Темная бирюза 3 – Принц мародеров

21. Музыка иномирцев

— Это конец, мистер Сайрис. Медленно вдаль уплывают последние минуты вашей жизни. Бежит, качается ваш голубой вагон. Скорый поезд набирает ход… — его подчеркнуто вежливый и даже немного сочувственный голос еще больше выводил ворона из себя. — Наверное, вы сейчас думаете «Ах, зачем же кончается эта полная зверских убийств жизнь», не так ли, мистер Сайрис? Пусть бы она тянулась еще хоть годик.

— В своем глазу бревна не замечаем, а, зубастик?

— Может, мы и обидели кого-то зря, — признал маг. — Но это точно не про вас, мистер Сайрис.

— Серьезно? У вас стрелочка не поворачивается, да? Как на счет того, чтобы осудить лиса?

— Скатертью стелется дальний путь в царство Мортис, — голосом заботливой бабушки добавила старуха Клеко. — Каждому до последнего верится в лучшее, но стоит ли?

Где-то позади нее, опасно свесившись большой кабаньей головой вниз, валялся Балтор, грозя очень скоро присоединиться к своему брату.

С ревом ускоряющаяся голубая связка вагонов свернула в ущелье с сотнями натянутых горизонтально цепей. Некоторые из них были столь велики, что на зыбившиеся в зверья цепи земле росла трава, чем-то напоминающая бирюзу Геотермы.

Под ловящим каждое движение взглядом девы из рода Сов, что присягнула на верность ложному лису, по центру одной из цепей оказался сиинтри. Летающее вокруг Улинрай подсвеченное магическим сиянием оружие замерло и под низко натянутым капюшоном на миг показались белесые зрачки оури.

Чей-Бру опоздал на самую малость, и я успел прыгнуть. Убийца последовал за мной без раздумий. За время схватки мы так приноровились к стилю боя друг друга, что интуитивно начали предугадывать действия.

Я чуял приближение поезда, осталось продержаться пару секунд, и за них я должен в третий раз удивить его.

В руках серолапа появилась алая сфера и пылающий красным рейлин. В ответ я насытил свой китаровый диск морозом, и вынул из инвентаря Ловец. Сейчас в нем был заряжен цвет радости Рин. Ни в коем случае нельзя потерять его, иначе если мы не найдем Рин, ворон без него обратится в чудовище. Но можно поступить иначе — так, как я уже делал, создавая двуцветные камни.

Повышен навык: синкретизм. Текущий уровень 2.

Как скажешь, великий отец. Я все равно не знаю, что это и зачем мне это нужно.

— Очередной фокус, крыса?

— Ага. Нападай!

— Да хрен тебе. Я похож на идиота?

— Немножко.

— Ах ты!..

Тар Ашка закружился в веерном ударе, я уклонился, обводя пространство светом фонаря, в котором желтые с голубыми краски перетекали одна в другую не смешиваясь и не порождая ни единого оттенка зелени.

Обманный удар убийцы прошел мимо, но настоящий удар — алой сферой печати, попал прямиком мне в грудь. В углу зрения засветилось сообщение о невозможности сбежать. Ну и бездушный бог с тобой.

Попав в поле действия мороза, враг замедлился, я же быстро заменил голубой на кровавый кармин и применил силу этого Цвета. Магия — тоже форма материи. Во всяком случае на нее действие распространялось. Способность Чей-Бру на миг исчезла, и я ударил своим рейлин. Сделал вид, что ударил — убийца ушел назад в портале темнолапов. Похоже, применять магические способности рядом с кровавым кармином намного сложнее. Нужно будет запомнить на будущее.

Все. Я развернулся и спрыгнул вниз на проплывающий мимо вагон. Медлить с этим больше нельзя. Глянув вниз, на проплывавший под нашей цепью состав, я с ужасом осознал, что остался последним…

Падающая звезда.

Кошачья обувь сработала как надо, окатив окружающее пространство вокруг меня морозом. Замерзший крокодил на мгновение потерял власть над жизнью ворона, чем тот тут же воспользовался. Уйдя из-под атаки, он зашел за спину магу, но не устоял на ногах и повалился на трясущуюся голубую крышу.

Зелий противодействия магии у друга уже не осталось, иначе он применил бы его, чтобы освободиться, едва завидел меня. А значит, придётся положиться на побочный эффект моей новой способности. Если, конечно, я все правильно понял на счет запугивания материи.

