Темный феникс. Возрожденный. Том 2

Глава 13

Дорога до Владимира слилась в одно серое пятно. Я проспал весь путь, положив голову на рюкзак, а Агата устроилась у меня на коленях.

Самолёт из Владимирского аэропорта был гражданским чартером, пахшим антисептиком и топливом. Стюардесса, бросив взгляд на мои запачканные кровью и песком штаны, брезгливо сморщилась и прошла мимо. Мои гвардейцы дремали, прижавшись к иллюминаторам. Никто из них не проронил ни слова.

В Тюмени нас уже ждал родной внедорожник с Денисом Черновым за рулём. Увидев нас, он разулыбался и замахал руками, после чего распахнул двери.

— Рад, что вы целы, ваше сиятельство, — радостно сказал он, окинув нас с Сорокиным быстрым оценивающим взглядом.

Дорога от Тюмени до имения тоже пролетела незаметно. Я смотрел в окно на редкие перелески и убранные к зиме поля, чувствуя, как с каждым километром тяжелеют веки. В груди становилось теплее от приближения к дому и к Сердцу Феникса.

Я не смог бы теперь разделить эти две самых важных для меня ценности. Сердце всегда было для меня в приоритете, но теперь у меня появился дом. Появились близкие люди, жизни которых зависят от меня. Всё это теперь стало для меня неразделимым, одинаково дорогим моему сердцу и моей душе.

Наконец мы добрались до земель Шаховских. Дышать сразу стало легче. Напряжение последних дней и недель медленно отступало, тело и разум расслаблялись, бдительная осторожность отходила на второй план. Ведь я почти дома.

Вскоре машина замедлила ход. Я протёр глаза, не веря увиденному.

По обеим сторонам подъездной дороги, от ворот и до самых дверей стояли четыре сотни моих гвардейцев в полной боевой выкладке, в чистой отглаженной форме. Они замерли строем. В оглушающей тишине было слышно только урчание мотора и шелест шин по асфальту.

Денис затормозил сразу за воротами и бросился открывать мне дверь. Я вышел из машины, и воздух дрогнул.

— За графа! — прорвался сзади чей-то срывающийся на крик бас.

— Ура! Ура! Ура-а-а! — грянул рёв четырёхсот глоток.

Эхо покатилось по окрестным землям, спугивая стаи ворон с верхушек тисовых деревьев. Я стоял ровно и прямо, ощущая, как этот рёв бьёт в грудь почти физической волной.

Агата испуганно вцепилась когтями в моё плечо, а из тени на миг высунулся любопытный клюв Гроха.

Строй замер на секунду, и снова грянуло. Ещё громче, ещё яростнее.

— За род! За империю! Ура! Ура! Ура-а-а!

Казалось, что сама земля задрожала под ногами. Я видел лица своих людей. огрубевшие, обветренные, с глазами полными огня.

И, наконец, раздался третий залп, слившийся в единый рёв, в котором уже не было слов, лишь одно сплошное торжествующее и стальное:

— Ура! Ура! Ура-а-а-а!

Я не стал ничего говорить. Не стал кивать или махать рукой. Я просто стоял и принимал их клятву. Их верность. Их силу.

Только тогда, когда последнее эхо замерло вдали, я сделал шаг вперёд и прошёл сквозь строй. Мимо застывших, как изваяния, бойцов. Мимо сжатых кулаков, прижатых к груди. Мимо глаз, в которых читалось одно: наш граф вернулся домой.

— Вы заслужили их преданность, ваше сиятельство, — негромко сказал Зубов, встав рядом со мной. — Как и они заслужили право на гордость, что служат именно вам.

Я кивнул и повернул голову к дому, заметив, как распахнулась дверь особняка. На пороге стоял Герасим, с лицом, невозмутимым, как гранитная глыба. Но в его привычно холодных глазах я увидел то, чего не видел ещё ни разу, — отсвет того самого рёва.

— Добро пожаловать домой, ваше сиятельство, — произнёс он, отчеканивая каждое слово.

И только после этого приветствия на крыльцо выскочил Борис, чуть не сбив меня с ног. Бабушка стояла позади, не скрывая слёзы гордости, но помимо них я видел странную горечь в её глазах. Будто она совсем не рада, что я вернулся.

