Город, которого нет 6

17. Бой с абстракцией

— А что, есть планы получше, чем идти на свидание с эмочками? — усмехнулся я и потянулся за следующим куском пиццы.

— Тебе нравятся эмочки? Любишь образ дамы в беде? Любишь быть героем? — лукаво спросила Саша.

— Ты слишком много думаешь.

— Значит, угадала. Но так ты найдёшь только тех, кто играет в слабость. Тот, кому реально нужна помощь, обычно не кричит, а тихо умирает в одиночестве.

— Тебе нужна помощь?

— Ага. Купился. Так я и думала. Великий обладатель фиалковых глаз, проживший лет десять и возгордившийся от редкой способности. Это ж какие у тебя комплексы, Звёздочка?

— Будешь оскорблять — не буду с тобой дружить.

— А ты мне запрети.

— Кушать пиццу? — улыбнулся я.

— Что? — сперва не поняла она, а затем осознала и испугалась. — Ты не посмеешь! Я стану твоим смертельным врагом до скончания времён! Клянусь Хаосом!

Она подняла левую руку, делая какой-то жест.

— Ты поминаешь своих богов по такому поводу?

— Если я не буду их поминать, когда задеты мои чувства, то что это тогда за боги? — возразила Саша.

— Ты первая начала.

— Конечно, ведь это моя цель — тебя довести. Вот, прощупываю почву.

— Меня поражает твоя прямота.

— Самой тошно. Мне запретили врать.

Я рассмеялся.

— Ничего смешного в этом нет. Я всегда говорю правду и вообще самый добрый и положительный персонаж. Внешность обманчива.

— Не нужно гнать на свою внешность. Всё у тебя с ней в порядке. У тебя характер так себе. Рита и Эла подтвердят.

— Никогда не думал, что жертва сама вводит во искушение своей уязвимостью? Знаешь, почему я люблю хаос? Он всего лишь вытягивает наружу тень, твою истинную тёмную суть, которую ты прячешь. Говорят, хаос берёт противоположности. Но на самом деле это ещё одна ложь.

— А в чём тогда правда? — спросил я, подумав про Литавра.

— Хаос поднимает с глубин то, что ты подавляешь в себе больше всего. Он не может сделать тебя похотливым козлом, если в тебе нет такого начала. Не сделает агрессивного пса, если в тебе нет его черт. Достигший просветления монах просто пройдёт сквозь средоточие хаоса и не изменится.

— Ну, я пока на просветлённого монаха не претендую. Да и тебе далеко.

— Когда мы принимаем свою тень, мы становимся сильнее, — продолжила Саша. — Я принимаю любую себя. Ты — только образ хитрого шамана, маску которого на себя нацепил. Но это лишь первый слой, а не весь настоящий ты. Под этой маской находится другая, несчастного, загнанного в угол выживальщика из нулевого мира, страшное прошлое, от которого ты бежишь. Однако это тоже не истинный ты. У половины Города такое, иначе мы бы не оказались здесь. А кто дальше? Кто ты внутри, наедине с собой?

— Глубоко задвинула.

— Скажи свои мысли. А я займу рот божественным яством.

— Я не углубляюсь в такие детали, — покачал я головой. — Мне интересна моя безопасность и безопасность моих близких. Мне интересен контроль над ситуацией. Если кто-то мне вредит, он становится моим врагом. Мотивация здесь второстепенна.

— Вот как? Значит, любишь всё контролировать?

— А ты нет?

— Я люблю хаос. Но смысл я поняла. Узнавая тебя получше, я получаю преимущество и буду злить тебя ещё чаще.

— Спасибо, буду знать. А нафига?

— Потому что могу. Разве этого недостаточно?

— Пустая трата сил. Сотрудничество выгоднее. Но если оно тебя не устраивает, буду просто использовать тебя в бою. Хотя этот вариант меня, конечно, печалит.

— Печалит? Никитари, Мирт… все в конечном итоге просто выбирали игнорирование. Никитка, кстати, тоже заигрывал с изнанкой и строил из себя хитросделанного шамана. Оба закончили как крысы, перебежчиками.

— Никитари тоже перешёл к неспящим? — удивился я.

— Да. Парень с гнильцой. Я это поняла, ещё когда он вместо пиццы брал себе бургеры. Интересно, что вычудишь ты? Особенно, если дать тебе мотивацию и немножечко довести?

На её лице растянулась улыбка.

А мне сделалось немного грустно.

— Не нравится моё общество? — попыталась угадать она.

— Нет, ты забавная и по-своему милая. Просто грущу от того, что ты будешь тратить своё и моё время на конфликты.

