Темная бирюза 3 – Принц мародеров

9. Луч, застрявший в Подземье ⅕ ̶(̶с̶о̶л̶н̶е̶ч̶н̶а̶я̶ ̶г̶л̶а̶в̶а̶)̶

Пройди через брошенные земли новой смерти, что взял себе силой Танатос, но остерегайся бандитов. Тот, кто отчаялся и не ищет себе места среди живых, легко присоединит тебя к мертвым. Разум слаб, и подчиняется зову греха.

Отыщи озеро труб и через него проникни в мир клеток. Но остерегайся на своем пути похищающих имя. Они давным-давно потеряли свое и из зависти пожелают похитить чужое, не понимая, что это уже никогда не вернет им их самих.

Там отыщи путь к железному небу. Живущий под ним народ безымянных есть вход, а над ними раскинулись дворы Хаоса. Но остерегайся пустотных чудовищ. Эти бездушные твари не оставили в себе ничего человеческого и всегда голодны, сколько бы душ невинных они не пожрали.

Сердце бывшей богини билось, как сумасшедшее, боясь вырваться из груди. Обычно в такие моменты она похвалялась собой, пытаясь скрыть этим неуверенность и закопать волнения, аки кошки закапывают лапкой кошачьи дела.

Жизнь прежде имела разнообразие разве что в… да ни в чем. Она была наедине с собой так долго, каждый день засыпая и просыпаясь в одном и том же месте, что сейчас она едва успевала улавливать все происходящее.

Благо, перерожденное тело всячески в этом ей помогало.

Но жизнь не готовила ее к таким искушениям. Искушениям красотой, чистотой и светом. Нейтральные земли заброшенного домена, распавшегося ныне и смешавшегося с другими такими же, породив владения Танатоса, Книжной Лакомки, а также квартал пустотников, дворы хаоса и земли разлома.

Последние были необитаемы, о чем сообщил ей Сайрис, как и обо всем ином, связанным с ее задачей.

Но что может передать какая-то абстрактная точка на карте? Какое-то мутное название, что может совсем не отражать реального места? Как много людей могут узнать в знакомых созвездиях тех зверей, что видели там те, кто давали им такие имена?

Однако она не могла позволить себе насладиться ни пролетавшим мимо косяком золотистых огоньков, ни странным светящимся зверьком, что словно призрак промелькнул мимо нее, ни обилия белоснежных цветов, что завоевали себе право жить и развиваться на руинах древнего города.

Мимо ряда изломанных древней битвой строений шел отряд неприятного вида разумных, промышлявших явно не добрым делом. Суровые уровни, самый меньший из которых был равен шестидесяти трем, давали понять, что шансов в бою с ними нет никаких.

Грязная экипировка и засаленные волосы, паклями свисавшие из-под помятых шлемов или пропитанных потом и кровью бандан.

В хвосте отряда из восьми разумных с большой охотой плелся огромный, закованный в сталь гверф. Один из длинных выпиравших клыков его был обломан, а ухо порвано, но гордый кабаний прищур то и дело окидывал все пространство глубоким презрением.

В стати свинолюда и впрямь было нечто благородное. Рост свыше двух метров, широкие плечи, мускулистые руки и грубый плащ из шкуры пещерного медведя. Чтобы сдержать такое могучее существо, бандитам пришлось заковать его в стальные цепи и надеть на шею тяжелый ошейник, ярмом пригибавший зверянина к полу. Но даже это не смогло заставить его склониться.

Бандиты шумели, но от того и сама девушка не могла бы точно проследить, не решился ли кто из них на всякий случай заглянуть сюда, в щели между разорванных древней битвой домов…

Наконец, окружающий мир затих. Город переходил в полумертвую рощицу. Все неизбежно стремится к природному равновесию. Мир восстанавливает себя, пусть на это и требуются долгие сотни и тысячи лет. Когда-то давно здесь была часть города, но теперь — маленький островок природы Запределья посреди океана разрушенных зданий.

Если отсюда двинуть чуть в сторону, можно натолкнуться на земли разлома, и обитавших за ними пустотников. Поэтому данный отрезок пути был самым опасным из всех. Ведь помимо бандитов и мародеров, здесь бывали все, кому не лень — безумные хаоситы, одержимые пустотники и даже одичавшие призванные создания. Хотя, порой, разумные бывают намного страшнее безумцев.

Убедившись, что рядом никого уже нет, невысокая женская фигурка направилась вперед под прикрытием ветвистой зелени, сверкавших грибов и чернеющих остовов зданий.

