Инвестиго, затерянные в песках

Глава 23 Я тебя предупреждал

Дитис ждал свои деньги из королевства Сорк и потому часто захаживал к наместнику в гости. Его рожа раздражала Крижена до невозможности. Каждый раз, как они встречались, он еле сдерживал себя, чтобы не придушить «бурундука». Тот даже порывался посмотреть на готовность портрета, но был немедленно выдворен взашей. Впрочем, такого скользкого типа сложно оскорбить грубым поведением, особенно когда он чуял запах денег. Огромных денег и славы.

Кэтрин достала то самое снотворное, которое позволит усыпить Гильермо и вывести к докам, но Праст почему-то не выходил на связь. Крижен специально ошивался вечером в самых дешёвых кабаках, но всё без толку. Возможно, потому, что за ним была слежка? Да, он знал о ней, но можно же хотя бы записку передать или какой другой знак?

Ничего не происходило — глухо. Он пятый день рисовал портрет стареющей аристократки и выслушивал дурацкие истории Дитиса во время совместных ужинов. Гильермо находил это забавным. Они собирались как бутафорская семья и развлекали его, но на шестой день наместник пропал.

— Ты теряешь контроль над ситуацией, — прошептал Крижен своей сообщнице, когда им удалось остаться наедине в мастерской. — Ещё чуть-чуть и тебе будут не рады здесь. Шевелись, я не знаю, вытащи его куда-то сама.

— Думаешь, я не вижу? Мы только и делаем, что трахаемся, он не хочет выходить со мной в свет из-за того, что я рилганка, понимаешь?

— Нужно заставить его сожрать твою отраву.

— Вот и придумай, умник, как это сделать. Я подставляться не хочу. Лекаришка проверяет всю его еду, а чуть что очищает, как собачка за ним по пятам ходит, — зашипела Соммула.

— Так, нам надо успокоиться, — примирительно поднял руки Крижен. — Этот параноик — его мамочка-сиделка. Если придумать, как отослать его подальше, то сможешь подсыпать в выпивку снотворное. А вообще расскажи, чем Гильермо интересуется? На какие темы он больше всего любит говорить? Может, я что-то упускаю…

— Плачется каждый вечер, как жестоко с ним обошёлся папочка…

— Да это хрень, что ему нравится? — перебил её Крижен.

Кэтрин потёрла ладонью лоб, смотря перед собой. Интрижка, что она позволила себе после бегства из Рилгана, изначально никуда не вела, и она это понимала. Однако… Если бы не художник с нужной ей информацией, кто знает… Может, удалось бы приручить бешеного льва.

По крайней мере, она тешила себя этой надеждой. Дворянство-то ведь ей и её сыну он уже дал, даже отправил Крайса в престижную академию на юге. Жизнь только наладилась, а прошлое опять её догнало.

Был вариант донести Гильермо и пытками вызнать у Крижена про Марту, но художник ничего не расскажет, назло унесёт тайну в могилу. Жаль его приёмная дочь так не вовремя сбежала, было бы на что надавить. Кэтрин оставалось только действовать сообща против сильнейшего мага в городе.

Соммула прикусила губу. Ничего из того, что она знала об инвестиго, нельзя было использовать…

— Что там за шум? — спросил Крижен, вставая со стула.

Женщина непонимающе покачала головой и прислушалась. Внезапно весь дом содрогнулся от удара, и с потолка посыпался песок. Они выбежали из мастерской. Бьющие по ушам звуки скрежета, непонятные крики и грохот. На всякий случай оба включили эф-слой, прежде чем войти в залу. Крижен выглянул первым.

Одна из стен была обвалена, и в воздухе повисло облако пыли.

— Успокойся, Гильермо, дай мне подойти, и я мигом всё исправлю, — мягкий голос лекаря Илая пытался успокоить разбушевавшегося мага, а его фигура медленно приближалась к инвестиго.

— Четыре угла — три греха, четыре угла — три греха, но где же четвёртый? Илай, Илай мне холодно. В прошлый раз он знаешь, что мне сказал? Сказал: «Кипятись, сынок, кипятись» А я и кипячусь, разве не видно?

— Конечно, я горжусь тобой, Гильермо. Ты стараешься, ты большой молодец.

— Илай, где ты? Где ты, я ничего не вижу. Мне холодно!

Вокруг инвестиго на большой скорости носились обломки камней, а сам он в центре кутался оторванной металлической дверью как одеялом.

— Я здесь! Сейчас подойду, — лекарь под эф-слоем внимательно следил за происходящим, не похоже было, что он боялся.

Шаг за шагом Илай приближался и, когда надо, отталкивал вращающиеся каменные глыбы. Металлический скрежет усилился.

— Ты так себе навредишь, не нагревай её, — строго предупредил Илай, когда увидел, что «одеяло» скукожилось вокруг наместника ещё сильней и снаружи раскалилось в нескольких местах.

