Инвестиго, затерянные в песках

Глава 18 Я хочу, чтобы ты меня простила

— Господа, прошу, не стесняемся, подходим. Вы заплатили за участие в этом спектакле, ни в чём себе не отказывайте, — приглашающим жестом показал инвестиго.

На земле была прочерчена белая линия, как в соревнованиях по бегу, а через каждые десять шагов подсказка-формула: диапазон цифр маны и параметры нужного заклинания. Вышло несколько аристократов посмелее, и под аплодисменты собравшихся выставили руки вперёд.

— Готовы? — спросил их Гильермо, прикусив губу от нетерпенья. — Запускайте!

Он жадным взглядом смотрел, как в посохах гостей из огненной бури формируется шар. К нему спиралями засасывалась земля из-под ног колдующих и, в конце концов, этот раскалённый пылающий камень отправлялся по заранее просчитанной навесной траектории.

— Юху-у-у! Отличный выстрел, господин сенатор, — помахал он кулаком мужчине в белом пиджаке и штанах.

Раскрасневшийся лысый толстяк возбуждённо смотрел на мерцающие кристаллы на своём посохе и выпалил.

— Ради всего святого, Гильермо, меня просто разрывает! Да, получите, твари! — выкрикнул он, потрясая деревянным оружием, будто воин из старых мифов. — Какое же блаженство…

— Вот и я о том же!

Одна из участниц, женщина лет сорока в лёгком кружевном платьице розового цвета перестаралась и выпустила из раскалившегося посоха метеорит в два раза больше обычного. Растерявшись, она закрыла глаза и ойкнула, когда снаряд улетел вместе с остальными. Полы её платья задрались, и она уронила выданное оружие, чтобы успеть их примять.

— Извините, — потупилась она, инвестиго немедленно подбежал к ней и не дал нагнуться за посохом.

— Позвольте, Кэтрин, — он взял её за руку, смотря на только-только начинающую увядать красоту, было в ней что-то одновременно печальное и влекущее, что-то, что подсказывало: — сегодня они окажутся в одной постели. — Вы сделали всё правильно, прошу, не сдерживайтесь.

Он протянул ей поднятый посох. Аристократка коротко кивнула и гордо подняла подбородок.

— Я хочу ещё.

Вместо ответа, Гильермо отошёл назад, демонстрируя, что она имеет на это полное право. Руки женщины тряслись, она сглотнула и быстро вытерла побежавшую из глаза слезу. А потом её прорвало. Она с ненавистью подняла посох и выпустила быстро сформировавшийся снаряд. Её толкнуло назад.

— А-А-А-А-А-А! — вырвался из груди душераздирающий крик, она перехватила древко уже двумя руками, решительно сделала шаг вперёд и пальнула третьим снарядом. — Вонючие отродья! Получайте! Сдохните! Сдохните! Сдохните!

Она выстрелила ещё три раза, пока не закончилась вся мана в посохе и снова выбросила его. Ладони аристократки легли на щёки и пошли вверх, она медленно запрокинула голову, как бы умываясь, оттягивая свои локоны назад и подставляя лицо солнцу. Когда она снова вернулась в реальность, то её озарила блаженная улыбка.

— Как же хорошо, господин инвестиго. Как же мне хорошо, ха, ха, ха! — хрустально рассмеялась она, пряча рот за ладонью в перчатке, но это был смех сродни вышедшему из раны гною, смех-облегчение после долгого копившегося нервного напряжения.

— Прошу, Кэтрин, называйте меня просто Гильермо.

Женщина решительно подошла к устроителю забавы, взяла его за грудки и, притянув к себе, страстно впилась в него губами. Инвестиго одной рукой обхватил её за талию, а вторую поднял, торжественно показывая пальцем в небо. Гости смеялись, свистели, хлопали, а кто-то тоже потянулся к своим вторым половинкам. Выброс адреналина пробудил в них животное желание спариваться здесь и сейчас.

— Спасибо, — жарко прошептала аристократка, когда оторвалась от поцелуя.

— Тебе спасибо за твою искренность, — с этого момента он держал её рядом, как почётную гостью.

Видя, как знатные зрители разбегаются по загодя расставленным лагерным палаткам, он поспешил объявить следующую атаку.

— Ведите зеленожопых сюда!

Спустя пять минут у линии, откуда стреляли по городу, выстроилось две сотни голюдей с дубинками в руках. Их сопровождала хорошо экипированная стража из фатачи. В случае опасности полувеликаны готовы были размозжить мелюзгу в секунду.

