Демонская кровь Маргариты

ГЛАВА 26 Настоящая «Немезида»

Сердце пустилось вскачь, ладони вспотели, и мне отчаянно захотелось отступить, но сзади стояла Лиля и настойчиво подталкивала меня в спину. Пришлось собрать всю свою волю в кулак и с вымученной улыбкой, черепашьим шагом доползти до двери.

— Ох, я тебя умоляю, Рита, ну, не съест же он тебя.

— Ага, тебе легко говорить, а я вообще понятия не имею, чего от него ожидать. Так близко друг к другу мы были всего однажды, когда я устроила позорную истерику и грохнулась в обморок, а после и вовсе заболела. А вчера вообще сиганула под машину. Что будет сегодня? Я выброшусь из окна?

— Они прочные, — хихикнула светлая. Вот стервозина, сочувствия от нее не дождешься.

— Ты знаешь, я тебя ненавижу, — буркнула я.

— Я твоя любимая подруга, и ты меня любишь, — нагло заявила она в ответ.

— Роза — моя любимая подруга.

— Хорошо, а я вторая твоя любимая подруга, и если ты сию секунду туда не войдешь, то я сама туда тебя за шкирку притащу.

— Ты не посмеешь! — с ужасом воскликнула я.

— Проверим? — коварно улыбнулась Лиля.

— Как светлая ты мне больше нравилась, — съязвила я, открыла злосчастную дверь, и… ничего ужасного не произошло. Никакой монстр на меня не бросился, молнии не ударили, и я, что характерно, в панику и истерику не впала. В основном из-за того, что он на меня вообще не смотрел, а разговаривал по телефону. Зато от его бархатного, вкрадчивого голоса меня слегка потряхивало. Целую минуту пыталась совладать с собой, а затем плюнула на это неблагодарное дело и стала рассматривать кабинет.

Ну, что сказать — демоны живут красиво. Просторные у босса апартаменты, занимающие целых три огромных зеркальных окна. Вид оттуда открывается чудесный — еще лучше, чем в лифте.

За счет белоснежных стен кабинет казался большим и очень светлым, мягкая мебель всю эту бледность слегка разбавляла своим темно-коричневым, как у меня глаза сейчас, цветом. Минус — мебель обита кожей, холодной и скрипучей. Плюс — шеф явно предпочитал минимализм.

На противоположной от стола стене висело большое зеркало, но оно почему-то было задрапировано в полупрозрачную, светлую ткань. Умер у него, что ли, кто-то? Или это мода такая?

На столе стоял ноутбук, папки с бумагами, статуэтка орла с раскинутыми крыльями, пара телефонов связи. В правом углу — большой сейф, а в левом — двухметровый железный ящик, как у нас в архиве. Вот на него я и пялилась, когда ОН закончил разговор.

Даже когда наше молчание сильно затянулось, и он стал смотреть на меня точно также пристально, как я гипнотизировала шкаф, я упрямо продолжала это делать. Он сдался первым, или просто заскучал от разглядывания моей не слишком счастливой физиономии.

— Хорошо выглядишь. Это платье тебе идет.

— Спасибо.

Платье? Мы говорим о моем платье? Это уже прогресс. Вчера говорили о пальто. Сегодня о платье, завтра может, перейдем на сапожки, или нижнее белье. Интересно, а какое он носит? И носит ли вообще? Наверняка боксеры, а может, семейники? А что? Очень миленько бы смотрелось. Боже, о чем я только думаю?

— Почему так выходит, что по телефону нам говорить легче, чем так?

— Не знаю, — ответила я и поежилась, когда он потянулся к телефону.

— Спокойно, я просто хочу попросить Лилию сделать нам кофе.

— Я не пью кофе, — машинально сказала я.

— Тогда чай?

— Пожалуй.

Он заказал, а я продолжила гипнотизировать все тот же ящик. Боялась, что если на него посмотрю, страх и паника вернутся. А еще больше боялась, что не вернутся. Потому что начала расслабляться от тепла этого кабинета, от тонкого запаха парфюма, смешанного с древесным запахом его кожи. И спрашивается, как я запах-то учуяла? А фиг знает, но учуяла как-то, и запах этот мне очень понравился.

Леша пах по-другому, менее или более приземленно, что ли? А в этом запахе было что-то такое… более подходящее моей демонской сущности, более…

Хорошо, что Лиля принесла чай, прервав ход моих мыслей, а то я бы в этих своих размышлениях непонятно до чего бы дошла.

Меня и так вся эта ситуация ужасно нервирует, не хватает еще саму себя до нервного срыва довести. Хватит! Хватит дрожать, пора посмотреть своим страхам прямо в лицо. Что я, собственно, и сделала — перевела взгляд и окинула своего визави изучающим взглядом.

Сегодня он был одет так же, как и всегда — в строгий, безумно дорогой деловой костюм черного цвета. Кажись, это его любимый цвет.

И опять я сравнила его с Лешей в сером свитере и потертых джинсах. Леша домашний, мой, а этот… чужой и опасный небожитель. Но я должна признать, домашний Леша в красоте, внутренней мощи и впечатлении этому небожителю заметно уступал. А уж когда наши взгляды пересеклись, я застыла, как какой-то глупый кролик перед удавом, как тогда — в канун Нового года, попала в плен его воли, силы, желаний, и как тогда, мне стало страшно от этого его влияния на меня.

— Сегодня ты хотя бы не убегаешь, — усмехнулся он, заметив, что я все-таки не выдержала и вернулась к созерцанию шкафа.

— Держусь из последних сил, — призналась в ответ.

