Город, которого нет 6

30. Зимние дни

Маруслава осталась ночевать у нас, благо диванов хватало. Разговор затянулся допоздна. Но он не был последним на сегодня. Просто дальнейшее я уже обсуждал с Таней наедине, когда перед сном мы вышли выпить чай на крышу.

— Это ведь не всё? Тебя беспокоит что-то ещё помимо Литавра, — сказала Тень, не спрашивая, а утверждая.

— То, что будет через два цикла, — ответил я.

— Круг с хаосом?

— Магический мир с эхо за три сотни. Я дал слово Лоралин, что защищу Несбывшуюся.

— Ты давал клятву?

— Да. Не хочу портить отношения с Мару, он забавный, — ответил я в шутку.

На самом деле меня, конечно, заставляли думать об этом совсем другие чувства. Лоральялин из бывших стирателей вызывала у меня уважение, и сейчас во многом я обязан её фокусировке. Да и Гераний, пусть со мной лишь временно, но он очень помогает. Я не мог поступить как крыса и забить на данное ей слово, хоть исполнять его мне совсем не хотелось.

— От чего конкретно тебе нужно её защищать? В конце цикла в любом случае будет кризис, который победит, сколько бы мы там не стояли.

— От угрозы её существованию. Скорее всего, речь не про кризис. Честно говоря, пока что я знаю только то, что это будут какие-то существа, которые придут её разрушать…

— На высоком эхо могут быть магические навыки, которые позволяют отрезать часть чужого мира, — задумалась Таня.

— Ты видела такие?

— Нет, но знаю, что они есть. На высоком эхо может быть всё.

— Никакой информации… — покачал я головой.

— Можно позвать Аню…

— Нет. Это точно плохая идея, — сразу отмёл её я. — Но ход мыслей верный. На днях схожу к Вечной Лее. Она тоже должна что-то знать, и почти наверняка она из тех, кто будет в первых рядах. Кстати, ты когда-нибудь общалась с ней? Что думаешь?

— Немного. Она мрачная. Мне её жаль, она очень себя не любит.

— Ненавидит, — покивал я головой. В голове сразу возникла картинка, как коротковолосая седая девушка с голубовато-серебряными глазами прижигает окурками кожу.

— Ещё мне всегда казалось, что она какая-то очень неправильная верующая.

— Что ты имеешь ввиду?

— Знаешь, иногда на кругах появляются первоуровневые просветлённые, святые и прочие духовные ребята. Так вот, когда находишься рядом с таким, на душе чувствуется спокойствие. А рядом с ней всегда холод и тревога… ещё однажды, знаешь, я сражалась с ней.

— Вы сражались? — удивился я.

— Я имела ввиду, вместе в крупном рейде во время обороны. Тогда несколько отрядов объединились вокруг неё. Воевали с извергами. Это вид высших сатиров из бездны. И в бою один сатир сорвал с неё броню и разорвал одежду, раздев по пояс.

— И?

— У неё вся спина в шрамах. Живого места нет. Знаешь, как будто её регулярно бьют плетью. Там были и свежие раны, и шрамы.

— Хм… это всё, или было ещё что-то?

— Нет, у нас нет с ней общих дел. Но кроме этого упрекнуть её не в чем. Она никогда не вредила сходкам или отдельным проходчикам, и во внутренние разборки никогда не лезет.

— Я с ней немного общался, и сложилось впечатление, что она скорее придерживается идеологии сходок, чем третьих.

— Правда? — удивилась Таня. — Я не знаю, если честно.

Мы ненадолго замолчали.

Седовласая мечница в статусе Вечной однозначно была бывшим стирателем. Но её мир, скорее всего, похож на наш. Может, с уклоном в фэнтези, с учётом её любви к тяжёлой броне и двуручному мечу. Но ей хорошо знакомы земные религии. Хотя, она во всех, похоже, разбирается.

Она явно симпатизирует идеалам сходок, значит связь с третьими скорее вынужденная. Она вроде как тоже заботится о бывших стирателей оттуда. Но почему не переведёт их к сходкам? Они поступают с ними по совести, нужно отдать им должное. Скидываются на прокачку, и за Феликсом вроде никто не бегает, что-то от него требуя. Живёт себе с семьёй и даже любит работу.

На эту ночь у меня было запланировано не менее важное дело, но оно было рассчитано уже на меня одного. Был ещё один способ повысить свои шансы в том, что намечалось через цикл, и в целом могло бы меня усилить.

Однако способ этот был… сомнительным. Мне он не то чтобы нравился, хотя и резкого неприятия тоже не было. Просто… был риск и непредвиденные результаты в далёком будущем. Это была цена за то, чтобы получить на короткой дистанции ценного союзника.

