Король. Эпоха перемен

Глава 8

Намир-хан, как всегда, не спал по ночам. Еще бы быть спокойным, перенеся такую утрату!

Два месяца назад его любимая и единственная дочь, Альфия, пропала. Как и его небольшой караван в Дакарею, с которым она шла. Товары то — шайтан с ними, это все преходящее. А вот любимая дочь, в которой он души не чаял и которая была светом всей его жизни… Такая красивая, юная, невинная, так похожая на помершую во время родовой горячки жену, свет его очей — и пропала.

Намир-хан бросил все свои возможности — а они были ох какие немаленькие, он был из первой десятки айзанских купцов — на поиски дочери. Объявил вознаграждение, дошел до всех, до кого можно дойти, даже до Ночного Хана. Занес всем щедрый бакшиш. Ничего. Совсем ничего. Ни слуху, ни духу.

Была, правда, пара проходимцев, вздумавших нажиться на горе отца, потерявшего дочь. Теперь их головы с высунутыми языками торчат на копьях на городской площади, как и остальных преступников в назидание другим.

Намир-хан горестно вздохнул и пододвинул к себе кальян — единственное, что помогало ему. Достал серую лепешечку из инкрустированной каменьями и жемчугом шкатулки, разломил ее…

— Не надо этого делать, — раздался сзади приятный мужской голос. — Дурман уйдет, но проблемы останутся.

Намир-хан резко обернулся.

— Да кто вы… Охрана!!! — завопил он.

— Не будите их, — усмехнулся незнакомец. — Они так сладко спят…

— Вы их…

— Нет, не убил, ну что вы, — опять усмехнулся незнакомец. — Они действительно хорошо и крепко спят. И вам они не понадобятся — мой визит — дружеский.

— То-то вы в маске, боевом костюме и с Мечом Джинна на поясе!

— Я предпочитаю оставаться инкогнито, пока меня это устраивает. К делу, — незнакомец достал из кармана сверток, подошел к купцу и разложил тряпицу.

Намир-хан издал крик, увидев знакомые украшения, бывшие на дочери в день ее исчезновения.

— Откуда это у вас⁈ — почти заорал купец.

— От одной банды, промышлявшей в окрестностях Ат-Балая. Как раз на дороге в Дакарею. Они имели неосторожность напасть на меня. Теперь их нет, а я — вот он.

— А девушка? С ними был девушка?

— Нет, — сказал незнакомец. — Девушки с ними не было.

— А что с ней?

— Не знаю, — незнакомец слегка замялся. — Я ее не видел. Но я убил и ее похитителя, и почти всю его банду.

— Вы хотите вознаграждения? — с подозрением спросил Намир-хан.

— О нет, эфенди, — усмехнулся незнакомец. — Я пришел сюда не за вознаграждением, а по зову сердца. Я тоже отец и у меня есть дочь. Но к делу. Я сказал, что убил почти всю банду. Осталось стойбище, в котором несколько бандитов, их жены и дети. Если ваша дочь жива, то она там.

— Вы знаете, где они?

— Да, если вы умеете читать карты.

— Я начинал, как погонщик верблюдов в караване. Подождите!

Намир рылся в шкафу не больше полминуты, вытащив на свет божий рулон с картой Ат-Балая и его окрестностей. Развернул его, скинув со стола весь лишний мусор.

— Вот, — поставил крестик незнакомец. — Здесь вы найдете труп похитителя и его банды. А вот здесь — их логово. Советую поискать там.

— Откуда вы все это знаете? — прищурился Намир-хан.

— Знаю, и все, — усмехнулся незнакомец. — Это совершенно неважно. Это достоверная информация и, если вы поспешите, сможете прихватить остатки банды и, возможно, отыскать свою дочь. А я вынужден откланяться.

— Вы не поедете с нами?

— Нет, — усмехнулся незнакомец. — А по поводу вознаграждения… Давайте так. Если все подтвердится, то вы будете должны мне услугу. Не бойтесь, я не попрошу того, что вы не сможете сделать. Хорошо?

— Да. И все же…

— Спать, — незнакомец коснулся пальцами лба Намир-хана.

Когда тот проснулся через десять минут, незнакомца и след простыл.

— Охрана!!! — заорал торговец, и сразу же в его почивальню вбежало пятеро слуг-стражей.

