Сага о Головастике. Кристальный матриархат

Глава 13. Мужские хлопоты

По приземлению меня, как и положено, осыпало молниями, и я сначала пошагал, а потом заговорил с хозяйкой.

— Кристалия, пора, красавица, проснись. Скоро Угодник вернёт Настю домой. А я… А я ещё недельку у тебя поживу. Может, немногим больше. Заодно ума наберусь, уважения к разнице между тобой и Скефием. Собираюсь, по крайней мере, а что получится, посмотрим, — без тени иронии пообещал я и первым делом пошагал в магазин на Анапскую.

«Чем тут универмаги богаты? У меня есть крупинки Димке на ботинки. Складно и ладно. А варёная колбаса здесь водится? Она-то без холода не выживет ни в универмаге, ни в квартире», — грезил я о первых покупках, не требовавших хранения в холодильнике.

Когда приблизился ко входу в универмаг, который так и назывался «На Анапской», неожиданно увидел слева от дверей ряды полинявших вывесок с расписанием его работы.

Первая гласила: «Будни: Утро с 06:00 до 08:00. Техчасы с 08:00 до 16:00. Вечер с 16:00 до 20:00». Чуть правее продолжалось:«Выходные и праздники: с 06:00 до 20:00. Женщинам “в заботе”: ежедневно с 06:00 до 20:00». На третьей, совсем уж нелепой, была специальная надпись для мужчин: «Мужчины “в заботе” без справок ДОМКОМа НЕ ОБСЛУЖИВАЮТСЯ. Мужчины в отгулах и отпусках без справок с места работы НЕ ОБСЛУЖИВАЮТСЯ. Мужчины без талонов СОЦОБЕСа НЕ ОБСЛУЖИВАЮТСЯ. Мужчины на больничном листе и инвалидности без медицинских заключений НЕ ОБСЛУЖИВАЮТСЯ. Мужчины-пенсионеры, имеющие при себе соответствующие удостоверения, приравниваются к мужчинам “в заботе”».

После увиденного, моментально передумал затариваться продуктами и почти уже отвернулся, чтобы улетучиться в сторону Александра-одиннадцатого и Димки, но увидел следующую вывеску, и отнюдь не с рекламой товара.

Надпись не просто удивляла, а пугала до колик в животе: «За нарушение режима работы Универмага штраф до пяти серрублей или общественно полезный труд до семи рабочих дней в местах, указанных председателем РайЖМС».

— Бежать отсюда нужно. И чем быстрей, тем дальше, — скомандовал себе и почти прошмыгнул за угол магазина, но услышал за спиной строгий женский окрик и замер на месте:

— Мужчина, вы в заботе, или как?

— Я справку дома забыл, — соврал первое, что взбрело на ум. — Сейчас за ней сбегаю и сразу обратно.

— Вам лучше на рынок. Там цены повыше, зато ждать до вечера не нужно, — посоветовал строгий голос.

— Спасибо, — сказал я суровому, но слава Богу, доброму голосу и поспешил домой.

* * *

«Сходил за хлебушком, — утонул в тревожных мыслях. — Понятно, почему прохожих по пальцам пересчитать можно. Они же целыми днями все на работе. Думал людей не хватает, а здесь элементарного равноправия не хватает. Быстрее бы домой в Скефий. Там все равны. Или нет?.. По крайней мере, таких вывесок нигде не бывает».

Добежал до двери с номером квартиры и постучался, как можно тише, соблюдая конспирацию.

— Кто там? — спросил детский голос.

— Открывай, Димка. Я спровадил твою ненастоящую мамку, — чуть ли не шёпотом попросил ребёнка.

Замок щёлкнул, я ввалился в квартиру и дрожавшими руками запер дверь, а вот отойти от неё ещё долго не решался: прислушивался к звукам на площадке и лестнице.

— Что-то случилось? — спросил мальчишка и наивно поморгал глазёнками.

— Что могло случиться? — приободрился я, и, наконец, отошёл от входной двери. — Где мой брат, по имени Кондрат?

— На базар ушёл. За витаминами для мамки, — доложил ребёнок.

— Она что, уже приехала? — удивился я и уже успел нарисовать в воображении радостные картины возвращения Насти.

— Дядька какой-то приходил и сказал ему, что мамке витамины нужны. Вот он и ушёл с ним, — рассказал подопечный, прямо как старичок.

— Как того дядьку звали, не запомнил? — спросил я всё ещё взволнованно, потому что надеялся, что сам Угодник сподобился посетить этот мир.

