Нэпман 4. Красный мотор

Глава 15 Новый проект

Конструкторское бюро встретило меня привычным гулом голосов и шелестом ватмана. Просторное помещение с огромными окнами во всю стену было залито октябрьским солнцем. На длинных столах громоздились кульманы, вокруг которых сгрудились конструкторы. В воздухе висел характерный запах туши и карандашного графита.

Варвара, как всегда собранная и деловитая в синем рабочем халате, склонилась над чертежами двигателя. Короткие темные волосы слегка растрепаны, верный признак того, что она уже несколько часов в работе. Рядом маячила долговязая фигура Звонарева в потертой кожанке. Он размахивал руками, что-то горячо доказывая.

— Если изменить степень сжатия и доработать систему охлаждения, — Варвара постучала карандашом по чертежу, — мощность можно поднять до шестидесяти пяти лошадиных сил.

— А клапана выдержат? — скептически поинтересовался Руднев, поблескивая стеклами своих круглых очков. Его аккуратно отглаженный костюм резко контрастировал с общей рабочей обстановкой.

Я подошел ближе. На столе лежал эскиз форсированного двигателя. Глядя на него, я невольно вспомнил моторы «ГАЗелей» из двадцать первого века. Конечно, до них еще далеко, но направление мысли верное.

— Выдержат, — уверенно кивнула Варвара. — Мы уже провели расчеты на прочность. И еще, я думаю применить улучшенную систему смазки.

— Позвольте заметить, — вступил в разговор Циркулев, педантично поправляя пенсне на шнурке, — потребуется особый контроль при производстве. Допуски должны быть минимальными.

Звонарев нетерпеливо взъерошил рыжую шевелюру:

— С двигателем понятно. Но главное — ходовая часть! Смотрите, — он развернул свой чертеж, — если мы сделаем лонжеронную раму облегченной конструкции, можно значительно улучшить корпус.

Я разглядывал предложенную схему. В памяти всплывали конструкции легких грузовиков двадцать первого века. Конечно, сейчас многое еще технологически невозможно, но базовые принципы можно заложить уже сейчас.

— А как с технологичностью? — подал голос Руднев, скептически разглядывая чертеж через очки. — Эти изгибы лонжеронов… На чем штамповать собираетесь?

— На новом прессе из Германии, — парировал Звонарев. — Он как раз через неделю придет.

Я слушал их спор, отмечая про себя интересные идеи. Каждый из них по-своему прав.

Варвара с врожденным чутьем на моторы. Педантичный Циркулев с его маниакальным вниманием к точности. Звонарев, фонтанирующий идеями. Руднев, остужающий самые безумные фантазии технологическими ограничениями.

— Товарищи, — я постучал карандашом по столу, привлекая внимание. — Давайте по порядку. Варвара Никитична, ваши предложения по двигателю принимаются. Только добавьте расчет ресурса на усиленных режимах работы.

Она быстро черкнула что-то в блокноте, закусив губу. Милая характерная привычка, появляющаяся в минуты сосредоточенности.

— Мирослав Аркадьевич, — повернулся я к Звонареву, — идея с облегченной рамой хороша. Но нужно усилить места крепления рессор. Городские дороги никого не щадят.

Рыжий конструктор энергично закивал, черкая пометки на чертеже.

За окном раздался протяжный гудок, на заводе менялась смена. Я посмотрел на часы — до обеда нужно определиться с основными параметрами машины.

Не надо торопиться. Сейчас мы закладываем фундамент не просто одной модели, а целого семейства компактных грузовиков. И от того, насколько правильными будут базовые решения, зависит очень многое.

— Игнатий Маркович, — обратился я к Циркулеву, — подготовьте, пожалуйста, перечень критических размеров и допусков. Особое внимание на сопряжения в трансмиссии.

Тот педантично кивнул, делая пометку в блокноте аккуратным убористым почерком.

А потом я предложил им обсуждение дальше. Пусть не обращают на меня внимания. Тогда разговор продолжился, переходя в более детальную техническую плоскость.

— А если мы поставим карданный вал под углом? — Звонарев схватил карандаш и быстро набросал схему. — Тогда высоту пола можно будет снизить на добрых десять сантиметров.

