Темная бирюза 6 – Многоцветье

30. Тьма

Я никогда так не бежал.

Я никогда так не боялся.

Я даже не заметил, как мелькнули улицы города, как спустился вниз, проломив многоцветьем люк. Как пробежал через тоннели, прямо сквозь слаймов и крыс. Миновал ворота в убежище Айрэ, не обратив внимания, что они были открыты.

Но всё равно опоздал.

Корн, «Длань Великого Змея», «Королевский вирус», «Чёрный доктор», «Хозяин отчаянья» уровень 610.

Легендарное существо.

Он стоял перед входом в дом Айре с видом полного безразличия…

— Айрэ!!!

— Поздно, — произнесло существо.

Один в один та же тварь, как те, что напали на нас в Вечнозелёном домене. Теперь я понял, почему за них не давали опыта, и почему мир так странно описывал этих тварей. Они и не были никакими существами. Они были всего лишь какой-то способностью, а Корн — это имя, а не название монстра.

Остановка времени. Я вложил в этот навык все силы, всеми способами пытаясь усилить. Однажды двойной каст под индиго дал мне откатить время на пару секунд…

Но даже этого времени было слишком мало.

— Ты — лишний элемент в этой истории, сиин, — произнесло существо. — Ты впутался в игру, недоступную твоему разумению. Вороны сейчас лишь ничтожества, а не древняя раса. Только и годятся, чтоб быть приманкой. Тари больше нет, как и волков. Только крысы благодаря пустотникам пытаются оспаривать эру чихар под предводительством Господина. И вот появляешься ты, из ниоткуда, и надеешься вырвать наше право у нас из рук, да ещё и так нагло? Нет, у таких, как ты, не должно быть истории. Тебя вообще не должно быть.

Я шагнул навстречу выродку, призывая разом все доступные силы. В руках появились два рейлин…

— О, нет, безродная белка. Господин желает, чтобы ты страдал и ненавидел себя за слабость. Поэтому я не стану тебя убивать. Прощай, ничтожество.

Тварь подпрыгнула и с неимоверной скоростью устремилась вверх, в морозное небо Надземья…

Сорвавшись с места, я легко его догнал двумя разогнанными многоцветьем мерцаниями.

Удар. Промах.

Прыжок на ледяную стену. Двойное мерцание. Веерный удар.

Мимо.

— Аррр-р-р!!! — вырвался из груди первобытный рёв.

Сила многоцветья ударила вверх, чертополох придал ускорение, и я на всей скорости влетел в тварь, хватая и сбрасывая на землю.

На абсолютно чёрном лице со светящейся татуировкой зелёной бабочки проступило удивление.

Я обрушился вниз в пикировании, но тварь успела собраться обратно. Вокруг ублюдка, прямо из его тела вылетали светящиеся мотыльки. Но мне было плевать на его способности. Ярость поглотила меня с головой.

Прежде чем враг закончил творить магию, в него влетел поток усиленного многоцветьем угольного пепла. Мантия с капюшоном превратилась в труху, и я увидел серые короткие волосы. Кожа была не просто чёрной — скорее её не было вовсе, а почернели мышцы под ней.

Затем заморозка навыков разом заставила всех мотыльков застыть.

Короткий портал. Я врезался во врага насыщенным силой рейлин, но тот распался ворохом мотыльков. Попытался распасться. Остановка времени и следующий удар разрезал ублюдка пополам.

Время вернуло свой ход, и две половинки дохлого гада упали на землю. Вот только из места разреза наружу полезли светящиеся зелёные насекомые всех видов и форм.

Я ударил сиреневым светом и опаловым огнём, но поздно. Обе половинки откатились и начали собираться из насекомых в двух корнов.

Да что же это, во имя трёх лун, за тварь⁈

Что ж, тем лучше. Пусть этот бой длится как можно дольше.

Одна из версий врага запустила копьём зелёного света, тогда как другая собрала из насекомых два клинка.