— Нет, — равнодушно вздохнул мальчишка и убежал в комнату.

Я почесал затылок и рассудил: «Если Угодник был здесь, а Настю в квартиру не занёс… Даже не так. Димку не показать мамке он не мог. Может, узнавал, куда её отвезти? Она сама бы подсказала. Только, опять же, без свидания с Димкой не согласилась бы ни на какую больницу. Кого же нелёгкая приносила?»

Я забрёл мыслями в тупик и никак не мог придумать, кто же приходил требовать витамины для Насти. «Может, милиция узнала про ангелов, а одиннадцатый сказал чистую правду, и ему поверили, при условии покупки витамин? А если Настя уже здесь, то мир просто обязан проснуться», — покончил с рассуждениями и позвал:

— Кристалия, красавица, как ты? Проснулась или не очень?

Но никто мне не ответил. «Значит Настя ещё не здесь», — разочаровался я и приуныл, если не сказать, что разочаровался.

— Димка, а часы у вас есть? Как вы узнаёте, сколько времени? Ведь магазины ваши того... Работают строго по расписанию.

— Будильник у мамки в комнате. Только моя чужая мамка его не заводила, и он умер, как и папка, — доложил ребёнок и всхлипнул.

— Ты это. Не расстраивайся. Сегодня же мамка твоя прибудет. То есть, должна прибыть. А поесть что-нибудь осталось? — вспомнил я о насущном и решил хоть как-нибудь отвлечь карапуза.

— Не знаю. В погребе, может, что-нибудь есть.

— Проверим? — предложил я, заодно собираясь узнать, какие погребы в пятиэтажном доме.

— Ключи у домкома, что в первом подъезде, — доложил Димка, и я понял, что не всё так просто.

Встречаться с кем бы там ни было в ближайшее время я точно не собирался. Особенно с местными женщинами. Скрепя сердце, решил дождаться или одиннадцатого, или пробуждения Кристалии, что и будет означать окончание беды.

«Попрошу проснувшейся мир чтобы помогла с поисками рынка», — решил я, наконец, и сказал Димке:

— В погреб не пойдём. Посидим, подождём, вдруг, что-нибудь хорошее случится.

И хорошее тут же забарабанило в запертую дверь. Да так нервно и громко, что я забеспокоился и за себя, и за Димку.

— Кто там? — спросил у «хорошего».

— Одиннадцатый. Открывай быстрей, — попросил напарник.

Я отпер дверь, в квартиру влетел близнец с бегавшими глазками и с зелёными яблоками в авоське. Пока разглядывал яблоки, он захлопнул входную дверь, точно так же, как и я только что перед ним.

— Что случилось? Где тебя носило? Почему такой ошалевший? — потребовал я объясниться.

— Вот, — вручил он мне тёмно-жёлтую бумажку и вроде как пришёл в себя.

Я взял документ и развернул. Это оказалась справка из медицинского учреждения, и я прочёл напечатанный чёрный шрифт бланка и каракули, выведенные фиолетовыми чернилами:

Справка номер 1473/09/231.

Настоящая выдана: Александру Валентиновичу Одиннадцатому, 1440 г.р., в том, что он состоит на учёте в Центральной горбольнице имени Крупской Н.К. с диагнозом: вялотекущая шизофрения, раздвоение личности.

Настоящая справка является официальным документом для предъявления в Органы СОЦОБЕСа и прочие госучреждения по требованию.

Пациент не является социально опасным.

Пациент не является разносчиком карантинных заболеваний.

Пациент допускается во все общественные места без ограничений.

…………………………………………………………………………..……………………..………………

Главный врач ЦГБ им. Крупской Н.К. тов. Варламян Т.О.»

Далее следовала дата: «21.09.1473 г.», заковыристая подпись и круглая печать.

— Где достал? — спросил я, ошалев сюрприза.

— Не где, лучше спроси, а как, — заважничал одиннадцатый и продолжил грызть яблоки.

— Пошли на кухню, там доложишь. Начнёшь с мужика, который сюда приходил за витаминами, а закончишь датой выдачи справки, — распорядился я и поплёлся на кухню.

* * *

— Хватит витаминами хрустеть. Добро переводить, — пожурил я близнеца, снова набросившегося на яблоки. — Говори, где тебя носило? Кто тебя из дома забрал? И вообще, как всё было.