Чистенькая и аккуратная, если не считать следов недавней битвы с магом, кольчуга и одежда друга окончательно превратились в лохмотья, а меч выпал из рук на грохочущую крышу, но и там не удержавшись, улетел вниз, во тьму. Хорошо, что это был клинок, а не его любимый тяжелый трисп.

— Извини, я не смог его увести, — с сожалением сообщил я другу неприятную новость. — Он будто травяной лист, прицепившийся в бане к заднице.

— Ну-да ну-да, — произнес ворон и рассмеялся. — Балтор тоже вот пытался справиться с ведьмой, но что-то не срослось.

— Он жив? А Нео? Статуи? Пленник?

— Понятия не имею.

— Нам подождать, пока вы договорите? — с укором спросил крокодил.

— Это было бы очень мило с вашей стороны, — не смог не съязвить ворон.

— Почему ты его защищаешь, зверянин? — послышался у меня за спиной еще один голос. На последний вагон приземлился Чей-Бру тар Ашка.

— Всяк по-своему с ума сходит, — скривилась старуха Клеко. — Чего его слушать?

— Нет, пусть скажет. Если мой друг задал такой вопрос, то я тоже хотел бы услышать на него ответ, — неожиданно вступился глубоким интеллигентным голосом Геннадий.

— Мда, мир не без добрых зверян — заметила Собиратель Зла. — Так бы чик — и ты уже у Мортис.

— А почему вы прислуживаете кровожадному безумцу, задумавшему возродить сами знаете кого? — спросил я в ответ.

— Утопающий и за соломинку хватается, — покачала головой старуха.

— Объяснитесь, мистер Лииндарк — попросил Геннадий.

— Этот ублюдок… — начал было Сайрис, но был тут же грубо прерван Чей-Бру.

— Ещё одно слово, и ты покойник, — процедил темнолап. — Говори, зверянин.

— Да я, в общем-то, скажу то же самое. Я своими ушами слышал, как лисий посланник предлагал ворону объединиться для возрождения неназываемого зла, будь навеки проклято её имя. Я слышал, как он говорил о своём желании править миром, и я видел его жертв. Видел тот ужас, что он творит с живыми разумными. Его душу давно поглотила проклятая стихия, а сердце кануло в бездну.

— Довольно, ты несешь какую-то дичь, пытаясь свалить вину на других. Есть хоть одно доказательство?

— А с чего вы решили, что это Сайрис предатель? Только на основании слов лиса? Его душу слышала моя прабабушка, старейшина моего народа! Вы хотели знать, почему я следую за вороном? Потому что наша миссия — устранение прочих посланников ради спасения мира!

— И ты думаешь, мы поверим тебе на основании слезливой истории о какой-то бабке из сказочной зверянской деревни?

— У вас есть еще что-то, помимо слов, мистер Лииндарк?

— Есть. У меня есть свидетель, если вы его не убили во время боя. Хотя может, в том и был умысел? — произнес я, глядя в расширившиеся глаза крокодила. — Но в любом случае выдавать его тем, кто в союзе с его мучителем, я не могу.

— Ах ты! — Чей-Бру в гневе сделал шаг в мою сторону, но на этот раз его остановил уже кроколюд.

— Постой, — вытянул руку маг, преграждая путь другу. — Если проблема лишь в этом, то я могу дать клятву именем Погибели, что никак прямо или косвенно ни я, ни члены моей группы не причинят вред свидетелю, а также не передадут информацию о нем третьим лицам.

— Годится, — кивнул я после недолгих раздумий.

Затем я был вынужден повторно услышать ту же самую фразу, после которой раздалось насмешливое:

— Ну и где ваш хвалёный свидетель?

— Под ногами у госпожи Клеко, — ответил я с достойным Сайриса ехидством.

Собиратель Зла посмотрела на крышу вагона у себя под ногами. Геннадий бросил на неё мимолетный взгляд и кивнул, после чего ведьма топнула ногой и кусок медной крыши сам отъехал в сторону, будто крышка в металлических цилиндрах с пищей у Рин.

— Это одна из жертв того, кого в городе зовут маньяком из серых земель.Кстати, не задумывались, почему ваш святоша лис обитает там же, где и «маньяк», которым вы считаете ворона?

Крокодил пролевитировал к дыре в поезде, бегло осмотрел каменных дев, не проявлявших агрессии без приказа, и безошибочно определив сверток со спящими осатками того, что прежде было таким же попаданцем, как Сайрис или сам Алькор.

