Нэпман 4. Красный мотор

Глава 16 Чрезвычайное происшествие

После обеда команда выехала из завода, сразу разделившись на две группы.

Пока Варвара собирала измерительные инструменты в потертый кожаный портфель, Звонарев торопливо делал пометки в блокноте. Его длинные пальцы были испачканы карандашным грифелем, утром он работал над чертежами новой системы охлаждения.

Краснов передал им письмо для начальника автобазы:

— Там договоренность с руководством. Осмотрите все внимательно, поговорите с механиками. Особое внимание на износ деталей.

Они спустились во внутренний двор завода, где их ждал видавший виды «Форд» с молодым шофером Пашей. Варвара привычно устроилась на заднем сиденье, расправив складки строгого синего платья. Звонарев примостился рядом, его длинные ноги с трудом уместились в тесном пространстве.

— На Молитовку, к автобазе, Паша, — распорядилась Варвара, привычным жестом поправляя выбившуюся прядь.

Машина выехала за заводские ворота. Нижний Новгород встретил их оживленным движением. Время послеобеденное. Самый разгар трудового дня.

Пока ехали, Звонарев увлеченно рассказывал об идеях по усовершенствованию подвески. Варвара слушала внимательно, время от времени делая пометки в маленьком блокноте, который всегда носила в кармане халата. Ее карие глаза поблескивали, она явно предвкушала интересную техническую работу.

За окном проплывали знакомые улицы осеннего города. Листья на деревьях уже пожелтели, но еще держались на ветках. Низкое октябрьское солнце бросало длинные тени на булыжные мостовые. Где-то вдалеке гудели заводские гудки, близилось время пересменки.

«Форд» покачивался на неровностях мостовой. Паша, коренастый паренек в новенькой кожанке, ловко лавировал между телегами и пролетками.

— Что, товарищи инженеры, американские машины изучать едете? — обернулся он, когда они встали на перекрестке, пропуская обоз. — А я вам так скажу — капризные они, эти «форды».

Варвара подалась вперед:

— В чем же капризные, Паша?

— Да вот хоть карбюратор взять, — он снова тронул машину с места. — Как погода сырая, так начинает капризничать. Приходится регулировать чуть не каждое утро. А у меня во вторую смену напарник, Колька Зыков, руки, простите, кривые. Все время что-нибудь разладит.

Звонарев оживился, достал блокнот:

— А что еще за проблемы бывают?

— Ремни вентилятора часто рвутся. Особенно когда груз тяжелый и в гору едешь. А где новые взять? В кооперативе то есть, то нет. Приходится старые латать, — Паша умело объехал выбоину на мостовой. — Вот у немцев, говорят, с этим лучше. У меня дружок на «Бенце» работает, так у них запчасти надежнее.

Варвара что-то быстро записывала, закусив губу.

— А с коробкой передач как? — поинтересовалась она.

— О, тут целая история! — Паша даже крутанул головой. — Третья передача воет как паровоз. Особенно после сорока верст в час. Механики говорят, это шестерни износились. А менять — дорого и долго ждать.

Звонарев переглянулся с Варварой. Информация оказалась очень полезной для их проекта. Они как раз обсуждали утром конструкцию коробки передач для нового грузовика.

Машина свернула на Молитовскую улицу, где вдали уже виднелись ворота автобазы.

У ворот автобазы дежурил немолодой сторож в потертом тулупе. Проверив документы, он махнул рукой в сторону приземистого кирпичного здания конторы:

— Начальство там, у Фомы Ильича.

В полутемном кабинете Просвирнина пахло махоркой и машинным маслом. Фома Ильич устроился за массивным дубовым столом, который явно помнил еще дореволюционные времена. На стене висела схема автобазы, испещренная пометками карандашом, и потрепанный календарь «Гужтранса» за 1929 год.

— Присаживайтесь, товарищи специалисты, — Просвирнин указал на обшарпанные стулья. Его широкое лицо с окладистой седеющей бородой выражало смесь настороженности и любопытства. — Значит, новые машины проектируете?

Варвара достала блокнот:

— Нам важно понять, как ведет себя техника в реальных условиях. Сколько у вас машин на балансе?

