Темная бирюза 6 – Многоцветье

11. Ситар и хаани

— Все в каком-то смысле уникальны, — ответил я на резюме лисодракона.

— Я говорю о других цветомантах. Алькор был пафосен и безумен, считал себя игроком, а всё вокруг искусственной игровой вселенной. Он бил всегда в лоб. Изворотливо и хитро, но в лоб и сразу. Арахна стратег, любящий очень длинные многоходовки. Её интрига с твоим цветом и кошачьим посланником — шедевр. Плюс прорицание. Честно говоря, я не понимаю, как ты смог её победить. Она никогда не ошибается в своих расчётах и готова выжидать столетиями, просматривая пути судьбы силой оракула.

Конечно, не понимаешь. И не поймёшь. Вот только хрен я тебе скажу, кто мне в этом помог, а то ещё запишешь в кровные враги.

— Погоди, о какой интриге паучихи ты говоришь?

— О, так ты не понял? Ахаха… да. Ну да, — улыбнулся Книгозмей. — Твой кровавый кармин — сущность ярости. Сам я с кошачьим посланником ещё не встречался, но… что ты сам о нём думаешь?

— Немного фанатичный, как и полагается тари. Но при этом он очень расчётливый и осторожный. Будто всегда выжидает до последнего, мягко направляя окружающих. В целом, он показался мне честным и… добрым, что-ли. Не знаю, есть в нём некая жалостливость ко всем, что ли. В рейде он старался помочь и дать шанс каждому, плевать из какой он группы и кому предан. И, наверное, больше всех был озабочен, чтобы выжили и получили свои имена все.

— А теперь представь, как бы действовал ты на его месте под действием кровавого кармина. Без вспышек ярости, конечно, а через призму этого твоего целителя-добряка.

Я задумался. Чем в корне отличаются мои действия, от поступков кошачьего посланника?

— Я буду действовать сразу, в числе первых, а он — ходить последним, действуя уже наверняка.

— Решительность, — сказал Харо. — Ярость даёт решительность. Намного лучше подготовить для своего обидчика смертельную ловушку и заманить в неё, но всплеск адреналина — и ты просто бьёшь кулаком ему в лицо. Меньше мыслей, меньше рефлексии — больше действий.

— И как это повлияет на него дальше?

— Для остальных изменений практически не будет. Тем более, что хозяин Доминиона память ему уже стёр, и это будет новый тар Мантикор. Всё это мелочи, но из них на путях судьбы складывается всё совершенно иначе. Может статься так, что даже не смотря на падение Арахны, её планы всё ещё работают и воплощаются в жизнь.

— Постой, кошачьему посланнику стёрли память? Почему? А Сайрису?

— Ну, иначе бы на него не навесили сдерживающую печать, — хмыкнул Харо. — Всем стёрли. Это у повелителей разума обычная практика. Проще всего стереть и перевоспитать под себя.

— Значит, и Сайрис…

— Да, к сожалению, — вздохнул Книгозмей. — Хотя сейчас он куда счастливее, чем был до этого. Со сдерживающей печатью года три-четыре он даже не будет знать о том, что пустотник. Никаких приступов, панических атак, зависимости от чёрного дыма. Спокойная жизнь, как он всегда и мечтал. Сидит себе сейчас где-то в трактире со своей Цианеей и наслаждается студенческой жизнью вместе с кошачьим посланником и Тиарой.

Не припомню, чтобы в его присутствии мы обсуждали личную жизнь Сайриса, чтобы он мог знать имя его подружки.

— У тебя есть осведомитель в академии?

— Само собой, — улыбнулся лис. — Начиная с моей новой ученицы, магистра Лакомки, которую вы ко мне привели. Да и Рин пару раз заглядывала, приносила мне какие-то пирожки. Решила, что мне тут одному скучно. Великие боги, забить бы на всё и приударить за ней! Более светлого и заботливого существа я за тысячи лет не встречал. Даже я начинаю верить в добро в её присутствии.

— Надеюсь, с ней всё в порядке?

— Да, прячется в городе и ждёт, что будет дальше. Затишье перед бурей, как говорится. Подрабатывает в трактире где-то в домене Хаоса. Подумать только богиня-трактирщица! «Эй, воплощение божественной Радости, пива и вяленой рыбы мне, живо!»

Харо сам рассмеялся над своей шуткой, после чего посерьёзнел, и чуть нахмурился.

