Демонская кровь Маргариты

ГЛАВА 2 Новый босс

Когда-то компанией «Немезида» управлял господин Ёзер, он же ее и основал, бог знает, в каком году. И да, по национальности он чех, и изначально это была чешская компания. А когда Советский союз рухнул, «Немезида» появилась на российском рынке.

Десять лет назад господин Ёзер передал управление своим сыновьям: старшему Юлиану, среднему Джулиану и младшему Адриану. Так вот, Джулиана мы никогда и не видели раньше, а Адриана и Юлиана частенько можно было лицезреть издалека, когда они поднимались в стеклянном лифте на верхние этажи. И всегда меня поражала их просто убийственная красота. Оба высокие, широкоплечие, но не накачанные, как «шкафы-переростки», а вполне себе умеренные красавцы с мужественными волевыми лицами. Старший походил на заматеревшего Джулиана Макмэхана (Виктора из старой версии Фантастической четверки), а младший больше смахивал на Тома Уэлинга из поздних сезонов «Тайн Смолвиля» (сериала о молодом Супермене, которым я увлекалась все детство). В тех самых поздних сезонах Кларк Кент еще не был Суперменом, но уже был мужчиной — очень привлекательным, уже обладающим внутренней силой и притягательностью настоящего героя. Вот и Адриан мне казался таким: еще не герой, но стремящийся к его величию.

И если к старшему брату было не подступиться, настолько он был внушительным и серьезным, то младший казался более… приземленным, что ли? По крайней мере, он не смотрел на всех с равнодушием небожителя, и иногда мог даже улыбнуться сотрудникам. Не удивительно, что вся женская половина нашего коллектива считала Адриана лапочкой и тайно мечтала застрять с боссом в одном лифте, а за другого все хотели замуж, но, увы, он давно и счастливо женат.

О третьем брате мы до сего момента только слышали, однако, увидев и разглядев его, так сказать, вблизи, я могла с уверенностью сказать, что Адриан даже вполовину не был так хорош, а Юлиан не так мужественен как этот конкретный небожитель. И теперь я поняла, почему Инга побросала все свои дела и пожирала его глазами, сидя в первом ряду. Я тоже пожирала, да что говорить, даже тетя Валя смотрела, открыв рот, на этот образчик мужского идеала.

Он был так же высок, как и его братья, однако, не так широк в плечах. Похожее на Адриана волевое лицо, но только если младший излучал лучшие стороны Супермена, то Джулиан был его темной порочной стороной. В сезоне девятом была пара серий, где Супермен был темным, злым Кларком Кентом, носил длинное черное пальто, а на породистом лице играла саркастическая улыбка. Вот и средний брат был одет во все черное, но на красивом лице улыбкой даже не пахло. Он был суров, сосредоточен и очень закрыт. Идеальные черные волосы, идеальный острый, оценивающий всех вокруг взгляд. С моего места не было понятно, какого же цвета у него глаза, но мне подумалось — карие, почти черные, идеальный прямой нос, идеально красивые, ярко выраженные скулы и не менее идеальные губы, сложенные в тонкую линию. Что сказать, даже движения его были идеальны.

В свое время я уже встречала подобного ему человека, хватило на всю жизнь, поэтому меня этот идеал скорее отталкивал, нежели привлекал. Чего нельзя было сказать об остальных присутствующих в зале. Я только и слышала отовсюду приглушенные шепотки:

— Боже мой! Какой красавец…

— Так бы и съела его…

— Представляю, какой у них отец…

— Боже, их боги что ли ваяли?

— Когда он так скользит по мне взглядом, у меня даже волосы потеют.

О, среди местного офисного планктона нашлись настоящие ценители, и, кажется, последнюю восторженную фразу произнес парень.

Но когда этот красавец заговорил, все оцепенели, а я почему-то вздрогнула. Слишком сильно этот голос напомнил мне другой, из моего старого, давно забытого кошмара.

— Риточка, тебе нехорошо? — уж и не знаю, как тетя Валя умудрилась заметить? Ведь его голос летел по залу, очаровывая всех и не просто очаровывая, а, заставляя людей внимать и тупо пялиться на помост, словно они не люди, а стадо глупых баранов. Меня же просто колотить начало от этого голоса.

— Да, душно здесь что-то. Я, пожалуй, пойду, — промямлила я в воцарившейся тишине и в той же тишине начала продвигаться к выходу, не замечая, что привлекаю внимание этого самого большого начальства.