— Костя! — крикнул мне в ухо брат, подпрыгнув и повиснув на мне. — Братик вернулся! Живой! Костя!

— Ну ты чего, — я неловко погладил Борю по голове, и прижал его к себе левой рукой, переживая за то, что он может напороться на топоры, которые я до сих пор не снял. — Я же обещал, что вернусь.

— И всё равно, — шмыгнул он носом. — Мы же переживали.

У меня отлегло от сердца. Я опасался, что по приезду вместо брата меня встретит оружие тьмы — равнодушное и отстранённое. Но вроде бы эмоции на месте, а значит я успел вернуться до его первой битвы. Можно просто выдохнуть и насладиться тем, что я дома.

— Ладно, отпускай меня уже, — сказал я, занося брата в дом. — И где Вика?

— Она в пещере под особняком, — уже тише сказал Боря. — Восстанавливается и отдыхает.

— Что случилось? — я замер на полушаге, обернувшись к бабушке.

— Тут такое было! — Борис отпустил меня и несколько раз хлопнул в ладошки. — Представляешь, вчера был прорыв на стене! Монстры третьего ранга!

Я почувствовал, как по спине бежит холодок, а волосы на затылке встают дыбом.

— Мы отбились? — спросил я. Голос надломился и прозвучал будто издалека.

— Ещё как! — брат подпрыгнул на месте и вскинул сжатый кулак вверх. — Мы с Викой были там! Представляешь, мы видели, как наши гвардейцы сражались со стриженями!

— Кто допустил детей на стену? — я посмотрел на Юлию Сергеевну, и та отвела взгляд.

— Ситуация была критическая. Мы поехали к стене сразу, как объявили о прорыве, — тихо сказала она. — Детей на стену не пустили, не подумай чего. Просто эти монстры перед гибелью выпускают смертельные проклятья. Если бы не Вика, мы бы потеряли много людей.

Я зажмурил глаза и сжал кулаки. Аура тьмы взвилась вокруг меня бушующим вихрем. Борис сжался и начал пятиться к бабушке.

Как могло произойти такое за каких-то четыре дня? Прорыв монстров нельзя подстроить, но это верно только если речь о людях. Я точно знал, кому было выгодно сделать так, чтобы Борис оказался рядом с монстрами пока меня нет рядом.

И это не простое совпадение. Тьма руководила братом, тьма управляла монстрами, что бросились на стену. Тьма хотела получить своего бездушного солдата, верного одной лишь ей.

Для матери стихий не было различий между взрослыми и детьми. Она не обладала разумом и не оценивала риски. Просто одаривала тех, кого считала нужным, а потом собирала дань.

Первый бой Бориса должен случиться в моём присутствии. Я должен контролировать его действия и убедиться, что он не потерял часть своей души в том бое. Иначе последствия неконтролируемой битвы накроют его с головой.

Но Борис вроде бы в порядке, и он не вступил в бой. Значит причин для ярости нет. Я усмирил эмоции и убрал ауру. Не стоит пугать брата раньше времени.

— Боря, вы молодцы, — выдохнул я, изобразив улыбку. — Показали, что род Шаховских силён.

— Да, — сразу же заулыбался он. — И я послушал тебя, сделал, как ты говорил. Не стал вмешиваться в бой и присматривал за Викой.

— Вот и славно, — я потрепал его по макушке. — Пойду приведу себя в порядок.

Я распахнул дверь в апартаменты и не удивился, увидев Гроха с Агатой. Теневая кошка опасалась людей и пряталась на изнанку каждый раз, когда кто-то оказывался рядом. Из-за того, что она не могла долго находиться в тенях, ей приходилось искать укрытие.

Демьян уже предлагал мне свой рюкзак, чтобы я мог прятать там Агату, но я отказался. Сейчас же Грох провёл котёнка в мою комнату по теням.

— Всё, я своё дело сделал, — каркнул он. — Дальше сами развлекайтесь.

— Ты точно не пострадал после той атаки Ерофеева? — спросил я, оглядев питомца с кончика клюва до шипастого хвоста. Вроде бы видимых повреждений не было.

— Точно-точно, — поспешно сказал кутхар. — И вообще, я тут занят.

— Чем ты можешь быть занят на изнанке? — прищурился я.

— Гнес-здо, — прошипела Агата.

