Нэпман 4. Красный мотор

Глава 17 Подделки

В подвальной каморке было темно и сыро. Пахло пылью, машинным маслом и какой-то застарелой плесенью. Варвара на ощупь исследовала стены, пока глаза привыкали к темноте. Ее руки, огрубевшие от работы с механизмами, находили в кладке каждую выбоину, каждую трещину.

— Тут должна быть вентиляция, — прошептала она. — В таких старых зданиях всегда делали продухи в подвалах.

Звонарев нервно поправил съехавшие очки. В тусклом свете, пробивавшемся из-под двери, его рыжая встрепанная шевелюра казалась темной. Он старался держаться спокойно, но пальцы, теребившие пуговицу на потертой кожанке, выдавали волнение.

— Северная стена должна выходить на улицу, — отозвался он шепотом. — Там логичнее всего искать.

Варвара кивнула. Несмотря на тревожную ситуацию, ее лицо сохраняло сосредоточенное выражение. Только закушенная губа и чуть подрагивающие руки выдавали внутреннее напряжение.

Они методично обследовали стену, двигаясь от угла к углу. Внезапно пальцы Варвары нащупали металлическую решетку.

— Нашла! — выдохнула она. — Помогите-ка.

Звонарев присел рядом. Его длинные пальцы ощупали старую решетку вентиляционного отверстия.

— Ржавая совсем, — пробормотал он. — Но крепления основательные, так просто не выломать.

Варвара достала из кармана халата перочинный нож:

— А мы и не будем ломать. Смотрите, труба идет наверх и, судя по всему, выходит где-то у земли. Если сделать записку потяжелее…

— … и привязать к ней нитку из вашего халата… — подхватил Звонарев.

— … то можно попробовать забросить ее наверх, — закончила Варвара.

Они работали в полной темноте, стараясь двигаться как можно тише. Звонарев быстро писал записку, прижав бумагу к стене. Варвара распустила нитку из подола халата и привязала ее к гайке, подобранной на полу.

— Главное, чтобы записка не застряла в трубе, — прошептала она, сворачивая бумагу в тугую трубочку.

Звонарев закрепил самодельный снаряд:

— Я попробую первым. У меня рука длиннее, может, получится забросить повыше.

Несколько попыток оказались неудачными — гайка со стуком падала обратно. При каждом звуке они замирали, прислушиваясь к шагам наверху. Но в здании было тихо, только где-то вдалеке гудели моторы.

— Давайте я, — Варвара мягко отстранила Звонарева. — У меня опыт есть, в детстве любила удочкой рыбачить.

Она примерилась, размахнулась особым образом, и гайка с негромким шорохом скользнула вверх по трубе. Нитка натянулась и не падала обратно.

— Кажется, получилось, — выдохнул Звонарев. — Теперь главное, чтобы кто-нибудь нашел записку…

Варвара прислонилась к холодной стене. Теперь оставалось только ждать. Она думала о том, беспокоится ли Леня Краснов, когда она не вернулась домой. О том, что завтра важное совещание по новому двигателю. О том, как глупо они попались…

Звонарев, словно угадав ее мысли, тихо произнес:

— Ничего, Варвара Никитична. Краснов обязательно что-нибудь придумает. Он же у нас мастер находить выход из любой ситуации.

Она благодарно кивнула в темноте. Странно, но присутствие рядом этого нескладного рыжего инженера придавало уверенности. Все-таки вместе не так страшно…

Где-то наверху хлопнула дверь. Послышались тяжелые шаги. Варвара и Звонарев замерли, вжавшись в стену. Теперь все зависело от того, найдет ли кто-нибудь их послание. И успеет ли помощь прийти вовремя…

Михеич заступил на ночное дежурство как обычно, в восемь вечера. Немолодой, сухонький, но еще крепкий мужчина лет шестидесяти, с аккуратно подстриженной седой бородкой, он основательно готовился к ночной смене. Достал из шкафчика в каптерке потертый тулуп, натянул старые, но начищенные до блеска сапоги, проверил керосиновый фонарь.

Когда-то, еще до революции, он служил швейцаром в богатом доме на Большой Покровской. Оттуда и осталась привычка к порядку и чистоте. Даже сейчас его старая шинель была тщательно выглажена, а медные пуговицы начищены до блеска.

