Демонская кровь Маргариты

ГЛАВА 25 Они не те, за кого их все принимают

Утро. Второй, то есть третий рабочий день, и меня ждет новый босс-демон, а по совместительству мой… не знаю кто, но явно кто-то. И что же меня ждет сегодня? Потоп? Пожар? Я попаду под поезд? Или самолет на меня рухнет? А что? Все может быть. Со мной так точно.

Вчера мы разбрелись по домам в третьем часу ночи, точнее Роза побрела домой за вещами, собирается у меня окопаться, вроде как временно, а там — кто знает? Лиля тоже собирается, когда дедулю своей темной стороной «осчастливит». Я когда об их грандиозных планах узнала, пригорюнилась. Жаль, у меня двушка, а не трешка.

Дядюшка Михей и Фень вернулись только утром. Один кутил с домовыми собутыльниками и сегодня блистал помятой, рассеянной физиономией. Как поняла? Оладьи пригорели. Фень не кутил, он штудировал какие-то старые письмена. Нол со своим заклинанием облажался, в чем мы вчера, так сказать, воочию убедились, теперь настала очередь хранителя блеснуть супер-знаниями.

Я уговорила его с ритуалами повременить, сослалась на дикую магическую и эмоциональную усталость. Да и вчерашнее надо переварить.

И мне вот интересно — почему девочкам показали истории, непосредственно связанные с их жизнью, а мне — историю Маргариты и Марины? Почему меня не перенесли в прошлое мамы и козла, то есть моего демона-папаши? Да уж, над этим стоило поломать голову.

Но кто был поистине всем доволен, так это Пиус. Он явно прикипел всей душой (если она у него есть, конечно) к нашей Розочке и был просто в восторге оттого, что она будет жить со мной. Чувствую, рано или поздно переманит подруга моего нола. А я что? Я не против. Пиус забавный, но от его присутствия в доме столько проблем.

Кстати, о проблемах: с одной из них я встретилась в лифте, и этой проблемой был Леша.

— Привет, красавица, — соблазнительно улыбнулся он. — Новый гардероб?

— Да, решила прибарахлиться, — смущенно кивнула я, все еще пребывая не в своей тарелке после вчерашнего. Вчера вообще все изменилось, и мое отношение к Леше, похоже, тоже.

— Мм-м, когда ты произносишь такие забавные слова, мне хочется тебя съесть.

— Ох, — выдохнула я и полушутливо-полувсерьез отодвинулась. — Тогда мне стоит держаться от тебя подальше.

— Нет, — заявил он, притягивая меня к себе. — Чем ближе, тем лучше.

Слава богу, поцеловать он меня не успел — двери лифта очень вовремя разъехались, и в кабину ввалился как всегда нетрезвый дядя Федя из девяностой квартиры вместе со своим ротвейлером Баксом.

Я, как его узрела, здорово струхнула. Этот большущий волкодав меня всегда на дух не переносил и облаивал. Но сегодня, к моему искреннему удивлению, волкодав не только на меня не тявкнул, он поджал уши и хвост, прижался к хозяину и мелко-мелко задрожал. Удивлению моему не было предела. Что это с ним? Собачья совесть, что ли, прорезалась?

Гадая над неразрешимой загадкой, я внимательно присмотрелась к странному песику и увидела нечто настораживающее — псина не просто смотрела, она на меня таращилась очень таким не собачьим взглядом.

Опаньки! А я и не знала, что дядя Федя наш подъездный алкоголик со стажем, на поводок посадил вовсе не собачку, а самого что ни на есть настоящего беса. Вопрос — почему и другие его тоже видят? И как поживает Бакс, если в его теле живет это? Интересно, а в других собак он вселяться умеет? А то мне бы не хотелось, чтобы чихуа-хуа моей соседки снизу — гламурной дивы Дианы — оказался тоже не совсем песиком.