Но мне было все равно, от внутренней паники я просто начала задыхаться, схватилась за горло, в груди так пекло, что казалось, не хватит воздуха для полноценного вдоха. Я не просто шла, я почти бежала к выходу. У самой двери, схватившись за ручку, застыла, словно какая-то неведомая сила приказывала обернуться. И, обернувшись, я наткнулась на пристальный взгляд карих, я уверена — именно карих, или даже… красных глаз. Он так смотрел, именно на меня смотрел, словно знал, словно когда-то в прошлой жизни мы были знакомы, но я на чем угодно могла поклясться, что никогда раньше его не встречала. Но если это так, то почему меня колотит все больше и больше, и я едва могу стоять?

«Он демон» — эта фраза возникла в моей голове, как огромный неоновый баннер. И я могла бы согласиться. Настоящий демон, лишающий воли одним своим повелением. Я даже пошевелиться была не в состоянии, пока он на меня смотрел, и только когда младший брат отвлек его вопросом, явно тоже недоумевающий вниманием к моей скромной персоне, я смогла избавиться от наваждения и скрыться за дверью. Так и стояла, прислонившись спиной к двери, в безуспешных попытках унять лихорадочно бьющееся сердце и необъяснимую панику в сознании, которое просто вопило о том, чтобы я поскорее уносила ноги.

— Простите, вам нехорошо? — услышала я голос, тихий, но очень мелодичный, словно перезвон колокольчиков. И во второй раз за последние десять минут испытала шок, увидев обладательницу этого голоса.

Тоненькая, как тростинка, изящная, как статуэтка, девушка с большими синими глазами, длинными, пушистыми ресницами, розовым румянцем на красиво очерченных скулах, с целой копной вьющихся мелкими колечками светло-русых волос и губами, пухлыми, может немного чересчур, но если бы и губы у нее были идеальными, то я бы точно удавилась от зависти. А так, хоть какое-то несовершенство и повод задушить в себе гадкую завистницу. Разве таким можно завидовать? Стоит только заглянуть в ее лучистые, живые, незамутненные неискренностью глаза, сразу понимаешь, что в них обитает чистая душа.

Не знаю, почему я сегодня так поэтично мыслю и почему так сильно настроена на людей, но это второй человек за день, который произвел на меня столь сильное впечатление.

— Принести вам воды? — участливо спросила девушка, наклонившись ко мне. — У вас такой вид, словно вы вот-вот упадете в обморок.

— Очень может быть, — едва слышно пробормотала я и попыталась взять себя в руки. Присутствие девушки здорово этому желанию способствовало, особенно когда я поняла насколько завидую ее красоте, фигуре, молодости.

Судя по виду, ей едва-едва исполнилось двадцать, а мне скоро пойдет четвертый десяток. Нерадостное открытие, совсем нерадостное.

— Я все же принесу вам воды. Вы очень бледны.

— Нет, нет. Все в порядке, — поспешила заверить я. — Там просто душно немного, вот и повело.

— Да, понимаю, — кивнула девушка. — У меня тоже иногда случаются приступы паники в большой толпе.

— Правда? Поэтому вы здесь?

— Да нет, — не слишком счастливо вздохнула собеседница, — Инга Юрьевна приказала остаться на раздаче сотрудникам подарков.

— А вы, значит, ее подчиненная?

— Не совсем. Я — новенькая, буду секретарем у господина Ёзера. Она вроде как меня обучает.

— Представляю, что это за обучение, — понимающе хмыкнула я и вдруг осознала, у какого из трех братьев она будет работать. — Вас готовят в секретари Джулиану? Э… новому боссу?

— Да, а что?

— Да нет, ничего. Просто я работаю здесь уже пять лет, и никогда его не видела.

— Насколько я знаю, он совсем недавно приехал из Европы, чтобы сменить старшего брата на посту президента корпорации.

— Представляю, как бесится Инга. Ведь если он уйдет, она останется не у дел. А я все гадала, и чего она в зале чуть из одежды своей не выпрыгнула, пытаясь привлечь его внимание?

— Правда? — заметно помрачнела девушка.

— Нелегко вам с ней придется, — посочувствовала я.

— Похоже на то.

— Вы только не паникуйте. Уверена, вы куда лучше справитесь с работой, чем эта высокомерная зубастая гадюка. Секретарь — это, прежде всего, человек, а ей до этого звания еще ползти и ползти. Только будьте осторожны. Она любит подставлять людей.

— Вижу, вы с ней уже пересекались, — понимающе прищурилась она.

— И еще как. До сих пор воюем.

— И кто побеждает?

Я пожала плечами.

— Наверное, она. Ведь я сижу в архиве, а она здесь, рядом с небожителями.

— С кем?

— Так я называю тех, кто работает выше седьмого этажа.

— Значит, я тоже небожитель?