По заведенному порядку Михеич первым делом обошел территорию автобазы. Проверил замки на воротах, заглянул в каждый угол просторного двора. В свете фонаря поблескивали лужи после недавнего дождя. Где-то вдалеке слышались гудки паровозов с железнодорожной станции.

Вернувшись в каптерку, он не спеша вскипятил чай на маленькой керосинке, достал из холщовой сумки краюху черного хлеба и пару луковиц. Привычно устроился за колченогим столиком, собираясь скоротать ночь за чтением старого номера «Правды».

Около десяти вечера Михеич отправился на второй обход. Неторопливо шагая вдоль стен здания, он светил фонарем по сторонам, проверяя, все ли в порядке. Возле северной стены его внимание привлек какой-то белый предмет, застрявший в решетке вентиляционного продуха.

— Это еще что такое? — пробормотал он себе под нос, наклоняясь к земле.

В свете фонаря оказалась скрученная записка, привязанная к гайке длинной ниткой. Михеич осторожно извлек ее из решетки. Развернув бумагу, он близко поднес ее к фонарю, щуря подслеповатые глаза.

«Срочно сообщите Краснову на автозавод. Мы заперты в подвале автобазы. Загорская, Звонарев».

Михеич нахмурился, припоминая события вечера. Да, точно, эти двое инженеров оставались в ремонтном цехе. Молодая барышня в синем халате и долговязый рыжий парень в кожанке. А потом он видел, как приходил Просвирнин с какими-то незнакомыми людьми…

Старый сторож медленно сложил записку и спрятал во внутренний карман. За годы службы он повидал всякое и научился понимать, когда дело пахнет криминалом. Нутром чувствовал, что тут что-то нечисто.

До телефона в конторе было недалеко. Михеич твердо решил позвонить на автозавод, но сначала убедиться, что за ним никто не следит. Не зря же столько лет служил в швейцарах, научился замечать любую мелочь и действовать осторожно.

Он неторопливо двинулся к зданию конторы, делая вид, что просто совершает обычный обход. В голове уже складывался план: сначала проверить, нет ли кого в здании, потом быстро позвонить и продолжить дежурство как ни в чем не бывало. А там уж пусть разбираются те, кому положено…

В пустом ночном заводоуправлении гулко разносились шаги. Я мерил шагами свой кабинет, пытаясь справиться с тревогой. Перед глазами стояло сосредоточенное лицо Варвары, склонившейся над чертежами, и взъерошенная рыжая шевелюра Звонарева. Как же я сразу не понял, что на автобазе творится что-то неладное?

В кабинет вошел начальник районной рабоче-крестьянской милиции товарищ Кузьмин, коренастый мужчина с усталым обветренным лицом. За ним — двое оперативников в штатском.

— Значит так, товарищ Краснов, — Кузьмин присел к столу, достал блокнот. — Мы уже установили, что за банда орудует на автобазе. Главарь — некто Утюгов Семен, по кличке Утюг. Старый уголовник, занимается подпольным производством.

Я кивнул:

— Они используют наши заводские чертежи. Видимо, есть свои люди на производстве.

— Это уже установлено, — кивнул один из оперативников, молодой парень с цепким взглядом. — Но сейчас главное — освободить пленников. Прямая атака слишком опасен, у них там есть оружие, могут зашибить.

Кузьмин задумчиво побарабанил пальцами по столу:

— Можно попробовать взять ночью, но рискованно. Они могут успеть… — он замялся, — навредить пленным.

В этот момент меня осенило:

— Товарищ начальник, а что если использовать их же схему? Они ведь ждут поставку запчастей. Мы можем организовать «липовую» доставку, якобы от их сообщников.

Оперативники переглянулись. Кузьмин прищурился:

— Продолжайте.

— У нас есть грузовик, похожий на те, что они используют. Можно загрузить его ящиками, будто там детали. Ваши люди смогут проникнуть на территорию под видом грузчиков.

По мере того как я излагал план, лицо Кузьмина становилось все более заинтересованным.

— А ведь может сработать, — пробормотал он. — Главное, чтобы выглядело достоверно. Какие у них обычно документы на поставку?