Бес по имени Бакс, видимо, так меня перепугался, что напрудил лужу прямо на ботинки своего хозяина, тот, конечно, заругался, да и треснул псевдо-собачку по хребту. Леша, стоящий рядом, окаменел, а я чуть не рассмеялась. Зато бес от «ласки» хозяина совсем потерял концентрацию, и вместо удивленно-обиженной собачьей морды мы имели счастье лицезреть мохнатую рожу с пятачком вместо носа.

— Разве вас не учили, уважаемый, что животных бить нельзя? — холодно спросил Алексей.

— А? — дыхнул на нас дядя Федя стойким запахом перегара. — Да разве ж это животное? — искренне изумился он, глядя на свою «собачку». — Это ж бес.

— Бес? — заинтересовалась я.

— Ну да, приблудился, вот, теперь выгуливаю.

— А где же ваш Баксик?

— Так помер, полгода уже.

После неожиданного заявления дядя Федя всхлипнул и собрался поведать нам душещипательную историю об ужасной кончине своего любимца, но тут лифт спустился на первый этаж, и мы с Лешей первыми ринулись на выход. У подъезда рассмеялись, правда, по разным причинам.

— Ну и чудак этот дядя Федор. Совсем допился, раз верит, что в его мертвого пса бес вселился.

— Да, дядя Федя прямо сказочник, — поддакнула я и снова рассмеялась.

— Марго, я уезжаю, — неожиданно сказал Алексей.

— Когда? — удивленно спросила я. Он вроде бы никуда не собирался.

— Ночью. И я хочу, чтобы ты пришла ко мне сегодня попрощаться.

Судя по тому, как он на меня смотрел и как ласкал дыханием мою шею, одним прощанием дело точно не ограничится. И именно поэтому я не могла прийти.

— Надолго ты уезжаешь?

— На месяц. Вернусь тринадцатого февраля.

— А четырнадцатого День всех влюбленных, — припомнила я.

— Марго, я… ты мне очень нравишься, меня тянет к тебе, как магнитом. Я хочу тебя, хочу, чтобы ты голая ходила по моей квартире, спала в моей постели, жила со мной.

— Прямо как в песне, — снова сморозила глупость я. Но это от растерянности, наверное.

— Что?

— В песне группы «Градусы». «Мне нравится, когда ты голая в моей квартире ходишь, и это нравится мне», — процитировала я и мысленно себя обругала. Какая же я все-таки дура! Несу, бог знает, что. Мне тут почти в любви признаются, а я… — Прости. Но… мне кажется, мы слишком спешим.

— Да, я знаю.

— Мы едва знакомы.

— А мне кажется, я знаю тебя всю жизнь. Марго… приходи сегодня.

— Прости, но ко мне переезжает подруга. И я не могу ее бросить.

Какой же он понимающий, мой Леша. Другой бы на его месте обиделся, но он лишь улыбнулся и поцеловал меня.

— Мне нравится, что ты так любишь своих подруг, и я хотел бы, чтобы ты не меньше любила меня.

— Я люблю тебя больше, — вырвалось против воли у меня, а Алексей расплылся в победной улыбке, словно уже меня приручил.

— Это хорошо. Запомни то, что сказала. И когда я вернусь тринадцатого февраля, я хочу, чтобы ты сказала эту же фразу, но только без «больше».

— Я подумаю.

— Подумай, хорошенько подумай, Маргарита.

После этого меня обняли и поцеловали на виду у всего мира, у всех бабушек, тусующихся у окон, на глазах у Марины, на которую я когда-то вот также смотрела с болью и пониманием, что предмет моих девичьих грез целует другую, не меня. И только ее взгляд, вчерашнее видение, да еще очередной приступ боли в клейме значительно омрачили мое маленькое женское счастье.

И все же, когда он ушел, прошел мимо Марины, скользнув по ней полным равнодушия взглядом, я почувствовала облегчение. Может, мне как раз и нужен этот месяц, чтобы во всем разобраться и понять, наконец, чего же я на самом деле хочу.

