Темный феникс. Возрожденный. Том 2

Глава 14

Борис Шаховский несмотря на свой возраст был неглупым мальчиком. Он понимал, что взрослые постоянно что-то скрывают и не хотят делиться своими тайнами. Поэтому он очень обрадовался, когда понял, что может наблюдать за ними, когда они даже не подозревают об этом.

Его первые походы через тень были короткими и болезненными. Изнанка мира будто хотела показать, что Борису нечего там делать. Постоянный мороз, воздух, густой, словно клей в баночке, — всё это стало вечным спутником мальчика.

Но он не сдавался, пробовал снова и снова, пока однажды Вика не сказала, что знает, как облегчить его страдания. Она подсказала, что нужно пролить свою кровь, чтобы тень приняла его. Борис тогда стащил вилку из столовой и проткнул кожу на ладони.

Было больно и неприятно, но зато этот метод сработал. Тень больше не отвергала его. Даже наоборот, она будто манила его всё глубже.

В своих попытках нащупать границу Борис смог достичь третьего слоя тени. Но именно тогда он почувствовал, что через рану на ладони в него что-то проникло. Что-то страшное и тёмное. Чуждое и опасное.

Тогда-то Борис начал понимать, почему взрослые не делятся секретами. И он не рассказал никому о тьме внутри него. Даже Вике.

После гибели родителей Борис с сестрой стали ещё ближе, а Костя ещё дальше. Мальчик сам не понимал, откуда в нём столько злости на брата. Он не раздумывая согласился подменить травы для ритуала принятия силы, ведь ему было всё равно, сможет ли Костя пройти этот ритуал.

Борис был уверен, что легко заменит брата и получит силу рода. И только когда Константин перестал дышать, мальчик понял, как сильно он ошибался.

Ему никогда не стать главой рода и никогда не получить его силу. Ведь в тот момент, когда сердце Кости остановилось, он услышал зов тьмы. Не просто тёмной энергии, а самой стихии — изначальной тьмы, из которой явилось всё сущее.

Тьма шептала, что Боря убил родного брата, что он стал убийцей, что теперь его душа принадлежит ей всецело.

Борис попытался сбежать в очаг, чтобы не навести на род неприятности, чтобы не пострадала Вика. Но Константин догнал его. Он не просто нашёл его, но показал, как можно получить больше силы.

Именно тогда мальчик признался себе, что этот новый Костя нравится ему куда больше старого. И что он никогда и никому этого не расскажет.

Костя начал учить Бориса управлять своими силами, формировать сгустки тьмы и даже показал, как легко подчиняется тень. Но сейчас мальчик не знал, что делать. Ему хотелось бросить всё и снова сбежать. Только вот бежать некуда.

Тьма в нём иногда брала верх, заполняла его тело и забирала эмоции. Борису было очень страшно.

А теперь ещё и Вика стала пленницей своего дара. Может быть, мама была права, когда запрещала им практиковать магию? Что если именно в этом причина их страданий?

Борис вздохнул совсем по-взрослому и посмотрел на сестру. Вика была окутана ядовитым маревом проклятий, которые прямо сейчас пытались убить её. Радость от приезда Константина померкла, когда Боря услышал разговор бабушки и брата.

Вика может умереть. А если выживет, её заберут в столицу. И как быть?

Услышав шаги на лестнице, мальчик юркнул за камень и на всякий случай скрыл себя тенью. Теперь ему уже не нужно было уходить на изнанку, чтобы спрятаться. Он мог призвать её в реальный мир и укрыться ею, словно покрывалом или плащом.

К удивлению Бориса, в пещеру снова спустился Константин. Мальчик вжался в тень, опасаясь, что брат сможет его увидеть. Вдруг Костя прогонит его? Борис хотел быть рядом. Хотел помочь Вике, но не знал как.

Костя присел на камень рядом с Викой, от которой шёл жар, как от печки. Борис чувствовал это даже из своего укрытия. Брат взял её руку и покачал головой.

— Да, девочка, на этот раз ты попала по-крупному, — тихо сказал он.

Борис не дрогнул, когда тьма брата заполнила пещеру, перебив ядовитое марево проклятий. Он закрыл рот ладошкой, чтобы не выдать себя. Ведь его собственный дар отозвался на зов более могущественной силы, которая билась в жилах Константина.

Почти сразу же ровный жар, исходящий от сестры, стал хаотичным, будто проклятья клокотали бурными всплесками и пытались вырваться.

— Мы справимся, девочка, — проговорил Константин. — Обязательно со всем справимся.

Он сказал это так уверенно, что Борис почти поверил ему. Ненадолго. Ведь после этого Костя добавил: «Не знаю, получится ли с первого раза, столько лет без практики». Брат усмехнулся, но это была невесёлая усмешка, от которой у Бориса внутри всё сжалось.