Я достал из папки накладные, которые собрал Бойков:

— Вот, стандартные формы кооперации. Их нетрудно воспроизвести.

Следующий час мы обсуждали детали операции. Я подробно объяснял схему работы автобазы, расположение помещений, режим смен. Кузьмин быстро делал пометки в блокноте, иногда уточняя детали.

Когда план был готов, начальник милиции поднялся:

— Ждите здесь. Мы сообщим, как все пройдет.

— Я мог бы… — начал я, но Кузьмин жестко перебил:

— Нет. Это работа для милиции. Вы свое дело сделали, товарищ Краснов.

Оставшись один, я подошел к окну. Над заводом занимался серый октябрьский рассвет. Где-то там, в холодном подвале, томились мои лучшие специалисты. Захотелось закурить, хотя я бросил еще в двадцать первом веке.

Оставалось только ждать. И верить, что моя идея поможет их спасти…

Тусклый рассвет медленно наползал на территорию автобазы. В предутренних сумерках старый грузовик с тентованным кузовом неторопливо подкатил к воротам. За рулем сидел Степан Лукич, немолодой милиционер с окладистой седой бородой, много лет проработавший водителем в угрозыске.

— Запчасти привез, — буднично сказал он заспанному охраннику, протягивая накладные. — От Сидорчука.

Охранник лениво глянул в бумаги. Все было как обычно: печати, подписи, списки деталей. Он махнул рукой:

— Давай к черному входу, там разгружать будут.

В кузове под брезентом притаились четверо оперативников в спецовках грузчиков. Еще две группы уже заняли позиции снаружи — у забора и со стороны железнодорожной ветки.

У черного входа их встретил помятый мужичок в замасленной телогрейке:

— Чего так рано-то? Не ждали до обеда.

— Так дорога свободная, вот и доехали быстро, — пожал плечами Степан Лукич, закуривая папиросу. — Давай, показывай куда разгружать, ребята уже замерзли в кузове.

«Грузчики» споро выпрыгнули из машины, загремели какими-то ящиками. Один из них, молодой крепкий парень, как бы невзначай уронил тяжелый ящик прямо на ногу мужичку в телогрейке. Тот взвыл и согнулся от боли. В ту же секунду его скрутили, заткнув рот.

Все произошло почти бесшумно. В кабинете Просвирнин как раз заканчивал утренний чай. Когда дверь распахнулась, он дернулся, расплескав остатки заварки:

— Что за…

— Ни с места! — скомандовал старший группы. — Рабоче-крестьянская милиция!

Директор автобазы медленно поднял руки:

— Товарищи, какое-то недоразумение…

— Где людей с завода держишь? — жестко спросил оперативник.

— Утюг велел подержать их до вечера, — торопливо заговорил круглолицый молодой механик, которого как раз втолкнули в кабинет. — Они в подвале, в дальней каморке. Вот ключи…

Через несколько минут Варвару и Звонарева вывели из подвала. Они щурились от яркого света, но держались бодро. Варвара даже умудрилась где-то раздобыть гребенку и привести в порядок растрепавшиеся волосы.

— Как вы? — спросил пожилой опер, подавая им воды.

— Жить будем, — улыбнулась Варвара. — Только очень хочется умыться и позвонить нашим. Они, наверное, всю ночь не спали.

Звонарев поправил съехавшие очки:

— И Леониду Ивановичу надо сообщить. Мы тут такого насмотрелись в подвале — целый подпольный завод обнаружили…

— А где главарь банды? — спросил старший оперативник у Просвирнина.

— Утюг… он с вечера уехал в город, — пробормотал тот. — Сказал, будет к вечеру…

— Объявляем в розыск, — кивнул милиционер своим людям. — А с этими пока разберемся.

К семи часам утра операция была завершена.

В кабинете Просвирнина нашли документы, раскрывающие схему подпольного производства. Сам директор и его сообщники были арестованы. Только Утюг ускользнул, но его уже искали по всему городу.

Степан Лукич, сворачивая самокрутку, довольно усмехнулся в седые усы:

— Главное — люди целы. А этого Утюга мы все равно возьмем, не сегодня так завтра…

Восходящее солнце золотило крыши автобазы. Начинался обычный рабочий день, словно и не было этой тревожной ночи. Только груда папок с документами на столе следователя да несколько помятых фигур в наручниках напоминали о только что завершившейся операции.

