкий большой отряд, и они (немцы) у них (ляхов) хлеб покупают. А назад рыбу копчёную продают и колбаски копчёные. Сволочи, угнетатели. Изверги. Заставляют бедных крестьянок много хлеба печь и колбасками давиться.

На счастье проклятых немцев и на несчастье воинов, что узнали про этот секрет, дорога от Лодгева проложена вдоль опушки леса и ляхи, удирая от немцев, и спеша о них доложить начальству, на этих немцев и выехали. Бывает.