— Ого! Грох, ты накопил достаточно сил для обустройства собственного гнезда? — удивился я. — На третьем слое его делаешь?

— Это личное, — Грох недовольно покосился на Агату и каркнул. — Всё равно не найдёшь без точного следа.

— Да я и не собирался, — я пожал плечами и стянул с себя кожухи с топорами. — Просто любопытно. Это у Ерофеева с Вороновым такие мощные артефакты, или ты ещё что-то интересное нашёл?

— Что нашёл, то моё, — Грох вздыбил перья, которые тут же налились металлическим блеском. — Моё.

— Ладно, — я зевнул и махнул рукой. — Иди уже, строй своё гнездо.

Кутхар растворился в тенях, Агату я усадил на кожаный диванчик и присел на корточки.

— Слушай меня внимательно, — сказал я. — Все, кто живёт в этом доме, — свои. Мои родственники, прислуга, гвардейцы. Их трогать нельзя.

— Сс-луш-шаюс-сь, — кивнула Агата.

— Тебе подойдут в качестве пищи обычные животные, не из очага? — спросил я, прикидывая, сколько гусиных или куриных тушек может съесть за один приём моя новая питомица.

— Не с-знаю, — протянула она.

— Понятно, тогда проверим чуть позже, — я выпрямился и начал снимать доспехи. — Охотиться на территории поместья я тебе запрещаю, но можно будет выбираться в лес под присмотром Гроха.

Агата понятливо кивнула и вытянула мощные лапы. После чего она перекатилась на бок и прикрыла глаза.

Ну а я отправился смывать с себя пот, кровь и песок, который до сих пор ощущался так, будто впитался в мою кожу тонким слоем. После душа я переоделся и спустился вниз.

Сытный ужин уже ждал меня, так что я наелся до отвала и немного осоловел. Усталость последних дней накатила разом, спать хотелось так сильно, что я едва удерживал себя в вертикальном положении. Нет, сегодня точно никаких разговоров. Разве что стоило проведать Вику.

Не нравилось мне, что она так долго перерабатывает проклятья. Неужели у местных монстров они настолько сильные?

Кое-как собрав себя в кучу, я спустился в пещеру под особняком. Вика лежала на камне без единого движения. Вокруг неё клубилась дымка тьмы.

— Ну, давай посмотрим, что тут у нас, — пробормотал я, приблизившись к камню и положив пальцы на запястья сестры.

Я чуть не отшатнулся от неожиданности. Вика горела. Температура её тела давно вышла за пределы нормальной даже для меня. А ведь я после слияния с Сердцем Феникса перестал чувствовать жар.

— Что же ты наделала, девочка, — я прижал руку сестры к своему лбу и прикрыл глаза.

Нужно разогнать тьмы в Виктории до предела, чтобы выжечь проклятья. Но проблема в том, что предел тела Вики уже наступил. Если я добавлю тьмы или использую пламя феникса для очищения, это может убить девочку.

У нас не было общих воспоминаний, секретов и детских ссор. Она была для меня незнакомым ребёнком в первые дни. Но даже тогда я не считал её чужой, ведь в её жилах текла та же кровь, что и в моём новом теле.

И сейчас я видел не просто хрупкую девочку, объятую ядовитым туманом. Я видел несгибаемую волю. Волю, которая толкнула тринадцатилетнюю девочку принять на себя смертельную боль десятков людей.

Эту волю не сломила даже агония.

— Держись, — тихо сказал я. — Ты сильная. Ты справишься и станешь ещё сильнее, а я тебе в этом помогу.

Я погладил сестру по голове и выскочил из пещеры. Я перепрыгивал через ступени, чтобы быстрее подняться.

Бабушка уже ждала меня у входа в подземелье. Я схватил её за плечи и встряхнул.

— Чем ты думала, когда отправила её к стене? — злость клокотала в горле, вырываясь наружу рычанием.

— Я не знала, что стриженей так много, — прохрипела она, бледнея от страха. — Я бы ни за что не пустила её, если бы знала…

— Как это исправить? — прорычал я сквозь зубы. — Как ей помочь?

— Она впитала слишком много проклятий и не справится сама, — бабушка гулко сглотнула и сделала глубокий вдох. — И ты не сможешь ей помочь… Костик.

— Варианты. Мне. Нужны варианты, — я уже не сдерживался. Моя аура накрыла весь холл и выплеснулась наружу. — Ты что-то знаешь. Говори.