— А для чего тогда жить? Конфликт — двигатель историй.

— Стать вечным, — начал загибать пальцы я, — собрать свою группу, построить идеальный мир…

— Интересно, каким ты его видишь.

— Пока что меня устраивает то, что видит сам Город. Затем посмотрим, что будет в год начала апокалипсиса. Если опять бардак — буду его чинить. Вот эти вещи я считаю важными.

— Значит, всё ради общего блага?

— Тот, кто думает только о себе и тот, кто думает только о других — оба глупцы, — ответил я. — Личная мотивация у меня тоже есть. Родители, а однажды и дети. В том мире я до апокалипсиса не успел завести свою семью, а сейчас она у меня будет. Достаточно простые мечты, как видишь. Но чтобы я воплотил это, мне нужно заботиться и о мире вокруг. Чтобы мои будущие жена и детишки познавали Город, как я сейчас, а не копошились на пепелище в антиутопии.

— Но ведь ты знаешь, что находится за пределами Города, — заметила Саша. — И тебя не волнует, что возможно ты таким образом отбираешь право на счастье у тех, кто остался по ту сторону?

— Я надеюсь, это не твоими такими фразами был подстелен путь Мирту в неспящие?

— Изначальный выбор — он в голове, — сказала Саша. — То, куда ты пойдёшь, уже предопределено твоим мировоззрением, которое сложилось ещё до апокалипсиса. Если бы он ушёл к ним после моей фразы — значит изначально был крысой.

— Человеку свойственно сомневаться, колебаться и передумывать.

— Сомневался и колебался ты, успев набрать силы, спутаться с Аней и пообщаться с вербовщиками неспящих. А его понимание морали и комплекс вины заставили предать себя. Это выбор между тем, чтобы пожертвовать собой ради других, иди заставлять других жертвовать за тебя.

— Тебе нужно наняться вербовщиком к неспам. Тебя примут с распростёртыми объятиями. Мы понятия не имеем, что это за аномалия и её нужно изучать. Но в конечном итоге Город поглотит весь мир, откаты закончатся в обновлённом, отремонтированном мире без эпидемии, войны, голода и стихийных бедствий. И никто кроме нас не вспомнит, о том, что старый мир был сломан. Для этого и был придуман Богом, который творец всего сущего, такой механизм самопочинки.

— Интересный взгляд.

— Так что если я перебегу на чью-то сторону, — закончил я. — То только на свою, а не к неспящим или третьим.

— О, так тебя даже сладкая ложь Анны не впечатлила?

— Она использовала куда больше, чем просто ложь. Но я не люблю, когда меня подставляют, и вдвойне не люблю, когда пытаются навредить тем, за кого я в ответе.

— Теперь понятно, почему Миша тебе так быстро доверил отдел. То, что ты отверг Анютку, это новость. Спасибо, будет чем её потроллить при встрече. Тогда ты и правда кажешься надёжным определившимся…

— Самое время радоваться, какое у тебя идеологически правильное начальство.

— Ага, только мне пофигу. Я просто ищу слабые места.

— Зачем? Чего ты хочешь добиться?

— А тебе зачем знать?

— Вдруг, у нас цели общие. Может, помогу.

Она рассмеялась.

— Общие цели? Точно нет! А знаешь почему?

— Ну?

— У самурая нет цели, только путь, муахахаха!

— Ладно, понял. Логика и здравый смысл тебе чужды. Что ж, как я уже сказал, для меня в отряде ты или соратник, или инструмент. Между этими двумя пунктами выбирай сама. А сейчас, я поел и, пожалуй, откланяюсь, — сказал я и обернулся к официанту.

— А проводить девушку домой? — возмутилась Саша.

— Я уже представляю лицо того маньяка, который решится к тебе подойти, — хмыкнул я. — Наверное, я повторюсь. Я за эффективность. Мне приятно с тобой общаться. За маской безумия в тебя есть гораздо больше, чем ты показываешь. Но я пока что вижу эти две твои возможные роли в группе. Какую взять тебе — решай.

Конечно, мог бы и проводить, насладиться вечерним Городом и всё такое, но сейчас это так себе выглядит. Она пытается меня чем-то грубо уколоть, ужиная за мой счёт. Как-то это чем-то нездоровым пахнет.

— Говоришь, как Луричева. Давай без театральных аналогий, а то я буду язвить ещё сильнее.

— Звучит как богатый опыт общения с ней…

— Вам принести счёт? — спросил официант, подошедший к столу.

— Да, спасибо. Только включите ещё одну такую же пиццу и принесите счёт за три.