Просвирнин потер переносицу, на которой остался масляный след:

— Тридцать две единицы. Разношерстные, прямо скажем. «Форды-АА» новые, еще пара «Уайтов» с германской войны осталась, три «Фиата» итальянских. С запчастями — сущее наказание.

— А как организован ремонт? — поинтересовался Звонарев, машинально теребя пуговицу на кожанке.

— Вот тут самое интересное, — Просвирнин понизил голос и подался вперед. На столе звякнула пустая чайная кружка. — Запчасти через кооперацию получаем, но они дорогие и не всегда есть в наличии. Приходится выкручиваться. Механики у нас золотые руки, сами многое делают.

Он выдвинул скрипучий ящик стола:

— Вот, глядите, — на стол легла потертая книга учета. — За прошлый месяц: три коробки передач капитально отремонтировали, пять моторов перебрали. А знаете, во что это встает?

Варвара быстро просматривала записи:

— А качество запчастей как оцениваете?

Просвирнин хмыкнул, погладил бороду:

— По-разному бывает. Американские дорогие, но надежные. А которые через кооперацию, там уж как повезет. — Он помолчал, будто раздумывая, стоит ли продолжать. — Есть тут одна артель в городе… Неофициально, конечно… Детали у них вроде неплохие, но…

В дверь постучали. Заглянул молодой парень в промасленной спецовке:

— Фома Ильич! Там восьмая машина вернулась, опять давление подскочило.

Просвирнин тяжело поднялся:

— Вот так и живем, товарищи инженеры. Пойдемте в цех, там нагляднее будет. Заодно с механиками потолкуете, они вам больше моего расскажут.

По пути он все говорил, то и дело останавливаясь и разворачиваясь к собеседникам:

— Главная проблема знаете какая? Машины-то все разные. К каждой подход нужен. Вот взять хоть итальянцев — капризные, но выносливые. «Форды» проще, но как груз под завязку, у них рессоры не держат. «Уайты», те вообще динозавры, запчасти только самим делать.

Ремонтный цех оказался длинным помещением с высокими окнами под потолком. Под рядами тусклых электрических ламп стояли грузовики в разной степени разборки. Пахло машинным маслом, бензином и металлической пылью.

В дальнем углу, под пыльным окном, стоял наполовину разобранный «Уайт». Михаил Степанович Кругляков колдовал над мотором, его изуродованная левая рука как-то особенно ловко придерживала инструменты.

Услышав шаги, он обернулся, вытирая здоровую руку промасленной ветошью. Изрезанное морщинами лицо с седыми пышными усами выражало то особое достоинство, которое бывает только у мастеров старой школы.

— К нам гости? — прогудел он басом, оглядывая пришедших. На Варвару глянул с особым интересом. — Барышня-инженер? Редкость у нас такая.

— Варвара Никитична Загорская, — представилась она. — А это Мирослав Аркадьевич Звонарев. Мы с нового автозавода, изучаем особенности эксплуатации грузовиков.

Кругляков хмыкнул в усы:

— С завода, значит… Ну-ну. А я вот как раз с этим американцем вожусь. Хотите посмотреть, что у них там внутри творится?

Он отошел к верстаку, на котором были аккуратно разложены детали:

— Вот, глядите. Это распредвал с «Уайта», который три года отходил. — Его узловатые пальцы погладили металл. — Видите выработку на кулачках? Неравномерная совсем. А знаете почему?

Варвара склонилась над деталью, прищурившись:

— Похоже на проблему с закалкой?

— Именно! — Кругляков оживился. — А я вот что еще заметил… — Он достал из кармана промасленной куртки потертую записную книжку. — Веду учет, понимаете. Так вот, летом износ идет быстрее. Особенно когда пыльно.

Звонарев быстро делал пометки в блокноте:

— А система смазки не справляется?

— В том-то и дело! — Кругляков заговорил горячее, в глазах появился азарт. — Масляный насос слабоват. Я тут придумал кое-что… — Он заговорщически понизил голос. — Видите вон тот мотор? На нем я модернизацию сделал. Усилил давление в системе.

Он провел их к другому верстаку, где лежал разобранный двигатель:

— Вот, смотрите. Тут канавку расточил, тут втулку поставил усиленную. — Его искалеченная рука порхала над деталями. — Теперь масло лучше идет. Только вот беда, запчасти все равно нужны оригинальные, а где их взять?