Уклонившись от первой атаки, я прыгнул к мечнику, подставляясь под удар. Оружие врага вонзилось в тело копии, а настоящий я следом за ним вынырнул сбоку из мерцания, вгоняя клинок в живот врага.

И чтобы всё не пропало зря — пустил по оружию пламя.

На этот раз вышло лучше — регенерировать так враг не мог.

Запуск рейлин с разворота в сторону другой версии врага. Тот уклонился, разлетевшись на светящихся бабочек. И собрался в паре метров от меня — в виде ещё двух своих подобий.

— Тебе не по…

Слушать я не стал. Поделив цвета, я просто бросился с ходу на двух других.

Тварь попыталась атаковать меня в ближнем бою, но против усилений цвета даже внушительные навыки мечника врага сдавали. Второй попытался отступить, но повалился на землю, пойманный путами бирюзы. Остановка времени — и враг падает замертво, сгорая изнутри.

Разум всё больше уходил в подобие транса.

Хотелось, чтобы этот бой продолжался как можно дольше.

Потому что пока я сражаюсь, я не думаю о худшем…

Есть только я и мой враг. Всё остальное на время скрылось из разума.

Я даже не понял, когда и как все мои навыки потеряли откат, просто начал их на автомате использовать без остановки, щедро сыпя способностями. Цветоманта почти невозможно истощить. Наш источник силы — само свойство мира, а не запас маны.

Враг же оказался невероятно живучим. Я убивал его раз за разом. Раз за разом вдалбливал харю непонятной твари в землю. Но ублюдок всё не подыхал, позволяя моей ярости выплёскиваться всё дальше и дальше. Только лицо его, чёрное, покрытое светящейся зелёной бабочкой по всей ширине, постепенно менялось от надменного к искорёженному ужасом.

— По… погод… я не… всё змей…

Я не слушал. Да и не слышал ничего, кроме бьющих в ушах барабанов войны. И продолжат убивать тварь раз за разом, снова и снова, не уставая и не делая пауз.

Рена использовала весь свой запас сил для придания ускорения. Само собой, догнать Лииндарка она не могла. Едва ли кто-то вообще мог бы. Но хотя бы чем-то ему помочь она была обязана.

Класс друида плохо для этого подходил, зато характер девушки, который сильно влияет на характер полученных навыков, помог ей быстро определить и место, куда направился Лиин, и даже преодолеть это расстояние как можно быстрей.

Рена щедро разливала ману, как всегда наплевав на ограничения. Растения вырывались отовсюду, чтобы подтолкнуть и поднести её чуть ближе к нужному месту. Как всегда, она не заметила, как из носа пошла кровь…

Но всё равно она оказалась на поле боя Лииндарка лишь третьей.

Вездесущая Мора уже была здесь и даже играла на своей зловеще-ноющей странной скрипке. Она сразу поняла, как действовать и не стала вмешиваться в бой напрямую. В этом бою она бы так только мешалась.

Как и сама Рена.

Правда, это она осознала далеко не сразу и не сама.

Оказавшись в святая святых семьи Лииндарка, она сходу выхватила свой посох, привычно сращивая с рукой и приказывая растениям подбросить её к схватке…

…но была остановлена Антайной.

Рена хотела было отбросить улыбающуюся до ушей кошку, но застыла на месте. Тело отказывалось ей подчиняться.

— Преда…тель… — едва выдавила из себя друидка.

— Нет. Просто сейчас ты будешь только путаться у него под ногами. Просто смотри. И потом ответишь мне, нужен ли тебе такой объект обожания.

БАМ! — от стен малого геотермального оазиса откололась большая льдина, разбившись о землю и горячий источник.

Бой шёл на каких-то немыслимых скоростях, будто столкнулись два сверхсущества.

Лииндарк разделился на несколько копий, но как-то каждый раз, когда его сознание переносилось в другую версию, сила многоцветья переходила следом за ним.