Разбитые камни, сохранившие лишь остатки следов присутствия разумных существ постепенно обращались в землю и пыль, становясь частью природы. Деревьев становилось все больше, а дороги — меньше. Но она сознательно углублялась в дебри, стараясь идти параллельно тропе, но ни в коем случае не по ней.

Натянутые, как струны ее нового ситара, нервы, звонко принялись играть мелодию страха. Где-то совсем рядом был слышен шорох и только сейчас девушка осознала, что помимо всех исходящих от разумных опасностей, не стоило сбрасывать со счетов окончательно и хищных созданий.

За крепкими стенами Доминиона сложно встретить пещерных чудовищ, но кто сказал, что в нем не могли бы зародиться свои собственные?

Где-то вдалеке по слышался вой, и следом за ним стук усилился. Нечто стремительно приближалось, подталкивая липкое чувство страха. И тогда она побежала сама. Не совсем понимая куда, просто прочь — к укрытию. Любому темнеющему пятну, за которым можно было бы спрятаться.

Пришла в себя она уже у подножия поросшей зеленью статуи. Кусочек цивилизации был здесь всего один, остальные камне давным-давно стали кромкой крохотного озерца, в который сливались несколько местных ручьев.

Рин с некоторой опаской открыла глаза и осмотрелась. Над ней возвышалась вросшая по пояс фигура ангела. Возможно, такого же божественного серафима, как и она сама. Холодный камень до сих пор сохранил в ее лике нечто возвышенное. Умиротворенное выражение лица с закрытыми глазами, аккуратно очерченное заправленными за спину волосами, сумевшие сохраниться под действием времени крылья, позеленевшая правая рука, протянутая вперед, словно бы предлагая всем окружающим присоединиться к ней в вечной безмолвной молитве.

И левая рука, что сжимала цепь с привязанным к ней каменным фонарем, один в один повторявшем контуры Ловца Цвета и разыгравшего вечный мрак этого места тусклым сиянием её аспекта.

Каменный фонарь нехотя, лениво, будто пробудившийся от летаргического сна исполин, начал разгораться, беззвучно потрескивая всполохами солнечного огня.

Серафим прижимала левую руку, обвязанную державшей светильник цепью.

Переведя дыхание и убедившись, что ей ничто не угрожает, Рин вновь обратилась к великому отцу со словом силы, и призвала инфо, чтобы повторить все, на что она может рассчитывать в возможном бою. А что-то ей подсказывало, что совсем обойтись без сражений не выйдет.

Из всего, что могло бы дать шанс ей в битве и что реально могло бы помочь, было:

Навык владения короткими клинками повышен. Текущий уровень — 8.

Собственно, это и все, что она могла сделать. Еще был навык меткости и владения триспом, но первый не позволял качать сам мир, говоря о низком уровне восприятия. Характеристики, которая у нее даже не была открыта. Спасибо и на том, что сейчас меткость составляла целых 12 единиц. Это неплохая заявка на путь стрелка, при том что все три направления развития девушки находились в магической плоскости.

Вот только эта самая магия существенно уступала и мечу, и триспу, и новеньким лежащим в инвентаре арбалету с копьём.

Вскоре стал понятен и источник шума. Вернее, один из его источников. Проморгавшись и боясь поверить в увиденное, бывшая богиня Радости смотрела на обступившие ее фигуры семейства существ, больше всего походивших на обычных оленей. Разве что рога их походили на скрюченные ветви деревьев, и имелись на ногах как у самок, так и у менее крупных размером самцов.

Забавно фыркая, одно из существ подошло ближе, роясь в земле лошадиной мордой. Нет, все таки ничего общего с оленями, о которых архонка читала в книгах, в лицах этих зверей не было. Но и прямые носы с растянутыми конскими мордами вызывали приятное чувство.

Страшноватенькие звери, если по чесноте, но главное, что во рту у них такие же лошадиные зубы, безо всяких клыков и прочих прелестей. Звери были травоядными, что тут же и продемонстрировали. Самый смелый, что копался у нее в ногах, нашел под камнем маленький гриб с зеленоватой переливавшейся шляпкой и без особых раздумий проглотил.

Неуверенно, Рин протянула руку и погладила животное. То по началу вздрогнуло, но не стало отрываться от еды, и лишь хорошенько пережевав гриб, посмотрело на девушку умными звериными глазами.

— Не бойся, мой хороший. Тебе ничего не угрожает.

Зверь даже ответил. Что-то фыркнул на своем, зверином и позволил продолжать трепать себя по холке.