По исказившемуся от гнева лицу Геннадия можно было понять, вид истерзанного извращенными пытками несчастного произвел правильное впечатление. Будь он действительно пособником изверга, отреагировал бы абсолютно иначе.

— Что с ним? — спросил маг.

— Мы дали ему сильное обезболивающие и он погрузился в сон. Зелье регенерации он пить отказывался…

— Что за глупости? — отрезал элементалист. — В нём едва теплится жизнь!

— Мы были немного заняты защитой своих жизней от вас, — пожал я плечами.

Однако крокодил меня уже не слушал. Вынув из-под слова силы золотистый сияющий фиал, он насильно влил его в несчастного сквозь сжатые зубы.

— Зелье возрождения, — пояснил он, увидев мой выжидающий взгляд. — В его случае утраченное не вернет, но жить он будет. Возможно, мы слишком привыкли безвылазно быть хранителями Зоосада.

Тайное сердце мира клеток постепенно приходило в себя. Светлячки все чаще находили в себе силы подбираться ближе к медленно едущему составу. Их по-прежнему пугал страшный пустотник, но оставаясь неподвижным долгое время, они все чаще беспечно перелетали поближе к нам.

Сайрису не доверяли. Я заметил это и в домене книжников — но там я счел это проявлением опаски, а теперь понимал, что его статус пустотника делает его по умолчанию чудовищем в глазах других. Поэтому переговорщиком выступил я, что было для меня странно и ново. Если честно, с радостью уступил бы это место ворону.

Слова очнувшейся жертвы повергли Троицу в шок. Несчастный подтверждал мои слова и догадки. Пусть не о будущем предательстве лиса, но святошей Алькор в их глазах точно быть перестал.

Где-то в самом начале допроса я позорно уснул. Для меня этот день начался так давно, что едва последнее выпитое зелье бодрости отсчитало последние секунды, я просто отключился, словно вороний механизм, утративший силу молний. Шатавшийся поезд убаюкивал, словно колыбель.

Когда же я проснулся спустя может быть, четверть или пол цикла, состав уже мирно спал на у какой-то крохотной псевдо-вороньей станции. Сердце кольнуло страхом от понимания, что я мог пропустить за это время много всего ужасного, но Сайрис обнаружился здесь же, неподалёку. Расположившись на носу состава, у прожженной крыши первого вагона, он задумчиво смотрел во мглу мира клеток перед собой.

— Нам следует поговорить, мистер Лииндарк, — послышался голос крокодила. Элементалист передвигался полетом, потому я не слышал его шагов и вздрогнул от неожиданности.

— Да, — кивнул я, не совсем понимая, что от меня сейчас требуется.

— По-настоящему поговорить, как это заведено у вашего народа, — с этими словами из-под слова силы появилось никогда и нигде прежде не виданное мною устройство. Оно напоминало большую черную коробку со скругленными краями и многочисленными кнопками. На мгновение меня кольнуло беспокойство, что это может быть видом вороньего оружия, но это оказалось не так.

Геннадий печально улыбнулся и поудобнее устроился на трясущейся крыше вагона, в оставшихся от моей магии разводах василькового цвета. Руки его начали разъезжаться в стороны, а под правой оказалось множество черных и белых кнопок.

Я напрягся, решив, что он собрался атаковать меня неизвестным артефактом, но глаза кроколюда выражали только легкую печаль.

Черная коробка разошлась высвобождая спрятанную гармошку, вызвавшую такой же тоскливый протяжный вой.

— Это… музыкальный инструмент иного мира, — не сдержавшись, я вслух поразился открывшейся мне истине.

— Это баян, — улыбнулся иномирец. — С музыкой вы ведь сможете понять меня лучше, верно? Я должен рассказать вам одну историю, мистер Лииндарк. Возьмите свой инструмент, сиинтри. Только пожалуйста, не тот, что зачарован изменять душу.

О том, кто такие стражи вы уже знаете. Чей-Бру сказал, что в бою на вашей стороне была мисс Кикимора. А известно ли вам, кто такие стражи и для чего мы нужны?

Начну издалека, мистер Лииндарк.

В самом конце последней великой битвы магов, когда была призвана новая темная стихия, никто еще не подозревал о том зле, что в ней сокрыто. Сила Пустоты из рук неназываемого бога ушла к последователям её и тем волшебникам, что жаждали создать великое оружие.

Как вы наверняка знаете, все они утратили разумность и волю, обратившись в первых одержимых пустотников, и принялись они сеять зло подле себя. Так же, как много лет спустя посланники неназываемого ужаса в телах разумных приходили уничтожать жизнь Мельхиора, едва та приходит к пику своего развития.