— Пророчество всё ещё висит над ней. Неназываемой для пробуждения нужна капля её души, обращённая в пустоту. Поэтому ей некуда деться. Доминион — самое защищённое место Мельхиора на данный момент. Тишь её сразу превратит в нежить, чтобы не дать обратить в проклятую, змеи разберут на опыты и используют как материал, а в городе о ней просто никто не знает.

— Я мог бы забрать её в Каменное Облако…

— Не вариант, — отмахнулся Харо. — Клетка мигом её опознает и больше не выпустит. Любое место, где она будет находиться — это цель для атаки принцев безумия, крыс, змей или ордена Тиши. Прости, но до оборонительных возможностей Доминиона тебе в ближайшую тысячу лет не дойти.

Я вздохнул, признавая его правоту.

— Хорошо. Вернёмся к змею. Что скажешь о нём?

— Собиратель… не такой, как твои предыдущие противники, — повторил он. — Это очень тонкий психолог и манипулятор. Он пытается заглянуть в душу каждому, и вызвать те чувства, которые ему нужны. Он… играет с жертвой, я бы сказал. Давит своей силой, неуязвимостью и неуловимостью. И главное — он никогда не играет честно. У него нет никаких понятий о совести и морали. Даже змеи считают его непредсказуемым и опасным. В той давней войне его главный противник, Аурелус Гибельный из иерархии Ртути, тоже пал от подлости и предательства.

— Какие силы есть у его людей? Сколько в мире осталось змей и их приспешников?

— Четыре функционирующие пирамиды, одна из которых принадлежит Собирателю. Три рабских народа в подчинении — киерей, оури и энирай. Хану не считаю — это уже лабораторные мыши. Киерей со змеями ещё до исхода, у них в крови подчинение асу, и сами ассари им доверяют, за тысячи лет верной службы. Не жди, что они перейдут к тебе, а если перейдут — не верь ни единому слову.

— Разве они не хотят свободы?

— А зачем, если они — вторые в пищевой цепи после владык асу? В древности какой-то из жабьих королей брал змею в жёны. Есть даже матерное выражение про любовь змеи с жабой в обиходе у некоторых народов, — хохотнул Книгозмей.

Печальные новости. Честно говоря, никогда раньше мне в голову не приходило, что рабство может быть желанным.

— А что ты знаешь об оури и энирай?

— Про энирай знаю мало. Они очень плохие воины, сам знаешь. Это раса целителей и друидов. Асу считают их бесполезными — у них и своя магия есть, змеиный лекарь не хуже, а то и получше энни. Асу не очень любят тех, кто по их мнению им должен, в том числе и за защиту от своих же монстров. Многие из них находят пути сбежать в Доминион. Есть какой-то путь через чихар, которым они и пользуются. Ну или через Подземье, но тут сам знаешь, как повезёт. А везёт там редко, хе-хе.

— Значит, их можно разыскать в городе и через них что-то выяснить…

— На многое не рассчитывай. Я, признаться, не сильно интересовался судьбой этого народа. Энирай бесперспективны, как по мне. Хотя если в твоём воинстве нехватка целителей, могут и пригодится.

— А оури?

— Оури как раз очень полезны! Сова-сенсор с истинным зрением есть в свите каждого уважаемого змея. Они их едва ли не как личное оружие на рынке забирают, меняют и используют, как хотят. И их шаманы тоже бывают полезны — сами змеи редко практикуют шаманизм. В общем, сов они не отпустят так просто.

— Известно, сколько их и где?

— Ну, есть три поселения оури, о которых я знаю. Об одном тебе твоя сова сама расскажет, два других не знаю где сейчас. Если наткнёшься на змею рангом от младшего архонта, постарайся не убить её ручную птичку, и она тебе сама охотно напоёт о своём доме всё что может. Пожалуй, совы действительно переметнутся к тебе при первой же возможности. На сиин и хатоу им плевать, но змей они ненавидят. Только запуганы до смерти. В рабстве им… действительно тяжко.

— Что скажешь о планах крыс и змей?

— С крысами всё очень интересно. Их удар будет в самое ближайшее время. Вмешаться ты в это уже вряд-ли успеешь. В Доминионе что-то назревает. Чихары зашевелились, племена незу прибывают в город… Скорее всего, они что-то сделают изнутри в ближайшее время. Полагаю, к этому моменту подтянется и Тишь. Не может не подтянуться. Они знают, что оба потенциальных сосуда и все потенциальные глашатаи сейчас там.