— Все так плохо?

— Терпимо, пока я не смотрю тебе в глаза.

— И что же ты там видишь?

— Они меня подчиняют, как тогда.

— Когда?

— Тогда, в зале. Я держалась за ручку двери, хотела уйти, а ты словно приказал мне обернуться, и я обернулась. Думаю, если ты еще что-то мне прикажешь, я это сделаю.

— Заманчивая перспектива. Проверим?

— Учти, если это будет что-то плохое, я уйду, — сверкнула глазами я.

— Обещаю, ничего плохого.

— У тебя в последнее время плохо с обещаниями. Лучше не обещай.

— Справедливо, — вдруг согласился он и улыбнулся так, что я снова застыла, только уже не от его воли, а сама по себе, потому что мне вдруг привиделось, что ничего красивее этой улыбки я в своей жизни не видела…

Справившись с собой, я нахмурилась и немного резко спросила:

— Чего ты хочешь?

— Конкретно сейчас? Чтобы ты расслабилась и перестала дергаться от малейшего моего движения.

— Это приказ?

— Нет. Так легко ты не отделаешься.

— Ладно, а в перспективе, в будущем, чего ты хочешь?

— Ты знаешь, — не стал конкретизировать он.

— Нет, не знаю, — настояла на ответе я.

— Я хочу, чтобы ты была счастлива. Только и всего, — ответил он, подобрав очень странные, но запавшие мне в душу слова.

— С тобой?

— А почему бы и нет? Меня считают достаточно привлекательным…

Ага, слабо сказано. Тот же Джулиан Макмэхан и Том Уэлинг нервно курят в сторонке, как и Данила Козловский для тех, кто не знает, кто такие первые двое.

— Многие назвали бы меня не бедным…

Сказочно богатым, точнее.

— Я сам считаю себя умным человеком.

— Ты не человек.

— И это проблема?

— Не знаю, — пожала плечами. — Я мало что в этом понимаю.

— Для этого мы и здесь. Чтобы ты узнала меня лучше.

— А если мне не понравится то, что я узнаю?

— Думаю, хуже не будет. К тому же это позволит и тебе понять кое-что о себе самой.

— Справедливо, — согласно кивнула я. — Но у меня есть пара условий.

— Каких?

— Ты не будешь спрашивать, почему я такая.

— Полукровка? — спросил он.

— Да, полукровка. Ты не будешь применять ко мне этих ваших суперштучек, от которых женщины сходят с ума.

Мое второе условие заставило его снова улыбнуться, но он и на него ответил кивком.

— Ты меня уволишь.

— Что?

— Я больше не стану сидеть в этом вашем адском архиве. Мне легче повеситься, чем провести там еще день.

— А как на счет другой работы?

— Какой? — с подозрением поинтересовалась я.

— Любой, какая понравится.

— А это не будет выглядеть так, будто я пользуюсь своим положением?

— С чьей точки зрения?

— Сотрудников, твоей семьи, с твоей?

— Я переживу, как и моя семья, а что касается сотрудников… выше восьмого этажа работают только те, кто принадлежит нашему миру.

— Даже Семен Семеныч? — припомнила я толстого начальника по кадрам, с зубастой тварью, которую он прилелеял.

— Семен Семеныч — регистратор. Он не обладает магией, но знает о нас и работает в нашем мире.

— Есть еще Инга, — вспомнила я.

— Инга? Кто это?

— Инга Марецкая — бывший секретарь Юлиана, ой, прости…

— Почему ты извиняешься? Юлиан мой брат, как еще тебе его называть, как не по имени?

— Не знаю, — смутилась я. — Я пять лет звала его боссом.

— Не думаю, что он будет в восторге, если на семейных обедах ты будешь называть его босс, или господин Ёзер.

— На семейных обедах? — хмыкнула я. — А вы не сдаетесь, господин Ёзер.

— Это не в правилах нашей семьи. Иначе где бы мы тогда были?

— Ты не ответил на вопрос, — припомнила я, очнувшись от его завораживающей улыбки. Боже, даже не касаясь, он пленяет. Как такое может быть — страх и влечение почти одновременно, одинаково сильные, заставляющие часто моргать, чтобы прогнать либо то, либо другое.

— О госпоже Марецкой? Да. Она никогда не работала выше восьмого этажа. И это была блажь Юлиана — нанять сразу двух секретарш: одну для внутренних дел, другую для внешних. Думаю, Лилия Германовна сможет совмещать обе должности.

— А если я захочу быть твоей секретаршей? Какие дела ты поручишь мне?

— Хм, — проговорил Джулиан и так на меня посмотрел, загадочно и немного… не знаю даже, как это назвать, он словно представил меня в роли своей секретарши и все то, что можно со мной проделать, все то, что проделывают со своими секретаршами другие похотливые боссы. И его глаза в этот момент… они словно поменяли цвет с карего на темно-бордовый, и я почувствовала что-то необъяснимое. Словно ко мне вдруг протянулись невидимые щупальца, а его чувства просочились в меня. Не все, но одно, настолько острое, что я широко распахнула глаза и прикусила губы. Он хотел меня поцеловать, и что самое странное — я сама этого захотела.

Это было только мое, совершенно осознанное желание, от которого я смутилась. И снова спросила свое глупое я: как можно кого-то бояться, но при этом желать ощутить вкус его поцелуя на своих губах? Каким он будет? Страстным, болезненным, подавляющим? Почему-то других эпитетов мне в тот момент в голову не приходило.