— И получим нагрузку на крестовины, — тут же возразил Руднев, близоруко щурясь через круглые очки. — Они же будут работать под предельными углами.

Я наблюдал за их спором, отмечая, как азарт технического поиска преображает людей. Звонарев, обычно несколько нескладный и суетливый, становился собранным и точным в формулировках. Его рыжая шевелюра торчала еще более непокорно, верный признак крайней степени увлеченности.

— Можно усилить крестовины, — Варвара подошла к их столу, на ходу сворачивая какие-то чертежи. — Смотрите, если взять сталь с повышенным содержанием хрома, это решит проблему.

— И значительно усложнить технологию, — Руднев иронично приподнял бровь. — У нас же массовое производство, а не штучные изделия.

Я невольно улыбнулся. Каждый из них по-своему прав, и каждый мыслил в рамках своего опыта. Варвара, с ее интуитивным пониманием механики, искала смелые инженерные решения. Руднев, за внешним скепсисом скрывающий огромный производственный опыт, старался удержать фантазии коллег в рамках реальных возможностей завода.

— А что если сделать разгруженные полуоси? — Циркулев оторвался от своих расчетов. — Тогда нагрузка на подшипники ослабнет.

— Игнатий Маркович, голубчик, — перебил его Руднев, — вы же понимаете, что точность обработки у нас не беспредельная.

Я слушал их спор, снова стараясь вспомнить конструкции легких грузовиков, которые появятся через много десятилетий. Многие решения, кажущиеся сейчас революционными, станут потом общим местом. Но путь к ним придется искать самостоятельно, нельзя просто взять и перенести технологии будущего в 1929 год.

— А система охлаждения? — Варвара развернула чертеж двигателя. — При форсировании мотора нужно увеличить теплоотдачу минимум на тридцать процентов.

Ее карие глаза горели знакомым исследовательским огнем. Я уже знал этот взгляд, она не успокоится, пока не найдет решение.

— Можно увеличить площадь радиатора, — предложил Звонарев.

— И получить лишнее аэродинамическое сопротивление, — парировал Руднев. — На расходе топлива скажется.

— Товарищи, — я решил вмешаться, — давайте мыслить системно. Нам нужен не просто грузовик, а база для целого семейства машин.

Все повернулись ко мне. В наступившей тишине послышалось, как за окном громыхает маневровый паровоз.

— Предлагаю следующее, — я подошел к чертежной доске. — Делаем усиленную раму, но с запасом прочности. Систему охлаждения рассчитываем на максимальные нагрузки. Трансмиссию разрабатываем с учетом будущего увеличения мощности.

— Но это же удорожание! — воскликнул Руднев.

— Зато потом сэкономим на разработке модификаций, — я начал набрасывать схему на доске. — Смотрите: сейчас закладываем базу, а потом можем делать и фургоны, и автобусы, и специальные версии.

Я видел, как постепенно загораются глаза у моих конструкторов. Они начинали понимать масштаб замысла. Варвара быстро черкала что-то в блокноте, Звонарев возбужденно теребил свою кожанку, даже скептик Руднев заинтересованно разглядывал схему.

Только Циркулев, как всегда невозмутимый, методично записывал что-то в тетрадь, изредка поправляя сползающее пенсне. Но я знал, что именно его педантичность и внимание к мелочам помогут воплотить наши идеи в металле.

К обеду мы слегка выдохлись. Дискуссии утихли.

— Так, стоп, — я поднял руку, прерывая очередной технический спор. — Мы тут увлеклись теорией, а надо бы посмотреть, как реально работают грузовики в городе.

— В каком смысле? — Звонарев оторвался от чертежа.

— В прямом. Поехать, поговорить с водителями, посмотреть условия работы. Выяснить, что им мешает, чего не хватает.

— Дельная мысль, — оживилась Варвара, откладывая карандаш. — Я давно хотела посмотреть, как ведут себя моторы при городской езде.

— И с погрузкой-разгрузкой разобраться не помешает, — добавил Руднев, снимая очки и протирая их платком. — А то мы тут планируем, а кто знает, как оно в реальной жизни?