Вороны сорамин в своих технологиях достигли могущества, что позволяло им строить города силами механических слуг, а к звездам взлетали первые космические корабли. Змеи ассари тоже считали, что достигли своего пика, когда их маги открывали врата в иные миры, и даже демоны дрожали в страхе перед их гневом. Коты триантари, познавшие бессмертие, гармонию с природой и безусловную любовь к ближнему, волки аманити… а, впрочем, об этом сиинтри знают лучше меня.

То же самое начало происходить и тогда, задолго до всего этого.

Случилось нечто, переписавшее судьбу нашего мира. Один из магов, призвавших ту, чьё имя с того момента навеки проклято, был пленником мира-темницы.

О них поведал нам мистер Ректор, явившись сюда в невообразимом портале и перенеся сюда город. Для них они являются врагом, и весь Доминион был создан им для мести. Но история моя не об этом.

Пленники мира-темницы живут в двух мирах, исчезая в одном и появляясь в ином, они могут менять обличия и воплощения, менять род, облик и даже часть связанных с душами магических сфер, но каждый раз обязаны они возвращаться в свой родной мрачный мир, чтобы не погибнуть во всех мирах разом, за что и прозваны они были пленниками, а их мир — темницей.

Едва неназываемый бог увидел новый мир, жители коего были убеждены в своем абсолютном могуществе, тот час же пожелал увидеть там в свою честь алтарь скорби из страданий разумных.

Мне не ведомо, как много несчастных в том мире погибло по воле чудовища, однако на долгие годы наш мир был закрыт ото всех могущественной магией. Многие тысячелетия это место было изолировано вместе с заточенным в ним чудовищем. Та, кого нельзя называть приходит каждые несколько тысячелетий, едва какая-то разумная раса сочтёт, что достигла золотой эры, неназываемое зло пробуждается, чтобы собрать урожай душ.

Сейчас она спит, и то, что известно тебе под стихией пустоты — лишь малая часть проявлений её силы. Но едва древнее зло пробудится, и трагедия может произойти вновь.

Не так давно случилось еще одно событие, о котором твой народ может не знать.

Знайте, мистер Лииндарк.

Мельхиор вновь был открыт для пленников мира-темницы. Мне не ведомы причины. Даже мистер Ректор не ожидал этого так скоро. Но я точно знаю иное — каждый пустотник за пределами Подземья может стать причиной вспышки заражения проклятия в двух мирах. Если сила бездушного бога просочится в мир-темницу, её будет уже не остановить и ужас, что раз за разом повторяется в нашем мире, охватит все обитаемые миры, в которые могут проникать пленники.

И тогда погибнет вся жизнь в десятках обитаемых миров. Ужас Мельхиора станет ужасом для всех способных чувствовать существ.

Мы — те, кто стоим на вечной страже между миром Надземья и Подземья. Сильнейшие боевые группы зверян, призванных Ректором попаданцев и всех разумных существ, желающих предотвратить великий кошмар.

Легенда о пяти посланниках — одна из таких опасностей. Вернее, один из посланников. Много лет назад в городе было восстание стихийных одержимых, и чтобы сдержать очаг распространения заразы пришли три отряда. Если ты действительно в союзе с Кикиморой, то должен был это знать. Результатом стало появление Всепожирающей Сферы и проклятых братьев незуми.

Нам удалось запечатать скверну, остановив распространение. Но её источник так и остался от нас скрыт. Что-то упорно раз за разом толкает новых попаданцев на путь зла. Где-то внутри этого города сокрыт великий враг, тайно направляющий безумие.

К моему огромному сожалению, сказанное тобой на счет темной сущности мистера лисьего посланника — правда. Тот несчастный не лжет, а мой друг уже проверил описанное им место в серых землях. Похоже, мы ошибались на счет Алькора.

Но я хотел бы, чтобы вы знали, мистер Лииндарк. Это лишь один из множества саботажей нашей миссии по сдерживанию магии пустоты. Да будет вам известно, что ритуал, призвавший в наш мир вашего друга, проводился порождением пустоты по имени доппельгангер? Тварь заменила собой одного из великих магистров, чтобы призвать в мир запятнанные пустотой души и протащить как можно больше из них через проверки.

Пустота ещё не готова к своему пробуждению. Но день, когда это случится, все ближе.