Я вдруг подумал, насколько же мне повезло тогда встретить Харо Пустынного! Он увидел меня, увидел одержимость хаосом, и сделал правильные выводы. В пророчестве не говорилось, одержим какой именно стихией должен быть звериный посланник. Все думали про пустотников, потому как пророчество вроде как о них, но напрямую нигде об этом не говорилось.

В противном случае, я бы уже пополнил собой ряды Тиши…

— А планы змей? Что ты знаешь о них?

— Тут… сложнее. Змеиные иерархи редко делятся планами со своими подчинёнными, не говоря уж о рабах. Так что именно знаю я очень мало. В основном то, что понял по картам и предсказаниям. Грядёт большой конфликт. Массивный удар по Доминиону. Пока не могу сказать ни когда, ни как, но он будет. Большая бойня в городе. Все карты говорят об этом.

— Змеи и Доминион?

— Когда-то давно Ректор заключил союз со змеями. Он пылал жаждой мести демиургам и миру-темнице, и был единственным, кто действительно мог туда проникать, следить, и даже с некоторой долей влиять на него. А главное, с планом, как отомстить и уничтожить своих врагов с помощью магии пустоты. На этой ноте они и спелись.

Информация поражала. Уничтожить родину Сайриса? Целый народ отдать бездушному богу? При том, она ведь чужой боли никогда не нажрётся — будет в том мире действовать так же, как тут — уничтожать большую часть населения, и ждать пока остатки построят новую цивилизацию и войдут в свой золотой век, чтобы повторить. Снова и снова…

И кстати, почти уверен, что информацией такого рода с кем попало не делятся. Вряд-ли у Харо есть друзья среди верховных иерархов асу, а вот одну магистрессу мы с Сайрисом привели к нему сами. Если она ещё и какая-нибудь приближённая и посвящённая в тайны… тогда Харо нам сильно должен.

— Змеи хотели помочь Ректору с его врагами? — уточнил я.

— Есть идея, что пробудившаяся тварь заскучает в Мельхиоре, и пойдёт изучать богатый и щедрый на души мир-темницу. Официально сейчас ведь идёт эра Лиса, но мы давно уже не правим миром, сам знаешь. На поверхности осталось может с десяток поселений, может, пара-тройка сотен тысяч лисов. А в мире-темнице, говорят, к десятому миллиарду подбирается поголовье потенциальных жертв.

— Сколько? — изумился я.

— Не удивляйся. Во время расцвета и золотой эры каждый из высших зверянских родов исчислялся в миллиардах. Даже у тари было такое время.

— Значит, у пленников мира-темницы сейчас золотая эра? Период их максимального могущества? Кажется, неназываемая просыпается именно рад таких цивилизаций.

— Всё так, — кивнул лисодракон. — Ректор нашёл какой-то способ создать устойчивый путь в тот мир, а дальше безумное божество само побежит в клетку за лакомством. После этого достаточно будет лишь обрубить все контакты с миром-темницей и отрезать путь обратно.

— А человеческая цивилизация станет шестой жертвой? — понял я. — Не слишком ли?

— Змей никогда не волновали такие мелочи, как сопутствующие жертвы, а Ректор жаждал мести за геноцид его народа, и на тот момент мучительная смерть людей мира-темницы его только порадовала бы.

— Что об этом думал орден Тиши?

— Тишь закрывала глаза. Официально — пустота — это абсолютный враг. Но «нет слишком большой цены и нет слишком ценной крови» — это их девиз. Так что по началу они закрывали глаза на сделку змей с Ректором. Но затем случилась война одержимых…

— Раскол внутри Доминиона, верно?

— Да, примерно сотен пять-шесть лет назад… если честно не скажу тебе точную дату, я тогда был в длительном запое…

— Настолько, что не можешь вспомнить год с точностью хотя бы до десятка? — не то, чтобы для меня была сильно важна дата, скорее поражали способности бывшего лиса-императора к беспробудному пьянству.

— Настолько, что не вспомню даже до сотни, — усмехнулся Харо. — Эскапизм есть искусство, жизненно необходимое для заточённого на вечность пленника. Поверь, пьянство — самое безобидное из того, что я здесь делал, ахахах! Да и перечитывать книги по пятому кругу на трезвую голову скучно.