— Мои маленькие воины! Для вас это билет в лучшую жизнь! Прямо там, за пробитыми стенами, прячутся враги. Каждый, кто убьёт одного, получит свободу и тридцать тысяч фалеров сверху. Вперёд — разнесите их!

Дважды повторять не пришлось — вся орава угрюмо побежала на штурм, поднимая за собой столб пыли. Когда они скрылись, одна из барышень, что не участвовала в обстреле, поинтересовалась.

— Но как же третий этап? Они ведь не переживут такого?

— Да какая разница? Третьего этапа не было уже пять игр подряд, аха-ха-ха! Наслаждайтесь, нас ждёт ещё много развлечений и, да, спасибо господину сенатору, — он махнул грузному мужчине в белом, лапающего за грудь свою спутницу. — Атавира, как всегда, любезно скинула нам рабов.

— А? Что? — оторвался тот от созерцания выпуклых прелестей, его покрасневшее лицо ничего не понимало.

— Ха-ха, ничего, развлекайтесь, сенатор!

Инвестиго за задницу уже похотливо лапала вдова Соммула, поэтому он повернулся к ней, взял на руки и как пещерный человек потащил в свою палатку.

— Отойди, урод, я первый!

— Нет, я!

В дверях в ратушу началась давка, но скоро все оказались внутри просторного помещения и глазели по сторонам. Крижен мигом определился с тем, что надо делать.

— Помогите мне оттащить вон те шкафы, построим баррикады.

Мысль всем показалась дельной, поэтому ещё после бега и запыхавшиеся они кинулись помогать, но их рвения остудил громоподобный рык.

— Куда собрались! Я тут командую!

Ульрих растолкал окружающих, чтобы подойти к Крижену и ткнуть его толстым пальцем в грудь.

— Какого Альтэндо ты открываешь свою пасть, белоснежка, я разве разрешал тебе?

— А кто сказал, что ты теперь главный? Нас тут десять против пятерых, да парни? — обратился он к остальным игрокам и достал из кармана синий кристалл. — Пока вы как дебилы убивали магией, я экономил и купил вот это.

— Ну и что? У тебя одного кишка тонка, не справишься.

— С вами-то? Да запросто, для первого ранга это не составит труда, — оскалился Крижен.

Для остальных это стало откровением, потому что они думали, что белобрысый маг-неудачник в паре с голюдем не доживут до третьего этапа, а тут всё переворачивается с ног на голову.

— Блефуешь, — сузил глаза Ульрих, пытаясь найти зерно правды в словах незнакомца, он не хотел нарываться на сильного мага в замкнутом помещении, когда все истощены. — У тебя не может быть шести тысяч маны. Он шарлатан, не слушайте его!

Но это не убедило обступившую Ульриха и его парней толпу. Она почувствовала слабость доселе безжалостного хищника, а он, в свою очередь, понял, что их сейчас разорвут на куски.

— Лекарь, отойди-ка в сторону, — велел Крижен, пытаясь губами коснуться несуществующего кольца в носу, этот нелепый жест ещё больше подтвердил мысли Ульриха о ненормальности его врага. — Мы тебя не тронем, смысл? Ты полезный, тебе незачем погибать.

Снаружи уже послышались первые крики нападавших, перебравшихся через разрушенную стену. Щуплый парнишка с повязкой на лбу нервно покинул пятёрку.

— Отлично, — вкрадчиво произнёс Крижен, — а теперь отойти могут те, кто не хочет подыхать за своего босса-вонючку. Мы вас тоже не тронем.

— Вы куда, э? Трусы! — яростно крикнул на них Ульрих. — Ну давайте, схлестнёмся раз на раз, — он оголил свой меч, направляя остриё то на одного, то на другого. — Так просто я вам не дамся, заберу с собой парочку предателей.

Можно было сколько угодно говорить о неоправданной жестокости этого дикаря, но одного у него не отнять — свирепой безбашенности. Он реально мог ранить или убить даже при таком численном перевесе, поэтому Крижен поднял кулак сужающемуся кольцу своих новых союзников.

— Погодите, — они застыли на месте, с ненавистью поглядывая на Ульриха, каждый хотел отрезать от него кусочек на память. — Мы не будем его трогать.

— Эта гнида убил Ингу, потому что не хотел делиться маной, какого чёрта, Крижен? Она не заслужила такой смерти, Ульрих должен сдохнуть. Так будет справедливо.