Крепко прижав к себе Таню, я вскоре уснул и перешёл на изнанку реальности. Но идти в сон девушки не стал. Сегодня мне не нужны будут спутники.

Выбравшись из теплицы в морозную ночь изнанки, я немного прошёлся по крыше. Холод здесь ощущался, только если ты об этом думаешь. На самом деле, сновиденное тело от здешней зимы не могло замёрзнуть.

Затем спустился вниз и представил картинку места, в которое хочу попасть, после чего слепо побрёл по улочкам, стараясь не обращать внимания на окружение, чтобы эффект быстрее сработал.

Зимняя изнанка была похожа на упавшие на землю облака. Снег был для меня не холодным и к тому же слабо светился. Это придавало и без того красивому Городу мистический окрас, будто это и есть настоящий рай.

Свернув направо между двумя девятиэтажками, я вышел на пустырь с сияющими водными источниками. Вдалеке виднелись позолоченные, украшенные множеством гирлянд и рисунков, хижины гоатлей.

Козлоподобные существа быстро прогрессировали. Даже культурно после захвата третьего источника они были уже скорее странным народом, чем теми дикарями, что стирали в источниках вещи. Одежда стала богаче — теперь это были длинные мантии коричневых и тёмно-красных оттенков, с золотыми узорами и оттиском.

У многих появились и другие дорогие предметы. Посохи, музыкальные инструменты, расшитые сумки с росписью. В городе тихо играла музыка, что-то на барабанах с ведущей партией с чем-то незнакомым, похожим по звучанию на скрипку, но с мрачным дребезжащим звуком, чем-то напоминающим голос самих гоатлей.

При виде меня существа вежливо кивали, не роняя достоинства могущественного народа обитателей изнанки.

Когда-то мелкая шушера, пакостные духи с сомнительной репутацией, теперь были под стать крутым древним существам с богатой родословной.

Поразительный прогресс за те недолгие четыре года, что я провёл в этом эхо.

— Друг Ме-ечник, — приветствовал меня Цап. — Что привело тебя ко мне в одиночестве? Где твои сёстры?

— Я пришёл к тебе, как к другу, по личному делу. Мне нужно поговорить с тобой. Наедине.

— Наедине? — удивился Цап. — Зачем? Говори здесь.

— Все, кто услышат моё предложение, автоматически могут получить аналогичное. Я не уверен, что ты захочешь делиться этой силой с другими.

— Со мно-ой пойдёт друг мой Бара-ан.

Я пожал плечами.

— Воля твоя.

— Ты заинтри-иговал меня, дру-уг. Скажи, куда-а мы пойдё-ом? — проблеял Цап.

— Это не важно. В любое место, рядом с которым не будет лишних ушей. Где рядом вообще никого живого не будет из твоего или чужого племени. А ещё ты и Баран дадите клятву, что эта информация не будет распространяться без моего разрешения.

— То есть ты хо-очешь клятву хранить тайну? Это справедливое требование.

— Я хочу дать тебе силу, Цап. Как своему другу. Ты можешь стать сильнейшим из твоего племени, чьё имя будет воспето в легендах.

— А за-ачем тебе-е давать мне та-акую си-илу? — подозрительно сощурился Цап.

Его горизонтальные глаза застыли на мне.

Я улыбнулся, хотя под маской этого было всё равно не видно.

— Потому что я желаю добра своему другу и не хочу лишиться такого союзника.

— Тебе нужно что-то взамен?

— Немногое. Я всё расскажу тебе, но ответ будет за тобой.

Мой старый знакомый встал с тронного дивана, на котором возлежал перед самым крупным источником со светящейся живой водой. Затем поправил величественную хламиду с золотыми узорами и подошёл ко мне.

— Тогда веди, друг-Мечник.

При виде Цапа местные кланялись ещё ниже, но тоже без подобострастия. В глазах гоатлей появилась гордость, что ли.

— Кстати, мне вот что интересно, друг, — спросил я. — Твой народ за последнее время сильно переменился. Это из-за источников?

— Ве-ерно. Мы пробужда-аемся. Мы бо-ольше не те-е, что пре-ежде. Народ Фагота пробужда-ает в себе спя-ащую силу пре-едков. Это бе-еспокоит те-ебя?

— Нет. Народ Фагота показал себя достойным союзником, — здесь я слегка приукрасил истину, понятно, что они использовали меня. Но это было выгодно нам обоим. — Поэтому я и хотел поговорить с тобой об истинной природе вещей. Я не хочу, чтобы, когда этот мир прекратит своё существование, я лишился такого ценного союзника, как ты.

На выходе нас догнал Баран. Судя по тому, что за ним никого не посылали, у них теперь был ещё и аналог телепатии. Он молча встал третьим, по другую руку от меня и вежливо поздоровался.