— Зачем мне все это знать? — спросил я, когда в рассказе Геннадия наступила пауза. То есть я, разумеется, был очень рад любой информации, но ведь не просто же так он мне это рассказывает?

— Чтобы вы поняли причины, побудившие нас действовать столь жестко, мистер Лииндарк. Пожалуй, мы должны извиниться за причиненные неудобства.

— Где Рин? Что с ней? — было стыдно, что я вспомнил о ней только сейчас, но после боя было все время не до того. Хотя нет, очень даже до того — просто я взял, и уснул вместо этого. О боги!

— Жрица в порядке. Она была нужна нам, только чтобы вы пришли сюда следом.У вороньего посланника очень любопытные спутники. Я не знаю, как вам удалось заключить светлую сущность такого уровня в столь слабое тело. По началу мы хотели использовать её, чтобы выманить вас, но когда поняли, кто она… В общем, когда она проснется и изъявит желание присоединиться к вам, то держать её никто не станет. Жаль, она упорно отказывается называть свое истинное имя и аспект, но это её право.

— Ещё как изъявит. К слову, разве вы не отступники среди стражей?

— Для других стражей — возможно. Но если ты называешь своим другом пустотника, то должен понять нас с Чей-Бру. Мы не бросаем своих, поэтому и стали якобы отступниками. Однако мы предпочитаем думать, что наша миссия просто ещё не окончена.

— Знаете, Геннадий, я должен в таком случае сказать и о своих догадках на этот счет. Тьма, о которой говорилось только что — проблема не одного Доминиона, а всего Подземья. Некоторые считают, что источником скверны является темный оракул Арахна. Её устранение — одна из наших целей.

— Паучиха, — помрачнел крокодил. — Это может быть истиной. Мы уже сталкивались с этим существом. Не верь ни единому её слову, что бы она не говорила. Все, что она делает, будет кому-то во зло.

— Значит, вы нам поможете?

— Нет, мистер Линндарк. Помощи адепту проклятой стихии мы оказывать больше не будем. Мы сумели сохранить душу госпожи Клеко, и подумали, что лис стремится к тому же для себя и других пустотников. Но древние были правы, когда говорили, что заключение любых сделок с пустотой — безумство. Больше не будем вмешиваться в ваши дела.

— Постойте, но ведь если победит лис, то он выпустит на волю сами знаете кого!

— Может, и так, — с тяжелым вздохом согласился Геннадий. — А может, твой вороний посланник неожиданно даже для тебя в последний момент окажется предателем.

— Но ведь вы согласились нас убить только по одному его слову!

— Не совсем так. Он пообещал кое-что Чей-Бру. Нечто невыполнимое, но мой друг поверил ему.

— Что именно?

Крокодил задумался, стоит ли отвечать, продолжая играть на удивительном инструменте, принцип работы которого я абсолютно не понимал. С еще большей неохотой чем раньше, но он вновь ответил.

— Гниль, что поразила стражей, добралась и до нашего отряда. В Мельхиоре никогда не было рода детей Крокодила. Когда-то давно меня звали Геннадий. Я был рожден в мире-темнице, как и твой друг ворон. И как госпожа Клеко, которую ты знаешь под регалией Собиратель Зла. Но Чей-Бру — иной. Он — дитя этого мира, и дитя единичное. Возможно, его создали ассари, что некоторое время проводили эксперименты в этом месте. Возможно — какая-то случайная мутация, или он последний представитель неизвестного никому народа зверян, уничтоженных какой-то напастью. Но так или иначе, лисий посланник пообещал, что создаст ему род и сородичей.

— Создаст? В лабораториях змей? — ужаснулся я. — Ведь так же были созданы чихары, верно?

— А вы довольно хорошо осведомлены для того, кто пробыл в городе меньше суток, мистер Лииндарк.

— Ну, это были очень насыщенные сутки…

— Ответ на ваш вопрос — нет, мистер Лииндарк. Похоже, ваш друг посланник забыл поведать вам самое главное. Говорят, у алтаря бездушного бога, где иномирцы смогут обрести звериное имя, посланники не только вернут в мир старшие расы, но и призовут связанные с ними младшие. Алькор утверждал, что сможет там заявить права на существование и для нового рода, созданного по подобию Чей-Бру.

— Но как это возможно, если его народа не существовало вовсе?

— От великой расы триантари остался лишь один озлобленный убийца, но она имеет право на возрождение. Почему же в таком случае не имеет его новая, так же имея единственного представителя? Хотя это, конечно, просто слова лживого посланника, или же это может быть его домыслами.