— А это куда?

— Эмочкам, которые дожидаются дома, — улыбнулся я. — Но, если ты хочешь больше моего общества, ты можешь успеть меня заинтересовать, пока несут заказ.

Она аж чуть не поперхнулась.

— Кха! Нет, ты совсем не похож на Никитари. Тот хитрил и увиливал до конца. А у тебя интересный стержень личности. Из тебя получится отличный главный злодей.

— Кто там говорил про аналогии Луричевой? — хмыкнул я. — Кстати, давно вы знакомы? Тоже вербовала к себе?

— В каком-то смысле. Но меня слишком бесит Лея.

— Любопытно. Обычно мне говорят так про тебя.

— На обиженных падают похотливые боги хаоса, — поморщилась она. — Пусть идут лесами Тифона.

— У меня о Вечной Лее пока только хорошие впечатления, — ответил я чистую правду. Если она готова обсуждать наших общих знакомых, позволяя сложить общую картину происходящего, то, пожалуй, задержусь.

— Лицемерная дрянь. Анна намного лучше.

— Чем же?

— Анюта честна с собой. Её называют маской, но на самом деле она единственная в Городе, кто не носит никаких масок. Она всегда говорит, то, что думает, от чистого сердца, — сказала она и хищно улыбнулась. — Когда не врёт, конечно.

— А она умеет говорить правду?

— Конечно. Когда молчит.

Я улыбнулся.

До меня не сразу дошёл смысл фразы, но затем вспомнил, как сам неоднократно подмечал подсознательные реакции Ани в общении, когда она не успевала спрятать их за улыбкой.

— Может расскажешь, в чём твоя цель? Только не уходи от ответа. Что это за история с запретами и зачем мне играть в эту игру?

Она задумалась. Настолько, что даже отвлеклась ненадолго от пиццы.

— Знаешь, что было там, за границами хаоса?

— Имеешь ввиду план хаоса? Я там не бывал, лишь на изнанке, в тени и астрале.

— Хаос очень велик, Полярис. Его владения простираются до эхо свыше тысячи. Когда мы оказались за гранью в несбывшейся. Когда произошёл раскол, и из пылающего могущества Руты восстали владения Хаоса, Город отбросил заражённую часть себя. Несбывшаяся начала проваливаться глубже. Огонь пришёл в бездну, за границей которой восстали порождения хаоса. Тогда он стал недоступен отсюда. Но он не прекращал погружаться глубже в Хаос…

Не вовремя принесли пиццу и счёт. Я не глядя расплатился и сложил четыре коробки с четырьмя частями огромной пиццы рядом с собой.

— Из моей группы все сошли с ума. Здесь улицы не было всего сутки. Но мы выживали там очень долго. Знаешь, каково на вкус настоящее безумие? Когда мир вокруг тебя оживает, когда с тобой разговаривают краски, а у звуков есть запах. Когда верх и низ меняются местами. Когда законы физики работают методом случайности и лишь какой-то неведомый парадокс всё ещё позволяет тебе как-то жить. Когда эхо начинает влиять не на историю мира или наличие магии, а начинает оспаривать устройство материи, а твой разум превращается в кашу из абстракций…

— Спасибо, что поделилась, — серьёзно сказал я.

Саша действительно не скрывала своих чувств, и эта бессвязная тирада о мирах хаоса была откровением, которое мало кто видел.

— Не делай такую сочувственную морду, а то тошнить начинает. Я только отвечаю на твой вопрос… — она развела руками. — Так вот. Чего же я хочу? Действительно, чего же?.. Жрать пиццу, наслаждаясь её вкусом. Ходить по неподвижным улицам. Смотреть на не мерцающий калейдоскоп несуществующих цветов, а на серое осеннее небо. Я умею наслаждаться жизнью. Так, как никто не умеет. И меня не способен понять тот, кто не способен радоваться ровному полу под ногами и возможностью дышать, глядя в небо.

— Тогда цели у нас вполне соотносятся друг с другом. Мне бы хотелось от тебя ждать не очередную подлянку, а видеть в тебе опытного союзника, к мнению которого стоит прислушаться.

Саша нахмурилась и будто чуть покраснела. Такое выражение лица казалось милым, и совсем не подходящим её личности и манере общения. А ещё у неё были веснушки. хотя их было практически не видно в полумраке зала.

Они всегда там были или это эхо?

— Ты действительно съела четыре порции пиццы, — улыбнулся я.

— Ещё одна ждёт своего часа.

— Смотри не стань колобком до кризиса, топором махать неудобно будет. А я всё же пойду, наверное. Уже поздно скоро трамваи перестанут ходить.