Некоторое время мы болтали ни о чём, пока не выйшли за пределы поселения гоатлей и не отошли на приличное расстояние. Дальше, как и обещал Цап, тянулись унылые болотистые пейзажи, где единственным безмолвным слушателем были призрачные жабы, обитавшие здесь.

— Не знал, что здесь есть болота.

— Е-есть. Се-егодня они ти-ихие. Они не-е будут мешать.

Я заметил вдалеке почти утонувший верхний этаж хрущёвки.

— Здесь когда-то жили люди? — удивился я.

— Не-е знаю. Вокру-уг этого ми-ира мно-ого скрытых обло-омков.

— Хм…

— Сколько я по-омню себя, здесь жили только лягушки, — подал голос молчаливый Баран. — По сре-едам они воспе-евают своё боже-ество, тогда зде-есть стоит шум, спо-особный све-ести с ума и поселить лягушку в твоей голове-е. Но в другие дни зде-есь безопасно.

— Это достаточно уединённое место. Присядем зде-есь? — Цап швырнул куда-то влево сгусток огня, и тот распалил отсыревшие дрова рядом с двумя пеньками на относительно-сухой части бесконечных болот.

— Аэа, дай всё на пикник.

Из ящика за спиной появилась призрачная женская рука, передавая мне ковш, бутылку свежей воды из источника и набор трав для чая. А затем другой рукой вытащила две пиццы.

— Угощайтесь, — сказал я рогатым. Вообще-то вторую я приберёг для себя, но не так уж я и голоден.

Цап чиркнул указательным пальцем об мантию им провёл над пачкой. Видимо, проверял нет ли там чего лишнего, и удовлетворённо кивнув, принялся вскрывать коробку. Баран в это время уже откусил первый кусок, блаженно улыбаясь.

— Ты говорил, скоро этот мир исчезнет? — спросил Цап, сразу угадав правильную тему. — Народу Фагота отпущены долгие годы жизни… Хотя мне не ведомо, какие рамки времени отпущены тебе, друг-мечник.

— Вечность.

— Вот как? В таком случае любая цифра, что я назову, будет для тебя ничтожной, — не удивился Цап. — Ты хотел поговорить об этом? Хочешь продлить мой срок жизни? Однажды у меня будет преемник…

— Нет, ты не понял меня. Два года… верней, уже полтора, — прервал я его. — Ровно столько осталось жить этому миру, Цап.

— Откуда те-ебе это зна-ать?

— Я просто знаю. В других мирах я уже проживал подобное. Этот не исключение.

— Так зна-ачит ты из другого ми-ира? — спросил он. — Те-еперь понимаю, как ты появился бу-удто из ни-иоткуда. Твои сё-остры то-оже?

— Да.

— Но ты не умер. Ты перенёсся. Как?

— Это наша особая сила, Цап. Нас невозможно убить. Если я погибну, то просто начну заново.

— Но ты будешь мёртв?

— Как и вы в своё время, — пожал я плечами. — А потом мы все начнём заново. Разница в том, что я буду об этом знать, а ты нет. Вы с Бараном проживёте такую жизнь, как если бы мы никогда не встречались, а в финале вас снова ждёт смерть. Такова природа вещей.

— Ты говоришь стра-ашные и стра-анные ве-ещи. Ты пыта-аешься меня обмануть? У тебя есть дока-аза-ательства?

— Только одно. Через полтора года… а если точнее, третьего сентября две тысячи седьмого года по исчислению людей. Тогда в материальном мире здания будут покрываться светящейся сеткой и выгибаться. Подробностей не скажу, сам не знаю.

— Значит, че-ере-ез полтора года. А что ты хоте-ел от на-ас?

— Когда надумаешь — обращайся. Я понимаю, что моя история выглядит странно, но когда начнётся, ты сам всё поймёшь. Взамен — дружба и в следующей жизни, в которой ты сохранишь свою память. И поддержка, когда придёт время. Возможно, этому миру в будущем предстоит бой, и твоя помощь была бы кстати.

— Ты хочешь, чтобы я подписал на долг ве-есь свой наро-од?

— Я ни к чему тебя не принуждаю. Просто запомни мои слова и вспомни, когда придёт время.

Разговор вышел немного кривым. Цап оказался очень подозрительным и воспринял моё предложение излишне пессимистично. Но в том, что он придёт в нужный момент, я не сомневался.

Возвращаясь в реальность, я думал о том, как обычный человек первого уровня инкарнации может понять, что он живёт во временной петле Города? Мир вокруг он знает с детства. Все правила мира кажутся ему незыблемыми в каждом из эхо. Местные уверены, что мир за пределами Города существует, но все неудобные вопросы исчезают из головы, да и появляются там очень редко.

