Эта башня во мне

2.

– Ну что, голубушки мои высотные, – в бесячей велеречивой манере начал командор кромешников, – наконец-то все сестры в сборе? Увы, ваш банкет в честь долгожданной Седьмой откладывается в приказном порядке. И посвящение в таинства вы проведете попозже. Клятвенно обещаю: завершим эпопею с драконом – устроим корпоративный бал в вашу честь. Пока же, драгоценные, не до праздника. Как только объявилась Седьмая и замкнула купол над городом, это сразу аукнулось катастрофой и обернулось многими жертвами.

Сестры дружно обернулись ко мне, а у меня аж челюсть свело. Накатили разом обида и злость и устроили сражение за рассудок. Нашел крайнюю, господин Фролов? Разумеется, проще обвинить во всех бедах дерзкую скрипачку из «Ленинградской»! А то, что меня втянули в игру, не объяснив примитивных правил, это кому-нибудь интересно? Задумался ли кто-нибудь из команды, что это, на секундочку, ваша работа – охранять Москву от исподов?

Захотелось свистнуть котов и уехать отсюда к чертовой бабушке! Разбирайтесь сами с вашим драконом, с какой стати вам помогать? Подкатили слезы, пережало горло…

Варька сделала шаг ко мне, исподлобья поглядывая на Фролова. Даже руку положила на кожаный пояс, в котором прятала меч. Сразу стало немного легче.

– Душеньки, я продолжу, не нужно на меня так смотреть! – вскинул руки Вадим Никонорович. – Дело в том, что с появлением Али замкнулся Лицевой купол, и Изнанка Москвы ослабла. Только этим я объясняю тот факт, что Кондашов проиграл без боя! И никто из Дома Иллюзий не смог дать отпор дракону!

Сестры смолчали, но я поняла: они осуждали не меня, а кромешников. И мысли у всех были схожими. Командора заподозрили в грубой попытке свалить ответственность на новичка. Господи, я была не одна! Даже вздорные Нора и Катерина, даже миролюбивая Долли были на моей стороне!

Варька заслонила собой от кромешника. Глухо спросила:

– Есть претензии к младшей?

– Напротив, сударыни, – заворковал Фролов, замахал умильно руками. – Я пришел принести извинения. Госпожа Вознесенская, умоляю, смените свой гнев на милость, высуньте мордочку из-за Шестой. Варвара Павловна, ну я прошу!

Я наспех смахнула слезы, успевшие скатиться из глаз, и снова предстала пред командором во всей неотразимой красе: нос покраснел, веки припухли, хвост растрепался во время скачки, а причесаться банально забыла.

Словила умильную улыбку Долли, недоумение Норы и чисто материнский взгляд Маргариты. Младшенькая, что с меня взять!

– Извинения официальные? – уточнила Мария Громова, МИД.

– Да куда официальней, Мария Владимировна, – обернулся Фролов к дипломату. – Если угодно, подам письменный раппорт, но пока, уж простите, так. Времени мало, сударыни. Аля, кругом неправ, признаю. Не почуял в вас истинной силы, оттого и не верил, что дали отпор сразу стольким сильным противникам. Ну а главное, посчитал вас предвзятой и не принял предложенной помощи. За это извиняюсь отдельно.

– Драгоценные мои, – он возвысил голос, обращаясь уже ко всем. – Показания Седьмой подтвердились. Допрошенные нами цыгане и представители Кавказских гор заявили, что Петр Кондашов объявил сходку кланов в отеле «Пекин». Глава искал ответы на два вопроса. Кто из сильных Азии посетил Москву. И чей вензель нарисован на письмеце, что получила Тамара. Бахти, глава таборов Трех вокзалов, в подробностях описал музыканта, с которым ушел Кондашов: высокий, стройный, черноволосый, одет в старинное ханьфу, на лице – серебряная полумаска, за спиной – семиструнный гуцинь. Все в точности, как увидела Аля. А еще ему померещилось – это он подчеркнул особо! – будто представители Азии как-то странно кланялись вслед, вроде Кондашову, а вроде и нет, и все поглядывали на музыканта. Но в этом не поручится и присягать не станет, даже если вздернут весь табор.