— Тьфу, что с вас взять… Готовьтесь, выступаем немедля!

Я крался обратно по улочкам Ат-Балая, думая о своем.

Нет, Намир-хан не найдет свет своих очей. Я был внутри Аско Хромого (ну надо же, совпадение, от хромоты он и помер) и прекрасно помню, что стало с его Альфией. Скажем мягко — над ней зверски надругались всей бандой, а потом с выдумкой и наслаждением убили. Причем гражданские усердствовали особо в выкалывании глаз и отрезании ушей. Дальше я помню, как главарь сказал вытащить тело на равнину недалеко от стойбища и оставить его там на растерзание уже падальщиков.

Так что если и осталось, что хоронить, то немного. Зато купец отомстит. В его случае месть — установление справедливости. Может, хоть это принесет относительный мир в его душу. И паразитов больше не будет. И руки у нас чистые. Как-то так. Зато моральное удовлетворение присутствовало — ни одна сволочь не уйдет безнаказанной.

И надо же, так задумался, что на следующем повороте лоб в лоб столкнулся со Стражами! Вот так вот слишком углубляться в свои мысли. Расслабился, забыл, что улица — зона боевых действий, всегда и везде. Вне дома будь готов к любой неожиданности.

Неожиданность, приспустив штаны, поливала дувал из своего шланга. Зато на втором страже, который держал его дубинку, штаны были на месте.

— Стой! — заорал тот, который подмывал стену, продолжая свое занятие.

— Ага, щас! — сказал я, развлекаясь. — Дождусь, пока ты обоссышься.

— А ну иди сюда! — рыкнул второй и с двумя дубинками наперевес пошел ко мне.

Ну не могу отказать себе в удовольствии вспомнить классику!

— Тот, кто носит медный щит — тот имеет медный лоб. Джинны, поцелуйте под хвост моего ишака!

— Чеееее? — зарычали стражники и ринулись ко мне… чтобы осесть на месте.

Сон их сморил. Внезапно. И утром они не вспомнят о том, что было ночью. Я осмотрел картину двух спящих… Нет, не по фэншую, для полноты картины чего-то не хватает! Подойдя к стражам, я взял руку одного и засунул другому в штаны. Вот теперь с утра пусть думают своими ганглиями, что они делали вчера ночью и почему этого не помнят. И я пошел дальше веселее и увереннее, насвистывая про себя веселую песенку.

Когда я добрался обратно до дома, еще никто не спал.

— Ты где был? — спросил Сид.

— Моральные долги отдавал, — отмахнулся я.

— Какие это?

— О разбойниках, точнее, их остатках, позаботятся. Кровная месть — штука такая.

— Ну вот, лишил нас такого развлечения! — грустно сказала Ариса, закутанная в халат. — Разве так можно?

— У девочки отняли любимую игрушку? — ехидно осведомился я.

— Несколько игрушек. Мягких и пищащих. Как они забавно визжат, когда их мацаешь! — она отпила вино из бокала.

— Э, а где вино достали и по какому поводу пьем? Харам! — строго сказал я.

— У нас вера другая, нам можно, — вытянула свои божественные ноги Ариса.

— Я имел в виду, что без меня пьете!

— Ну тогда — сначала в купальню. Все уже посетили, ты один остался. И воняет от тебя, как у ишака из…- прищурила один глаз она. — Не забывай, в отличие от вас, людишек, у меня очень острое обоняние! В купальню!

Вот так, теперь меня подчиненные гоняют. И Ариса уже на «ты» перешла. Ладно, ей можно. Заслужила.

Я обнюхал себя, где смог. Да, запашок-с присутствует! Действительно, пора в купальню, потом бокал холодного вина — и спать. Завтра и дальше будут дни тяжелые.

Все-таки утро может быть добрым. Не знаю насчет корреляции спокойного сна и чистой совести, но выспался я прямо-таки замечательно. Что со мной бывает редко.

Спустившись вниз, я с удивлением заметил дастархан, который-таки ломился от блюд. И мою команду, нацелившуюся на него с вожделением голодного тигра.

— Откуда такое великолепие? — спросил я, оглядывая стол.

— Фарид с утра на базар сходил, все купил, — Ариса как-то более нежно сказала про легионера.