Увы, продлилось спокойствие не долго. С пол минуты самый младший, безрогий звереныш, лакал воду длинным и не совсем лошадиным языком, и на это время все вокруг застыло. Ни ветра, ни шума возни живых существ, ничего. Но вот прошло еще пол минуты. Младший насытился и следом за ним к воде стала подходить самая хрупкая с виду особь, видимо, самка. Но как только ее язык коснулся водной глади стекшихся в озеро ручьев, где-то вдалеке раздался металлический лязг и брань разумных.

Очарование момента угасло. Рин стояла, глядя в сгустившийся непроглядный туманный морок, в то время как все пятеро зверей бросились прочь, оставляя за собой шлейфом ветер и пыль.

Место, где она оказалась, не было отмечено на карте ворона никак. Архонка удалилась от тропы слишком далеко, в ту часть разрушенного района города, на которой не заявлял свои права ни один из нынешних доменов. Но и для целостной локации это место было слишком мало, а потому не имело собственного имени, как земли разлома.

Вверх подымалась пологая тропа вытесанными в камне ступенями, и уходила она прочь от нужного Рин места. Свет здесь становился ярче, и местами впрямь напоминал солнечный. Но девушка знала, что виной тому вовсе не он, а горящие где-то вдалеке корнецветы.

Однако игры восприятия упрямо продолжали настаивать, что перед ней дорога на поверхность. Теплую и не боящуюся арктического холода поверхность, какая была лишь в прочитанных ею книгах.

Рин шагала бы вперед по такой дороге без раздумий и сомнений даже не смотря на расхождение с картой, если бы не странные останки древней цивилизации, что пробирали бывшее божество до самых чувствительных мест духа. Прямо перед ней застыло погребенное в удивлении трехметровое лицо, устремленное к ложному небу. За ним из земли выглядывал силуэт лысого мужчины, что пытался сбежать прочь вплавь, да так и застыл, а земля ему была морем. А за ним… руки. Целый океан каменных рук гигантов, взывающих к небу.

Слово силы: карта.

Перед глазами девушки появились серые безжизненные линии, залитые пылевым облаком. Но затем туман за несколько секунд рассеялся, и на полупрозрачной карте появился пройденный путь.

Поверх него по-прежнему находились метки Сайриса, описывавшие ключевые точки ее маршрута. Последняя такая точка была на развилке, где она должна была продолжить двигаться озеру труб — следующей точке пути. Ворон довольно подробно расписал все самое важное на переданной карте, но он не подозревал, что ей придется так удалиться от указанного маршрута.

Скальная гряда, в которой крайне смутно узнавались башни высотного здания, перешла в болотистую и полную разломов грязь. Идти стало неприятно, да и откровенно неудобно. Очень выручила обувь. Те самые ботинки с булатными щитками, оказались словно бы предназначенными для путешествий по такой местности.

Об этом не было заявлено нигде в описании обуви, но это было так. Кожа была очень эластичной и плотной, не позволявшей обуви быстро намокнуть, и хоть ноги постоянно проваливались в грязь, так же легко они из нее и выскальзывали.

Еще раз сверившись с картой, Рин мрачно посмотрела на черный провал в нагромождении сваленных каменных колонн метров пяти в обхвате. В общем-то именно поэтому под них и можно было проскользнуть внутрь, во тьму. И чтобы придать храброй девушке еще больше уверенности, судьба украсила вход хребтом неведомого исполина, ставшем белеющей костяной аркой.

Да падут путы скорби и познаешь ты радость, — тихо прошептала архонка себе под нос слова молитвы аспекта.

Шаг во тьму, словно бы она на несколько минут закрыла глаза или уснула, осознав себя во сне. За грядой упавших колонн её вновь ослепил свет. Изгибавшаяся колония корнецветов забрела и сюда, превратив местность вокруг в умирающий красный закат. Цепь пещерных солнц давно стала алой и теперь медленно тлела, выискивая для себя все более и более темные оттенки. Заканчивался очередной цикл пещерного мира.

Когда-то давно и это место было обитаемо. Множество домов, даже какая-то видимость садов или заброшенных полей. Возможно, когда-то в давние времена выращивалась пища прямо внутри стен города. Тогда горожане Доминиона наверняка не питались одними только безвкусными склизкими грибами.

И кстати, было это не так и давно. Рин попыталась взглянуть на местность вокруг глазами ворона, искавшего подвох в чем угодно. Руины были такими же старыми, но вот поверх них был более новый слой самопальных пристроек, напоминавших окраину Хвостатого рынка.