Если уж Костя не уверен, что всё получится, то что тогда делать? Борис помнил, как перед отъездом на испытание Костя забрал его проклятье. Но даже Вика сказала, что оно было очень слабым. А тут… творилось что-то страшное. Это была совсем другая силы — слепая, дикая, всепожирающая.

В пещере вдруг стало темно. Не как обычно, а по-настоящему, до мурашек. Это была тьма Константина. Она заполнила всё вокруг, даже покров тени задрожал от этой тьмы.

Борис прижался к камню и постарался не зажмуриваться от страха. Ведь он не хотел пропустить ничего из того, что будет делать брат.

Облако проклятий над Викой рвануло в сторону Константина, и его лицо исказилось от боли. Он дёрнулся, будто его ударило током, и тяжело задышал.

Мальчик видел, как вздуваются вены на лбу Кости, как напрягаются мышцы его шеи. Чёрная вязь проклятий проявилась сначала на тыльной стороне ладоней брата, а потом поползла вверх.

Борису хотелось крикнуть, чтобы Костя остановился. Чтобы он не мучал себя так. И чтобы он не смел умирать… но не смог. Побоялся отвлечь и всё испортить. Ведь именно это он всегда и делал — портил всё, чего касался.

Мальчику стало жалко себя, и он несколько раз моргнул, чтобы отогнать выступившие слёзы. А потом ему стало не до жалости к себе, ведь Костя уже трясся всем телом. Из его носа текла кровь, падая на камни.

Константин напрягся так сильно, будто его рвало на части. Но он не отпускал Викину руку, и даже зачерпнул ещё немного той гадости, что сидела внутри сестры. Тьма клокотала в Константине, он сидел, сгорбившись, будто ему больно дышать.

А Борис просто смотрел, не в силах ничем помочь. Костя забирал у Вики её боль, он делал это добровольно снова и снова. Мальчику нестерпимо захотелось быть таким же сильным, как брат, несмотря на то что он видел, какую цену приходится платить за эту силу.

Борис осознал то, что важнее любых теорий и уроков. Сила — это не просто возможность подчинить тень. Сила — это воля, позволяющая принять в себя яд, чтобы спасти другого.

И глядя на измождённое, но уверенное лицо брата, он впервые не просто боялся его мощи. Он начал по-настоящему понимать её природу.

Когда я спустился в подвал, Вика была ещё горячее, чем полчаса назад. Облако проклятий над ней стало гуще и насыщеннее. Несколько дней назад я извлёк из Бориса слабое проклятие, но по сравнению с тем, что творилось сейчас внутри Вики, то можно было считать сущей мелочью, о которой и упоминать не стоит.

Но раз в памяти снова всплыли моменты спасения почти десятка моих птенцов и эксперименты безумного алхимика, я использую прошлый опыт сейчас. Проклятья никогда не были моей стезей — я выжигал их пламенем феникса, но те дети так же, как и Вика, не вынесли бы его. В тот раз я забрал себе каждое из проклятий, которыми были пропитаны их тела.

Но я был сильнее. Я выжигал проклятья, едва они попадали в мою кровь. Теперь же мне придётся цедить проклятья малыми дозами, чтобы не погибнуть самому в процессе. Только так я смогу поддержать Вику до приезда Юлианы.

— Мы справимся, девочка, — я глубоко вздохнул и посмотрел на сестру. — Обязательно со всем справимся.

Я закрыл глаза и призвал тьму. Моя аура заполнила пещеру. Тьма полыхнула с такой силой, словно точно знала, для чего я её призвал.

Что ж, пора поработать.

Пальцы Вики были сухими и горячими. Я сконцентрировался, подхватил её проклятие и потянул на себя. Оно обожгло меня изнутри, и я дёрнулся от напора засевшей в сестре гадости. Пришлось постараться, чтобы ограничить этот поток до тонкой струйки.

Сначала ничего не происходило — лишь тьма внутри становилась всё холоднее, а потом меня будто ударило под рёбра. Волна жара прокатилась по телу, по спине побежали мурашки.

Глупо было надеяться, что будет легко. Боль в солнечном сплетении нарастала, вены на руке набухли и потемнели. Но я не мог остановиться сейчас, в самом начале пути. Так что я подхватил ещё немного той дряни, что наполняла вены сестры.

Боль ударила в виски с двух сторон, в ушах зазвенело, из носа потекла кровь. Тьма внутри сжалась в тугой комок, все мышцы напряглись сами по себе. Меня буквально выворачивало наизнанку. Дышать стало так больно, что каждый вдох отдавался резью под рёбрами.

Я сжал челюсти и сделал короткий прерывистый вдох. Тьма внутри загустела, превратилась в тяжёлую клокочущую массу. Сердце билось неровно, пропуская удары. Но я выдержал этот краткий миг боли и отщипнул ещё немного проклятия. Оно осело во мне, затопило каждую клеточку тела, стало плотным и ощутимым.