— Я думаю, мы найдем тебе другое дело по душе, — ответил он странно охрипшим голосом. Впрочем, если он и правда представлял все то, что я сама вообразила, то я его понимаю, у меня тоже с голосом что-то непонятное творилось, и, слава богу, что здесь был немного остывший чай.

— И когда же мы займемся этим?

— Чем? — я услышала растерянность в его голосе и удивилась.

Тьфу, все мужики одинаковы, что демоны, что люди — только об одном и думают.

— Подыскиванием мне дела?

— Можно прямо сейчас.

— И что же, у тебя нет никаких срочных и сверхважных дел?

— Нет, сегодня я весь твой.

И снова полунамеки. Да он явно меня соблазняет! И блин, у него получается.

— Хочешь, я покажу тебе настоящую «Немезиду»?

— Хочу, — отозвалась я, а он неожиданно протянул мне руку.

— Не бойся, не укусит.

— Что-то я сомневаюсь, — повторила я за своим снова переполненным паникой разумом. А сердце вдруг зашептало: «Попробуй. Ты ведь ничего не теряешь».

И я с опаской протянула свою, коснулась пальцами его шершавой руки и резко отдернула, потому что мои пальцы опалила такая мощная волна желания, которого я даже с Лешей никогда не ощущала. Это как сравнить костерок с целым вулканом лавы. И вся эта лава была внутри стоящего передо мной мужчины с тревогой в бордовых глазах.

— Обойдемся без прикосновений, — прошептала все еще ошеломленная я. И ладно я, но сердце… оно то билось с утроенной силой, то замирало. И что с ним такое? Спятило, что ли?

— Как скажешь, — кивнул он, убрал руку, а мне вдруг показалось, что обиделся, или даже скорее был уязвлен, не самолюбие — сердце. И я почему-то сказала:

— Твои прикосновения, как и глаза, лишают воли и заставляют думать о… всяком.

Мое признание заставило его глаза снова поменять цвет, но на этот раз он промолчал. Впрочем, я и без этого поняла, что ему понравились мои слова, внушили надежду, может. Не уверена, что хотела бы давать ему эту самую надежду, но… без паники и страха, должна признаться, его мощь, сила, харизма просто сбивали с ног. И я поняла теперь, почему все женщины тогда в зале сходили по нему с ума. Без паники и страха я сама сходила.

— Пойдем, я покажу тебе настоящую «Немезиду».

И мы пошли, тщательно соблюдая дистанцию и все же рядом. В лифте было особенно тяжело, там он снова сделал что-то такое, что я стала думать обо всех неприличных вещах, которые можно делать в лифте, если бы этот самый лифт не был таким… прозрачным.

Когда кабина двинулась наверх, я вдруг ощутила что-то, не связанное ни с Джулианом, ни с чувствами. Это исходило извне, словно на мгновение на меня что-то накинули, или вылили, и это что-то накрыло все тело, от кончиков волос и до самых пят. От удивления я распахнула глаза и повернулась к ближайшему объекту информации в немом вопросе:

— Не просто так людей не пускают выше девятого этажа.

— Почему?

— Потому что люди физически не могут сюда попасть. Но чтобы это объяснить, придется углубиться в дебри истории. Боюсь, ты заскучаешь.

— Это вряд ли, — хмыкнула я. С таким, как он, это в принципе невозможно.

— Ну, хорошо, — сдался он, заметив мой жаждущий взгляд. — Жил когда-то на свете один колдун, и не просто колдун, а очень могущественный, сильный и гениальный колдун. Он изучал самые глубины магического искусства, и в своих экспериментах разделил всю магию мира на темную и светлую. Много лет после этого темные и светлые враждовали.

— А я думала, тьма и свет возникли изначально, демоны принесли тьму, а ангелы — свет.

— Ты опираешься на библейские мифы. И это ошибка — считать, что все светлые безгрешны, а темные ужасны.

— Я так не считаю, — ответила я, скорее почувствовав, нежели услышав несправедливый упрек в его голосе. — Если бы это было так, то я тоже должна быть чудовищем.

— А им ты быть не хочешь.

— Не хочу, — покачала головой я и попросила его продолжать. И он продолжил, но только тогда, когда лифт остановился, и мы вышли на десятом этаже, где нас не встречала улыбчивая секретарша, нас вообще никто не встречал. Только длинный пустой коридор, в конце которого была одна единственная дверь, к которой мы и направились.

— Так вот, Бальтазар Бьюэрман (а именно так звали того колдуна) настолько увлекся своими экспериментами, что разделил всех магов земли на темных и светлых, а они в своей вражде допустили то, что люди узнали о них. Именно тогда началась эпоха Святой инквизиции. Бальтазар был одним из них: маг, чернокнижник и инквизитор, жаждущий только одного — знаний.

Но именно в те времена судьба занесла его в Россию, на Урал, где величайшему темному магу истории не посчастливилось встретиться с обыкновенной русской светлой ведьмой — Аленой Углич.

— Почему не посчастливилось? — заинтригованная историей, спросила я.

— Потому что она его обокрала, — с загадочной улыбкой ответил Джулиан.

— И что же она украла? — задала я ожидаемый вопрос и получила ожидаемый ответ:

— Она украла его сердце. Но к тому времени черный маг сотворил столько зла, что даже коснуться любимой у него не получалось. Она была истинной светлой, и душа ее была слишком чистая.

— Она его изменила, — догадалась я.

— Да, она заставила его все последующие годы искать возможности вернуть все назад, исправить свои злодеяния.

— И он исправил?