Сейчас он пугал даже больше, чем во время боя с Саагом. Чистая и незамутнённая ярость, ненависть и боль могущественного существа, которым незаметно для Рены стал Лииндарк, проявлялась даже в реальности. Она горела нестерпимо ярким пламенем его спектра. Настолько сильно, что вспышки цвета грозили выжечь глаза.

Мир окрашивался то в бирюзу, то в синий, то в вереск и зелень.

БАМ! — ещё одна глыба с грохотом откололась, подняв волну брызг.

Троих девушек окатило водой, но ни одна из них даже не шелохнулась.

Мора играла так, будто вложила не меньше трёх десятков в игру на своём инструменте. На площади не было и близко такого уровня, что говорит о скоростной прокачке навыка за счёт запасённых на чёрных день очков.

Сила индиго добавлялась к спектру способностей Лииндарка, как если бы он владел ею сам. Способности почти не имели отката, потому с постоянным ускорением, мерцанием и временными искажениями даже понять, что происходит на поле боя было непросто.

Противник Лииндарка, какая-то гуманоидная тварь запредельного уровня, восставала из пепла, сколько бы он не убивал своего врага. Тот отбивался — сперва довольно активно, и контратаковал. Тварь тоже делилась на копии. И в отличии от Лиина — похоже, не имела на это никаких ограничений.

Но с каждым разом существо всё чаще вместо новой попытки атаки, пыталось просто сбежать.

— Мы должны ему как-то помочь! — выпалила Рена.

— Просто смотри. Разве ты не видишь, что он уже побеждает? — довольно отозвалась Антайна.

Ярость самой Рены начала затихать, и она наконец задумалась о том, о чём следовало бы с самого начала. Как эта тари смогла полностью заблокировать все её навыки и превратить в деревянную статую одним только касанием?

Что за нечисть на самом деле они забрали с собой из Мёртвокотья?

Тари ли это вообще?

Она ведь провела в виде дерева в том городе больше тысячи лет!

И почему она так счастлива…?

Где хвалёная кошачья эмпатия? Она ведь у неё точно была!

Рена посмотрела на Антайну и увидела на её лице слёзы. Тари плакала и при этом… не прекращала улыбаться, как какая-то сумасшедшая.

Или, она и была сумасшедшей? Куда более безумной, чем сама Рена.

Третий удар сотряс стены малого геотермального оазиса, обвалив ещё несколько глыб льда.

На миг фигуры сражавшихся скрылись из виду, а затем на землю упал враг, оставив на земле небольшую воронку.

Бой продолжался, хотя теперь больше походил на избиение.

Мора продолжала самозабвенно играть на мории.

— Рядом с ним сейчас должна быть я, — зло бросила Рена.

— Ты и так ближе, чем тебе кажется, — с печальной улыбкой вдруг сказала Антайна. — Сейчас от тебя зависит, как сложится эта история дальше.

— Что ты имеешь ввиду? — Рену бросило в холодный пот.

— Лииндарк получил удар, от которого он сам не оправится. Это должно сломить его, или очень сильно изменить. Девушка, которой ты завидуешь — пустышка. Она не видит себя одной из нас — это стихийное существо, заключённое в тело. Её изначальная природа — водный элементаль, а не человек. Мора не знает ревности и почти не имеет желаний. Её сила — перенять искру другого и многократно усилить.

— Что ты имеешь ввиду? — осторожно спросила Рена. По телу пробежали мурашки. Осознание того, что «забавная милая кошкодевочка» отнюдь не так проста, как ей казалось, давалось с трудом. Более того, как друид, она знала, насколько на самом деле сильно существо рядом с ней.

— То, что в твоих силах разжечь эту искру. Не сдавайся, и тогда месть станет тем, что будет общим у вас. Мора сама примет то мировоззрение, которое будет у Лииндарка и не станет тебе помехой. Им нужна твоя решительность, Рена.

— Решительность? Откуда ты всё это знаешь⁇

— Эмпатия этой Антайны никуда не делась. Я вижу их души насквозь. И даже против воли разделяю чувства нашего лидера.

— В чём твой интерес? Ты же не просто хочешь стать моей подругой?

