На один выстрел ценнее

Интерлюдия I

Флот замер в ледяной пустоте орбиты Ивелия. Гигантские корабли, напоминающие грозовые тучи из полированной стали, нависали над планетой, чья участь была предрешена. Капитан Каррен, впиваясь пальцами в поручень наблюдательной палубы, чувствовал, как вибрация реакторов флагмана "Эдгартон" отдаётся в костях. Где-то под клубящимися облаками, в городах с высокими башнями, люди даже не подозревали, что им остались считанные минуты.

"Стерилизация, а не кара", — эхом звучали слова адмирала Тейвона. Но какая разница, как называть ад? Каррен провёл ладонью по лицу, смазывая капли пота на висках, и на миг закрыл глаза. За его спиной, на мостике, даже разговоры офицеров казались приглушёнными. Только монотонное гудение целеуказателей нарушало тишину, рисуя на голограммах сетку из алых меток: мегаполисы, электростанции, плотины, шахты… Жизнь, превращённая в список координат.

Приказ пришёл без предупреждения. Экран главного проектора вспыхнул кровавым треугольником — символом протокола "Сумерки Богов". Ни голоса, ни объяснений. Только цифры, плывущие в такт отсчёту: 3… 2… 1…

— Боевые кластеры — активировать, — Каррен услышал свой голос, будто из глубины шахты. — Полный цикл залпов. Пока не останется… — он проглотил ком в горле, — …пока не останется ничего.

Первыми выстрелили кинетические бомбарды. Сотни вольфрамовых сердечников, разогнанных магнитными рельсами до околосветовых скоростей, вонзились в атмосферу, оставляя за собой огненные хвосты. Ивелий вздрогнул. Мегаполисы рассыпались, как песчаные замки, под ударами "метеоритов", выкованных руками людей. Затем заговорили плазменные батареи — ослепительные бирюзовые молнии били по поверхности. Континенты полыхали.

— Второй залп! Глубинные боеголовки! — кричал кто-то, но Каррен уже не различал голосов. На визоре, встроенном в его сетчатку, планета покрывалась язвами огня.

— Сигналы… ниже порога обнаружения, — доложила офицер с голосом, похожим на скрип ржавого механизма. — Атмосфера… непригодна.

Каррен кивнул, глядя, как Ивелий, ещё час назад живописный, как акварель, теперь напоминает тлеющий уголь. Его пальцы нащупали медальон под мундиром — крошечную капсулу с землёй родной планеты. "Мы спасаем свои миры, сжигая чужие", — подумал он, отмечая, как знакомо звучит эта логика. Слишком знакомо.

— Прыжок через десять минут, — бросил он в тишину, уже поворачиваясь к выходу. — Наше дело сделано.

Когда корабли исчезли в мерцании подпространства, капитан, запершись в каюте, смотрел на дрожащие руки и думал, сколько нужно времени, чтобы отмыть их от крови.