— Ты думаешь, что нужна ему? — отвлек меня от раздумий злобный голос Марины. — Думаешь, что единственная для него во всем мире? Да, какое-то время так и будет. А потом он тебя бросит, выкинет, как ненужную, сломанную игрушку и найдет себе другую куклу.

— Насколько я помню, это ты его бросила, — напомнила я, немного задетая ее колючими словами. А она перевела на меня острый, уже давно пропитой взгляд, и так и не узнала.

— Да, дура была малолетняя. Думала, что красивое тело и мордаха, как у тебя, откроет мне все пути. А Леша, как про Зойку узнал, так заявил, что она не его, всучил мне деньги на аборт и вышвырнул пинком за дверь.

— Это неправда! — закипев от несправедливого обвинения, выкрикнула я. — Ты все врешь, алкашка, ты все врешь!

«Я ведь видела. Я все видела. Это не он, это его мать ее выгнала, а он не знал, не знал!» — пыталась убедить себя я, вот только в глубине души остался неприятный осадок понимания, что возможно мне показали не все.

— Не трогай мою маму! — накинулась на меня, неожиданно появившаяся на пути Зоя, и в глазах ее мне вдруг померещилась такая сила, опасная, темная сила, не ведьмы, но кого-то другого.

Я отшатнулась от них обеих и убежала, не чувствуя под собой ног. Чуть не грохнулась за углом, сердце так сильно билось и сжималось от осознания, что Зоя — милая девочка с ясными, умными глазками, не просто человек, в ее глазах мелькал кто-то или что-то другое, чужое, то, что Марина прекрасно видела, потому что она тоже отшатнулась от своей милой, невинной доченьки.

Не знаю, как я дошла до «Немезиды». Меня шатало, как пьяную, но в то же время мозг работал так, словно я выпила десять чашек кофе разом. И думала я только об одном — о Зое.

Телефон просто разрывался от непрерывной трели, но я не обращала внимания, лихорадочно копаясь в закромах памяти, в отчаянной попытке понять, когда же все это началось? Сколько раз я сталкивалась с ней, когда заходила в магазин после работы? Зоя всегда сидела на ступеньках в ожидании матери. Даже если было холодно, лил дождь, или же была невыносимая жара, она всегда была у магазина. Тихая, незаметная, предельно вежливая. Это могло сидеть в ней годами, а я была слепа, как котенок. Ничего вокруг не замечала, даже того, что творилось под самым носом.

Но то я, а бабушка-то непременно должна была увидеть, она ведь нянчилась с девочкой почти до последнего дня. Очень жалела смышленую девчушку, иногда учила ее какой-нибудь глупости, вроде…

И тут в памяти возникло неожиданное воспоминание. Одно из последних перед смертью бабули.

Я тогда только-только устроилась в «Немезиду» и задержалась с тетей Валей, изучая архив. Пришла поздно, около девяти. Бабушка сидела на кухне с Зоей и показывала ей камешки. Те самые камешки из волшебного сундука. Они тихо о чем-то шептались, а я была так занята своими мыслями, что даже внимания не обратила, просто поздоровалась и ушла в ванную. Когда вышла, Зои уже не было, а бабушка закрывала дверь чулана.

Теперь-то я понимаю, что она прятала камни от меня, но почему она показала их Зое? Девочке тогда было восемь лет. Возможно ли, что она увидела зачатки того, что созрело в ней сейчас?

— Ритка! Почему ты на звонки не отвечаешь? — накинулась на меня Роза, едва я вошла в вестибюль.

— Что? — все еще рассеянно и растерянно переспросила я.

— Это я должна тебя спросить — что? Что с тобой произошло? Мы почувствовали такую мощную волну зла.

— Зла? — рассеянность махом слетела с меня, заменившись удивлением. — Какого зла?

— Я не знаю, у тебя надо спросить. Кто на тебя напал? Господи, да мой браслет почернел! — в полном ужасе воскликнула подруга, схватив меня за руку.

Я тоже посмотрела на почерневший серебряный браслет Розы, который она мне для защиты недавно дала. И он не просто почернел, он еще и треснул.