— В таком случае ворон мог бы пообещать сделать то же самое.

— Мог бы, — рассмеялся крокодил. — Только его слова значат ненамного больше.

— И тем не менее, вы поверили лису и едва нас не убили.

— Нам казалось, что за него говорят сделанные им добрые дела… — с печалью отозвался маг. — Это было ошибкой.

— Если дело в этом, то вот, — я призвал слово силы и высветил регалию «Гасителя Черного Солнца».

— Хорошо, мистер Лииндарк, — с тяжелым вдохом ответил кроколюд после недолгой паузы. Похоже, демонстрация не вызвала у него удивления, но эффект все же возымела. — После откровений того несчастного человека, которому вы спасли жизнь, я готов предложить вам такое. В случае гибели мистера Алькора будем считать, что и наше обещание содействия переходит к вашей группе.

На этом наше путешествие в сердце мира клеток было окончено. Уезжали мы на том же составе, только маршрут нам указали немного иной. Дальше по курсу была большая лже-воронья станция с разветвлением монорельса. В конце пути нас должно было ожидать какое-то укромное место в домене Смерти. Самом оживленном и дружелюбном месте Доминиона, не смотря на жуткое название.

— Раньше он носил имя домен Горна, — с легкой тоской заметил ворон, глядя в черноту мира клеток. — Каждый новый магистр называет свои владения как хочет, но суть от этого не меняется.

— Что будем делать теперь? Мы упустили единственный ведущий к лису след. Нас и так ждали в серых землях, а теперь Алькор точно туда не сунется. Особенно когда поймет, что Троица больше не на его стороне.

— Странные ты вопросы задаешь, белка, — вздохнул ворон. — Разве это не очевидно? Напомни-ка все прозвища лиса, которые нам удалось узнать?

— Лисий посланник, Принц Мародеров, Святой из серых земель, Надежда бездушных, Блуждающее чудо, Потрошитель из сероземья… ты к чему?

— Я думаю, есть и другие. Но если отбросить первые два имени, что связывает все остальные? Хотя, ты ведь не пустотник, так что все равно не поймешь. Прочие титулы вызывают сильный ментальный отклик. Святой — это мессия, что бесплатно ставит на ноги безнадежных. Надежда бездушных — говорит само за себя. Уверен, что полно пустотников на него едва ли не молятся, взять хоть того же Паука. С чудом тоже все ясно.

— А потрошитель?

— То же самое, только наоборот. Важно не направление эмоций, а сам факт их наличия и сила. Сожрать счастливую жертву или ссущуюся от страха — одинаково вкусно, смекаешь? Если хорошо подумаешь, можешь вспомнить еще парочку слухов паршивого толка, среди которых тоже окажется наш клиент на принудительную эвтаназию.

— Если подумать, — я припомнил услышанные на рынке слухи. — То да, такие были. Например, байка о торговце кошмарами. Очень вписывается в твою теорию.

— Что там?

— Точно уже не вспомню, но если ночью вдруг пропадет видимость и полезут невозможные монстры из всех щелей, нужно бросить монетку со словами «оплачено».

— Любопытно. Да, подходит.

— И к чему это все?

— Еще не догадался? Если хищник не спит в своем логове, то где он может быть? Правильно, на охоте. Чтобы творить все эти чудеса и быть избранным для уймы разных мутных сил, нужна прорва могущества, а могущество любого пустотника в поглощенной пище.

— Ты хочешь сказать, что и пытал разумных он, и создавал эту жуть, чтобы просто получить силу?

— Ну, о чем он думает в эротических фантазиях я понятия не имею. Но пока что все его действия укладываются в простые схемы охоты пустотников. Только Алькор делает это в промышленных масштабах. Все, что он творит, должно впечатлять эмоционально. Помнишь, что говорил о бездушном боге Харо? Причиняя боль другим она стремится хоть что-то почувствовать сама. Не удивительно, что лис — её ярый последователь.

— Хорошо, это я понял. Но как ты планируешь его искать? Разве что самим прикинуться потенциальной жертвой.

— Вряд ли. Алькор все же не идиот. А вот создать нужную нам жертву и отправить по нужному адресу — дело одной бутылки грибного самогона. Затем останется отправить наш кусочек сыра в пешее плаванье по указанному маршруту, пока следом за ним мышка сама не засунет голову в мышеловку. Считай, что лис уже проиграл. Всё, что от нас теперь требуется — разыграть наш собственный сценарий.

Пришло время для ответного хода.