С трудом волоча ноги от усталости, архонка забралась первую же такую лачугу, чтобы хоть на время перевести дух в спокойствии. Не думая об опасностях и выживании.

Сейчас вокруг покойно и тихо, но открытая местность и яркий свет делали ее хорошо заметной издали.

Внутренность дома была очень скромной. Одна большая комната, служившая хозяину сразу всем, и состояние ее было ужасно. Следы зубов, когтей, проломы в стенах, рухлядь и дрова из остатков мебели, подпалины, следы крови и куски засохшей и обвалившейся краски.

Архонка была напряжена до предела и ударила звонкой пружиной, как только в углу зрения появился темный силуэт с пылавшими потусторонним светом глазами.

Тум.

Трисп оказался в руках и выстрелил сразу же, но нервы сделали свое дело и трезубец ушел мимо цели.

— Бе-ре-ре-ре-ре, — проблеяло создание, напоминавшее крупного козла с четырьмя ветвистыми рогами.

Напуганное мелькнувшей молнией, животное выбежало прочь через наполовину отсутствующую стену дома, оставляя за собой след из пожеванных листов пергамента.

Не смотря на недавний божественный статус, Рин не была брезгливой. Более того, такие простые занятия, как уборка или наведение порядка, приносили ей душевный покой. В конце концов, чистота — это в любом случае правильно. Добрый поступок, в котором точно можно не сомневаться и который однозначно полезен другим. Но больше всего ей самой для душевного равновесия.

Любопытству не пришлось бороться за власть над архонкой, и та сама нагнулась, приподнимая покрытый вязкой прозрачной слюной лист.

…Семнадцатый день после того, как в над дом пришли похищавшие имя. Ни огонь, ни меч, ни молния не вредили их телам. Никакая стихийная магия не могла устрашить их, и даже иномирный ужас, противный всему живому, пасовал перед тварями отвергшими великого Отца.

За последний цикл из окраинных домов сгинул весь народ в тот туман, что день за днем бездну покидал…

…С плачем и стоном земли они приходят в полной тиши, чтобы сделать из нас свои бледные копии. Их безликие головы находят меня в кошмарах, как бы я не старался от них бежать. Мне так страшно, как никогда прежде. Боги, как же мне страшно…

…В глубь живых земель, — продолжила девушка читать со следующего подобранного ею листа, но дальше текст становился бессвязным и практически нечитаемым, а смысл написанного начинал теряться. — Я все видел сам, как опустели наши сны. Раньше я этого не знал. Теперь — знаю.

…Мир менялся за часы. Я слышал зов, что сеял страх. Теперь я вижу новый знак — я вижу их в чужих умах…

…Я опять терял свой ум. В голову мою явился странный и недобрый шум. Я уверен что в нем зов, и он ведет меня к истине. Ты слышишь где идет гроза? Беззвучный шум идет отсюда.

Перед архонкой лежало пятно ткани. Одежда, хозяин которой будто бы испарился, ползком пытаясь выбраться наружу через крупный пролом в нижней части стены.

Архонка нагнулась и подняла последний лист, который еще не успел испортить четырехрогий козёл. Почерк на нем был совсем неразборчивым, да и похоже, без вмешательства копытного был сильно испорчен.

…Они будут рады. Я хороший. Я новый. Я подарю им свой страх…

…◖●◗

Последний лист ничего не прояснял. Напротив, говорил о том, что автор, похоже, был безумен. Но как и все предыдущие листы, Рин, повинуясь интуиции, бережно спрятала под слово силы. Возможно ее насторожило словосочетание «похищавшие имя», говорившее о реально существовавших чудовищах, а возможно — странный знак в самом конце на последнем листе. Круг и два больших полукруга, зеркально по бокам от него. Символ тоже показался ей знакомым, хотя более точных предположений, откуда, у нее не находилось.

У входа Рин ждало существо. Совсем другое — похожее на большое темное облачко с растрепанной копной волос и желтоватыми рогами, на которых кто-то высек рунические узоры.

Лишенные зрачков глаза внимательно осмотрели архонку, а большой черный нос принялся с шумом втягивать воздух.

Сущность походила на быка, или скорее на яка.

Девушка зачем-то вновь призвала молитву аспекта и вселила в животное немного радости. Зверь фыркнул, но шагнул еще ближе, давая себя погладить.

Темные бока существа напоминали старый шерстяной ковер. Припомнив кое-что из бесполезных магических умений, полученных в библиотеке Харо, девушка щелчком пальца заставила часть грязи с тела зверя обвалиться.