— Ладно, что случилось потом? Почему политика Ректора по отношению к пустоте изменилась?

— Видишь-ли, Ректор очень специфически мыслит. Первые наборы учеников все плевали на звериные имена, а из попаданцев воспитывали орден головорезов. Я так понимаю, в первоначальном плане планировался массовый прорыв пустотников в тот мир. Какой-то особый портал Ректора, который отправит армию проклятых в мир-темницу. А по итогу же…

Харо снова вернулся к алкогольным вливаниям, на время затихнув.

— По итогу, — продолжил он. — Вышла банда невменяемых психопатов. Стихийным одержимым на великие цели плевать. Куда больше их интересовали пытки, изнасилования, живодёрства, людоедства… ну, не мне тебе рассказывать, как пустота влияет на психику. Даже самая добропорядочная и чистая душа от этой дряни превращается в конченую мразь. Не удивительно, что вскоре вспыхнул бунт нормальных против этого безумия.

Лис сделал паузу, погрузившись на миг в воспоминания.

— Анкерий Безветренный, Белая Ирис, Крио-Эстер, Хершин, предшественник Луксора… сейчас из всех, кто поднимал восстание тогда, мало кто жив. Ирис, Накх… только он тогда был на другой стороне, хех. Кто-то ещё… Часть одержимых потом подались в принцы безумия, как Харт.

— Ты знал их?

— Некоторых, — отстранённо ответил Харо. — Крио была славной. Скучаю по ней…

— И как так вышло, что поднявшие бунт маги сейчас среди магистров?

— Неожиданно для всех Ректор, который с началом разборки просто свалил и заперся в башне, вернулся и поддержал восставших. Сказал, что пустотники неуправляемые безумцы, он разочарован и вообще начал активно содействовать очистке города. Плюс когда жесть с поклонением пустоте вышла за рамки и город начал превращаться во второе Мёртвокотье, Тишь тоже перестала стоять в стороне. Тогда и поменялись в корне планы Доминиона относительно пустоты и её переброски в мир-темницу. Что-то случилось… и появились новые правила.

— Пустотники вне закона?

— Все, кто выше допустимого значения одержимости приравнены к монстрам. Создана организация чистильщиков для охоты на пустотников, превышающим определённый уровень синхронизации. И тогда же — новая политика по отношению к безымянным.

— А они здесь при чём?

— Не знаю, — пожал плечами Харо. — Но это точно как-то связано. Теперь Доминион готовит элитную группу без одержимости для вторжения, лентяям стали позволять жить мирской жизнью, числясь в учениках скорее номинально и никак особо не развиваясь в боевых направлениях. А те, кто не получил звериное имя стали расцениваться как бесполезный балласт.

А вот я, кажется, причину начинаю понимать. После Мёртвокотья и общения с Небесным королём, рискну предположить, что дело здесь в стихии фрактала. Вот только в чём именно дело, я пока не очень понимал. Рена и Нео обладали близостью к истинной стихии третьего света. Созиданием. И о самом существовании этой силы знает крайне ограниченный круг лиц. Если даже Харо Книгозмей никогда не упоминал о подобном.

Эту тайну знает лишь Ректор, владыка Доминиона. Но кажется, я начинаю понемногу понимать её суть. Скорее всего, безымянные обладают каким-то критическим дефектом, не позволяющим им обладать этой силой. Как и местные, родившиеся в Мельхиоре. А боевая группа Ректору уже не так нужна. Ему нужно что-то другое…

— Есть идеи, что может быть нужно Ректору? Почему он решил разорвать договор со змеями? И если курс Доминиона поменялся примерно пять сотен лет назад, то почему появилась идея об угрозе асу сейчас?

— Сложно сказать. Пожалуй, я не смогу ответить на оба вопроса. Ректор делает ставку на нечто иное. Скорее всего он понял, что пустотники неуправляемы, и скорее сожрут сам Доминион, прежде чем окажутся в мире-темнице. Зато малоизученная и не упомянутая ни в одном трактате древних сила фрактала — потенциально может.

— Фрактал — это ведь сила Тиши? — о своих знаниях в этом направлении я пока что решил не распространяться.