Циркулев педантично сложил бумаги:

— Позволю себе заметить, что время уже обеденное. Предлагаю сначала пообедать, а потом отправиться в город.

За время обеда в заводской столовой мы набросали план действий. Решили разделиться на две группы: Варвара со Звонаревым поедут в автобазу «Гужтранса», где больше всего американских грузовиков, а мы с Рудневым и Циркулевым проедем по основным торговым точкам города.

Пока ждали машину, я просмотрел утренние наброски. Странное чувство, в памяти четко стоят «ГАЗели» из будущего, снующие по городским улицам, а тут приходится буквально с нуля создавать их прообраз. Сейчас надо правильно определить базовые требования. А там уже техника дойдет и до совершенных форм.

Из заводских ворот наш видавший виды «Форд» выехал около двух часов дня. За рулем сидел молодой шофер Борис, недавно переведенный из московского филиала. Мы с Рудневым и Циркулевым расположились сзади.

Нижний Новгород встретил нас оживленным движением. По булыжным мостовым громыхали телеги, пролетки и редкие автомобили. Вдоль Кремлевского холма тянулись вереницы извозчиков. У продуктовых лабазов толпился народ, сейчас время послеобеденной торговли.

— К Средному рынку давайте, — предложил я Борису. — Там сейчас самый разгар развоза товаров.

Машина свернула на узкую улочку, ведущую к торговым рядам. Здесь, у старинных каменных лабазов, всегда толпились грузовики — от древних «Уайтов» военных времен до новеньких «Фордов-АА».

Возле большого бакалейного магазина натужно фырчал мотором потрепанный грузовик. Немолодой водитель в засаленной кепке и кожаной куртке пытался втиснуть машину в узкий проезд между телегами.

— Вот где настоящая школа городской езды, — заметил я коллегам. — Давайте посмотрим.

Мы вышли из машины. Циркулев, как всегда педантичный, достал блокнот. Руднев с интересом наблюдал за маневрами грузовика.

— Хороший денек, товарищ водитель! — обратился я к шоферу, когда тот наконец припарковал машину. — Тяжело приходится в таких условиях?

Водитель вытер пот со лба, окинул нас внимательным взглядом:

— А вы, часом, не с завода нового будете? Который автомобильный?

— Оттуда, — кивнул я. — Изучаем, так сказать, условия эксплуатации…

— Условия, значит, — водитель хмыкнул, вытирая руки ветошью. — Меня Фомичом кличут, восьмой год баранку кручу. А условия у нас… сами видите.

Он обвел рукой тесный двор. Между каменными стенами лабаза и деревянным забором едва протискивался грузовик. У крыльца громоздились ящики с товаром.

— Вот смотрите, — Фомич открыл капот своего «Уайта». — Мотор американский, вроде неплохой. Но для города слишком прожорливый. На версту по ведру керосина жрет. А где его взять? В кооперативе через раз бывает.

Циркулев что-то быстро записывал в блокнот, а Руднев внимательно разглядывал конструкцию кузова.

— А погрузочная высота? — спросил я, заметив, как грузчики тяжело поднимают ящики на борт.

— Вот! — оживился Фомич. — Самая беда. Высоко больно. Грузчики ругаются, спины рвут. Да и время теряем. А у нас график, семь точек за день объехать надо.

В этот момент во двор втиснулся еще один грузовик, новенький «Форд-АА». За рулем сидел совсем молодой паренек в кожаной куртке.

— Вот, полюбуйтесь на американскую технику, — Фомич кивнул на «Форд». — Вроде и новый, а толку? Вася, покажи товарищам, что у тебя с рессорами творится!

Молодой водитель заглушил мотор, спрыгнул с подножки:

— Лопнули, будь они неладны. Третий раз за месяц меняю. А где запчасти брать? В кооперативе говорят — ждите, пока из Америки придут.

— А вы на новом заводе, говорят, свои машины делать собрались? — Фомич прищурился. — Только как бы не вышло, как всегда у нас — шуму много, а толку чуть. Вон, на «Красном Путиловце» тоже хотели, да только один черт все вверх тормашками.

— Да ладно тебе, Фомич, — перебил молодой Вася. — Завод-то огромный построили. Я намедни мимо ехал, впечатляет.