Ну вот, теперь достаточно. Теперь Вика точно дождётся приезда Юлианы. Правда я не был уверен, что лишившаяся направленного дара тёмная сможет помочь. Советы и лекции сейчас нужны меньше всего, а без сил Орлова разве что молча рядом посидит. И всё же надежда у меня была.

Покидал пещеру я, едва стоя на ногах. Меня качало из стороны в сторону. Пришлось держаться рукой за стену, а после — за перила лестницы на второй этаж.

Добравшись до своих апартаментов, я завалился поперёк кровати и вырубился в ту же секунду. Уже сквозь сон я слышал, как ко мне запрыгнула Агата, привалившись к моему боку. Грох что-то сердито шептал ей, но слов я не разобрал.

Проснулся я от ощущения, что не один в комнате. И дело было не в моих питомцах, которые где-то затаились. Я сел на кровати и встретил взгляд Юлии Сергеевны, которая сидела в кресле напротив меня.

— Прекрати заявляться в мои покои как к себе в спальню, — хриплым со сна голосом сказал я.

— Нам нужно поговорить, — настойчиво протянула бабушка. — Мы должны многое обсудить, Костик.

— Говори, — я размял шею и сел удобнее.

— Я виновата перед тобой, — начала она. — Мне следовало рассказать тебе о моём муже, о его визите, о том, в кого он превратился.

Она замолчала, ожидая ответа, но я ничего не сказал.

— Я догадывалась, что он захочет вмешаться в ритуал, но не думала, что… — голос бабушки дрогнул. — Когда сердце моего внука перестало биться, я призвала тьму. Я молила её о помощи, но не верила, что она откликнется.

Бабушка сжала кулаки и опустила голову.

— Я поплатилась за неверие, но это уже другая история, — она вскинула на меня взгляд. — Ты не мой внук.

— А ты — не обычная старуха, — я пожал плечами. — И не надо изображать вину. Я чувствую, как бьётся твоё сердце. Безо всякого дара можно понять, когда человек лжёт.

Я встал с кровати и отошёл к окну. Слабость после переработки проклятий ощущалась тяжёлой плитой, которая упала мне на макушку. Но я уже проходил это. Нужно просто подождать и дать организму самому переварить эту гадость.

Несколько минут я молча смотрел на ночную темень, а потом повернулся к Юлии Сергеевне. Этот разговор давно назревал, так что сейчас самое время разобраться с этим.

— Мне известно, что ты под клятвой, — просто сказал я. — Настоящей магической клятвой. Я могу только догадываться, кто её на тебя наложил, но это не так важно. Важно другое: ты до сих пор на службе?

У бабушки дёрнулся уголок губы, но в остальном она осталась неподвижной и равнодушной. Так я и думал. Бывших агентов не бывает, как и не бывает тех, кого отпустили на пенсию доживать свой век в родном поместье.

— Твоё задание связано с кем-то из нас? — спросил я прямо. — С твоими внуками?

— Я не могу тебе ничего сказать, — Юлия Сергеевна рвано выдохнула. — Но могу сказать другое. В вас течёт древняя кровь двух сильных родов, в которых никогда не было примеси другой магии, кроме тёмной.

— Тишайшие? — спросил я, вспомнив слова Эдварда.

— Кто тебе сказал? — бабушка вскочила с кресла. — Никто не должен знать! Откуда ты вообще услышал эту фамилию?

— Слухи ходят, — я усмехнулся. — Чего только не услышишь среди аристократов, которые пытаются убить тебя.

— Не смей никогда называть эту фамилию вслух, — прошипела старушка, выпрямляя спину и призывая силу, — Никогда, слышишь⁈

— Я сам решу, когда и что буду говорить, — моя аура заполнила комнату в одно мгновение, столкнувшись с аурой Юлии Сергеевны.

Бабушка попыталась продавить меня, но у неё ничего не вышло. Наше противостояние не продлилось долго — после двух этапов слияния с Сердцем я вышел примерно на уровень мастера магии по местному уровню оценки. А вот Юлия Сергеевна, хоть и была явно выше рангом, но её воля оказалась слабее.

Иногда решает не уровень магии, не размер источника и не твоё умение сражаться. Иногда гораздо важнее то, что у тебя внутри. Несгибаемая воля и жажда жизни могут творить чудеса, я сам такое видел не единожды.

Да и потом, после ритуала на право стать главой рода никто из кровных родственников не мог причинить мне вреда. Так что я воспринял этот выпад бабушки как попытку надавить на меня и заставить её слушаться. Мне было не жаль разочаровывать старушку.

— Твоя взяла, — сказала она наконец, поджав губы. — Но мы не договорили.