Даже Полоскун, уж сколько со мной знаком, а всё не до конца верит в то, что я ему говорю. Хотя я ни разу ему не солгал…

Пахло блинами. Таня прогрессировала в кулинарии. На вкус вышло тоже ничего.

Утренние обнимашки и вкусный завтрак.

Три обогревателя пытались побороть зиму в стеклянной теплице, которая совсем не была предназначена для зимовки. Хотя нет, уже четыре — ещё один остался рядом с расположившейся на диванчике Маруславой.

Та тоже лениво просыпалась и шла на утренний завтрак.

Личинка боевой группы. Рога и маг, всё по классике. Глупые мысли…

— Какие планы на сегодня, Полярис? Где будем вершить геройства в этот раз? — спросила меня Тень, кутаясь в мой джинсовый плащ.

— Думаю, хорошая погода, чтобы поехать на дачу, — сказал я.

Девушки переглянулись.

— Хочешь проведать Красноглазку и Церхеса? — спросила Таня.

— Да. А ещё нужно подумать, как мы могли бы сражаться на первом эхо.

— Без магии — никак, — нахмурилась Маруслава.

— Значит, тебе придумаем другое занятие.

Маруслава привезла нас к полудню. Дачный кооператив был всё таким же одиноким и покинутым. Я вдруг подумал, что никогда не бывал здесь зимой, приезжая только в тёплое время.

Место выглядело заброшенным. Ещё и машина встала из-за насыпавшегося снега. На гору выехать никак не удавалось.

К счастью, эхо в городе становилось всё больше.

Я сконцентрировался, затем заставил себя разозлиться, чтобы заработала акцессия, и с большим трудом из моей руки вылетела стрела пламени.

Круто, на самом деле. Но я надеялся просто расплавить снег магией…

Мы бросили машину здесь же. Всё равно угонять её здесь было некому, даже оставь мы открытую дверь и ключ.

Пришлось пройтись пешком, что по холоду никому по душе не пришлось.

Тем приятней было увидеть моих подопечных в идиллистичной картине: Красноглазка увлечённо рисовала двумя руками на холсте, не видя ничего вокруг. Ещё и напевала себе под нос что-то неразборчивое. Церхес же неотрывно следил за каждым её движением, будто завороженный.

Взгляд был настолько красноречив, что я предположил — созидатель-параноик безнадёжно влюблён в Красноглазку.

Но правда оказалась немного иной.

— Тук-тук, мы дома, — сообщил я. — Разбирайте гостинцы.

Я поставил пакеты с едой и всякими вкусняшками у порога, и Красноглазка моментально переключилась на еду. Девушка безошибочно определила детский сырок и с жадностью запустила в него свои острые зубы. Одновременно с этим левая рука, будто живя своей собственной жизнью, нашла в кульке пакет сметаны, девушка не глядя вскрыла её острыми зубами и щедро полила сырок, пачкая руки.

— Зачем вы её отвлекли…

На жующую Красноглазку он с обожанием не смотрел. Скорее с досадой и грустью.

— Её картины имеют силу. В них погружаешься… Когда она рисует, я будто не живу здесь и не вижу ужасов, которые рисует незанятое воображение. Иначе нужно ловить все мысли, пока они не разбежались и никого не убили…

— Переключи внимание на еду, — посоветовал я. — Как выживается здесь зимой?

— Я не знаю. Я всё время смотрю. Но… здесь лучше. Спасибо, что предложил мне пойти с тобой. Обычно меня все прогоняют. Мой навык опасен и несёт только вред…

— Ничего подобного. Просто нужно знать, что с ним делать. На Красноглазку и на её друзей, то есть нас троих, твои ужасы не распространяются. Идиллия.

— Идиллия… — согласился Церхес. — Слушай, Полярис. Я понимаю, что я обуза и ничем вам помочь не могу. Но если есть хоть что-то, ты только скажи.

— Очень скоро у тебя будет такая возможность. Луричева использовала твои таланты для обороны Несбывшейся?

— Только если всё другое уже не работает.

— Но ты в курсе, что нужно делать?

— Ну… она отводила меня туда, где точно будут чудовища. Пока они доберутся до меня, многие погибали.

— Интересная тактика. Дай угадаю, время она забирала себе?

— Время…? Ну… не знаю…

Я махнул рукой.

— Забей. Теперь ты будешь его собирать. Когда набьёшь побольше, я смогу выполнить обещание и повысить твой уровень инкарнации. Твоя способность ослабнет.

— Я… очень благодарен тебе, Полярис! Даже Лоральялин делала для меня меньше.

— Всегда пожалуйста, — пожал я плечами. — А сейчас ешь, потом разведём костры, устроим зимний пикник. И попробуем придумать, как применять твои способности в бою.