— Да…

— Согласен!

Окружение было против милосердного порыва своего нового лидера, но он вмешался в обсуждения.

— Этот кусок говна всем надоел, но я предлагаю сделать лучше. Пусть он валит отсюда и ищет укрытие в другом месте. Мы не ублюдки, чтобы убивать своих, мы не поступим так, как он это сделал с Ингой.

— Какой смысл? — раздался вопрос, но Крижен поднял руку.

— Ну так что, Ульрих, что выберешь: бесславно подохнуть здесь или побороться за свою шкуру там? — он кивнул в сторону двери.

Бывший вожак свирепо сжал зубы, по его башке тёк пот, а глаза бегали туда-сюда.

— Какие же вы куски говна, открывай! — он выбежал наружу, не собираясь прятаться, а когда двери за ним захлопнулись, разнёсся яростный крик. — Идите к папочке, давайте! Я отрежу ваши тупые зелёные бошки и отправлю матерям!

— Баррикада, — напомнил всем Крижен и народ проснулся от оцепенения.

Несмотря на гадкий характер, Ульрих притягивал своей необузданностью, хотелось быть к ней причастным.

— Этот кретин оттянет на себя внимание, поэтому мы его отпустили, — отчëтливо сказал маг, чтобы все услышали.

Важно, чтобы его первые действия в качестве лидера были успешными. Ульрих и вправду мог сократить численность врага. В итоге они и сами не замарались, и избавились от части налëтчиков. Когда обороняющиеся это поняли, сразу же приободрились.

— Крижен голова, шарит, — огласил мысли остальных соратник Инги.

Судя по крикам снаружи, Ульрих успешно приступил к своей миссии громоотвода.

— Ты, ты и ты со мной на балконы, — велел маг трём чивинам. — Все остальные встать у окон и держать оборону! Лекарь, следишь за ранеными, на царапины не распыляйся, только серьëзные травмы, понял?

— Понял, меня зовут Джой.

— Мне насрать, Джой.

Когда они увидели, что враги — это армия голюдей, Ульриха среди них уже не было, и тела тоже. Как ни всматривался Крижен, нигде не видно даже разорванных частей. Поэтому он велел чивинам начать атаку на мелких ушлёпков.

Птицелюди обладали большим запасом маны, чем обычные люди, потому что она нужна была для активации крыльев и поддержания полёта. Маг боролся вместе с ними сообща бок о бок.

Во врага полетели острые каменные пули. Крижен часто их использовал в драке, но не потому, что у него не хватало фантазии на что-то ещё, нет. Просто это самое дешёвое и смертоносное по своей стоимости заклинание. К тому же оно пробивало антимагический эф-слой. Крижен всегда был за эффективность, а не за эффектность.

Его металлические пули, конечно, стоили куда дороже, но их он старался тратить только в особых случаях, когда не было права на ошибку. Как, например, с насильниками девочки в городке Юсафа.

От зеленокожих карликов с дубинками отрывались целые куски мяса, иногда даже конечности. Они падали замертво, харкая кровью, но на раненых никто не обращал внимания. Их затаптывали бегущие сзади товарищи. У всех маниакальный блеск в глазах и жажда разорвать спрятавшихся игроков на куски.

Магического потенциала Крижен не увидел — почти у всех маны по нулям, иначе никак не объяснить, почему они так тупо дохнут. Без эф-слоя идти на штурм? Как-то опрометчиво и жестоко… К самим себе.

— Они больные, — удивился чивин. — Я по нулям.

— Иди вниз, — распорядился маг и продолжил косить противников, однако после первой лавины смертей голюди стали хитрее и рассредоточились.

Как зелёные тараканы они ползли на их укрепление отовсюду. Карабкались на крышу, чуть ли не держа дубинки в зубах, пытались проникнуть в окна, через подвал и даже дымоход. У парочки смельчаков, кстати, получилось, и они убили…

— Лекаря? Что? — Крижен не мог поверить своим ушам. — Как вы это допустили? — спросил он, оглядываясь через плечо и не забывая отстреливать одиночные цели.

— Их сотни, млять, да кто ж знал, что они из камина выпрыгнут? Что с ними не так?

— Зажгите камин, тупицы! — проорал он прибежавшему с докладом четвёртому чивину, ещё не участвовавшему в обстрелах. — Мана есть?

— Да, забрал кристалл у лекаря.

