Демонская кровь Маргариты

ГЛАВА 41 О том, как опасно создавать триады

Утро следующего дня принесло мне еще одну не слишком приятную встречу с родителем. Он явился спозаранку вместе с мамой и папой демонами, дерганный какой-то. Это не я заметила, мне недоумевающая Вера поведала за завтраком.

Мама-демон приказала поварихе сделать для меня морковную кашу и выжать морковный сок, а я, как глянула на перемолотый овощ, как вдохнула запах, так и понеслась вприпрыжку в уборную, которую для меня прямо в гостиной за секунды соорудил услужливый домик. Каково же было мое удивление, когда через несколько минут в эту же уборную ввалилась белая, как снег, Роза и выплюнула содержимое нашего вчерашнего ужина. А мы ведь вчера пиццу ели, заказали по телефону.

— Никогда больше не буду у них ничего заказывать, — простонала подруга, скорчившись на полу.

— И не говори, что за люди, под видом свежего продукта подсовывают всякую дрянь! — возмущенно вторила ей я.

Когда мы вернулись и рассказали присутствующим о несвежей пицце, Кларисс недоумевала, Вера улыбалась, появившиеся во время нашего отсутствия братья Ёзер хмурились, Демаин читал газету, не обращая на нас никакого внимания. А меня заинтересовало мясо в тарелке Джулиана, которое я самым бессовестным образом уворовала. Розе воровать было стыдно, тем более что мама-демон сидела рядом и сурово на нее поглядывала. Я не поглядывала, я жевала и думала о Седом, ровно до тех пор, пока Джулиан не дернулся и не вперил в меня подозрительный взгляд.

— Что? — чуть не подавившись, спросила я.

— Ничего, — ушел в отказную демон.

— Опять в мыслях копался? — неожиданно возмутилась я. И мне вдруг так обидно сделалось. Ну, что это за жизнь? Ни о чем подумать нельзя, в одиночестве побыть, как некоторые в личное пространство вваливаются и разрушают его до основания. — Ненавижу тебя! — взревела обиженная я и бросилась рыдать — не, не в ванную, в летний садик. А прорыдавшись, осознала, какая я идиотка и пошла мириться.

Джулиан меня выслушал, простил, зацеловал… всю, а потом задал вопрос:

— Бореас — твой отец?

— Да чтоб тебя! — снова взревела я, оттолкнула жестокого демона и опять отправилась рыдать. И что это со мной такое? Никогда повышенной эмоциональностью не страдала, а тут… видать кровь демонская шалит, говорят, она у них ух, какая бурная, горцы отдыхают.

После того случая Седого я больше не видела, кровь моя подуспокоилась как-то, да и я на другое переключилась. Джулиан моим мольбам и просьбам внял и разрешил ездить с охраной в «Немезиду». А я, набравшись наглости, попросила еще наведаться в пятницу домой. Мне вещички собрать нужно, да и Зою с Мариной выписывают, надо им помочь устроиться, с тетей Валей познакомить, квартиру обезопасить и с дядюшкой Михеем что-то решить. Уж очень меня его судьба беспокоит, домовой и так пять лет безмолвной тенью по квартире бродил, а теперь вот опять…

В общем, из всей моей путаной речи Джулиану больше всего понравилось, что я не собираюсь возвращаться домой и намерена и дальше пользоваться гостеприимством семейства Ёзер. Наверное, именно из-за этого он и дал добро на нашу с девочками совместную поездку, а вместо Дамира, который, как будущий семьянин, подал прошение о повышении, выделил другого еще не знакомого с нашим коварством демона.

Девочки обрадовались и за два последних дня попытались настолько усыпить бдительность новой охраны своим кротким видом и безоговорочным послушанием, что мужик повелся и перестал ждать от нас каких-либо подлянок.

В четверг вечером я спокойно проводила Джулиана, с милой улыбкой пообещала, что буду считать минуты до его возвращения, до субботы, то бишь, и отправилась на боковую. К девочкам заглядывать даже не стала. Все уже было давно обговорено, переговорено и разложено по полочкам. А в десять утра пятницы мы уже были у моего дома, немного нервные от возбуждения. Не каждый же день мы совершаем подобные смертельные безумства.

— Волнуешься? — ткнула меня в бок Лиля, едва мы вышли из машины охраны.