— Похоже на то, — согласно хмыкнула я. — Надеюсь, вы не позволите гадюке себя низвергнуть.

— Ни за что! — улыбнулась девушка, став при этом еще больше похожей на нимфу. Да уж, по сравнению с ней я Фиона из Шрека, не та первая — красивая, а вторая — зеленая и пупырчатая.

— Меня Лиля зовут, — все так же улыбаясь, представилась она.

— А я Маргарита. Как вы поняли, тружусь в архиве.

— Очень приятно познакомиться.

— Да, мне тоже, — произнесла в ответ и даже немного удивилась, поняв, что не солгала.

Я, если честно, не очень-то люблю людей и, по мере возможности, избегаю вот таких вот знакомств. Ну, не складывается у меня с ними, или у них со мной?

— Я, наверное, пойду, а то скоро народ повалит, как бы не затоптали.

— Постойте, Маргарита, вы забыли про подарок.

— Точно, — вздохнула я.

Очередной магнитик.

— Так, давайте посмотрим, архив, архив, вот. Маргарита Андреевна Снегирева.

— Она самая.

— Какая у вас фамилия, — восхитилась девушка, — прямо зимняя.

— И не говорите, а если еще учесть, что у меня сегодня, или точнее завтра день рождения…

— Правда? — еще больше восхитилась она.

— Ага, представляете, угораздило родиться одну минуту первого, первого января.

— Поразительно! Говорят, что люди, рожденные на стыке времен, или как у вас — на стыке лет, обладают магией.

— Ну, это вряд ли. Иначе я не была бы подвальной крысой.

— Может быть, ваше время еще не пришло?

— Может, только боюсь, когда оно придет, я стану древней старушкой, и буду интересоваться исключительно вязанием, — усмехнулась я, подхватив пакет с подарком, на удивление большим в этом году. Неужели у них там магнитики закончились?

— Счастливого Нового года, Маргарита.

— И вам, Лиля, тоже счастливого Нового года, — пожелала, улыбнулась тоже на удивление искренне и поспешила уйти, а то вдруг и правда затопчут, что с моим везением очень даже может быть.

Увидев красивый, прозрачный, сияющий лифт, я горько вздохнула и потопала к лестнице. Вы спросите, почему? Ну, во-первых, пытаюсь сбросить лишний жирок — безуспешно, на мой взгляд, а во-вторых, не дружу с электроникой. В моем присутствии она всегда ломается.

Если еду в лифте, он непременно застревает, работаю за компьютером — он стабильно раз в неделю зависает, да так, что ни один системный администратор разобраться не может, а сколько у меня было телефонов — не счесть, и каждый почил смертью храбрых через неделю после покупки. Все телефонные салоны от меня уже шарахаются. Ведь я настоящая «телефонная террористка».

Это сейчас мне смешно, а поначалу было не очень.

Как-то накопила я на хороший телефон, купила, он закономерно сломался, я потащила его в ремонт по гарантии, на следующий день меня попросили его забрать. Он был исправен. Ага, для них, но не для меня. Я пришла, забрала, не успела отойти от салона, как он отключился. Вернулась, снова сдала, снова мне позвонили, решили выдать новый телефон, ситуация повторилась, и так десять раз — звонок, новый телефон, мое появление в салоне на следующий день. Наконец нам, то есть ремонтнику и начальнику салона это надоело, и мне вернули деньги и даже приплатили за клятвенное обещание ничего больше у них не покупать. Я пообещала и пошла в другой салон, и как вы думаете, что случилось там? Ага, то же самое, как и в третьем, и в четвертом, и в пятом…

В общем, с техникой у меня нелады конкретные. Она меня не любит, и это взаимно. У меня дома ни миксера, ни мясорубки электрической, ни микроволновки и даже электрочайника нет. Все по старинке: чайник на плите, сковорода, венчик и старая железная ручная мясорубка — бабушкино наследство.

Нет, я не жалуюсь, но иногда мое невезение бесит. Например, отсутствие фена, или музыкального центра. Правда, есть один, нет, два предмета, с которыми я кое-как дружу. По крайней мере, они не ломаются. Это бабушкин телевизор, старый, черно-белый раритет советской эпохи и пылесос, вполне себе современный, красный, довольно удобный, а главное очень послушный.

Э… о чем это я? Ах, да, о лифте, на котором мне вроде хочется прокатиться, а вот застрять в нем — не очень. Шоу под названием: «вызволение Маргариты Снегиревой из лифтового плена», несомненно, порадует мою «заклятую подружку», а вот мое ежедневно страдающее самолюбие, боюсь, этого не переживет. Так что, лестница и только лестница избавит меня от лишних переживаний, а если еще пару сотен раз так пробежаться, избавлюсь еще и от лишних кило. Эх, мечты, мечты. Но нам, толстушкам, без них никуда. Особенно, когда подобные нашим боссам и секретаршам идеалы красоты на пути попадаются.