— Построить-то построили, — Фомич почесал затылок под кепкой. — Да только где ж вы столько специалистов возьмете? У меня вон племянник там работает, говорит, с инструментом беда, половина рабочих молоток от гаечного ключа еле отличают.

Я внимательно слушал эту перепалку. В чем-то они правы, проблем у нас всегда хватало. Но главное, что волновали их чисто практические вещи.

— А что бы вы хотели от новой машины? — спросил я. — Вот если бы делали специально для городской работы?

— Чтоб запчасти были! — тут же отозвался Вася. — И не заграничные, а наши. И чтоб в любой мастерской починить можно было.

— И расход поменьше, — добавил Фомич. — А то на нынешних тарифах едва концы с концами сводим. План-то спускают будь здоров, а про бензин и ремонт молчок.

Руднев что-то черкал в блокноте, а Циркулев внимательно осматривал конструкцию кузова «Форда».

— И еще, — Фомич понизил голос, — вы уж там с начальством потолкуйте. Может, с запчастями как наладите? А то ведь как получается — машины есть, работать надо, а чинить нечем…

Руднев, всю беседу хранивший ироничное молчание, наконец не выдержал:

— А может вам еще и личного механика к каждой машине приставить? — он снял очки и насмешливо прищурился. — И персональную нефтебазу в придачу?

— Алексей Платонович, — я предостерегающе покачал головой. — Люди дело говорят.

Фомич насупился, но промолчал, а вот Вася, горячий по молодости, вспыхнул:

— А что, мы не люди что ли? Вы попробуйте сами на таком драндулете по городу покрутиться!

— Ну-ну, товарищи, — я поспешил разрядить обстановку. — Спасибо за дельные замечания. Обязательно учтем при проектировании.

Циркулев, до этого молча делавший пометки в блокноте, педантично свернул его и убрал в карман:

— Полагаю, нам пора двигаться дальше. На Большой Покровской в это время тоже должно быть оживленно.

— И правда, — я посмотрел на часы. — Борис! Заводи машину.

— Счастливо оставаться, — буркнул все еще недовольный Руднев, забираясь в «Форд».

— Вы это… извините, если что не так, — примирительно произнес Фомич. — Наболело просто.

Уже отъезжая, я видел в зеркало заднего вида, как оба водителя о чем-то оживленно заспорили, показывая на наш автомобиль.

— Острый у вас язык, Алексей Платонович, — заметил я, когда мы выехали со двора.

— А что я такого сказал? — фыркнул Руднев, протирая запотевшие очки. — Им дай волю, они потребуют автомобиль с золотым карбюратором и вечным двигателем в придачу.

Борис уверенно вел машину по мощеным улицам старого города. Вскоре мы выехали на Большую Покровскую, где у больших магазинов всегда толпились грузовики.

— Вон, смотрите, — я указал на любопытную картину. У большого гастронома пытался развернуться старенький «Фиат» с кустарно наращенными бортами. Его немолодой водитель в потертом кожаном пальто отчаянно крутил баранку, пытаясь вписаться в узкий проезд.

— Стойте-ка, — Руднев подался вперед. — Это же Петр Савельич! Я его еще по Сормовскому заводу помню.

Мы остановились неподалеку. Водитель «Фиата», закончив наконец маневр, вылез из кабины, вытирая пот.

— Никак Лешка? — узнал он Руднева. — Какими судьбами?

— Да вот, изучаем, как народ мучается, — Руднев кивнул на его машину. — Я смотрю, ты своего «итальянца» еще не списал?

— А на чем работать? — Петр Савельич похлопал по облезлому капоту. — Новых не дождешься, а этот хоть и старый, но еще бегает. Правда, намучаешься…

— Что так? — поинтересовался я.

— Да вот, полюбуйтесь, — он откинул капот. Под ним обнаружился причудливый гибрид итальянского мотора с самодельными деталями. — Запчастей нет, приходится самому придумывать. Вон, коллектор из самоварной трубы сварганил.

— Любопытная конструкция, — Циркулев склонился над мотором, поправляя съехавшее пенсне. — А как с надежностью?