Внутри послышались рыдания, а под ногами начал трескаться пол.

БАХ.

Целая плита полетела вверх и, ударившись о потолок, осыпалась дождём обратно вместе с кусками отломанной мозаики. Тысячи часов кропотливой работы уничтожились за секунду.

— Что ты делаешь? — возмущённо прошипел Крижен, шлëпнув по вытянутой руке Кэтрин. — Ты совсем больная?

Женщина повернулась к нему и процедила сквозь зубы.

— А что ты предлагаешь? Этот урод его сейчас вылечит, его надо кончать. Не мешай мне.

— Он спас мою дочь, я сказал, не трогай, пусть живёт. Что, если Гильермо увидит, кто это сделал?

— Не скули и попробуй только помешать мне… — Кэтрин быстро выдохнула, понимая, что так не добьётся результата, и взяла себя в руки. — Не увидит он ни хрена. Сейчас он в домике с добренькими кромушами на лужайке, хотя нет… — её слова перебил истошный крик боли инвестиго. — В данный момент эти кромуши едят его лицо, мозг, мясо. Надо его брать, Крижен, пока он в припадке, другого шанса не будет.

Художник понимал, что после такого следующие пару дней Гильермо будет под пристальным присмотром Илая. Крижен смотрел на бушующий ураган обломков и на фигуру преданного лекаря.

Парень не сделал ему ничего плохого, наоборот, всё время сдерживал бесчеловечные порывы инвестиго. И где тут справедливость? Он сейчас стоит у них на пути. Ему придётся умереть, а эта тварь, это бескомпромиссное чудовище вернётся после рилганского плена и будет дальше жить.

— Не промахнись, — Крижен пропустил Соммула вперёд, сам он уже не мог этим заниматься, как будто злоба этого мира подступила к горлу и вот-вот выльется, он чувствовал омерзение к самому себе.

Кэтрин не промахнулась. Она попала лекарю в спину одним метким заклинанием, и тот потерял равновесие. Случайный булыжник угодил магу в висок, второй в грудь, третий — в плечо. Его завертело в искусственном вихре и изуродовало до неузнаваемости.

— Илай! Илай, ты тут? — закричал инвестиго из-под плавившейся «накидки», лава стекала на пол и расползалась в стороны, а сам Гильермо сидел невредимым, раскачиваясь и засунув руки под мышки. — Мне нужно лекарство, Илай, мне плохо, — он заплакал, и всё, что летало вокруг, застыло, а потом попадало, как падают мёртвые птицы, угодив в ядовитый туман.

— Идём, — тихо сказал Крижен, и оба вышли из укрытия, крадучись, они приблизились к инвестиго. — Гильермо, ты меня слышишь? Это я, Илай, — помахав пятернëй, крикнул художник.

Он знал, насколько бывает отравлено сознание под действием дурмана.

— Илай?

— Да, это я, надо тебя подлатать, — Крижен протянул руку назад, требовательно показывая её Соммула, та немедленно вложила снотворное снадобье.

— Илай, они как будто под кожу лезут, сначала жарили, а потом, ползают, они ползают по мне…

— Вот выпей, давай, — Крижен откупорил склянку и влил снотворное в пересохший рот Гильермо. — А теперь подлечим тебя, подлечим, — мягко произнёс маг, заходя за спину.

— Кто эта баба с тобой?

— Это я, милый, твоя Кэтрин, ты меня не узнаёшь?

Гильермо неожиданно бодренько встал и осмотрелся вокруг. Снотворное было отсроченного действия, потому он нескоро отрубится. Крижен нагнулся, чтобы подобрать булыжник.

— Что ты здесь делаешь? — более осмысленно спросил инвестиго и тут он увидел, то, что не должен был. — Илай? Кто это с тобой сделал⁈

Крижен замахнулся и вмазал по затылку Гильермо камнем. Поверженный наместник завалился вперёд и разбил бы себе лицо, но Кэтрин вовремя его поймала.

— Идиот, ты мог его убить!

— А что мне оставалось делать? Ждать, пока он нас порешит за своего дружка? Ты же видела, он очнулся.

— Ладно, помоги мне его дотащить.

— Сама справишься, — сплюнул Крижен. — Я пока займусь охраной.

Её, как всегда, было минимум — всего двое магов. Срывы наместника давно стали обыденностью, и лучший способ уцелеть — не лезть под руку. Их нанимали следить за самим зданием, чтобы случайные люди не забрели внутрь.

Для стражей художник был привычным человеком, потому подлянку они не ожидали. С обоими Крижен разобрался быстро и без всяких красивостей. Когда он вернулся в разрушенный холл, тело Гильермо лежало на полу, а Кэтрин куда-то ушла.