— А что с поршневой группой? — поинтересовалась Варвара, разглядывая мотор.

— О! — Кругляков просиял. — Тут целая история. — Он вытащил из ящика верстака поршень. — Глядите, что американцы придумали. Сверху они алюминиевые, а юбка чугунная. Хитро! Но опять же, износ неравномерный.

Говорил он все больше увлекаясь, то и дело показывая новые детали. В его речи проскальзывали старые, дореволюционные технические термины. Чувствовалось, что механик успел поработать еще на старых заводах.

— А вот еще случай был, — он понизил голос до шепота. — Прошлым летом привезли нам партию запчастей через кооперацию. Вроде все честь по чести, документы в порядке. А я гляжу — что-то не так. Металл другой. Определил по звуку, всю жизнь с железом работаю, меня не обманешь.

Варвара насторожилась:

— И что же?

— Да поставили на машину. Через неделю — клин! Хорошо, успели заметить, а то бы весь мотор разбило. С тех пор я каждую деталь простукиваю, проверяю. — Он значительно поднял палец здоровой руки. — В нашем деле глаз да глаз нужен.

Тут он прервался, прислушался к звукам из дальнего угла цеха:

— Ишь как стучит… Непорядок. Надо бы глянуть.

Этот разговор заставил Варвару и Звонарева задуматься. Что-то в словах старого механика о подозрительных запчастях заставляло насторожиться.

Следующим их «экскурсоводом» стал молодой, но уже опытный моторист Витя Лапшин. Невысокий крепкий паренек лет двадцати пяти, встретил их у верстака, заваленного деталями.

В движениях чувствовалась особая, молодая энергия. Темно-русые волосы были аккуратно подстрижены, а на чистой спецовке красовался значок «Ударник труда».

— Вы только гляньте, что делается! — без предисловий начал он, вытаскивая из груды железа поршневые кольца. — Три месяца от силы ходят. А стоят… — Он присвистнул. — Я за эти деньги полмесяца вкалываю.

Звонарев взял кольцо, повертел в руках:

— А зазоры какие при установке даете?

— Вот! — Лапшин просиял, метнулся к шкафчику и достал потрепанный американский справочник. — У меня все по науке. Смотрите, — он быстро листал страницы, — вот тут рекомендации. Только толку чуть. Эти новые кольца, они какие-то… — Он замялся, подбирая слово. — Неправильные они.

Варвара опять навострила уши::

— В каком смысле неправильные?

Лапшин огляделся по сторонам и понизил голос:

— Я ведь до революции еще мальчишкой у отца в мастерской крутился. Он мотористом был, царство ему небесное. Так вот, я помню, как настоящие кольца выглядят. А эти… — Он постучал пальцем по металлу. — Вроде и на вид такие же, а работают по-другому.

Он подвел их к верстаку у окна, где было светлее:

— Вот, глядите. — Достал из ящика еще несколько колец. — Это американские, родные. Это наши, советские. А это… — Он выложил третий комплект. — Это те самые, «неправильные». Вроде похожи, а звенят по-разному.

Звонарев достал из кармана кожанки лупу:

— А структура металла отличается?

— Еще как! — Лапшин заговорил быстрее, увлекаясь. — Я их уже с год собираю, сравниваю. Смотрите, — он достал замусоленную тетрадку, — тут все записано. Какие когда ставил, сколько проходили.

Звонарев делал пометки, зарисовывал узлы, записывал размеры. Его рыжая шевелюра к вечеру стала совсем несуразной — он то и дело взъерошивал волосы, обдумывая услышанное.

Варвара склонилась над записями:

— А откуда эти «неправильные» поступают?

Лапшин помрачнел:

— Через кооперацию вроде как. Документы есть, все честь по чести. Только вот что странно, иногда они лучше американских работают. Представляете?

Он полез куда-то под верстак:

— А вот еще что покажу. — На свет появился фанерный ящик. — Тут у меня целая коллекция. Вот, смотрите, шатунные вкладыши. Тоже три разных типа. И опять та же история, непонятно, кто делает, но качество иногда отменное.

— А с другими деталями такое бывает? — поинтересовался Звонарев.

— Сплошь и рядом! — Лапшин увлеченно выкладывал все новые детали. — Вот клапана, вот толкатели, вот коренные подшипники… У меня уже целый музей собрался. Даже старший механик заинтересовался.