— Да как сказать… — водитель почесал затылок. — Когда не спешишь — ездит. А как навалишь груза под завязку, да по нашим колдобинам, тут уж молись.

— А почему борта нарастили? — спросил я, разглядывая кузов.

— Так план же! — Петр Савельич махнул рукой. — Сверху спускают одну цифру, а как ее выполнять, никого не волнует. Вот и крутимся. На родных бортах много не увезешь, пришлось добавить. Только рессоры теперь летят почем зря.

Руднев хмыкнул:

— А потом удивляются, почему машины ломаются.

— Вот-вот, — оживился водитель. — А еще говорят — бережливость, экономия. Какая тут экономия, когда я на одних запчастях разоряюсь? У меня вон напарник есть, так он на своем «Форде» только за прошлый месяц три рессоры сменил.

— А новый завод вроде собирается грузовики делать, — как бы между прочим заметил я.

— Слыхал, — кивнул Петр Савельич. — Только вы уж там постарайтесь, чтобы не как всегда. А то наделают машин, а толку чуть — ни запчастей, ни ремонта…

В этот момент из магазина выскочил молодой грузчик:

— Петр Савельич! Там еще ящики привезли, надо срочно забрать!

Шоферюга посмотрел на нас и пожал плечами. Работать надо, некогда лясы точить.

Попрощавшись с Петром Савельичем, мы поехали дальше. До вечера успели посетить еще два места, большой продуктовый склад у пристани и овощную базу на окраине города.

На складе у пристани главной проблемой оказалась высота погрузки. Грузчики проклинали высокие борта американских грузовиков. А заведующий жаловался на невозможность загнать машину под навес, не хватало маневренности.

На овощной базе нам показали целое кладбище поломанных машин. Главный механик, щуплый немолодой человек в промасленной спецовке, с горечью рассказывал о слабых тормозах и ненадежных карданных валах.

К концу дня у нас набрался внушительный список проблем. Циркулев исписал почти весь блокнот своим мелким почерком. Даже скептик Руднев признал, что поездка оказалась полезной.

— Что ж, — подвел я итог, когда мы возвращались на завод в лучах заходящего солнца, — теперь хотя бы знаем, чего не нужно делать в нашей машине.

— И главное, что нужно сделать, — добавил Циркулев, просматривая записи. — Позвольте заметить, требования к городскому грузовику оказались весьма специфическими.

Впереди уже виднелись корпуса завода. Нас ждала большая работа — воплотить все увиденное и услышанное в реальную конструкцию.

В кабинете я первым делом поинтересовался у секретаря, не вернулись ли Варвара со Звонаревым.

— Нет, Леонид Иванович. Звонили час назад из автобазы, сказали, что задерживаются, там какой-то интересный случай с коленвалом на новом «Форде».

Я улыбнулся. Зная увлеченность этой парочки техническими загадками, можно было не сомневаться, что они застрянут там надолго.

Около девяти вечера я еще раз заглянул в конструкторское бюро. Пустые кульманы, на столах разложенные чертежи. В углу одиноко горела настольная лампа.

— Варвара Никитична со Звонаревым не объявлялись? — спросил я у припозднившейся уборщицы.

— Не видала, — покачала она головой, орудуя шваброй. — Да и не звонили вроде больше.

Странно. Обычно Варвара всегда докладывала, если задерживалась. Впрочем, зная ее увлеченность техническими загадками, можно не сомневаться, что она застряла, решая их где-то в городе.

Около одиннадцати вечера я вернулся в свою съемную квартиру в двухэтажном деревянном доме неподалеку от завода. Старая хозяйка уже спала, только тусклая лампочка освещала крутую лестницу.

Старинные ходики в простенке между окнами показывали начало третьего, когда резкий телефонный звонок разбудил меня.

— Леонид Иванович? — в голосе Бойкова слышалась тревога. — Извините за поздний звонок, но тут такое дело… В общем, срочно приезжайте на завод. Чрезвычайное происшествие с Загорской и Звонаревым.

— Что случилось?

— По телефону не могу объяснить. Но дело серьезное. Очень серьезное. Прошу вас поторопиться.

Я уже торопливо одевался, чувствуя, как внутри нарастает беспокойство. Что-то подсказывало — ночь предстоит непростая…