— Кто на тебя напал? — повторила Роза свой вопрос, осторожно снимая с моей руки браслет.

— Никто, — солгала я, но не здесь же мне было объяснять и не сейчас. Это может подождать до вечера. — Да, была одна странность, но…

— Ты мне потом все в подробностях расскажешь, — словно прочитав мои мысли, предложила Роза — а сейчас иди, Лилька рвет и мечет, как и твой… прости, не твой демон. Он злой, как… демон, прямо с утра.

Точно. Компромисс. Как я могла забыть?

— Браслет я вечером отдам, после того, как его восстановят, если его вообще можно восстановить.

— Прости, — расстроено пробормотала я, а темная лишь рукой махнула и подтолкнула меня к лифту.

— А ты со мной разве не пойдешь?

— Нет, — поджав губы, проговорила она, по-видимому, все еще обеспокоенная странностью с браслетом. Или дело вовсе не в браслете?

— Не люблю демонов, особенно наглых, самоуверенных и подслушивающих чужие разговоры, — внезапно прошипела Роза и, обернувшись, неожиданно оказалась в руках одного такого демона.

— Мм-м, прекрасная Роза, вы слишком высокого обо мне мнения, — промурлыкал Адриан Ёзер, сжимая темную почти в объятиях.

— Демоны — единственная раса, у которой самомнение такое же огромное, как и их банковские счета.

— Ведьмочки, особенно темные ведьмочки с примесью крови суккубы — просто огонь в постели.

— Смотрите не опалите крылья, господин Ёзер, а то вдруг сверзитесь с высоты самолюбования и шмякнетесь прямо о суровую реальность, где не все женщины в вас влюблены.

— Хотите сказать, что я вас не привлекаю? — снова включил свой мегареактор обаяния демон, и даже у меня потекли слюнки от желания. Я не сразу сообразила, что это не мои эмоции, а…

— Если кого-то и может привлечь самовлюбленный самец, то только на одну ночь. Лично я предпочту вибратор, он хотя бы молчит.

Демон явно обиделся, я бы тоже обиделась, если бы меня променяли на резиновую куклу, да еще сказали об этом таким тоном. Да уж, наша Розочка оказалась с шипами, и умеет ими так впиваться, что ранка долго кровоточит. Адриан аж отшатнулся, словно вместо желанной женщины обнаружил в руках шипящую змею и, не проронив ни слова, прошел мимо прямо к лифту, куда как раз собралась войти и я. Не вошла — его пропустила и осталась в вестибюле. А он понимающе усмехнулся, нажал кнопку своего этажа, и двери плавно отсекли его от нас.

Бедняга, если Роза не замечала, то я увидела, всего на мгновение, но увидела, что он не такой уж ловелас. Да и Роза не такая уж кусачая ледышка. Нет, она совсем не ледышка, и эти злые слова произнесла от растерянности, от смущения, желания и отклика в сердце, которые он в ней так неожиданно вызвал. Она попыталась задавить свои чувства, задвинуть их подальше и сосредоточиться на мне, но я не дала.

— Он тебе нравится. И не лги.

— Рит, он напоминает мне Вадима, — сказала, как отрезала, Роза. — И к таким вот брутальным красавцам у меня выработался стойкий иммунитет. Навсегда хватило.

— И ты ему не дашь даже пол-шансика?

— А ты думаешь, он ему нужен? — хмыкнула подруга, взъерошила свой блондинистый ежик и указала мне на лифт. — Иди, тебя твой крылатый кошмар ждет не дождется.

И я пошла, позабыв о Розе, об Адриане, о Леше и даже о Зое навстречу своим страхам и в решительной надежде обязательно как-нибудь их преодолеть.

В вестибюле восьмого этажа, куда меня отправила Роза, я опять наткнулась на свою «закадычную подружку» Ингу Марецкую. Хм, быстро же ее вылечили от синяка, оставленного свихнувшимся начальником по кадрам. Вот бы ее еще от стервозности запредельной кто избавил. Я б на этого целителя молиться стала. Но, увы, похоже, таких умельцев даже в вездесущей корпорации «Немезида» не нашлось.