— При дворце его императорского величества есть особый корпус, — едва слышно прошептала она. — Там обучают магов с редкими направленностями дара. Без учителя наша девочка сгорит за пару дней.

— Нужен просто учитель? — уточнил я, немного успокоившись.

— Учитель, который знает, что делать именно с этой направленностью дара, — уже громче сказала она. — Сам ты точно не найдёшь такого.

— Уже нашёл, — коротко сказал я и достал телефон.

Не думал, что мне так скоро понадобится помощь Юлианы Орловой, но похоже, что другого выбора нет.

— Ваше сиятельство, прошу прощения, что тревожу вас сразу после поездки, — сказал я, набрав номер Юлианы.

— Что-то случилось? — резковатым тоном спросила она.

— Моя сестра впитала много проклятий после нападения стриженей, — озвучил я то, что знаю. — Как ей помочь?

В телефоне воцарилась мёртвая тишина. Мне даже показалось, что Юлиана сбросила звонок, но на экране продолжали отсчитываться секунды. Когда цифры перевалили за две минуты, девушка наконец ответила.

— Я приеду так быстро, как только смогу, — осторожно сказала она. — Ближайший рейс из Казани до Тюмени через четыре часа… лететь около трёх часов, и потом ещё два часа до вашего имения… простите, ваше сиятельство, но я могу не успеть до того, как она…

— Я позабочусь о том, чтобы Виктория дождалась вас, — сухо сказал я. — Надеюсь, что вы сможете ей помочь.

Я нажал отбой, не сводя взгляда с бабушки. Её лицо из бледного стало серым.

— Что ещё я должен знать? — сухо спросил я, сжав челюсти до хруста. — О чём ещё ты забыла мне сообщить?

— Во время прорыва у врат была группа исследователей, — сказала она, сглотнув. — Светлейший князь Демид Бартенев. Он троюродный брат его величества и самый верный его соратник.

— И? — поторопил я её.

— Стрижени накладывают проклятья средней тяжести, — взгляд бабушки скользнул в сторону. — Тёмных целителей, способных вытягивать проклятья, очень мало. А Вике всего тринадцать…

— К чему ты клонишь? — моя голова отказывалась соображать. Я же видел Юлиану Орлову, которая имеет точно такой же дар, как у сестры. И вроде бы никакой опасности для неё в этом не было.

— Наша Вика — единственный в своём роде тёмный целитель, силу которого этот мир ещё не видел, — Юлия Сергеевна прочистила горло. Её голос дрогнул, и в нём впервые прозвучало нечто, кроме страха, — горькое застарелое отчаяние. — Только что мне написал… старый друг… его величество уже решил, что найдёт Виктории… достойное применение.

Слова бабушки повисли в воздухе. Наступившая тишина была густой и звенящей. Триумф, боль, усталость — всё это было сметено одной фразой.

«Достойное применение».

Я знал, что это значит. Знал получше многих, ведь и мне когда-то хотели найти применение, как и моим птенцам.

Мир на мгновение поплыл. Вместо бледного лица бабушки я увидел другое — худое, бородатое, с глазами-щёлочками. Я не помню имени того безумного алхимика, но помню боль в глазах мальчишек, которых он пытал.

Этот ублюдок специально искал детей, только получивших тёмный дар. Он запирал их в своей лаборатории, чтобы использовать их тьму для своих экспериментов. Да, он переправлял в детей проклятия артефактов, которые скупал за бесценок, а потом продавал как очищенные.

Когда я нашёл лабораторию и увидел пустые глаза тех детей, в которых не осталось жизни, а была лишь обречённость… именно тогда я получил одно из своих прозвищ. Я не сдержался и выжег дотла не только лабораторию, но и ближайшую деревню, жители которой занимались отловом тёмных.

Все они считали нас — чудовищами, с которыми можно творить всё, что вздумается. Ведь ковен магов говорил именно это — что мы давно не люди, а исчадия бездны, принявшие человеческие обличья.

Холодная ярость, более страшная, чем вспышка тьмы, медленно поползла по моим жилам. В моей голове что-то щёлкнуло. Будто сломалось. Я отбил врата и думал, что защитил своих близких. Но теперь на мою сестру начнётся настоящая охота и главным охотником станет сам император.