— В какой-то степени. Поскольку люди, а особенно движимые настоящим библейским злом, уже достаточно потрепали магический мир, то мы все оказались на грани полного истребления. И тогда Бальтазар собрал представителей семи крупных родов: демонов, темных и светлых, хранителей, суккубов-инкубов, вампиров и оборотней, и предложил им создать на земле некий тайный мир — нейтральную территорию, где каждое магическое существо могло спрятаться и обрести защиту.

— И тогда каждый пожертвовал частью своей силы. Да, я читала об этом.

— Тогда ты знаешь, что оборотни пожертвовали магией, вампиры — способностью беспрепятственно размножаться, хранители — возможностью выбора, темные и светлые маги — силой, а инкубы и суккубы, из-за предательства, лишились своего голоса в Совете.

— Ты не сказал, чего лишились демоны?

— Да, не сказал. Мы лишились магии мертвых, которая позволяла безгранично черпать силу Нижнего мира.

— Что это значит?

— Это значит, что мы не можем постоянно жить во внешнем мире. Чтобы существовать, оставаться сильными, мы время от времени должны возвращаться в Абервуд, в сердце которого находится дверь в Нижний мир.

— Которую охраняют ваши жрецы братства?

— Что за книгу ты читала? — прищурился Джулиан, а я поняла, что сболтнула лишнее. Ведь в энциклопедии об этом точно не было ни слова. Это тетя Нина мне поведала, когда мы об отце моем говорили. Но демону об этом рассказывать нельзя. Поэтому я спросила о другом интересующем меня вопросе:

— А я… полукровки тоже не могут существовать без этих дверей?

— Нет, только чистокровные демоны.

— И где он находится, этот ваш Абервуд?

— Скоро я покажу тебе. И надеюсь, тебе там понравится настолько, что ты захочешь остаться.

Опять его полунамеки, но странно, кажется, я начала к ним привыкать.

— Это все очень интересно, но ты так и не рассказал, что за магию я почувствовала?

— А это и есть переход в Тайный мир. Обычный человек его даже не почувствует, но и лифт для него не откроется.

— То есть сейчас мы находимся… — с сомнением посмотрела вокруг я.

— Почти. Осталось только преодолеть еще одно препятствие, — ответил Джулиан, и мы как раз подошли к той самой двери.

Что удивило — на ней не было ни кодового замка, ни замочной скважины для ключа. Зато была панель, то ли сенсорная, то ли еще какая. Джулиан провел по ней рукой, и дверь странно замерцала.

— И что там? Пыточные? — пошутила я, с опаской глядя на это мерцание.

— Почти, — подозрительно пугающе ответил он и… совершил немыслимое — он прошел сквозь дверь. Я пару секунд постояла с отвисшей челюстью, пока из двери не появилась приглашающая рука моего спутника, красивая рука, с дорогими часами на запястье. Но, памятуя о предыдущем эксперименте с прикосновениями, я решила ее проигнорировать и прокричала двери и руке:

— Я сама!

Рука исчезла, а я, перекрестившись и взмолившись богу, или кто там наверху обретается, зажмурилась и шагнула сквозь дверь. От счастья, что все-таки в этой двери не застряла, я едва не расплакалась, но плакать совершенно расхотелось, стоило мне только распахнуть глаза.

Это было похоже на гигантскую лабораторию, или даже множество мини-лабораторий, объединенных огромным то ли залом, то ли амбаром. Внутри за стеклянными перегородками работали люди в белых халатах, ученые, наверное.

Кто-то занимался пробирками, мензурками и прочими химическими штуками, превращая газ в воду, огонь в кристаллы и даже камень в пыль. Кто-то создавал на огромном мониторе что-то такое, что вдруг преображалось в соседней лаборатории в голограмму человека или животного.

В следующем помещении люди в белых халатах на полном серьезе кидались друг в друга шаровыми молниями и играли с ними, словно в теннис. Только вместо ракеток силовые поля, которые создавались с помощью больших черных перчаток.

В другой лаборатории я видела вполне обычные приборы: холодильник, микроволновку, тостер и даже вафельницу, вот только эти приборы скакали по полу, по столам и даже по потолку, а два парня — типичных ботаника, пытались их изловить гигантскими сачками, уменьшенными копиями которых ловят бабочек, третий же парень в очках подманивал тостер хлебцем.

Я зависла у этой лаборатории с открытым ртом, впрочем, он с самого первого шага сквозь дверь не закрывался, а глаза становились все больше и больше с каждым моим продвижением.

Первый ряд лабораторий завершала комната с вихрями, настоящими маленькими вихрями, которыми, кажется, управляла хрупкая девушка-подросток. С другой стороны творилось и вовсе что-то невообразимое: летающие вещи, летающие растения, летающие люди, в той лаборатории видимо даже не слышали о законах гравитации, и на их фоне немного блекло смотрелась следующая лаборатория — маленький мирок из блесток, мишуры и праздника.

Вся прозрачная стена помещения была облеплена маленькими звездами, которые то и дело перемещались, складываясь в причудливые картинки: то в улыбающуюся рожицу, то в бабочку, то в птичку, а то и в меня. Реально, я пару минут пялилась на свое, созданное из звезд, изображение. А кое-кто пялился на меня, или, скорее, наблюдал за моими почти детскими реакциями.

— А можно… мне туда?

— Можно, — милостиво разрешили мне.

— Только осторожно? — вспомнила детскую поговорку.

— Нет, просто можно.