— Снегирева, ты этажом не ошиблась?

О, что я говорила: глаз подбитый «кобре» вылечили, а яд змеиный как капал, так и капает. Но и я уже совсем не та забитая и равнодушная Марго. Демонская кровь к страхам не располагает, наоборот, скрытую стервозность пробуждает.

— Да вроде нет. Иду умолять шефа меня уволить. Представляешь, такой ценный кадр и не отпускает. Говорит, если на свидание с ним схожу, тогда подумает.

— Фантазерка ты, Снегирева, — фыркнула «кобра», но посмотрела на меня с явным подозрением. Наверное, оценивала наши шансы, и судя ее по перекошенной морде, заметившей на мне новые дорогие шмотки, шансы мои с последней нашей встречи значительно подросли.

— Ох, и не говори, фантазия прямо хлещет. Кстати, я слышала, что шеф терпеть не может брюнеток. Как думаешь, если перекрашусь, он меня уволит?

— С чего ты взяла, что он брюнеток не любит?

— Ну, секретарша его новая вроде блондинка. Думаешь, почему ее вместо тебя взяли?

«Кобра» хотела ответить что-то злое, но передумала, лишь тряхнула своими роскошными черными волосами и процедила:

— Его кабинет на девятом этаже.

Эх, жаль, что не на четырнадцатом. Да уж, наше начальство явно любит поднебесье, что странно, они вроде как демоны и должны предпочитать подвалы. Впрочем, девятый тоже ничего, я ведь на этом этаже вообще никогда не была, а ведь интересно, как у них там наверху все устроено.

А устроено все было обыкновенно, буднично даже. Ресепшен, очередная длинноногая красотка с любезной улыбкой, указавшая мне на одну из дверей дальше по коридору. Хотя нет, одна странность все же обнаружилась: уж очень красивая она была — секретарша эта, прямо нечеловечески красивая. Только кожа у нее бледная очень, словно на солнце никогда не загорала. Хотя, почему «словно»? Очень может быть, что и правда не загорала. Это же «Немезида», здесь демоны заправляют, так почему бы этой красотке не быть… вампиршей, например?

Подойти и подтвердить свои подозрения я не решилась. Кто их знает этих вампирш? Вдруг обидится, захочет кровушки моей испить в счет компенсации морального ущерба. Отбивайся потом от нее. Если удастся отбиться, конечно.

Так что я просто кивнула и пошла по светлой ковровой дорожке в указанном направлении к двери с надписью «Дж. Д. Ёзер», у которой и притормозила в раздумьях. Долго там стояла, словно в оцепенении, пока дверь не открылась, и на пороге не возникла Лиля.

Я думала, она меня сразу внутрь заведет, но нет, подруга вышла ко мне в коридор и закрыла дверь. А дальше злая светлая меня отчитывала полушепотом, чтобы «вампирша» не услышала, или кто другой — поопаснее.

Пришлось и ей объяснять, как Розе недавно, что никто на меня не нападал, но кое-что странное я все же видела, о чем поведаю вечером, когда поблизости не будет лишних ушей и свидетелей. Лиля все поняла, согласилась подождать и с опаской кивнула на дверь.

— Он уже час тебя ждет.

— Знаю.

— Не хочешь идти?

— Не хочу. Но мы вроде как сделку заключили.

— Рит, он не зверь.

— Да-да, он демон.

— Темные не так плохи, как может показаться, — изрекла она, напомнив о нашем вчерашнем путешествии, — а светлые не так идеальны. К тому же он никогда не причинит тебе вреда.

— Скажи это моему глупому разуму, который сейчас вопит от страха и ужаса, и велит мне убираться отсюда со всех ног.

— А что говорит твое сердце?

— Оно молчит.

— А может, ты просто его не слышишь?

Отвечать я не стала и, пока окончательно не ударилась в панику, вошла в приемную, где за стеклянной дверью и такой же стеклянной стеной сидел ОН.