— Становись со мной, на тебе крыша.

Ну зашибись, теперь их осталось тринадцать. Внутри на втором этаже послышался звон бьющихся стёкол. А потом звуки борьбы, протяжный вскрик. Подобное произошло снова и с левой стороны ратуши. Здание-то огромное, его не проконтролируешь столь малыми силами.

— Голюди внутри!

— Мать твою, оставайся тут, я разберусь, — приказал Крижен и достал меч, не хватало, чтобы их обошли в спину.

Он пробежался по коридору и сходу напоролся на трёх зелёных «друзей». Обратной наковальней их подбросило к потолку и дезориентировало. Когда они упали на пол, Крижен ударом ноги вырубил первого, второго проткнул насквозь через спину, вынул меч и третьему, уже вставшему, но качающемуся срубил полголовы. Голюдь упал на ковёр и разбросал свои мозги.

Парой выстрелов Крижен на всякий случай добил первого и побежал дальше. Часть нападавших уже были внизу и с ними разбирались. Сейчас главное — перекрыть поток подкрепления. Мелкие ублюдки хоть и убивались легко, но не оставляли за собой магический след. Невозможно было понять, где они сейчас прячутся. Именно поэтому для Крижена стало неожиданностью, когда с потолка упал враг и огрел его по голове дубиной.

— Мой, ты мой человека! — прорычал на странном наречии полуросток и вмазал Крижену по колену, чтобы маг не смог убежать.

Послышался неприятный хруст. Перелом с костями наружу. В это время у художника потемнело в глазах от боли, и он покрыл себя огненным эф-слоем. Да таким плотным, что поджёг и голюдя.

— Я не погибать, это мой человека! — заорал зеленокожий, попятился к парапету и свалился с лестницы на первый этаж.

Потом каким-то чудом во всей творившейся там бойне сумел встать и побежал к окну. Видимо, чтобы спастись и потушить себя в безопасности, но его проткнули мечом, и горящий налётчик упал на колени. Борясь за свою жизнь, он вцепился за занавеску, чтобы встать, но вскоре испустил дух. Таким образом, пожар пополз по ратуше.

— Собака, агх, — прокряхтел Крижен и зажмурился, потом заставил себя побороть боль и встал.

Прихрамывая, он пошёл дальше. По пути встретилось штук пять голюдей-одиночек. Он убил всех шквальным огнём пуль. Извращаться и экономить ману сейчас не имело смысла. Самому бы выжить.

Он принюхался и ощутил запах гари. Очевидно, что внизу никто, кроме него, не мог потушить это безобразие, но и магу ковылять долго — не успеет.

«Пора валить», — подумал он про себя.

Возможно, было неправильно хитростью заставить чивинов потратить всю ману, но сокрушаться времени не осталось. Что сделано, то сделано. Крылатые ублюдки теперь не могут летать и в ближнем бою бесполезны. Первые кандидаты на выбывание.

«Смотри, как бы тебя толпой не замесили», — сказал он себе.

Именно это и должно было случиться, увидь они травму нового лидера. Кончат, не задумываясь, как это сделали с Ульрихом. Зачем им такой сильный соперник?

Поэтому Крижен не оставил без внимания каждую комнату, мимо которой он проходил. Чуток пламени и внутри уже полыхает.

Никакой жалости к отбросам. Его ждала Ника, и он победит в этой дурацкой игре во что бы то ни стало. Проковыляв к одному из балкончиков на краю здания, он посмотрел вниз. Голюди в основном толпились под козырьком, чтобы их не достала его магия.

Он не стал на них нападать и, подпрыгивая на одной ноге, швырнул себя пневмодвижением прочь из эпицентра сражения. Приземление было болезненным, но он успел сделать важную вещь — наложил шину на поломанную ногу, покрыв её слоем камня.

«Я как порченый пират, вот же срань».

Развернувшись, он увидел порядка пятидесяти голюдей возле главного входа. Они подручными средствами, найденными в других домах, таранили дверь. Крижен наставил на них палец.

— Пуф, — сказал он вслух, и столб огня полетел прямо в спину этим недоумкам.

Стиснув зубы, он подкоптил зеленокожих до состояния угольной корочки, а те, кто засёк мага и попытался сопротивляться, были застрелены. Сделал он это не из благих побуждений, а чтобы сократить численность врага. Если все, кто в ратуше, помрут, то внимание переключится на него.