— Глава группы аномальщиков жмётся денег на такси? Или купи машину.

— Бывшая вечная ходит на свидания чтобы пожрать? — вернул я ей её же шутку.

— Поняла. Это часть твоего сталкинга или как там говорил Никатири. Не-делание, да? Или, наоборот, традиция?

Мне почему-то вспомнился рассказ Емельяна о первых днях Города.

— Понятия не имею о чём ты. Просто люблю трамваи. Всё начиналось с освоения троллейбусных и трамвайных линий…

На лице девушки мелькнуло удивление. Я про себя улыбнулся. Учитывая наш разговор, она потом может ещё не раз вспомнит этот момент и будет думать, что я имел ввиду. Похоже, фишка нести пафосную чушь и правда работает.

— Удачи тебе с пиццей. До встречи на работе, Саша, — попрощался я с ней и взял с собой поделённую на четыре части огромную чесночную пиццу.

Последний трамвай как раз ждал меня. Было поздно, разговор затянулся неожиданно надолго. Казалось, что впереди ещё целый день, но на деле оказалось, что времени уже нет.

В одном Александра была права. Пробуждёнными третьего уровня, те кто помнят нулевой мир, правит уже сложившийся опыт и память.

В первой жизни я многое упустил. Например, возможность возвращаться к любимой с работы вечером на общественном транспорте. Можно сказать, закрываю гештальт.

Людей было немного, а мне нужно было подумать. Глядя в окно трамвая это делается намного лучше.

Я достал телефон. Один в один такой же, какой был у меня на первом круге.

Когда я пришёл на рынок за ним, мой взгляд сразу упал на тот предмет, с которым не расставался раньше. Я ощутил сильное чувство дежавю и не задумываясь выбрал именно его.

А затем, отойдя от ларька, включил, и обнаружил на нём файлы, которых по логике быть там не должно. В частности фото, которое некогда давала мне Таня. Теперь, в свете разговора с Сашей, оно говорило намного больше.

Девушка, которую я принял за кого-то похожего, родственницу, но никак не за её саму. Круглые очки, аккуратная одежда, длинные ровные волосы. Неприметная серая мышь… с карими глазами. Ещё до того, как в них засиял хаос.

Путешествие к тысячному эхо в сторону хаоса в один миг изменило всю её суть. Эта девушка и нынешняя Александра различны как небо и земля.

Не случилось ли что-то подобное и с Вечным Литавром?

Итак, подытожим.

Несбывшаяся была наводнена огненными элементалями. Туда отправляются пробуждённые, в частности группа Саши. Скорее всего, там же была и Таня, но явно не на фронтире. Огонь вызвала Рута. В этом бою стирателей не только остановили, но и дали им время, превратив в нулёвок.

Единая фракция пробуждённых была разорвана. Появилась «третья сила». Третьи — объединение подавляющего большинства обращённых стирателей. И скорее всего тот пробуждённый, который стал их первым хостом. Хостер, которого все три фракции считают своим основателем, но которого я даже в глаза не видел.

Его девушка зато сейчас служит Михаилу и является кротом у неспящих.

Тем временем, то, что удалось остановить и даже обратить стирателей, не спасло район. Он всё равно разделился с Городом и завис где-то рядом с ним в некоем пространстве, где всё это время находится. Эхо повышалось как в тот раз, когда неспящие пытались повторить этот трюк и разорвать Город снова за счёт распространения сперва гидры — неудачно, и затем — песчанки, болезни, что переносилась между кругами. Уже удачно для них.

Тогда тоже было вроде пять или шесть стирателей. Гораздо меньше, чем во время кризиса Несбывшейся. Один из этих стирателей — моя Красноглазка…

Я едва не проехал свою остановку. Трамвай уже остановился, когда я осознал, где нахожусь, и поспешно выскочил из транспорта.

Снаружи стояла влажная осенняя погода. Было ещё тепло. Всё вокруг — усыпано листвой. Пахло сыростью, чистотой и свободой.

Прошёлся по району под светом вечерних фонарей. Зашёл за дом Тани и поднялся по лестнице.

Она уже ждала меня на пороге. Как будто почувствовала, что я иду.

— С возвращением, — счастливо сказала она.

— Сегодня у нас на ужин чесночная пицца. Только подогреть нужно. Томатный сок у нас вроде был…

— Что на работе? Я могу чем-то помочь? — она забрала у меня еду и понесла к нашему уютному логову в центре теплицы.

— Можешь, наверное. Расскажешь, что случилось тогда на Несбывшейся?