И я вошла, и да — я ошиблась, думая, что эта лаборатория блекнет по сравнению с другими, нет — она самая лучшая! Я словно очутилась в гигантском сувенирно-парфюмерном магазине. Глаза разбегались от многообразия всевозможных вещиц. Кругом стояли какие-то баночки, флакончики, штучки похожие на ловцы снов, колокольчики, звезды и уже знакомые мне хрустальные шары.

— О, а у меня есть такой. Так и знала, что он волшебный.

— И что же вы в нем видите? — спросила выскочившая из-за прилавка симпатичная девушка, только не в белом, а в розовом халате.

— Вихрь, — немного отойдя от удивления, ответила я.

— Просто вихрь? — озабочено прищурилась девушка.

— Да, а что? — солгала я.

Ну, не говорить же незнакомке, что кроме вихря я еще видела рогатого демона, стоящего сейчас за моей спиной.

— А то, что иногда в этом шаре можно увидеть свою судьбу.

— Я в это не верю, — нахмурилась я. Опять мне про судьбу толкуют, ей богу, надоело. — Предпочитаю думать, что мы сами ее определяем.

— Простите, возможно, я неточно выразилась, это шар любви, он показывает того, кто живет в нашем сердце.

Я нахмурилась еще больше, и очарование лаборатории как-то сразу померкло.

— Пойдемте отсюда, — попросила я, повернувшись к Джулиану, сама не заметила, как перешла с ним на вы, а вот он заметил, кивнул и, думаю, что-то такое по моей реакции прочел. Что-то, что понравилось ему и совсем не понравилось мне. Впрочем, увидев следующую лабораторию, я позабыла обо всем на свете.

— Поверить не могу, — прошептала я, наблюдая, как нечто, состоящее из прозрачной слизи, вдруг превратилось в ученого, который эту слизь тестировал. Оно двигалось, как он, повторяло все его движения и даже пыталось говорить.

— Это еще не все, — шепнул мой спутник, напомнив о своем присутствии, а я вздрогнула и отстранилась. — Идем.

Знаю, я снова его расстроила своей невольной реакцией, но блин, нельзя же так подкрадываться, особенно, когда человек пребывает в полном отрыве от реальности.

Впрочем, я и об этом позабыла, когда Джулиан подвел меня к перилам, которые я заметила и раньше, но только теперь осознала, зачем они были нужны. За ними в большой, глубокой нише, очень напоминающей огромную спортивную площадку, два гигантских робота в три моих роста устроили настоящий спарринг, и внутри каждого находился человек. Они нещадно лупили друг друга, кидали, вращали и даже один раз чуть не попали в нас. Я даже вскрикнула и отпрянула, и совершенно зря, потому что нас защищало что-то вроде силового поля или щита. Снаряд врезался в него и отскочил назад прямо в голову роботу.

— Эй, так не честно! — возмущенно вскричал человек в красном роботе.

— Я-то тут причем? Это все провидение, — рассмеялся второй и пожал плечами. То есть не человек пожал, а робот, и это было так странно, так… словно я попала на мгновение в фильм «Трансформеры».

— Неужели это все реально?

— Это лишь малая часть того, чем мы занимаемся.

— Играете в гигантские мальчишеские игрушки?

— Девчачьи игрушки мы тоже создаем.

Да уж, звезды с моим лицом я еще долго вспоминать буду, а еще надпись, которую они изобразили, когда мы возвращались назад, надолго вогнавшую меня в краску: «Дж плюс М равно любовь», и кучу сердечек в придачу. До лифта я не шла, я летела, вся красная и смущенная.

— Как называется эта ваша… фабрика странностей? — спросила я, надеясь, что Джулиан моего пылающего лица не заметил.

— Это технический отдел, самое любимое место Адриана.

— Не удивительно. Уверена — он с ума сходит по роботам.

— И летающим машинам, — подтвердил мои догадки спутник.

— Летающим машинам? Вау. Как в «Пятом элементе»?

— В чем?

— Фильм есть такой с Милой Йовович и Брюсом Уиллисом. Фантастика. Там были летающие машины и даже летающие такси. Неужели это уже не такая фантазия?

— Это давно уже не фантазия, Рита, но только для нас и только в Тайном мире.

— Почему? — чуть нервно спросила я, задетая врасплох своим именем, слетевшим с его губ.

Нет, он не в первый раз это сделал, но… Когда Леша впервые назвал меня по имени, у меня по спине забегали мурашки, а сейчас, когда Джулиан сделал то же самое, у меня замерло сердце, словно его кто-то сильно сжал, и весь мой восторг от этого места, от невероятного приключения пошел на убыль.

Мне так плохо вдруг стало, обидно до слез, ведь так хотелось еще мгновение побыть в настоящей сказке. Он все испортил. Мой страх снова меня перехитрил.

Я даже сама не знала, почему так сильно боялась этого мужчины, почему он вызывал во мне столь противоречивые чувства: симпатию, желание и дикий страх, разрушающий все? И как это преодолеть, я даже не представляла, как и не знала — хочу ли все это преодолевать.

— Ты устала? — озабоченно спросил он, заметив, что я загрустила.

— Что? Нет-нет. Я в порядке и готова продолжить путешествие.

А следующим этапом в нашей экскурсии по «Немезиде» стал одиннадцатый этаж, очень похожий на восьмой, где было много людей, поправка, почти людей, которые строчили что-то в компьютерах, сидели на телефонах или заполняли какие-то бумаги, точнее они диктовали, а летающие ручки и перья за ними записывали. Чудеса и всякие магические штучки десятым этажом явно не ограничились.