— Так и было, — проворчал он с набитым ртом, потом прикончил яблоко и начал рассказ о приключениях. — Домкому доложили, что у Насти завелась нечистая сила, называющая себя ангелами. Она сообщила «куда следует». А из «куда следует» прислали пару двухметровых мордоворотов в синей спецовке, мадам-милиционера в форме и попадью, чтобы, если мы взаправду нечистые, то обрызгать нас святой водой.

Я дверь сразу отпер и кочевряжиться не стал. Доложил, так мол и так, братья старшие издалека прибыли, потому что узнали про Настино несчастье. А попадья в меня водичкой хлюп! Не помогло мне, сам понимаешь. Тут уже ласково со мной заговорили, успокаивать начали. Сказали, что у меня, как и у сестры, с головой не в порядке.

Я им возразил, мол, я в себе. И нас двое тут. Мордоворот комнаты проверил, ан нет больше никого. Сразу с собой вежливо звать начали. «Разберёмся. Вылечим. Обязательно поправитесь», — обещали. Я про Настю и Димку говорю, что им без меня капут. Они мне, мол, не переживайте, гражданин, сейчас съездим, сдадим на анализы ангельскую кровь, перья с настоящими ангельскими сверим, всё остальное-прочее. Увели, чуть ли не под ручки, потом Димке объяснили, что меня на рынок везут за витаминами.

У подъезда полуторка с будкой стояла. Меня в неё затолкали. В эту будку без окон. Час целый куда-то везли, а потом говорят: «Выходите». Я и вышел, куда деваться. Меня вежливо под руки и в кабинет, на осмотр ангельских достоинств. Да… Я сегодня перед тётками голым стоял! А тут ещё во взрослом и совсем… Совсем не ангельском состоянии. Стыд, аж закипать начал. А им хоть бы хны. Повертели меня в разные стороны, поцокали языками, ан перьев с крыльями некомплект.

Меня в другой кабинет, как был голый, так и свели. По коридору, представляешь? А в нём, между прочим врачей и медсестёр человек десять, и почти все женщины. Во втором кабинете кровь на анализ взяли, волосы выдернули с головы. И не только с головы. В общем, надёргали отовсюду и под микроскоп, пока не испортились. Потом одежду вернули и попросили одеться.

Вывели одетого и опять в будку, что на полуторке. Через дорогу перевезли и в психушку спровадили. Она оказалась рядышком. Там вопросы задавать начали. Я им во всём признался. Мол, я Александр, по отчеству Васильевич, а фамилию не успел сказать. Мне вежливо объяснили, что не отчество надо им, а матерство, или пере… Тьфу, ты. Забыл. Спрашивают, как твою мамку зовут? Валентина, говорю. Значит, говорят, Валентинович ты. А про фамилию я уже потом соврал. Сказал, что я Одиннадцатый.

Потом выясняли, сколько мне лет и когда родился. А тут же у них календарь какой-то свой. Вот я и запутался окончательно. Тридцать три годика мне, кричу, и дату диктую: «Двадцать третье декабря». А какой сейчас на численнике, понятия не имею. Дальше они ко мне с вопросами разными и глупыми.

А когда начал требовать, чтобы они замеряли мой КУР, а не вопросы задавали, так они поинтересовались, каких таких кур я требую смерить. После объяснений, что он сидит у меня в голове и не меньше девяноста кексов в длину, сразу интерес ко мне потеряли. А через некоторое время состряпали справку и тотчас отвезли на рынок за яблоками.

Вспомнил. Матроним у них вместо нашего отчества. И отстают они от нас на полтысячи лет.

— Как же нам с твоей справкой повезло. Гони с этой бумагой к домкому за талонами на харчи. Где она живёт, в какой квартире? — обрадовался я и разгорячился.

— Ясное дело, в какой. В первой квартире первого подъезда, как во всех ихних пятиэтажках. Не ошибёшься, — ответил близнец. — Денег, всё одно, нет. Я же последние копейки на яблоки извёл.

— Деньги есть. А вот ума нет. Ты читал, что у них на продуктовых магазинах написано? Мужчины без талонов СОЦОБЕСа не обслуживаются. А это, хоть и шизофрения, что обидно конечно, но с её помощью как-нибудь проживём. Тем более ты скоро домой отбудешь. Вот радости у мамки прибавится. Свежие необтрепанные уши вернутся, — перепрыгивая с одного на другое, вещал я, как поломанное радио, не успевая всё как следует обдумать и разложить по штатным полочным местам.

— Не врёшь? — не поверил одиннадцатый.

— Мне же за тебя тут куковать придётся. Потом за себя в какой-то мир, что по суду приговорили, — раскрыл я тайну морока.