Он вдруг осекся, будто сказал лишнее:

— Только вы это… Не подумайте чего. Я ведь для дела собираю, для понимания.

В этот момент в цехе раздался громкий лязг, кто-то уронил инструмент. Лапшин вздрогнул и торопливо начал убирать детали:

— Ладно, мне работать надо. Вон, слышите? «Форд» новый пригнали, стучит что-то…

Варвара и Звонарев переглянулись. В словах молодого моториста явно проскальзывало что-то тревожное. Что-то, требующее более тщательного расследования.

Самым интересным оказался разговор со старшим механиком Николаем Васильевичем Шестопаловым. Он принял их в своей каморке рядом с инструментальной кладовой.

Тесное помещение, заставленное железными шкафами с документацией. На стене висели диаграммы и графики, аккуратно вычерченные цветными карандашами.

Сам старший механик, худощавый человек лет сорока пяти с внимательными голубыми глазами за стеклами пенсне, производил впечатление скорее ученого, чем работника автобазы.

— Присаживайтесь, — он освободил для гостей два колченогих стула. — Чай будете? У меня тут свой чайник.

Пока закипала вода в жестяном чайнике, Шестопалов достал из шкафа толстую папку в коленкоровом переплете:

— Вот, — он бережно положил ее на стол, — здесь вся статистика за последние три года. Каждая поломка, каждый ремонт. С графиками и выводами.

Его длинные нервные пальцы осторожно перелистывали страницы:

— Обратите внимание, — он указал на цветную диаграмму, — вот любопытная закономерность. Синяя линия — износ оригинальных американских деталей. Красная — советских. А зеленая… — он помедлил, — это те запчасти, которые идут через кооперацию.

Варвара склонилась над графиками:

— Странно. Зеленая линия иногда даже лучше синей показывает.

— Именно! — Шестопалов оживился, его глаза заблестели. — И это при том, что стоят они дешевле. Я тут целое исследование провел. — Он достал еще одну папку. — Смотрите, химический анализ металла. У меня приятель в лаборатории Технологического института работает, он помог.

Звонарев с интересом разглядывал таблицы:

— Легированная сталь? В кустарных условиях?

— В том-то и дело! — Шестопалов понизил голос. — По всем признакам, это заводское производство. Высокая культура металлургии, точная механическая обработка. Но кто и где это делает — загадка.

Он прошел к двери, выглянул в цех, плотно прикрыл ее и вернулся к столу:

— Я тут провел небольшое расследование. Взял все накладные за год, проследил поставщиков. И знаете что? Концы обрываются на каком-то складе в Сормово. А дальше темный лес.

Варвара помешивала ложечкой в стакане с чаем:

— А качество стабильное?

— В том и странность! — Шестопалов вытащил из папки несколько графиков. — Смотрите: первые партии были так себе. Потом — резкое улучшение. Будто кто-то отладил технологию. А последние два месяца — просто удивительное качество.

Он встал, прошелся по каморке:

— Но самое интересное не это. Я заметил одну закономерность… — Он достал из кармана потертый блокнот. — Такие же детали появляются и на других автобазах. В Канавино, в Сормово, даже в Балахне. И везде та же история — неизвестный производитель, высокое качество, цены ниже рыночных.

Звонарев что-то быстро записывал:

— А с браком сталкивались?

— Почти нет. — Шестопалов покачал головой. — Редкие случаи, в пределах нормы. Но вот что странно… — Он снова подошел к двери, проверил, нет ли кого снаружи. — В последнее время стали появляться детали явно по нашим чертежам. Тем, которые мы сами разработали для улучшения конструкции.

Он выдвинул ящик стола:

— Вот, посмотрите. Это наш улучшенный масляный насос. А это — точно такой же, из последней партии «кооперативных» запчастей. Разница только в клейме.

В этот момент в дверь постучали. На пороге появился взволнованный молодой механик, лицо круглое, нос картошкой:

— Николай Васильевич! Там с новым «Фордом» беда — мотор клинит!