Посмотрим, хмыкнул я про себя. Неужели она запала на одного из наших айзанцев? А на что посмотрим — на развитие отношений. Наша миссия — не турпоход и не курорт. И близкие отношения очень сильно влияют в отрицательную сторону.

— Спасибо, Фарид, — сказал я. — Ты прямо-таки знаток местной кухни.

— Так я же местный, эфенди. Семь лет здесь прожил, пока нам не пришлось бежать сначала в Кируар, потом и до Лундии добрались… Правда, тогда у нас на столе если и был кусочек вчерашней лепешки, это было счастьем.

— Ладно тебе, Фарид, — сказала Ариса с набитым ртом. — Что было — то прошло. Теперь все по-другому.

— Да, ханум!

Минут двадцать разговоров не было — только чавкание, урчание и стоны восторга. Местная кухня — точнее, ее часть, доступная богатым — была великолепна.

— Да, теперь я больше понимаю менталитет айзанцев, — сказала Ариса с набитым ртом. — Если они так кормят, я согласна и наложницей быть!

— Тебе не понравится в гареме, — я сполоснул пальцы в чаше с розовой водой.

— Это почему же?

— Своей очереди будешь ждать долго, — сказал я. — Там у них все по расписанию.

— Ну, возможны варианты…

— Ладно, — сказал Сид. — Чем займемся?

— Маленькое совещание устроим. Но, скорее всего, вы — пока ничем.

— Почему это?

— Потому что вам надо сидеть тихо и не отсвечивать, — сказал я. — Теперь пошла моя работа. А вам — ждать, только ждать.

— Что ты задумал? — спросил Сид, заранее дергаясь.

Ничего, пусть подергается. Полезно для здоровья.

— Да навестить своих прошлых подельников. В смысле, того Армана.

— Раскроют, — покачал головой он.

— Естественно, — хмыкнул я. — Но они сейчас — ключ к тому, откуда пришел двойник. Больше зацепок у нас нет. А потом будем действовать по обстоятельствам.

— Рисково, — покачал головой Бенидан.

— Еще как, — кивнул я. — Но, по-моему, последние годы мы только этим и занимаемся. Тем более, не забывай, что мои возможности намного превышают таковые у обычного человека. Так что решил я — и, значит, кому-то быть битым.

— Точно, — ухмыльнулся Бенидан.

— Возьми с собой хотя бы кого-нибудь из Клыков, — посоветовала Ариса.

— Нельзя, — покачал головой я. — Здесь должен показать свою силу я, и только я. Шпана, как и прочие стайные животные, уважают только силу. Пока не получили, быкуют. А в рыло дашь — «э, друг, брат, почти жена!». Так что это мой поход.

— Ладно, тогда на связи. Команда ждет твоего приказа!

— А вот это обязательно, — кивнул я. — Он поступит.

Бабах-тресь! Низом пошел, к дождю, наверное! И кусок дувала, в который попала задница одного из моих бывших подчиненных, рухнул со страшным грохотом, подняв кучу глиняной пыли до небес. Собственно, не совсем глиняной — в этих кирпичах кизяка было больше, чем всего остального. Вот такой вот дерьмовый забор в полном смысле.

Как, собственно, и прием. Ну, другого я и не ожидал. Моя — точнее не моя, а моего двойника — банда не горела желанием опять переходить под мое крыло. Более того, я даже не пытался выдать себя за того — все-таки я сильно отличался от Армана семилетней давности, которого подсунули ко двору. На меня смотрели как на призрака, вернувшегося из-за Грани, и это было не совсем приятно.

Ну и я особо не переживал по этому поводу. Все равно у бандюков рано или поздно возникли бы вопросы — какого черта взятый Стражей главарь вернулся целым и невредимым из застенков, а не сгинул там навечно? Да еще и выглядит неплохо для зэка? Верняком пахан ссучился, мусорам продался. Да и что ожидать от этого приблудного аристо, которого простой люд ненавидит со всей пролетарской ненавистью? В том числе и люмпен-пролетарской — моя банда по определению и состояла из этих самых деклассированных элементов.

Поскольку разговор ожидаемо не задался и перешел в стадию потасовки, я занялся любимым делом. Как там в писании, отделить козлищ от агнцев? Не, это просто. Мне надо отделить козлищ от еще более конченых козлищ. Нынешний кадровый состав мне не нужен.