— А ты нет?

Но что наше волнение, по сравнению с чувствами Розы. Она ждала этого дня семь лет и сейчас была немного не в себе.

— Блин, охранник на Розу пялится, — заметила Лиля. Я проследила за ее взглядом и нахмурилась. И правда, пялится, беспокоит она его чем-то.

— Роз, ты бы сходила ко мне, с дядей Михеем поговорила заранее, — предложила я.

— А? — встрепенулась до крайности задумчивая подруга.

— Я говорю, в руки себя возьми, — одними губами проговорила я. К счастью, подруга поняла и потопала в нужном направлении. А мы с Лилей остались ждать остальных.

— Ты уже сказала Адриану? — через некоторое время спросила Лиля.

— Пока нет. Когда все начнется, сброшу смс.

— Неспокойно мне что-то.

— И не говори, я тоже не в восторге.

— Розу не переубедить.

— Мы должны это сделать, — убежденно ответила я. — Ради Розы. Ей это нужно.

— Да знаю я, знаю. Только…

Что там еще хотела сказать Лиля, узнать было не суждено — из-за угла выехала машина компании, в которой сидели тетя Валя, Зоя и Поля, а следом за ней притормозило обыкновенное желтое такси, и оттуда вышла заметно посвежевшая и помолодевшая Марина.

— Вау! — выдохнула я, с трудом узнав в этой симпатичной тридцатилетней женщине пропащую пьянчужку из нашего двора.

— Спецы из «Немезиды» с ее памятью хорошо поработали, а еще блок на все возможное магическое вмешательство поставили. Теперь она такая, какой бы была, если бы не влияние нави.

— Вряд ли дело было только в нави, — припомнила я видения о Марине. Навь — не причина, она — следствие плохого обращения с магически одаренным ребенком.

Но, судя по тому, с какой радостью Марина бросилась к дочери, ей не только память подправили, но и тот проржавевший контакт, который за доброту и любовь отвечает.

— Вот увидишь, у них все будет хорошо! — пообещала Лиля.

— Да я и не спорю.

— Тогда что тебя тревожит?

— Да это не тревога, так… не слишком здоровый пессимизм.

— Жаль, что у Зои только мать есть. Если бы хотя бы дедушка или бабушка были…

— Или отец, — некстати вспомнила я. И если раньше мысль о том, что Зоя — дочь Леши вызывала во мне стойкую неприязнь и страх, то теперь я понимала — никто из нас не был свободен. Это как с Джулианом и Кирой — как бы ни подходили друг другу, как бы ни нравились, а дорожки жизни у них разные, они пересеклись на мгновение, создали связь, но затем разошлись, каждый в свою сторону, каждый к своей судьбе. Моя судьба Джулиан, а судьба Леши связана с Зоей.

— Нам пора, — вырвала меня из философских размышлений Лиля, и мы пошли налаживать чужую жизнь.

Из дома мы выбирались по крыше, добежали до самого дальнего подъезда и спустились вниз уже оттуда. Чем хорош этот подъезд? А тем, что там арка недалеко и мусорные контейнеры рядом. Охранник при всем желании не заметит. А для особенно подозрительных, мы оставили в квартире магические слепки, что-то вроде маячков, подтверждающих, что мы находимся именно там, где должны быть.

Тетя Валя, дядюшка Михей и хранитель, конечно, удивились нашему уходу, но мы заранее скормили им сказочку о том, как сильно нам хочется устроить сюрприз и порадовать наших возлюбленных, а с охраной это невозможно. Магическая троица купилась и успокоилась, к тому же мы обещали скоро вернуться.

А когда мы спустились, и благополучно скрылись в арке, началось самое сложное — мы разделились. Девочки отправились готовить ловушку для говнюка, а мне досталась почти невыполнимая задача — довезти его до нужного места.

Узнала я его сразу, вот прямо так, с первого взгляда. Как глянул на меня, расплылся в порочной ухмылочке, так я сразу и поняла — он, он, родимый, пришел, прямо в загребущие ручки триады.

— Господин Кофтун?

По нашему плану я должна была заехать за ним в отель, и специально для этой цели был арендован большой, черный лимузин, чтобы говнюк раньше времени ничего не заподозрил.