— Ну, и о чем вещал новый босс? — поинтересовалась я, когда тетя Валя вернулась с собрания, счастливая, с большущим новогодним подарком в руках.

— О желаниях, — возвестила она, поставила пакет на стол и с явным интересом в него заглянула.

— О чем?

— О желаниях. О новогодних желаниях, — повторила тетя Валя. — Он говорил, что если чего-то пожелать от чистого сердца, от души, то самое сокровенное обязательно сбудется.

— И вы в это верите? — удивилась странной речи нашего хозяина.

С чего бы это ему говорить о каких-то там желаниях? А как же неизменный спич о важности работы каждого члена нашей бравой команды?

— Конечно, верю, а ты нет?

— Не знаю. Мои желания никогда по-настоящему не сбывались. Может, я что-то неправильно делала? Бумажку не так сжигала, пепел не вовремя бросала, не успевала выпить бокал шампанского.

— Тю, да разве ж это важно? — махнула рукой моя мудрая коллега. — Здесь, Риточка, главное от всего сердца пожелать, душу вложить и верить, что обязательно сбудется. Правильно Джулиан Демаинович сказал.

Джулиан Демаинович. Да, имечко странное, как и он сам, очень странный и красивый, и жуткий демон, заставляющий одним своим взглядом сердце заходиться в тревоге и панике.

— А что у вас самое сокровенное? — тряхнула я головой, отгоняя непрошенное чувство. — Если не секрет, конечно.

— Да какой уж тут секрет может быть, — по-доброму улыбнулась Валентина Ивановна, — чтобы дети здоровы были, чтобы мужа старая болячка не беспокоила, чтобы крупных ссор в нашей семье не случалось, и понимали мы друг друга. Большего мне и не надо.

— Ни денег, ни богатств, ни дома шикарного?

— Да зачем мне богатства?

— Не знаю, чтобы жить без забот, путешествовать, покупать все, что хочется, быть уверенной в завтрашнем дне.

— А я и так уверена, — твердо сказала тетя Валя. — Без забот жить скучно, путешествовать не все любят, а для покупок у меня работа есть. Думаешь, я здесь от нужды тружусь?

Вообще-то, именно так я и думала, кто ж на такой работе от любви к ней держаться будет? Оказалось, есть и такие.

— Неужели вам это интересно? Перебирать все эти пыльные бумажки?

Как по мне, так скука смертная с ними возиться.

— Нет ничего хуже, милая, чем ненавидеть свою работу. И ты видишь пыльные бумажки, а я — людей: кого наградили, кого наказали, а кого и уволили. Здесь мы храним целые жизни, сотни жизней.

— Вам виднее, наверное. Но это все не мое.

— Да, не твое, — согласилась тетя Валя. — Но я уверена, когда ты найдешь свое призвание, то поймешь меня. Любимое дело все меняет, даже жизнь.

Я не очень поверила моей доброй коллеге, но слова ее запали в душу. Признаться, я уже лет пять как перестала мечтать о чуде, и просто проживала этот день, как все другие: ложилась спать, не дожидаясь боя курантов, и уж тем более не праздновала свой глупый день рождения. Зачем? Все равно отмечать не с кем. А сейчас, после ее слов почему-то захотелось что-то загадать. Может, и правда сбудется?

Валентина Ивановна уже собиралась вернуться за свое место, как вдруг дверь распахнулась и вошла она, а точнее вползла длинноногая «змеюка» в короткой черной юбке и ярко-алой блузке, едва-едва сходящейся на полной груди третьего размера. Тряхнула своими роскошными черными волосами и скривилась в злобной ухмылке.

— Ну что, Снегирева, работу доделала? Шеф немедленно ждет отчета.

Очень сомневаюсь, что шефу, всем шефам, есть дело до моих скромных отчетов, но не будем давать повода «кобре» забрызгать стол своей ядовитой слюной.

— Да, я все сделала. Осталось только распечатать.

— Так иди и печатай. Живо! Нерасторопная копуша. Даже такую простую работу выполнить не можешь.

Да, да, да. Ну, я хотя бы не скачу по этажам вместо курьера. И не злюсь на весь мир.

— Пошевеливайся давай. Иначе сама пойдешь к шефу на ковер, — тявкала она, пока я распечатывала бумаги.

— Вот, держи. Отчет и флэшка.