– Что-нибудь еще? – уточнила Мария, занося приметы в айпад.

– Имя, сестра! – поклонился со-зданию МИД Фролов. – Его подслушал официант, накрывавший на стол для музыканта. Тот представился как Синг Шё, мол, творческий псевдоним.

– Синг Шё? – переспросила Четвертая и перевела: – Звездный Змей.

– Я же говорила! – не сдержалась я. – Змея в переплетении трав. Звездчатка!

– Звездчатка? – переспросила Марго. – Это же трава, класс двудольных, семейство гвоздичных. Цветет мелкими белыми звездочками. Известно сто двадцать видов звездчатки, почти все они ядовиты. Неприхотливая, терпеливая, неубиваемая трава.

– Впечатляющая справка, Маргарита Рудольфовна. Именно эту траву видела на вензеле Аля и сумела нарисовать. Итак, у нас есть подозреваемый, оборотень-дракон, играющий на гуцине.

– Если это китаец, – снова вклинилась Первая, – будем называть его правильно: яо.

– Пусть будет яо, – согласился Фролов, – дело ведь не в названии. Если вы, Маргарита Рудольфовна, знаете, как ловить этих тварей, буду сердечно признателен за краткий магический инструктаж.

– Я не сталкивалась раньше с драконами, – покачала головой Марго, – и не занималась всерьез китаистикой. Могу поднять все архивы с работами по мифологии и привлечь китайских студентов.

Судя по посветлевшему взгляду, исподволь брошенному на меня, Первая вспомнила о Юэ Луне. Я улыбнулась в ответ. Привлечь Китайца к фольклорным поискам показалось хорошей идеей. И тут я вспомнила о записке, прочитанной только вчера.

– Наши бились с драконом во время войны! – крикнула я, напугав остальных, и побежала к папке, пока сестры переводили дыхание. – Вот!

Я потрясла листком в воздухе и торжественно зачитала текст.

– Всегда говорил, дорогие мои, войска ПВО – великая сила, – воодушевился Вадим Никонорыч. – Пока же, сравнив показания и обдумав бессонной ноченькой всю информацию об этом яо, вынужден признать с сожалением: за ПВО прошлым вечером потрудился господин Воронцов. Он прервал кровавый прорыв дракона и вызвал, скажем так, огонь на себя.

– Он жив? – встрепенулась Нора, как-то слишком взволновавшись упоминанием Грига. – Скорее отвечайте, Фролов!

– Дракон или Григ? – скорчив мерзкую мину, ехидно уточнил командор. – Впрочем, откуда мне знать, любезная? Трупов мы не нашли. Может, они в воду канули, в смысле, искупались в Москва-реке? Аля, милая, как считаете, жив господин Воронцов?

Я смутилась и не ответила. Лишь прислушалась к чему-то внутри себя, приблизила к носу руку с браслетом. Запах не изменился, защитное действие тоже. Интересно, браслет перестанет работать, если что-то случится с Григом?

Элеонора смотрела так пристально, что захотелось спрятаться. Этого мне не хватало! Я только обрела Вторую сестру и не думала с ней ссориться из-за парня. К сожалению, рядом с этой красоткой я выглядела сущим пугалом. Нора сделала схожий вывод, оправила прическу и улыбнулась.

– Что-нибудь еще о драконах? – поощряюще улыбнулся Фролов. – Госпожа Вознесенская, вас к нему тянет. Или дракона к вам. Вы первая нарисовали мне вензель, первая увидели дракона в деле, первая с ним заговорили. Обо всем расскажете сестрам позднее, но пока – вдруг что-то еще?