Скорее всего вся информация о Созидании и том, что пытался сделать мой далёкий предок. Мурчик Небесный был Мантикором, и любовная одержимость заставила его сделать невозможное, как некогда некромант Мельхиор Мантикор, ставший одной из главных причин появления пустоты.

Постойте-ка… а не для этого ли Ректору так нужен Синаэль Мантикор? Что такого невозможного пытается сделать владыка города, ради чего поссорился со змеями и подставил Доминион? И как на это повлияет интрига паучихи с кровавым кармином?

И… как всё это связано со стихией фрактала? Фрактал, созидание, мантикоры… это всё как-то связано в большой игре, которую я пока ещё не понимаю. Но должен буду очень быстро дорасти до тайны, связывающей сильнейших в этом мире.

— Разве у Доминиона есть маги фрактала? — спросил я.

— Один с недавних пор есть. Но фрактал… стихия очень странная. Она абсолютно инертна и не имеет собственной воли. Она может пожирать пустоту, но только потому что их сталкивают друг с другом. Сам фрактал ни к чему не стремится и ни с чем не желает взаимодействовать. А вот почему ассари нападут… пока что они не объявляли о своих намерениях. Но я вижу это в картах. Скорее всего, в ближайшее время появится предатель, работающий на змей.

— Появится? Это твоё предсказание?

— Да, я видел это в картах. Доминион не ставил их в известность об изменениях в общем плане. А змеям нет дела до того, как идёт подготовка. Наплодить армию одержимых? Прекрасно! Не вышло? Ну, можно ввязаться в историю с пророчеством, и приютить у себя глашатая. Сосуд тоже есть, всё как положено. В нужный момент сбросить их пинком в тот самый портал в мир-темницу, и забыть, как страшный сон, и о пустоте, и о мифических демиургах. Со стороны всё смотрится так, будто никто и не думает менять планы.

— А как ты сам об этом узнал? Не могли ли змеи так же погадать на картах?

— Карты, скорее всего, показали бы конфликт. Но они не способны объяснить его точную причину. Хотя… пределы сильнейшей магически расы за всю историю нашего мира не знаю даже я. Так что может быть, это и не крыса, а какой-то магический ритуал. Но тогда я не скажу тебе, почему именно сейчас. Ну а у меня свои друзья и свои секреты.

Точно, Лакомка. Едва ли другие магистры города знают о существовании Харо. Разве что кто-то из самых древних… кстати это тоже интересный вопрос.

— Кто о тебе знает из магистров?

— Помимо Лакки, только те, что застали войну одержимых. Правда, они знали обо мне, ещё когда этот домен был населённым.

— А как вообще случилось, что ты здесь?

— А не нужно было свой город телепортировать на божественную темницу. Такие штуки не исчезают из-за какого-то поселения, ахаха!

— Так значит, это всё же божественная темница, сродни той, в которой сейчас сидит Мора? — спросил я, припомнив предупреждения Небесного короля.

— В ней когда-то была заключена жертва перед пробуждением бездушного бога в конце эры Волка. Я нашёл её и смог активировать печать.

— И всё-таки мне сложно тебя понять… зачем ты заточил себя в темницу, а теперь просишь меня дать тебе ключ от неё?

— Потому что это не ключ, Лииндарк. Это лазейка. Темница не отпустит меня так легко. Но я смогу хотя бы как-то повлиять на действия своего брата. Когда я заключал себя здесь, я хотел избавить мир от глашатая, погубившего свой народ. Хотел защитить мир от себя…

— Если честно, не вижу причин. Ты не похож на опасного безумца. Ты был глашатаем?

— Это был единственный способ остановить моего брата. Мне пришлось, Лиин… — мрачно выдохнул Книгозмей. — Или просить силы у Пустоты, или смотреть, как мой мир превращается один большой склеп… Я сделал свой выбор. И я наказал себя за него.

— Но зачем? В чём смысл наказывать себя, если это было единственное возможное решение.

— Единственное? — печально хмыкнул Харо. — Нет, я мог остановить его намного раньше. Когда впервые заподозрил… ещё когда он с упоением мне рассказывал, что наступление пустоты можно остановить с помощью армии нежити… Задолго до основания ордена Тиши.

— Что ж, тогда спасибо тебе за разговор. Артефакт я передам тебе, как только буду в твоих краях. А теперь, давай подумаем, как усилить мою будущую армию твоими знаниями в кратчайшие сроки. С экипировкой у нас теперь проблем нет.