Чуть дальше были кабинеты, все с теми же прозрачными стенами, в одном из которых на мягких креслах сидели бледные, но невероятно красивые мужчины и не менее красивые женщины, точь-в-точь как та секретарша, которую я приняла за вампиршу. Значит, они тоже…

В другом, почти идентичном, были уже другие существа, в которых мне чудилось что-то звериное.

— Отдел лицензирования, — мягко просветил Джулиан.

— Здесь работает Роза, — поняла я.

— Да. В одном из кабинетов.

— А все эти… вампиры, да?

— Да.

— Никогда их раньше не видела. Странно, мне казалось, они другие.

— Какие? — полюбопытствовал собеседник.

— Не знаю, более киношные.

— Мы все умеем прятаться за масками.

— Ты тоже сейчас в маске?

— Да, — не стал скрывать Джулиан.

— А твой истинный облик…

— Я не стану его показывать. Не сейчас и не в ближайшем будущем.

— Почему? — совершенно искренне спросила я, а он так на меня посмотрел — жестко, словно осуждающе, что ответа мне уже не требовалось. Потому что я и так, в этой шикарной оболочке его едва выношу, а что будет, когда он предстанет передо мной во всей своей, так сказать, демонской красе?

— Мне жаль.

— Но ты все еще меня боишься.

— Это сильнее меня.

— Именно поэтому я хочу, чтобы ты встретилась кое с кем.

— С этой вашей Ламией? — припомнила однажды произнесенное им имя. — Думаешь, это поможет?

— Хуже не станет.

— А кто она?

— Верховная жрица. Кто-то вроде наставницы для молодых демониц.

— Она знает обо мне? — начиная нервничать, спросила я.

— Кое-что. Я не вдавался в детали.

— А то, что я полукровка?

— Мне нужен был совет, — не стал скрывать он и извиняться тоже не стал.

— Я же просила, — обиженно воскликнула я и получила жесткий ответ:

Ты — та, кто ты есть, и пока ты это не поймешь, будущего у тебя не будет.

— У нас, ты хотел сказать у нас. Но что, если я не хочу, чтобы мы были? А? Что если я хочу, чтобы…

— Что?

— Чтобы всего этого не было. Я хочу вернуться назад, стать обычной.

— Ты никогда не была обычной, Рита. Иначе бы нашей связи просто не было.

— Почему ты так хочешь ее сохранить? Ведь ты меня совсем не знаешь. Нельзя влюбиться с первого взгляда в незнакомку. Так просто не бывает.

— У людей — нет. Они давно обесценили понятие любовь. Но мы живем по иным законам, в нас течет иная кровь. Для нас понятие любви несколько шире, чем для людей. Это не секс, не страсть, не просто жизнь рядом, это разделение жизни, это общность и глубокое понимание друг друга, мотивов, желаний, страхов.

— То есть ты понимаешь мои страхи?

— Я ощущаю их. И да, иногда я могу чувствовать твои эмоции. Например, с тем человеком…

— Не надо! — резко остановила его я. Этого еще не хватало, объяснять демону всю глубину моих чувств к Алексею. Хотя… почему нет? — А если я люблю его?

— Как человек? Возможно, но твоя демонская половина любит меня, — совершенно убежденно ответил он, вогнав меня тем самым в новый ступор. И когда я оттаяла, то прошептала:

— Потрясающая самонадеянность.

А он сразил меня совершенно бесподобной, какой-то мальчишеской, озорной улыбкой.

— Ну, я же демон. Перед нашим обаянием ни одной девушке не устоять.

— Охотно верю, — хмуро ответила я, и мы направились к лифту.

На двенадцатом этаже вопреки моему ожиданию ничего сказочного и сверхудивительного не наблюдалось. Скорее даже все было обыденным: серый коридор, простые двери с табличками и номерами, пара совершенно обыкновенных диванов и такой же обыкновенный ковер.

— И что здесь? — спросила я, пока не наткнулась на надпись на одной из дверей: — «Клининговая компания Чистюля». Уборка? Вы и этим занимаетесь?

— И не только этим, — пояснил Джулиан. — И это не совсем уборка. Зайдем?

На секунду я засомневалась, но потом подумала, что после всего увиденного меня вряд ли еще чем-нибудь можно будет поразить, и снова ошиблась, потому что внутри вместо тетенек и бабушек с щетками, тряпками и прочими атрибутами идеального уборщика, находились двухметровые накачанные мужики в костюмах, очень напоминающие людей в черном из одноименного фильма. Я даже подумала, что сейчас они меня увидят, достанут суперстиратель памяти, напялят солнечные очки и пробасят самым любезным голосом: «Посмотрите сюда, пожалуйста».

А потом бах, и я снова дома, ничего не знаю, и даже не представляю, кто такие нолы, домовые, ведьмы и демоны. На какую-то секунду мне такая перспектива понравилась, и я немного пожалела, что никто ничего так и не вытащил. Мы просто вошли, а нас даже почти не заметили. Все смотрели на гигантский то ли телевизор, то ли монитор компьютера, на который была выведена карта нашего города. Мы тоже посмотрели, и тогда я увидела, как на карте появилась красная мигающая точка, а потом женский механический голос возвестил на всю комнату:

— Внимание! Вызов! Улица Строителей дом 16, квартира 58. Статус нарушения не известен, группы три и четыре на выход.

Голос стал повторять предыдущее объявление, а народ в комнате засуетился, шестеро мужчин понадевали теплые пальто, завернулись в шарфы, подхватили большие металлические чемоданчики и поспешили к выходу. Нам даже пришлось посторониться. И тогда же нас, наконец, заметили.