Шестопалов поспешно убрал детали:

— Сейчас подойду. — Он повернулся к гостям. — Может, взглянете? Тут что-то нечисто. Машина только с обкатки, пробег всего пятьсот верст…

Варвара и Звонарев согласно кивнули. Такой случай нельзя упустить, новый мотор с непонятной неисправностью это всегда интересно для конструктора. Тем более, что история с загадочными запчастями становилась все интереснее.

Так они и остались, в холодном гараже, под тусклой лампочкой, склонившись над загадочно молчащим двигателем. Уже стемнело, когда они закончили разбираться в разобранном двигателе нового «Форда».

В цехе к тому времени остались только дежурный механик да пара ремонтников в дальнем углу. Тусклые лампы под потолком отбрасывали резкие тени. Шестопалов недавно ушел домой. У него заболела дочь, и он, извинившись, поспешил к семье.

Еще днем Варвара отпустила Пашу:

— Езжай, голубчик, нечего тебе тут до ночи сидеть. Мы сами доберемся.

— Да как же так… — начал было водитель.

— Иди-иди, — мягко настояла она. — У тебя ведь семья. А у нас тут работы часа на три, не меньше.

Около девяти вечера появился Просвирнин:

— Так, Степаныч, дуй-ка на Молитовскую базу, там с бензовозом проблема. А вы, орлы, — это он к ремонтникам, — на Канавинскую, помочь с разгрузкой. Машина с запчастями пришла.

— Да мы вроде как здесь нужны… — начал было один из ремонтников.

— Выполнять! — рявкнул начальник базы. — Там дело срочное.

Механики переглянулись, но перечить не стали, накинули телогрейки и ушли. В огромном цехе остались только Варвара со Звонаревым, углубившиеся в изучение мотора. Они даже не заметили ухода других людей.

— Странно, — пробормотала Варвара, разглядывая шатунные вкладыши. — Смотрите, Мирослав Аркадьевич, характер износа необычный. Будто металл совсем другой структуры.

Звонарев протер запотевшие очки:

— А клеймо какое-то незнакомое. Не американское и не наше.

Внезапно Варвара замерла:

— Постойте-ка… — Она достала из кармана халата блокнот с записями разговора с Лапшиным. — Те самые «неправильные» детали. Но здесь что-то не так. Смотрите!

Она показала на едва заметную маркировку на торце вкладыша:

— Это же номер нашего чертежа! Тот самый, который мы только месяц назад разработали. Он еще даже в производство не пошел.

— Тише! — Звонарев схватил ее за руку. В дальнем конце цеха послышались шаги и приглушенные голоса.

В цех вошли трое: Просвирнин, какой-то грузный человек в кожаном пальто и еще один, тот самый молодой механик, с круглым лицом.

— Утюг недоволен, — донесся резкий голос человека в пальто. — График срываете. А конкуренты не дремлют.

— Да разве ж я виноват? — ответил Просвирнин. — Эти с автозавода повадились, все носом крутят. Вот, опять сегодня задержались. Тут были.

— Заткнись! — оборвал его круглолицый. — Где чертежи с последней партии?

Внезапно что-то звякнуло, это Варвара случайно задела гаечный ключ.

— Кто здесь? — рявкнул человек в пальто.

Их обнаружили почти сразу. Через минуту они уже стояли под яркой лампой, окруженные пришельцами.

— Так-так, — процедил молодой механик. — Инженеры, значит? Много успели разнюхать? Я их все время отвлекал, пока болтали с нашими.

— Что с ними делать? — нервно спросил Просвирнин, утирая пот со лба.

— В подвал их, — распорядился человек в пальто. — До утра пусть посидят, а там решим. Утюг сам разберется.

Их грубо втолкнули в какую-то каморку в подвале. Лязгнул замок.

— Влипли, — выдохнул Звонарев, ощупывая в темноте стены. — Но хоть теперь все ясно. Утюг это какой-то местный авторитет среди уголовных. Он наладил выпуск поддельных запчастей, используя наши чертежи. Вот откуда такое качество…

— Погодите, — прошептала Варвара. — У меня же есть… — Она порылась в кармане халата и достала маленький перочинный нож. — Отец всегда говорил: «Настоящий механик без инструмента не ходит».

— А еще у меня остался карандаш и клочок бумаги, — добавил Звонарев. — Может, сумеем вылезти или хотя бы как-то записку передать?

Где-то наверху громко хлопнула дверь. Времени оставалось мало.