— Меня зовут Маргарита. Я секретарь Адриана Демаиновича. Мне поручено проводить вас к нему.

— Проводить? — промурлыкал инкуб, и так мне Диму Трошина в этот момент напомнил, что я аж вздрогнула. А когда руку вознамерился поцеловать, меня и вовсе перекосило. И вот стою я, вся такая кособокая, пытаюсь улыбку на лице удержать, а этот флюиды свои расточает, нехилые такие, но меня совершенно не цепляющие. А по идее должны, я как-никак ведьма все-таки. Пришлось спешно представлять на месте говнюка Джулиана, глазки опустить, типа я в восторге, и другую ручку для поцелуя подставить. Мужик поплыл, а я подумала, что Джулиан меня за такое не только навечно в подземелье запрет, а еще и датчик движения на ногу повесит. Хорошо, что нет его здесь, улетел не вовремя… для него, а для нас — очень даже. А без него хрен кто нас вовремя найдет. В общем, свезло, так свезло, главное, чтобы опять мне по физиономии не съездили.

Но вернемся к нашим баранам, к говнюку точнее. И вот стоит он, надо мной нависает, все свои флюиды неслабые такие расточает, а я млею, представляя, как вместо этого гиббона перекаченного передо мной мой Джулианчик стоит, хоть черненький, хоть беленький, мне с ними обоими одинаково хорошо. Особенно когда… э… так, возвращаемся в реальность, смотрим на говнюка, улыбаемся и машем. Пусть думает, что я совсем от его флюидов в неадеквате. А говнюк времени зря не терял, приобнял, к машинке повел, что-то там на ухо нашептывать начал.

В машине инкуб неожиданно для меня решил приступить, так сказать, к процессу моего опыления. Я едва успела обещанную смс-ку Адриану скинуть. А после мне пришлось изображать стеснение и делать вид, что я приличная девушка. У него от этого вообще мозги набекрень съехали. Мне и луну с неба предложили, и стихов каких-то наплели, и даже обещали сказочную ночь. На очередной попытке поцелуя я поняла, что пора ситуацию брать в свои руки, а то до места доеду только я и горстка пепла вместо любвеобильного инкуба. Вот и заявила:

— А давайте выпьем за вас?

— А давайте, — разрешил опьяненный сам от себя инкуб.

В арендованном лимузине, так кстати (ага, Розочка просветила) нашлось любимое вино сего индивида и два бокала. Индивид вино выпил, я вылила куда-то, кажись, на водителя. Тот стерпел (ну, еще бы не стерпел, ему такую сумму отвалили).

— Маргарита, вы так прекрасны, — включил обаяние по-новому говнюк и попытался на меня залезть, а я в защите выставила бутылку.

— А теперь выпьем за меня.

Инкуб, как мужчина, отказать постеснялся.

Потом был тост за Адриана, за встречу, за лимузин, не знаю еще за что. Тосты закончились, вино тоже, а инкуб как был бодр и активен, так и остался. Эх! А мы ведь с дядюшкой Михеем столько сонного порошка туда вбухали, слона бы свалило, а этот… этот сидит, лыбится, меня лапает.

— Маргарита… я вас хочу, — внезапно возвестил говнюк и очень резво сжал меня в объятиях, я даже среагировать не успела, а меня уже целовали. Кое-кто на той стороне связи взвыл. Был бы рядом — убил бы, не, не меня — говнюка. Судя по тому, что клеймо не жжет, я еще не настолько сильно его довела. То ли еще будет.

Приехали мы, значится, к клубу, который тот самый. Там, конечно, давно уже ничего нет, кроме пусто здания, но нам главное атмосфера. Говнюк место узнал, забеспокоился.

— Малыш, а куда это ты меня привезла?

— Так к Адриану Демаиновичу, — радостно возвестила я. — Здесь когда-то клуб был, но его закрыли. Я точно не знаю, но, кажется, Адриан Демаинович намерен его возродить.

— Хм, а я думал, ему там не нравилось.

— Пойдемте, нас, наверное, уже заждались.

Я протянула руку, и говнюк, как теленок на привязи, пошел следом.

Внутри было темно, сверху висела какая-то пленка, нам пришлось продираться сквозь нее. Посреди большого помещения стоял стол, на котором сидела Роза.