— Шеф? Что-то случилось? — подошел к нам один из этих, только он был не в костюме, а в джинсах и свитере, и не так пугал меня своим видом сурового наемного убийцы, как остальные.

— Нет, я просто провожу экскурсию для моей невесты.

— Что? — вытаращились мы одновременно с мужчиной, а этот… самоуверенный демон продолжал безмятежно улыбаться. Мужик, не демон кстати, опомнился первым.

— О, поздравляю.

— Спасибо, — кивнул подлый негодяй, притворяющийся другом. — Маргарита это начальник специального отдела «Немезиды» Давид Бедрич.

— Очень приятно, — процедила я, все еще злясь на этого негодяя. Но здесь люди, а бабушка учила меня при посторонних скандалы не затевать. Не комильфо.

— Давид — чистильщик, как и все в этом отделе. Видишь карту?

Я хмуро кивнула и даже позволила подвести себя к ней.

— Наша система отслеживает малейшие колебания пространства во внешнем мире. Как только происходит что-то магическое, загорается красная точка.

— Но здесь их несколько, — заметила я. А пока мы стояли, загорелась еще одна.

— Да, мы… скажем так, частные подрядчики. Нас вызывают только если это и в самом деле серьезно, или вызывающий может себе это позволить, — пояснял Давид. — Остальными случаями занимаются специалисты Инквизиции. Мы стараемся им не мешать и не пересекаться.

— Они ваши конкуренты? — решила уточнить я.

— Скорее мы их. Не каждый захочет разбираться с представителями закона, совершив случайное колдовство.

— А вы, значит, это колдовство покрываете?

— В рамках закона — да. Но если совершено преступление, мы сообщаем, куда следует.

— А что конкретно вы делаете?

Ну, не убираются же, в самом деле. Как оказалось, этим они тоже занимаются: стирают память у тех, кто видел что-то магическое, ликвидируют последствия колдовства, восстанавливают дома, здания и прочее потрепанное имущество, зачищают пространство от магии, в общем, убираются. А поскольку таких специалистов мало, особенно тех, кто умеет стирать память людям и вкладывать в их головы простые, обыкновенные воспоминания, все они высоко ценятся, и услуги чистильщиков стоят немаленьких денег.

Также на этом этаже был отдел контроля за лицензированием, охранное агентство, агентство розыска и дознания — как я поняла что-то вроде детективной конторы, а также вполне себе обычная адвокатская контора, правда, для необычных существ.

Когда мы вернулись к лифту, мой мозг был просто переполнен событиями и открытиями, но об одном я все же не забыла…

— Невеста, значит?

— Ну, я же не мог сказать, что вы мой новый сотрудник, Маргарита, — с усмешкой проговорил Джулиан.

— А вы всех, кому экскурсии проводите, называете невестами, господи Ёзер? — в тон ему съязвила я. И тут же получила по носу, фигурально выражаясь, конечно.

— Я не провожу экскурсий никому, кроме одной конкретной особы.

— Какая честь.

— Что вас так раздражает, Маргарита?

— Вы, вы меня раздражаете, и ваши намеки. Может, вы сразу на входе плакат повесите, чтобы уж все о нас знали.

— Знали что? — подловил он меня.

— Ничего, — поджав губы, ответила я.

Блин, как же он меня временами раздражает. Так и хочется… не знаю что, но что-то хочется сделать, чтобы перестал на меня так пристально и понимающе смотреть, словно все мои мысли для него давно уже не тайна, а моя судьба и вовсе уже им решена и расписана в деталях. Вон, еще и познакомиться толком не успели, а я уже невеста. Правда, если учесть клеймо, то в их магическом мире я и вовсе жена.

На тринадцатом этаже находился «Институт исследований». Нет, студентов там не обучали, там лечили, устраняли последствия всякого разного колдовства, действия проклятий и прочего. Вообще, в городе уже была специальная клиника, так сказать, для особых случаев и особых существ, маскировалась под вполне людской медицинский центр, а здесь трудились частные специалисты, которых вызывали на дом, и тоже за очень большие средства. Здесь же проводили всевозможные эксперименты и опыты. И именно сюда направили Семен Семеныча с его неконтролируемым уничтожением шушеры. Я внутрь идти побоялась, особенно когда Джулиан заявил, что Лазарь Лукич — их главный специалист, с которым мне довелось повстречаться в тот памятный день, был так восхищен моими талантами, что просто жаждал познакомиться поближе. Я удивилась, смутилась и всерьез спросила:

— Надеюсь, не в качестве подопытной крыски?

Джулиан лишь снисходительно улыбнулся и предложил мне посетить следующий, четырнадцатый этаж, на который я с сожалением, но ехать отказалась.

Во-первых, потому, что на первые четыре этажа мы потратили больше четырех часов, а во-вторых, моя бедная голова была и так слишком переполнена впечатлениями. Да и подумать надо было обо всем без всяких сверлящих горячими взглядами типов. Правда, отпускать так просто меня не спешили, и мы вернулись обратно на девятый этаж, в кабинет босса, где нас ждала немного встревоженная Лиля и так вовремя организованный обед.

Я думала отказаться, но, признаюсь, мне стало любопытно, а чем же питаются демоны? Надеялась — не младенцами. И мои опасения не подтвердились: в его тарелке под железной крышкой оказался большой кусок почти не прожаренного мяса и молодой картофель на гарнир. Меня же порадовали куриной ножкой в медовом соусе, картошечкой пюре и капустным салатом. Весьма неплохо, только немного неудобно: когда тебя сверлят внимательным взглядом во время еды, всерьез рискуешь подавиться, особенно когда взгляд этот начинает излучать не только вежливый интерес.