— А почему нет? — улыбнулась древесная кошка. — Ты мне симпатична, Рена. Я же вижу и твою душу насквозь и могу представить, как ты изменишь и Лииндарка, и Мору.

— Это не ответ. Зачем тебе это? Симпатия — это не повод давать такие советы.

— Я не лгу, Рена, — улыбнулась тари. — Ты потеряла своих друзей в ущелье Хъёкки. Затем тех немногих, кого ты сумела вытащить и поклялась защищать, добила Тиара, подставив твою группу. Посланница тех, кто предал Небесный Город.

— Ты… хочешь мести змеям? — поняла Рена.

— А ты смогла забыть всех, кого потеряла? — спросила в ответ Антайна. — Если бы не нападения созданных ими же монстров, которых они выдавали за происки Подземья, Мурчик бы завершил свой проклятый ритуал как положено и дал бы миру лекарство от пустоты! Без проклятых асу нам бы хватило сил справиться с прорывами!

Неожиданная ярость от всегда милой и добродушной кошки ещё больше озадачил друидку. Она вдруг почувствовала себя кроликом перед удавом.

— А сам Лииндарк? Балтор? Они что-нибудь для тебя значат?

— Сейчас эта Антайна наполовину тари. Не чувствовать невозможно. Я не подниму меч на того, кто меня спас. И я уважаю дух Балтора. Но только дурак не увидит, что ассари — наш общий враг. Пока их народ не падёт, никто не может чувствовать себя в безопасности.

Рена задумчиво посмотрела в сторону Лииндарка. Его боль была словно физически ощущаема. Даже больше, чем испытывала она сама.

— Разве ты сама не видишь? — продолжила Тайна. — Ашер жертва их опытов, он даже родителей своих не видел! Его до сих пор трясёт от одного упоминания змей. Улинрай дочь рабов из народа рабов. У хатоу со змеями вообще давние счёты. Теперь причина появилась и у Лиина. Это твой шанс.

— А причём тут я?

— Ну и тугие же вы, лишённые эмпатии бедолаги, — хмыкнула Антайна. — Чтобы быть с ним, у вас должно быть больше того, что бы вас связывало. Общий враг — отличный повод для сближения, не находишь?

— А зачем тебе это всё, Антайна? Что ты задумала?

— Тысяча лет прошла. Для этой Антайны это был один большой сон. Теперь я проснулась и помню, почему прежний Небесный Король не смог до конца совершить свой ритуал. Его предали змеи. И не какие-то, а иерарх Фантомус.

— Говорят, он слышит, когда кто-то произносит его имя, — напомнила Рена. Впрочем, она не сильно страдала предрассудками.

— Пусть слышит, — отмахнулась Антайна. — Он зачем-то хотел сделать из нашего Лиина берсерка. Ему это удалось. Но он вряд-ли знал обо мне… Его ярость не будет слепой. Кстати, Рена, тебя уже никто не держит, если ты не заметила.

Рена и правда не заметила. Но теперь рваться в бой ей было уже не за чем.

— Что за интригу ты затеяла? — сощурилась друидка.

— Моей интриги здесь совсем немного. Лишь в том, чтобы открыть вам всем глаза на очевидного врага, который исковеркал судьбы всех здесь. Не я привела сюда змеиного убийцу. Я даже не догадывалась, что так будет. Но я умею использовать шанс. Ярость Лииндарка зачем-то была нужна змею. Он готовит ловушку, основываясь на этом. Мы с тобой должны найти эту ловушку раньше, чем новый Небесный Король в неё попадёт.

— Почему ты так во всём этом уверена? Это же только догадки?

— Такие раны как эта — не заживают никогда. Этот день Лииндарк запомнит на всю свою жизнь. И будет ненавидеть себя даже спустя сотню лет, виня во всём себя. И он запомнит тех, кто будет рядом с ним в этот момент, поэтому хватит тратить время попусту. Беги к нему, Рена. Вот теперь — самое время.