Еще одну копию я отправила на почту шефу, всем шефам — так, на всякий случай, а то «кобра» страдает удивительной забывчивостью. В начале моей работы здесь меня едва не уволили из-за ее «дырявой памяти». А уроки я усваиваю быстро, особенно горькие уроки.

Я думала, что она заберет отчет и свалит, но не тут-то было. Ей приспичило поиздеваться.

— Что, Снегирева, домой почапаешь, в свою одинокую квартирку? Конечно, как была заучкой, так и осталась, только еще страшнее стала. Старая дева.

Да, старая, да, дева и некрасивая, тоже верно, и все мужчины, кого за последние десять лет моей невезучей жизни удавалось встретить, исчезали после первого же свидания, если до него доходило, конечно. Да знаю я все про себя. Но это никому не дает права тыкать меня в это носом.

— Ты вроде тоже еще не замужем, — процедила я, едва сдерживаясь, чтобы не наброситься на эту стерву и не повыдергивать все ее роскошные волосенки.

— Да, но у меня, в отличие от некоторых, есть друзья, поклонники и ухажеры. А что есть у тебя?

— Ну, я хотя бы не шлюха, — припечатала я.

— Конечно, на тебя мужик клюнет, только если ему приплатить.

Стерва, мерзкая, отвратительная, самодовольная кобра! Забрызгала-таки меня ядом, по самому больному ударила.

Я ведь говорила, что эта гадина невзлюбила меня с института? Но тогда я об этом не догадывалась. И даже верила, что Инга Марецкая могла бы стать моей подругой.

Однажды она подсела ко мне на лекции и заговорила, а после пригласила пообедать в компании своих популярных приятелей. Те пару недель я свято верила, что нашла настоящих друзей и даже любовь. А как иначе? Ведь за мной начал ухаживать самый красивый парень на курсе. И я даже представить не могла, что он подошел ко мне просто потому, что моей новой «подруге» приспичило поспорить: А сможет ли красавчик Дмитрий Трошин за две недели уложить ледышку Снегиреву в постель? Смог, о чем я буду сожалеть до конца своих дней. Потому что после того ужасного случая вся моя жизнь пошла кувырком, да так, что я до сих пор не оклемалась.

— Не обращай внимания, дорогая, — погладила меня по плечу тетя Валя, когда «кобра» уползла из нашего подвала, налюбовавшись моим жалким видом. — Такие, как она, ущербны, пусты. Фантик яркий, красивый, а внутри сплошной пшик.

— Мне бы такой фантик, красивый, длинноногий, на который все мужики заглядываются, — мысленно вздохнула я, а вслух сказала: — Вы прямо как моя бабушка говорите.

— Вот доживешь до наших с Раисой седин и тоже так заговоришь.

— Ох, сегодня я как раз еще на год приближусь к вашим сединам, какой кошмар! — с притворным ужасом воскликнула я, и мы обе рассмеялись, а потом принялись чаевничать с оставшейся шоколадкой. Тетя Валя всегда умела поднять испорченное настроение. Чудо-человек, как солнышко весеннее, растапливающий одной лишь улыбкой ледяной ком, застывший в груди.

О, опять меня на патетику потянуло. Видать, бури магнитные так на меня влияют, или я просто духом Нового года слегка заразилась.

— Ммм, Ритуль, вижу, в этом году начальство и с тобой расщедрилось? — кивнула тетя Валя в сторону моего стоящего на стуле подарка, а я, признаться, уже успела о нем позабыть. — Поглядишь, что там?

— Почему бы и не поглядеть, — пожала плечами я. Хоть не магнитик, и то радость.

В пакете лежала коробочка, упакованная в ярко-красную обертку с орнаментом в виде зеленых елочек, а внутри нее оказался снежный шарик, только странный какой-то. Я его и не трясла совсем, и снежинки внутри должны были бы постепенно оседать, но они все кружились и кружились, и кружились так, что невозможно было рассмотреть, что же прячется в глубине этой снежной бури.

Я так долго вглядывалась, что мерещиться что-то начало. Отчетливо мне виделось только собственное отражение, но позади, где-то там, в глубине, вдруг выросла тень — большая, длинная и почему-то рогатая, очень смахивающая на…

— Ну что там? — гаркнула прямо над ухом тетя Валя, я даже испуганно вскрикнула и чуть не выронила чудо-шарик.

— Зачем же так пугать, — схватилась за сердце я и присела в кресло.

Ох, привидится же такое! Рогатый красноглазый монстр, глядящий прямо на меня. Бррр. И только положив шарик обратно в коробку, я почему-то подумала, что глаза у этого монстра из шара прямо как у нашего нового босса.