Но и этот опыт пошел мне на пользу, по крайней мере, я перестала вздрагивать при каждом его неосознанном движении. Наверное, потому что за время, проведенное вместе, он стал мне чуточку понятней, да и не съел меня, что тоже говорило в его пользу. Короче, прогресс был на лицо, а вот с чувствами своими я успела окончательно запутаться. И главным был вопрос — хочу я или не хочу, чтобы все это продолжалось?

— И что дальше? — спросила я, пытаясь отвлечься от опасных дум.

— Дальше?

— «Немезиду» я посмотрела, а теперь что?

— Ты не видела даже половины, — просветили меня. — Если хочешь, мы продолжим завтра, но прежде чем тебя отпустить, я бы хотел показать еще кое-что.

— Ты прямо как Шахерезада, которая пудрила мозги мужу, чтобы тот ее не убил.

— Какая злая сказка. Муж, убивающий своих жен — чудовищно!

— Он убивал надоевших ему жен. Разве в современном мире мужчины поступают не так же? Только обходятся мужчины без убийств, просто бросают. А нам, бедным девушкам приходится изворачиваться, чтобы заинтересовать вас.

— Нас?

— Мужчин в смысле, — поправилась я. А то мало ли, неправильно поймут.

— Боюсь, что в моем случае все наоборот. И это мне приходится изворачиваться, чтобы заинтересовать красивую девушку.

Я покраснела, не столько от намека, сколько от его чуть осуждающего взгляда. И ведь он прав. Другая бы на моем месте уже была бы готова бежать за таким мужчиной хоть на край света, а я…

— Иногда наши страхи сильнее нас.

— Ты все еще боишься?

Я нахмурилась. Это не страх, это что-то такое… внутри меня, которое помнит, как плохо мне было когда-то, а мне было очень-очень плохо. Это как с огнем: один раз обжегшись, стараешься к нему не подходить. А я вот подошла. И пока он меня согревает, но я знаю, как опасен он может быть — этот жестокий огонь.

Ему не понадобилось ничего говорить, он и так понял все о моих мыслях.

— Что ты делаешь в пятницу? — неожиданно спросил он. — В город приезжает одна девушка — певица. У нее чудесный голос, и я бы хотел пригласить тебя на ее концерт. Это не будет свиданием, если ты беспокоишься об этом, и там будет много людей.

— Я не беспокоюсь, — покачала головой я. — Но в пятницу у нас с девочками планы.

— Займетесь магией?

— Нет, — фыркнула я. — Скорее это будет саботаж.

— Саботаж? — удивился он.

— Не уверена, что я могу тебе рассказать.

— Так это тайна? — прищурился он.

— Не то чтобы тайна, просто…

Нет, он точно демон, иначе почему я ему все разболтала о нашем с девочками плане по устроению гарантированного инфаркта дедушке Олдричу, и о причине столь жестокой мести рассказала, и даже о своей тете Маргарите зачем-то поведала, и уж совсем глупо было с моей стороны рассказывать о жутком обидчике Розы? Конечно, захлопнув рот, я сразу же об этом пожалела, отчасти из-за того, что у него был такой взгляд — пугающий, опасный и не обещающий ничего хорошего.

— Ты ведь не станешь ничего делать? Девочкам не понравится, что я тебе рассказала… Это…

— Нет, но я хочу, чтобы ты всегда мне рассказывала о подобных вещах.

— Зачем?

— Чтобы я мог тебе помочь. Тебе и твоим подругам. Вы связаны, они для тебя важны, а значит, важны и для меня. К тому же я не самый последний человек как в тайном, так и во внешнем мире. И мы уже договорились, что ты можешь во всем использовать меня и мои ресурсы.

— Использовать — плохое слово.

— Позволить помочь — лучше?

— Немного.

— Тогда позволь помочь, хотя бы с твоей тетей.

— Ты можешь найти ее? — обрадовалась я.

— Я попробую, — осторожно ответил он. — Прошло много лет, почти целый век, но я не думаю, что светлая ведьма, ставшая вдруг темной, и чернокнижник могли исчезнуть, не оставив никаких следов. Я поищу.

— Спасибо, — искренне поблагодарила я и так же искренне улыбнулась, глядя прямо в его глаза, которые вдруг полыхнули, и ко мне снова потянулись нити его чувств, его желаний… страсти.

Я даже не поняла, как это случилось — он преодолел разделявшее нас расстояние и оказался слишком близко, его губы были так близко. И когда он взял мое лицо в свои горячие ладони, когда наклонился еще ближе, и я осознала, что сейчас он меня поцелует, я испугалась, все внутри задрожало от страха и паники.

— Прости, — прошептал он, резко отдернув руки, а я отпрянула, врезавшись в стол. — Прости, я не хотел.

Лжец! Он хотел, и даже больше. И что самое страшное, когда он меня касался, я тоже этого хотела, но знала, что это не мои чувства, не мои желания, а его, только его. И он меня ими подавлял.

— Я должна… должна идти. Уже поздно… я…

— Рита…

Я застыла в дверях, ожидая продолжения его слов.

— Пожалуйста, не наказывай меня за моменты слабости.

Я и не собиралась, почему он решил…?

— Не убегай.

— Не стану, — пообещала я. — Но и ты больше так не делай. Я говорила, что ты влияешь на меня, а теперь начинаю думать, что ты меня подавляешь, или даже поглощаешь. И это страшно, и неправильно, и я не знаю, что с этим делать.

Думаю, что он тоже не знал.