В этот момент он еле сдерживался от необдуманного поступка. Перед ним лежало чудовище, угрожавшее его дочери. Он обещал себе, что инвестиго пожалеет.

«Тварь, я превращу твою жизнь в сплошное унижение».

— Чего встал? Я придумала, как нам добраться до корабля, — голос Кэтрин вернул его к реальности. — Ты что, убить его хотел? — прикрикнула дамочка, заметив ошалелый взгляд и вздувшуюся на лбу вену.

— Нет, колыбельную спеть, — огрызнулся Крижен и отошëл на шаг назад. — Что за план?

Соммула стрельнула глазами на бессознательного инвестиго, а потом обратно на него.

— Поедем в рикше. Во дворе под навесом стояла одна — прикати еë к входу. Меня с Гильермо часто видели, сяду с ним, будто он напился, а ты повезëшь. Никто нас не остановит…

— Жди меня у ворот, — бросил ей Крижен.

— Стой, ты куда? Рикша в другой стороне.

— Я быстро, нужно кое с чем закончить.

Крижен побежал к центральной двери и, перепрыгивая через ступеньки, добрался до приёмной залы, а оттуда в личные покои наместника. Парочка заклинаний и он внутри. Стоявший на треноге портрет Лейлы смотрел на него прямо со входа. Он остановился с бешено стучавшим сердцем и замер.

Он помнил, как рисовал каждый мазок, каждый изгиб её тела, этот ублюдский чёрный фон-кляксу, вот-вот готовую сожрать милое создание. Если присмотреться, можно в ней увидеть знакомые очертания.

— Прощай, сестрёнка, — Крижен поднял руку и облил холст струёй пламени; огонь облизал деревянную раму и принялся за угощение.

Расползающаяся коричнево-чёрная язва неумолимо ползла к лицу, но художник отвернулся и, вытерев глаза кулаком, побежал искать рикшу.

На голову он напялил коническую соломенную шляпу, какие обычно носили запрягаемые сяфу. Для маскировки сойдёт. Взявшись за оглобли, маг оттащил двухколёсную тележку к фонтанчику.

— Вот так стой, да, — сказала Кэтрин и ловким движением запрыгнула внутрь, а безжизненное тело подняла в воздушный пузырь и перенесла на лавку. — Сейчас последний штрих, — женщина положила руку Гильермо себе на шею, а голову опустила на выпирающую грудь. — Кати, — скомандовала она.

Крижен впрягся, сдвинул с места рикшу и выбежал со двора на улицу. Ночью народа было меньше, катились напрямки. Художник не знал, когда инвестиго очнётся, потому торопился передать его Прасту. Наконец, они приблизились к порту, но маг свернул в другое место — на скалистый пляж.

— Приехали, — бросил он через плечо Кэтрин и устало присел на камень.

— Его здесь должны забрать?

— Да, — кивнул он ей, — слей пока ману, нам нужно их встретить пустыми.

— Это обязательно?

— Нет, блин, они слащавые мальчишки и просто решили подшутить. Подумаешь, взяли в заложники главное лицо Каррары.

— Да всё-всё поняла, не психуй, — огрызнулась Кэтрин, и из её ладони полилась синяя дымка.

— Отолью, — сказал он ей и спрятался за скалой.

Из указательного пальца вырвался тоненький ручеёк воды и зажурчал, омывая камень; сам же он наблюдал из укрытия за Соммула, пока та не истратила всю ману.

— Иду, — крикнул он ей и вышел, поправляя штаны.

— Пора бы тебе выполнить свою часть сделки, — напомнила женщина, пытаясь сдержать вырывающиеся эмоции.

— Справедливо, да, — кивнул Крижен и почесал шею. — Твою дочь убил я.

— Ты? — округлила глаза аристократка.

— Да.

— Но… Но зачем? Что она тебе сделала?

— Это сложно объяснить, — подбирал слова Крижен. — Я думал, она была важна для Гурга, как-никак любовники, но вышла ошибочка. В общем, ей просто не повезло.

— Ты так спокойно об этом говоришь… Неужели, неужели тебе не жалко её хоть чуть-чуть? У тебя же есть своя дочь, мелочный ты ублюдок, — дрожащим голосом спросила Соммула.

— Мне жалко, — честно признался Крижен, — но это всё равно ничего не изменит. Ты хотела услышать правду, ты её услышала.

— Ты всё предусмотрел, — она погладила свою ладонь и сжала. — Нас тут никто не встретит.

— Да. Ты свободна, иди.

Кэтрин не сдержалась и бросилась на него в жажде расцарапать лицо, выколоть глаза, вырвать сердце, отрезать от этого человека куски мяса, пока он не испустит дух. Из оружия у неё были только ногти и хилые мышцы. Она расцарапала магу всё лицо, замахнулась кулаком и разбила губу, сломав себе пальцы на правой руке. От этого стало ещё обидней.