Вот зачем мне, например, Гиена — щуплый и верткий малый с мерзкой рожей и еще более мерзкой аурой, способный на любую подлость? Погоняло свое оправдывает, а отметки в ауре показывают, что душ он загубил немало. Причем, гаденько, со спины. Да и сейчас он сдуру попытался оспорить место вернувшегося пахана. Пришлось в воспитательных целях, не прибегая к магии, разделать его на супнабор мечом — Лория я как раз с собой взять не забыл. Пусть полежит в разобранном виде как пример плохого поведения.

Или вот Казан, прозванный так за большое пузо и необъятные телеса. Не знаю, зачем этого урода с заплывшими жиром глазами Арман-два держал при себе, но мне он совершенно не нужен. От слова «совсем». От него несло подлостью и трусостью, как от жирной и мерзкой крысы. Патологически лжив, на редкость труслив. Поэтому, когда я достал меч, толстяк ломанулся прочь с резвостью мартышки, убегающей от льва. Правда, убежал он недалеко. Пока ему в затылок с отчетливым стуком не прилетела свинчатка, пущенная моей доброй рукой. Надо же избавить убогого от мучений его жалкой никчемной жизни? То-то.

И я продолжил оптимизацию должностного расписания своей — точнее, не своей — бывшей банды, бесплатно выполняя работу палача. И оказывая услугу местному обществу — на пятерых особо опасных отбросов меньше все-таки. Моральные аспекты меня не мучили, сами на меня с ножами полезли. Ага, новая такая игра — ножи и магия, диск первый и завершающий.

В общем, чистка получилась знатная. Кто-то, как я и говорил, снес задницей забор, кто-то превратился в кучу парного мяса, кто-то просто сдох. Работа с криминальным элементом — вещь такая, либо со мной, либо труп, особенно с таким настроем. Я не оставляю за спиной тех, кто может в нее ударить — закон джунглей, точнее, крысиной стаи.

И сожалений горьких нет, как в песне — по многим из них плакал меч палача, причем для некоторых это было бы слишком легким избавлением. Ханские палачи были мастерами своего дела, и тот же «Айзанский цветок» — зрелище не для слабонервных. Знаете, что это такое? Ладно, рассказывать не буду, а то вдруг малолетние читают и потом ночами писаться начнут или на одноклассниках применят. Айзан — место такое, как Ближний Восток нашей реальности. Здесь все делают с выдумкой, задором и нечеловеческой, даже не звериной жестокостью — нравы такие.

Короче, в результате оргштатных сокращений, избавивших меня от насильников и убийц — во себе кадры Арман подбирал, под себя, что ли — со мной остались трое.

Джейран — красивая тоненькая девушка с влажными глазами испуганной серны, бывшая гаремная рабыня. Работала приманкой, когда надо было провернуть аферу с мнимым прелюбодеянием, считающимся одним из тяжких преступлений. Учитывая, что местные законы приговаривали неверных мужей к лишению естества под ножами лекарей по требованию оскорбленных супругов, жертвы с низким моральным обликом предпочитали платить, чтобы не быть избитыми на месте и потом переданным в руки стражей для отправления правосудия. Роль оскорбленного супруга играл обычно Арман-два.

Второй — Кот, прозванный так за бесшумность и умение видеть в темноте, а также за некоторые другие способности. Гибкий молодой атлет, я бы сказал даже акробат, для которого не составляло труда и взобраться по стене и неслышно прокрасться за спиной стража. Единственный минус для разбойника было его нежелание обращаться с оружием для убийства себе подобных. А так бы вообще из него получился идеальный ниндзя.

Ну и третий, Варан. Темная личность, хотя больше он напоминал того же Сида. Породистый аристократ, гордый и честолюбивый, примкнул к банде по настоянию Армана-два. Что там у него стряслось с выгнавшей его семьей — неизвестно и покрыто мраком, обычно это мало кого интересовало, не мусор — и ладно. Варан был мастер по холодному оружию. Убивать не любил, только если не пытались убить его. Вот тогда невидимый глазом стальной вихрь перемалывал всех врагов в труху. У Армана-два были на него большие планы, но остатки воспитания Варана ему мешали. А мне — нет.

После моей показательной расправы взгляды троих, оставшихся в живых, скрестились на мне.

— Ну и что дальше? — спросил Варан, поигрывая посохом, в котором был спрятан длинный клинок.