Я подумала и кивнула. Достала из шоппера дневник Самойлова, зачитала отрывок про дракона и Брюса.

– Откуда у вас эта книжечка? – хищно потянулся Фролов, но я спрятала дневник поглубже в сумку. – Уж не Григорий ли одолжил?

Нора дернулась. Я мысленно сплюнула и показала ему средний палец, от щедрот музыкальной души. Тоже, разумеется, мысленно. Он нарочно нас стравливает, не иначе.

– Навязчивая идея, начальник? Дневник был в башне. Как и труп Самойлова. Вернее, его кости в военном френче. Ваш предшественник застрелился после гибели Софи Вознесенской.

– Так ты внучка Софи, – вдруг воскликнула Нора, обрадовавшись неизвестно чему. – Это же многое объясняет!

– Родственные связи обсудим позже, – оборвала Вторую Марго. И обратилась ко мне: – Ты нашла в квартире скелет?

– Ух ты! – восхитилась Варвара, проникаясь ко мне еще большей любовью.

– Ничего не «ух ты», даже близко нет, – отклонила я восторги Шестой. – Скрипучий, противный, вечно всем недоволен. Суется куда не просят. Иногда помогает мне по хозяйству…

– Живой скелет? – аж взвизгнула Варька.

Фролов пялился то на меня, то на шоппер, но не рисковал спросить.

– Самойлов слегка задержался в гостинице. Возможно, силой моей «Ленинградки» не развеялся, не ушел за Кромку. Как издохнет окончательно, сдам вам кости. И дневник, когда сама прочитаю.

– Мне отдашь или Григорию?

Заклинило его, честное слово. Скрипит, как заезженная пластинка.

– Полагаю, Григ уже прочитал, – понимайте, как хотите, господин командор. Не я впускала Воронцова в гостиницу, выдавая ему вечный пропуск!

– Вернемся к дракону? – предложила Кэт, поглядывая на Нору.

Вторая грызла идеальный ноготь, портя дорогой маникюр.

– На чем этот гад играл? На гуцине? Что еще за экзотика?

Я нашла в смартфоне сносное видео, показала, что такое гуцинь. Сестры и Фролов оценили звук. Варька заявила, что надо освоить, потому как «офигенная шняга».

– А где послушать его в Москве? – перебил Шестую Фролов. – Так сказать, насладиться вживую и измерить силу воздействия? Насколько я знаю господ музыкантов – ну, не кускитесь, дорогуша, – их тянет к себе подобным. Вдруг наш яо затоскует, захочет сыграть в окружении понимающей публики, а для не пьяных московских исподов?

– Наверняка есть сообщества, – я пожала плечами, – на фоне возросшего интереса к Китаю. А вообще, скоро концерт в Малом зале консерватории. Мы едва достали билеты, пойдем с друзьями наслаждаться прекрасным!

Сказала – и сердце сжалось. Как долго я не общалась со своими товарищами по искусству. Как быстро променяла мир семи нот на кровищу, монстров и невнятную магию, про которую толком никто не расскажет! Захотелось обратно: репетиции, пьянки, полупустые залы, пиликанье по холодным вагонам пригородных электричек. Такой простой и понятный быт непризнанного музыканта!

Нужно позвонить дирижеру. Как они там без меня? Почему не зовут на сходки?

– Отлично! – одобрил Фролов. – Культурное мероприятие – то, что нужно для поднятия духа. Опять же, на подобный концерт наверняка соберутся любители Азии. Будет, кого расспросить о драконах. И вы, Аля, непременно сходите, послушайте гуцинь и окрестности. Ваша удивительная способность мне нравится все больше и больше. Кстати, у меня просьба, Седьмая. Марго не одобрила, но согласилась. Не так ли, Маргарита Рудольфовна?

– Ваша затея мне неприятна, – холодно кивнула Марго. – Если б не уговоры Четвертой… Ну, так и быть, продолжайте.