— Тогда справка, как раз вовремя появилась.

— Давай её сюда. Сам к домкому сгоняю, пока в роль буйно помешанного вошёл, — решил я воспользоваться сумбуром, творившимся в голове, и применить его для решения нужного продуктового вопроса.

Одиннадцатый снова протянул мне сложенный вчетверо листок, а я ещё раз перечитал его и отбыл по назначению в первый подъезд, первую квартиру.

* * *

— Здрасьте вам, — поздоровался я с тучной дамой с окурком папиросы в зубах, которая выплыла из квартиры номер один. — Вы дома-кома? А я из двадцать второй родственной квартиры. Мне бы талоны на харчи. Вот, кстати, справка.

— Всё с вами ясно, — фальшиво посочувствовала тучка, когда прочитала справку и захлопнула дверь перед моим носом.

— А талоны? — оторопел я.

Но переживал напрасно. Через пару минут тучка вышла обратно на площадку и вручила мне талоны на предъявителя. Я взял стопку квадратных листков и, удивившись их небольшому размеру и несметному количеству, спросил:

— Зачем их столько?

— На всякий шизофренический случай. Денег небось нет? — прищурилась домком и по-мужски затушила новый окурок о подошву своей туфли.

— Будут, — уверенно пообещал я и для пущей шизофренической убедительности быстро-быстро моргнул несколько раз кряду.

— Тогда вот эти мне, — заявила тучка и, потеребив листки, выдернула из стопки две бумажки с надписью: «Талон на водку 0,5 л».

— Не возражаю, — согласился я и собрался откланяться.

— Заходи, когда что-нибудь понадобится. В начале месяца... Числа второго - третьего на октябрь получу, — доложила домком, явно обрадовавшись появившемуся непьющему шизофренику.

— А на кровати и диваны талоны бывают? — зачем-то спросил я.

— Новая мебель распределяется через СОЦОБЕС на собраниях активисток домов. Но, если заработаешь и разбогатеешь по закону, в спецмаге всё без талонов продают. Он за Сенным переездом. Но ты... Всё равно, заходи.

Я чего-то недопонял, но уже на ходу, перелистывая свалившееся богатство, заподозрил неладное. Что-то эта тучная дама имела в виду, а вот что, так и не додумался.

Зато обрадовался, что на руках талоны с печатями и подписями. Причём, буквально на всё на свете.

«Сахар 1 кг. Масло подсолнечное 1 л, — начал читать все талоны подряд. — Масло сливочное 0,5 кг. Мясо 1 кг. Птица 1 тушка. Яйцо 1 десяток. Картофель 5 кг. Кондитерские изделия в асс. 2 кг. Фрукты в асс. 2 кг».

Талоны-то были, но цена нигде не указывалась, и это навело на мысль, что за всё придётся платить серебряными крупинками.

Я поднялся на пятый этаж и постучался в дверь двойным ударом посредника миров первого круга.

— Изыди, — засмеялся за дверью близнец и отворил.

— Талоны получены, — торжественно доложил я и празднично вошёл в квартиру.

— А у нас Угодник с Настей, — ошеломил меня напарник, светясь, как хрустальная люстра.

Я бросился в комнаты, но нигде никого не нашёл. Даже Димки не было видно. Разозлившись не на шутку, потребовал от дружка объяснений:

— Где все?

— Уехали в больницу. Пока ты к домкому ходил, они тут такого натворили. Такого… Визг, крик. Слёз полный паровоз. Поэтому Угодник увёл их, от греха подальше, — рассказал одиннадцатый.

— Он на мотоцикле был? — вспомнил я о чёрном колоссе.

— Мне почём знать? Я тут остался. А на улицу... В общем, провожать поостерёгся.

— Может, здесь бензина на него не найдёшь? Точно. Наверно Давидович дома остался. Ладно. Я в магазин, а оттуда обратно. Потом разбудим с тобой мир и полетим искать их. Идёт?

— Валяй, — согласился одиннадцатый.

Я выскочил из квартиры и проверил наличие крупинок, фляжки и авоськи. Всё было на месте, поэтому стремглав помчался вниз по ступенькам.

«Конец беде. Конец! Настюха живая окончательно и бесповоротно. Теперь можно наглеть перед домкомами и прочими соседями», — радовался я, выбегая из подъезда.

На улице было пусто и тихо. Я не утерпел и позвал Кристалию:

— Проснулась, Кристалия?

В лицо задул тёплый ветерок, означавший что беда закончилась.