Она выдохлась раньше, чем что-то смогла сделать. В конце концов, левой рукой Кэтрин вцепилась в шею неподвижного художника и попыталась его придушить.

— Ненавижу… урод… — она поняла, что тому ни горячо, ни холодно и, обессилев, плюнула ему в лицо, а затем скатилась на траву.

Крижен вытерся, коснулся пальцами разбитой губы и растёр по ним кровь.

— Прощай, Кэтрин.

Ухватившись за оглобли, он развернул рикшу, чтобы уехать в порт, но его нагнала мстительная тирада.

— Ты не выберешься из империи, нет. Я тебе не дам. Я всё сделаю, чтобы тебя и твою малолетнюю суку поймали.

Маг обернулся на неё и выловил в темноте безумный взгляд аристократки со сбившимися на лоб волосами.

— Гильермо найдёт тебя, мы вместе тебя найдём, а его отец поможет. Куда бы ты ни забрался — империя поймает тебя, Крижен, не сомневайся. Каждый день твою дочурку будут сношать потные вонючие голюди, а ты на это смотреть. Я тебе веки вырежу, чтобы ты смотрел. Посадим вас в соседние камеры с прозрачной стеной. Не бойся, мы будем её лечить, она не помрёт сразу…

Крижен отвернулся, покрепче сжав руки на оглоблях. Отсюда уже виднелся порт. Пришвартованные корабли устало скрипели, их паруса были убраны, скоро они отойдут ко сну, и лишь на нескольких палубах горел свет из окна рубки. Через час он сядет в один из них и унесётся далеко в море. Всё, что тут произошло, забудется, как страшный сон.

— Зря ты открыла рот.

День спустя, море Ларго, международные нейтральные воды.

— Господин, господин, очнитесь! — раздался в тёмной каюте тревожный голос, а затем кашель.

Снаружи беспорядочно кричали, трещало дерево, сыпался град камней на палубу, а также кругом вился коварный удушающий дым.

— Где я? — спросил Гильермо, чувствуя сухость во рту, губы покрылись трещинами, и ими было больно шевелить.

— Идёмте со мной, мы вас спасём, тут небезопасно, — выкрикнул мужской голос и помог ему встать на ноги. — Мы морской рилганский патруль, держим эту зону под контролем, пригнитесь, пожалуйста, — голову инвестиго заботливо наклонили, и вскоре мужчины оказались наверху. — Меня зовут капитан Кляйн, давно вас взяли в плен?

— В плен? — ничего не понимая, Гильермо шатался с непривычки, везде валялись трупы, где-то добивали последнее сопротивление.

— Это работорговцы, вместе с вами мы нашли ещё десять пленников в трюме. Вы узнаёте кого-то из этих людей?

Судно еле держалось на плаву. Инвестиго создал шар воды и жадно отпил из него, прежде чем ответить на вопрос. В этот момент он заметил лежащего к нему спиной человека с белой шевелюрой. Убрав заклинание, он сделал пару шагов навстречу и толкнул ногой мёртвого. Тот перекатился на спину.

— Вот этого точно знаю, хотя… У него лицо оторвало, но это точно он, Крижен. Волосы и тело его. Что он тут делает?

Кляйн почесал лысеющую макушку.

— Мы сами бы хотели разобраться, вы не ранены?

— Нет, а почему вы спрашиваете? — повернулся к капитану Гильермо, а тот указал пальцем на ширинку.

— Что? Откуда кровь, это моя?

— Капитан Кляйн, надо уходить, — к ним подбежало два молодчика лет тридцати, оба с опознавательными рилганскими значками «Инвестиго» на груди.

— Я только вчера вернулся домой… Я… — Гильермо с опасением оттянул резинку штанов и выпучил глаза. — Что… Где он? — рука полезла в трусы, но ничего нащупала.

— С вами всё в порядке?

— Кто это сделал⁈

— Успокойтесь, мы вас доставим в Рилган и окажем помощь.

— Помощь? — фальцетом переспросил наместник. — Меня оскопили, какую помощь ты можешь предложить, рилганская дворняга⁈ Я вас рыбам скормлю, недоумки, вы у меня кровью умоетесь, вы…

— Потише, не у себя дома, — рука государственного инвестиго легла на плечо пленника, а с другого бока зашёл второй и предупредил.

— Без резких движений.

— Не надо так расстраиваться, жизнь на этом не заканчивается. Вот, прошу сюда, аккуратней, — попытался утешить Кляйн, а сам подал сигнал своим, чтобы топили бриг.

Как только они перебрались на военное судно, маги расстреляли корпус пиратского корабля. Захлёбываясь водой, он медленно опускался на дно, пока не оставил после себя одни лишь пенные круги.