– Продолжаю, – стал очень серьезным Фролов. – Сейчас сюда поднимется дама, для которой Аля сыграет мелодию, ту, что исполнила возле башни «Москва». Я прошу остальных сохранять спокойствие. Дама заключила с нами союз и готова всячески помогать, чтобы поймать убийцу дяди.

Я вздрогнула при этих словах, и предчувствия меня не обманули. Марго сама распахнула дверь, пропуская в квартиру девушку в черном.

Длинное скромное платье в пол, никакого вычурного макияжа, лишь ярко-белые волосы выдавали в посетительнице Клару Гордон, урожденную Кондашову.

Бывшая готическая невеста одарила всех долгим тоскливым взглядом. Должно быть, сильно любила дядю, если так по нему страдала.

Сестры встретили исподку из Дома Иллюзий убийственной тишиной. Она же кинула взгляд на меня и, конечно, сразу узнала.

– Так это ты Седьмая сестра? – процедила сквозь зубы Кларисса. – Можно было самой догадаться. Я отправила к тебе толпу манекенов, чтобы сделать дяде подарок, а нужно было мчать в Москва-сити. Дура, какая дура! Небось, ликуешь в душе, а, десертик? Избавилась от стариковской опеки?

Что ж за день такой, скажите на милость? Снова у сестер отвалились челюсти. Я всего три дня, как со-здание, а такие связи наметились, всю Изнанку Москвы успела достать!

– Ваш дядя погиб, как герой, – не приняла я упреков Клариссы. – Мне жаль, что так вышло, честно. Он был ослаблен действием купола, но сумел показать преступника и спас от разграбления тайны клана.

– Пустые слова! – зарычала Кларисса, уже не скрывая слезы. – Я хочу мести, слышите, Сестры? Я хочу видеть проклятого змея, как ту тварь на Поклонной горе, нашинкованного в кусочки. Все, кто уцелел в Доме Иллюзий, отныне будут вам помогать, это мой приказ, как наследницы. Умоляю, убейте его, подарите покой Петру Кондашову!

Кларисса покачнулась, хватаясь за стену, и вдруг рухнула на колени прямо перед застывшей Марго. Первая непроизвольно отдернула ногу, а я молча достала скрипку и вновь окунулась в увиденный ад.

Когда из мелодии, созданной скрипкой, проявился вполне осязаемый облик, высокий, темный, в серебряной маске, Клара шмыгнула носом и встала, по-прежнему держась за косяк.

– Кое-что еще, – вспомнила я, обращаясь то ли к ней, то ли к Фролову. Музыка вернула меня в тот миг, когда погибал Кондашов. – Там был секретарь, Василевский.

– Он тоже умер, – уточнил командор.

– Синг Шё проявил к нему интерес. И к технологии марионеток. Спросил, где подобных делают. Василевский ответил про фабрику.

Вадим Никонорыч округлил глаза. Мне кажется, он хотел заорать что-то типа «что ж ты раньше молчала», но осекся, вспомнив вчерашний день. Вместо этого он переглянулся с Клариссой. Та мрачно кивнула.

– Я с вами, – заторопилась Варька, страшась упустить новый замес.

– И я? – спросила почти безнадежно, но Фролов не принял отчаянной жертвы.

– Нет, вы едете домой, моя музыкальная. Отдыхать, набираться сил. По возможности, вспоминать детали. И готовиться к встрече с прекрасным в Малом зале консерватории. Маргарита изучает архивы. Мария шерстит иностранцев, нелегально проникших на территорию. Норочка – тоже самое, но по своим каналам. Катерина, на тебе люди искусства: музыканты, художники, фольклористы. Уклон – азиатская тема. Долли всех поддерживает, утешает, ну и кормит, само собой. На этом позвольте откланяться!

Он по-военному сдвинул пятки. Взял под локоть Клару и Варьку и вместе с ними провалился на первый этаж, миновав музей Земледелия, перекрытия и коридоры.

Или так показалось?