— Ну так говори, а не пытайся меряться со мной силами, — я скрестил руки на груди и посмотрел на Юлию Сергеевну.

— Раз уж ты знаешь, к какой фамилии я принадлежала, то должен понимать риски, — почти равнодушно сказала она. — Дети моего сына оказались сильными одарёнными. Насчёт Бориса ничего не могу сказать, а вот Вика — тот самый редчайший бриллиант, который его величество захочет огранить и поместить в свою сокровищницу.

— Я не отдам её, — просто сказал я, качнув головой. — Ни императору, ни его службам, ни кому-то ещё.

— Так не получится, Костик, — моё имя старушка почти выплюнула — так чужеродно оно прозвучало.

Я усмехнулся и бросил взгляд на часы, которые показывали шесть утра. Оказывается, я проспал остаток вечера и почти всю ночь. Значит Юлия Сергеевна всё же дала мне выспаться перед тем, как врываться ко мне в комнату.

— Получится, — моя усмешка превратилась в оскал. — Пусть не так быстро, как хотелось бы, но я стану сильнее. И поверь мне, бабушка, никто не сумеет остановить меня, когда это произойдёт.

— Но сейчас ты слаб, — жёстко сказала она. — Ты преступно слаб, внук мой. И я чувствую, что ты избавился от подарка, который мог тебя усилить.

— Ты правда считала, что я использую артефакт, пропитанный болью и некротической энергией? — поинтересовался я, прищурившись. — Для тебя не имеет значения цена силы, верно?

— Сила — есть сила, — бабушка хмыкнула. — И плевать, как ты её получишь. Всё это не имеет значения, пока ты слаб. Стань сильнее, чтобы тебя боялись, чтобы твоё имя говорили шёпотом, опасаясь навлечь на себя беду.

— Так вот какая идеология у Тишайших? — я выгнул бровь и вздохнул. — Мне не плевать, как я получаю силу. Лично мне. Понимаешь, что я говорю?

— Что ты слаб даже для того, чтобы взять силу, которую тебе дарят, — фыркнула она.

— Поэтому ты отказалась от собственного мужа? — я знал, что бью по больному, но смолчать не мог. — Потому что он взял дармовую энергию и стал сильнее?

— Ты ничего не понимаешь! Мальчишка! — аура Юлии Сергеевны снова налилась тьмой, но я лишь отмахнулся от неё. — Дмитрий был единственным человеком, который понимал, что у каждой силы есть цена.

— Но ты эту цену что-то не оценила, — с прохладцей заметил я. — Мой дражайший дедуля сказал, что ты отвернулась от него. Чего так, м?

— Потому что он больше не был тем человеком, с которым я прожила пятьдесят лет, — уже спокойнее сказала бабушка. — Он перестал им быть, когда…

— Когда променял свою человечность и свою душу на силу, — закончил я за неё. — И при этом ты хочешь, чтобы я сделал то же самое.

— Это не одно и то же, — горячо возразила она. — Это просто артефакт. Его даже не ты создавал.

— С таких мелочей и начинается падение в бездну, — горько сказал я. — Уж поверь, я насмотрелся на смельчаков, решивших, что их это не затронет.

— Когда успел? — недоверчиво хмыкнула Юлия Сергеевна, а потом вдруг отвела взгляд. — Кем ты был? Где ты жил, что делал?

— Я уже говорил вам тогда, я — тёмный феникс, — негромко сказал я. — Я инструмент тьмы, её страж, голос и её вестник.

— Что это значит? — с интересом спросила бабушка, подавшись вперёд.

— Это значит, что я разгребаю проблемы, которые создают не очень умные люди, — я скривил губы в подобие усмешки. — Подчищаю дерьмо за всеми вами. Если совсем коротко, то я сжигаю излишки негативной энергии и возвращаю её в цикл мироздания, подобно тому, как лесной пожар очищает землю для новой жизни.

— В этом твоя миссия? — глаза бабушки сверкнули от любопытства и жажды новых знаний, но я лишь покачал головой.

— В этом моя жизнь, — просто сказал я. — В прошлом я латал разрывы в тканях реальности и уничтожал орды демонов. Теперь тьма направила меня сюда.

— Твои слова звучат… страшно, — призналась Юлия Сергеевна после нескольких минут молчания. — Но пока что ты не способен противостоять даже соседской гвардии.

— Чем больше я буду очищать этот мир, тем сильнее стану, — я пожал плечами. — Устрою пару рейдов в очаг, прорежу популяцию монстров и почищу землю от яда аномальной энергии.

— Ты не понимаешь… — бабушка покачала головой и прикрыла ладонями лицо. — Отказавшись отдать Вику в особый корпус, ты не просто навлечёшь на себя гнев императора. Ты бросишь ему вызов. Это почти что объявление войны… ты готов воевать с самим императором… Костик?