— Долго же вы ехали. Я начала терять терпение.

— Так пробки были, — пожала плечами посерьезневшая я.

Говнюк что-то заподозрил и спросил про Адриана.

— Ты не узнаешь меня Вадим? — спрыгнула со стола Роза, шикарная в ярко-красном платье, красивая, уверенная в себе, у инкуба даже дыхание сбилось, когда она приблизилась.

— Нет, а должен?

— Внимательнее приглядись. Мы ведь были знакомы когда-то, и очень близко.

Я отступила, говнюк, наоборот, приблизился, прошелся по Розе оценивающим взглядом, усмехнулся и сказал:

— А ты изменилась, цветочек.

Мы вздрогнули, обе. Как-то резко он переменился. Секунду назад улыбался и был расслаблен, а сейчас подобрался весь, глаза прищурил, помещение осмотрел, но улыбка осталась.

— Соскучилась по старому другу?

— Мы никогда не были друзьями, — резко ответила Роза.

— Да, не были. И все же наше прошлое пошло тебе на пользу. Слабая человечка нашла способ выжить. Интересно, как?

— Ты этого не узнаешь, — зашипела темная. — Но я могу рассказать, кто отказал тебе в праве на отцовство, кто послал то видео твоей жене, кто раскрыл правду о твоих делишках тестю, и кто вскрыл все твои тайные счета.

Улыбаться мужик перестал, злиться начал.

— Я с большим удовольствием сверну твою хорошенькую шейку, но прежде повеселюсь с вами обеими.

— Размечтался. Я суккуба, на меня твои уловки не действуют.

— Раньше не действовали, но, милая, прошло восемь лет, мы оба изменились.

И вот тогда я поняла, чем опасны настоящие, чистокровные инкубы. Все его флюиды, что он источал в машине, были ничем по сравнению с этим. Я едва не задохнулась, не от желания — от боли в клейме, словно его опять мне на спине выжигали, Розу скрутило сильнее, его взгляд на нее был направлен. Она упала, я тоже, а он лениво подошел к ней, наклонился и прошептал:

— Как его зовут? Нашего мальчика?

Тогда-то она и сорвалась, и уже не я, а она выкачивала из нас с Лилей все силы, да так стремительно и отчаянно, что я вдруг осознала, что в своей слепой жажде мести темная вполне способна уничтожить всю триаду, что, собственно, она и делала. Я пыталась переключиться на другое зрение, отсечь нить, но она вырывала целые куски, и ей было мало, ей всего было мало.

— Остановись! — хотелось крикнуть мне, а получился шепот, но она не слышала, она поднималась, чтобы ударить инкуба мысленной магией, единственным, чем владела в совершенстве, но и он бил наотмашь, отсекал ее влияние со скоростью ультразвука, и Роза слабела, выкачивала из нас остатки сил и слабела.

Второй раз за эти две недели я осознала, что умираю. Только теперь никакой свет, никакая любовь мне помочь не могли. Джулиан слишком далеко, а Адриан не успеет. Я слишком поздно послала ему злополучную смс. Все кончено, мы умрем здесь, не будет больше триады, ничего не останется. И я так и не скажу своему демону то, что он и так, наверное, знает, но все равно ждет, когда признаюсь. Почему я, глупая, медлила? А теперь… поздно.

Лиля потеряла сознание, а меня все еще что-то держало на грани — не долго, всего лишь до тех пор, пока я не заметила странное: Роза нашла новый источник силы, или кто-то другой ее нашел. И этот кто-то отдал ей столько, что я почти ослепла и резко перешла на нормальное зрение, правда, все равно ничего не увидела, только стон, не Розин — его.

— Остановись, безумная, — прохрипел инкуб.

— Нет, я тоже изменилась, и у меня появились друзья, — выплюнула темная в ответ. А следом послышался треск разрываемой ткани, запах крови ударил в ноздри; она рисовала руны, завершала тот самый страшный ритуал, и маленький кусочек рога единорога так ослепительно сиял в центре рукояти бабушкиного атама.

— Не надо, прошу! — выкрикнула я из последних сил.

— Почему? — неожиданно спросила Роза. — Он заслужил.

— Ты не заслужила, — почти неслышно прошептала я и потеряла сознание.