Толкнув плечом дверь пустого домика, маг ввалился внутрь и подпёр её стулом. Сам сел в углу, чтобы не видно было с улицы, и в первую очередь напился воды. Здесь он немного отдохнёт. Второй этап по правилам длился час. Они уже достаточно долго оборонялись. Скоро подадут сигнал.

Лицо у Крижена покраснело от напряжения, он еле сдерживался, чтобы не закричать от боли. Отломив деревяшку от ближайшего стула, он засунул её в рот и рычал себе под нос. Эти минуты были самыми сложными. Вероятно, последние минуты в его жизни. Он уже чувствовал, как кровь заполняет поры каменной шины, как тëплые струи ползут вниз к щиколотке.

Кто бы мог подумать, такая мелочь и достала…

Как понять, заслужил ли ты жалкую смерть или достоин чего-то большего? Ему вообще повезло, что первый удар прошёл по касательной и больше пришёлся на правое плечо, которое тоже начало побаливать. Затылок намок от крови.

«Хватит распускать нюни, ублюдок. Ненавижу тебя. Ненавижу… Ты слабак. Ты тогда просто стоял и смотрел… и сейчас бросаешь её. Ты жалок. Ты мразь. Мне насрать, что тебе больно, ты заслужил. А теперь вставай, мать твою. Убирай на хрен эту каменную волыну. Что больно? А каково ей было? А ты рисовал… Жги. Жги, я сказал…»

Обливаясь соплями и слюнями, он прижигал открытую рану, чтобы остановить кровотечение. Его трясло, но из руки огонь выходил до тех пор, пока не появилась корка.

— Прости меня… Прости меня, прошу… — завыл он себе в рукав и шмыгнул носом.

— Да ладно тебе так сокрушаться, прощаю, — ответил голос из окна, Крижен мгновенно дёрнулся и выпустил туда очередь камней. — Тише-тише, дурак, это я. Я это. Смотри, старина Эд рядом. Ты, конечно, извини, но ты псих, — он снова показался в окне и, сморщившись, посмотрел на колено мага.

— Откуда… Ты жив?

— И тебе привет. Да как видишь. Ха-ха! Прикинь, подобрал эту корягу и всё — братва приняла за своего, — сказал он, потрясая дубиной. — О, слышишь?

— Что там?

— Сигнал. Кажется, мы справились, идём. Давай помогу.

— Эд.

— Что?

— Вали отсюда.

— Это почему же?

— Ты идиот? Мы с тобой не в одной лодке, или ты думаешь, я весь такой проникнусь и не замочу тебя? Сделай одолжение, иди сдохни от чьих-то других рук. На мне и без тебя куча дерьма висит. Сам справлюсь.

Из ладони Крижена выросла каменная трость, которой он поднял своё тело. Ногу снова иммобилизовал.

— Тебе понадобиться кто-то, кто прикроет. Будет твоими глазами.

— Зачем ты мне помогаешь? Ты кто вообще? Ни один знакомый мне голюдь не пережил бы эту мясорубку.

— Выходит, я особенный, — пожал плечами Эд, но, не увидев восторга во взгляде своего спутника, сказал. — Хорошо, давай сделаем так. Мы вдвоём пойдём до конца, а потом разберёмся друг с другом. Ты хромой, я бездарный: думаю, схватка будет честной и пусть победит сильнейший. Ну что, по рукам?

Крижен сплюнул.

— Руки не жму.

— В смысле вообще или конкретно мне?

— Зеленожопым.

— Во дела.

— Договорились, — кивнул ему Крижен. — Вдвоём до конца, а теперь топаем на площадь.

Созывающий горн прокатывался по улицам. Голюди, что ещё недавно нападали на них, удручённо проходили мимо и шли куда-то за пределы города, сбившись в кучу. Маг сдержал желание пальнуть по ним в последний раз и вместе с Эдом добрался, наконец, до точки сбора.

Выживших, включая их самих, было девять человек. Они странно столпились в одном месте, стоя к ним спиной, будто о чём-то совещались. Многие из них были ранены и с ожогами. Завидев Крижена, игроки обернулись.

Вперёд вышел Ульрих и развёл руки в стороны. Он был с макушки до пят покрыт кровью, один глаз выбит, а в голове с левой стороны вмятина, как будто варёное яйцо пальцем проломили.

— Белоснежка, хах! Как видишь, я живее всех живых! Что выберешь: бесславно подохнуть или бесславно подохнуть?