Я стоял у проходной завода, вглядываясь в серый октябрьский рассвет. Когда во дворе показался милицейский «Форд», я невольно шагнул вперед, чувствуя, как колотится сердце.

Варвара вышла первой. Увидев меня, она вдруг замерла на долю секунды, ее карие глаза странно блеснули. Но тут же взяла себя в руки, расправила плечи, одернула измятый халат.

— Живы-здоровы? — спросил я, пытаясь унять предательскую дрожь в голосе.

— В полном порядке, Леонид Иванович, — отозвалась она чуть тише обычного, и знакомая решительная складка между бровей на мгновение разгладилась. Но тут же вернулся ее обычный деловой тон: — И даже кое-что полезное узнали.

Следом появился взъерошенный Звонарев, очки набекрень, кожанка вся в пыли. Но глаза у обоих живые, цепкие.

Я смотрел на них и чувствовал, как отпускает то страшное напряжение, что держало всю ночь. Они были здесь, целые и невредимые, мои лучшие специалисты, без которых я уже не представлял завод.

— Сначала в медпункт, — сказал я твердо. — А потом чай с сушками у меня в кабинете. И только после этого про все полезное.

В этот момент я вдруг особенно остро понял, что за эти месяцы они стали для меня больше чем просто подчиненными. Настоящей командой. И я бы не простил себе, если бы с ними что-то случилось.

— Кстати, — обернулась вдруг Варвара, — мы там в подвале обнаружили очень интересную систему усиления тормозов. Кустарная, конечно, но идея перспективная…

Я только головой покачал. Даже после ночи в плену эти двое думали прежде всего о работе. В очередной раз поразился их увлеченности делом. С такими людьми можно горы свернуть.

— Сначала медпункт, — повторил я мягче. — А про тормоза потом. У нас впереди еще много работы.

Глядя, как они идут к заводской поликлинике, я заметил, что Варвара, обычно державшаяся очень прямо, чуть замедлила шаг, словно не хотела уходить. А может, просто устала после этой бесконечной ночи.

А Утюга мы все равно найдем, мелькнула жесткая мысль. Никто не смеет угрожать моим людям.

После визита Варвары и Звонарева в медпункт я окунулся в обычную круговерть дел. Надо наверстывать упущенное за эту тревожную ночь время.

Первым делом обошел цеха. В моторном Нестеров докладывал о подготовке конвейера к серийной сборке:

— Освоили уже восемьдесят процентов операций, Леонид Иванович. К торжественному пуску успеем.

В механическом цехе Циркулев, как всегда педантичный, показывал графики точности обработки деталей:

— Позвольте заметить, последняя партия коленвалов уложилась в допуски с двойным запасом.

Руднев в экспериментальном ворчал над какой-то хитрой оснасткой:

— Вот, полюбуйтесь, с этим приспособлением шлифовка идет вдвое быстрее. Только станочники, простите, руки не оттуда растут…

К обеду я вызвал Бойкова:

— Петр Сергеевич, после этой истории с автобазой надо усилить охрану завода. Я тут подумал о кандидатуре…

— Николай Фомич Рябчиков, — кивнул Бойков. — Знаю его еще по Сормовскому. Был начальником заводской охраны, потом в ЧК служил. Сейчас как раз ищет работу.

— Вот и отлично. Свяжитесь с ним, пусть подходит завтра.

После обеда долго говорил по телефону с Москвой. На Мытищинском заводе опять проблемы с качеством стали. Пришлось связываться с Величковским, договариваться об изменении технологии.

Ближе к вечеру заглянул в конструкторское бюро. Варвара, несмотря на бессонную ночь, уже была там, сидела над чертежами новой системы охлаждения. Увидев меня, чуть порозовела, но тут же углубилась в работу.

День пролетел незаметно. Когда я наконец вышел из заводоуправления, уже стемнело. Над корпусами цехов горели огни, шла вторая смена. До торжественного пуска завода оставалось меньше недели, и каждый день был на счету.

Все-таки хорошая у меня команда подобралась. С такими людьми можно браться за любые задачи. Надо только обезопасить их от всяких «утюгов». Этим завтра и займусь в первую очередь.