Существо помотало головой и лизнуло девушку влажным розовым языком. Таким обычным на фоне клубящейся мраком шерсти или светящихся лишенных зрачков глаз, или рунических рогов…

Рин не знала, было это свойством ее силы, или просто животные чувствовали ее внутренний свет, но изначально не склонные к агрессии живые существа часто проявляли к ней дружелюбие.

Внезапно шею охватил ледяной озноб, словно нечто тонкое пыталось ее задушить смертельными тисками холода. Архонка захотела вскрикнуть, но из горла вырвался только сдавленный хрип.

Куда более понятливой к знакам судьбы оказалась зверушка. Громадный як сорвался с места, словно крохотная пугливая лань, и в ужасе помчался прочь, поднимая за собой клубы пыли и рыжеватых листьев подсохшей травы у лачуги.

Только после этого Рин догадалась, что причиной магического холода является ее новый амулет, дававший силу чувствовать опасность. Архонка взялась рукой за артефакт. Цепь из волчьей стали и впрямь была налита арктической стужей.

Стоило девушке осознать наличие угрозы, как холод начал стихать. Но Рин не двигалась с места, вжавшись в стену остатков лачуги. Что полагается делать в таких ситуациях? Враг есть, но его нет. Откуда ждать угрозу? Сверху? Снизу? В противоположном направлении тому, куда побежал як? Разумно было бы устремиться следом за ним — умное животное наверняка знает, что делает. Но это означало выйти на открытое пространство, в поле, где она будет хорошо видна издали.

Рин взялась рукой за амулетом в виде берилловой головы волчицы. Образ был грубым, скорее геральдическим, но хорошо угадываемым даже наощупь. Серебро же оплетало её светлыми снежными ветками. В отличии от рубленых форм каменного животного, серебряная огранка имела удивительную детализацию.

Если работает предчувствие опасности, то должна работать и интуиция, верно?

Однако проблема была разрешена самым неожиданным образом:

— Ой. Мамочки… — услышала архонка чей-то тонкий испуганный голосок. Все пространство вокруг стихло, будто бы даже ветер вымер, и этот голос прозвучал порвавшейся струной в минуту покоя.

Все пространство следом принялось стремительно меняться и из золотистой травы, из-под руин изломанных зданий и из-под груды мусора потянулись хищные тени. Темные силуэты, мгновенно определившие правильное направление к будущей жертве.

Похоже, животное и впрямь было справедливо названо умным. Не успела первая тварь окончательно воплотиться в реальности, как в ту же сторону, что и як, устремился силуэт невысокой хрупкой девчушки.

Рин в такие моменты не задавала себе вопросов, откуда вообще мог здесь взяться ребенок, а сразу же сама сорвалась с места, кинувшись следом за девочкой. Попутно под словом силы спрятался длинный магический плащ вместе с оружием, а вместо них в руке устроилось золотистое зелье укрепления, придававшее выносливости и бодрости.

Едва различимая на фоне сваленных то там, то там камней фигурка девчушки юрко лавировала бросалась сквозь любые кусты или высокие заросли. Золотистая трава здесь становилась все выше, и Рин поняла, куда делся як, а до него четырехрогий козел. Они просто ушли туда, в златотравье.

Так же поступила девчушка и следом за ней в траву юркнула сама Рин.

Высоким ростом архонка не отличалась, но чтобы полностью скрыться в траве потребовалось куда больше времени, чем невесть откуда взявшемуся ребенку.

Тропы внутри никакой не было. Чудо, что она сама по себе оказалась довольно мягкой и легко скользившей по одежде. Но даже так очень быстро случилось то, что должно было. Хранитель поймала ногой один из небольших валунов и перекувыркнувшись через себя, повалилась на землю, глядя в далекие огни алеющих корнецветов.

Не вовремя, но она наконец за метила то, чего не видела раньше. Сама янтарная трава слегка подсвечивалась, однако мир вокруг нее давно стал терять свои краски. Все украшало темнеющее красное марево отцветающих пещерных солнц.

Бордовый и бурый циклы пещерного времени суток.

— Ну же, не останавливайся! — перед лицом Рин появилась чумазая девчушка лет девяти-десяти в совершенно не подходящей ребенку кожаной броне с кольчужными вставками и массивным, едва ли не во весь рост, арбалетом за спиной.

Просить дважды не потребовалось. Приобретенная вместе с амулетам повышенная интуиция искренне недоумевала, почему это не было сделано до сих пор. Разве что еще две секунды она потратила на то, чтобы вытащить корковую пробку из крохотного фиала с золотистой жидкостью. Пить пришлось уже на ходу.