Темная бирюза 3 – Принц мародеров

12. Дворы Хаоса ⅚ (̶с̶о̶л̶н̶е̶ч̶н̶а̶я̶ ̶г̶л̶а̶в̶а̶)̶

Дворы Хаоса встретили бывшую серафиму гулом рассерженного улья. Рин невольно перенеслась мыслями на Хвостатый рынок, где было столь же людно. Да и не только людно — вокруг были разумные всех мастей, при чем в отличии от выглядящих опрятно и в соответствии с единым стилем горожан домена Смерти, местные были наряжены как попало. Неподходящие друг другу комплекты вооружения, пестрые прически и образы, способные довести до ужаса любого истинного представителя иномирной расы.

Весело бухала группа расположившихся прямо посреди оживленной улицы компания из двух дворфов, эльфа и дроу, и им никоим образом не мешала проходящая мимо толпа. Казалось, что вот-вот раздастся крик с предложением о покупке пирожков или нового комплекта брони, но продавать никто ничего не стремился. И если подумать, было еще одно важное отличие от рынка — местные не особенно часто общались друг с другом. Все были разбиты на небольшие группки, а одиночки старались скрывать лица и держаться в стороне.

— Натяни капюшон и одень в-воронью м-маску, — запоздало попросил Некуш.

— А разве я так не буду привлекать еще больше внимания?

— Если не б-будешь ее включать, то н-нет. Здесь много у к-кого есть т-такие или их по-подделки.

Эльф и сам последовал собственному совету, натянув капюшон. Только вместо вороньей медной маски его лицо до самых глаз прикрыл плотно натянутый шарф. Даже глаза скрылись за очками с затемненной линзой.

— Куда мы идем? — спросила Рин.

— Для начала, к солнечной площади, а там посмотрим, — ответил проводник, открывая новый спектр вопросов. Но заметив недоумение в глазах архонки, добавил. — Г-говорят, когда-то это м-место было кусочком д-домена С-света. Хаоситы подняли его с помощью ц-цепей, сделав своим д-домом и домом для всех ан-нархистов. Разрешено все, кроме явного бесп-предела.

Девушка кивнула. Не сильно отличается от правил Хвостатого рынка.

— Н-наверх, — эльф указал в сторону узкой лесенки, спрятанной между домами. Не будь его рядом, наверняка бы не заметила, даже если бы ей рассказали о нем.

Впрочем, это заставило бы ее только потерять чуть больше времени на поиски. Пришлось бы сначала искать какую-нибудь таверну и уже там расспрашивать про относительно известную в домене личность.

Увлекшись своими мыслями на тему правильности согласия с наличием такого спутника, как темпестант Некуш, на долговременной основе, она едва не потерялась. Не заметив крохотной развилки, скрытой рядом с непонятным стальным механизмом из множества шестерней, она уже почти ушла по ложному маршруту, если бы не одернувший ее проводник:

— Н-не отставай. Я н-не смогу тут тебя н-найти, если ты по-потеряешься.

— Извини, — признала свою вину архонка и поспешила за эльфом по исхоженному медному полу.

— Б-будет лучше, если на нас обратят по меньше вним-мания, — пояснил проводник, а Рин про себя лишь усмехнулась, припомнив подобные слова от Тары перед проникновением в поселение мерлов.

Действительно, хаос. Даже после отображения на ее карте маршрута сюда, обратный путь дался бы ей с не меньшим трудом. Вместе с темпестантом, петляя узкими улочками и еще более узкими мостами, зачастую собранными на основе идущих от здания к зданию труб, они вышли на большой каменный остров с остатками древней мощеной дороги. Вокруг нее сохранился целый район прежнего домена Света со зданиями. Многие были сильно разрушены, но местные заботливо ставили заплатки из металла и дерева, стараясь повторить элементы древней архитектуры.

Выглядело это немного пятнисто, но в целом приятно.

— П-постой здесь и ни с кем не общайся. — попросил Некуш. — Узнаю, где Д-джаф сейчас.

Рин неохотно кивнула, не столько огорченная запретом на общение, сколько перспективой остаться одной в незнакомом месте. Она даже проверила, что вороний трисп по-прежнему лежит в инвентаре и готов к выстрелу. Хотя, использовать такое оружие при свидетелях все равно будет еще большей глупостью.

Значит, нужно рассчитывать в случае чего на клинок, что висел сейчас у нее на поясе. Мифрильная сталь хоть и не была чистым мифрилом, все же прочнее и легче обычной стали, и не должна подвести.

Но никому вокруг не было до нее никакого дела. Разумные направлялись по своим делам, не обращая никакого внимания на одинокую фигуру в голубом плаще с капюшоном. Кощунство, конечно, одевать его на грязное тело, но что поделать. Облик грязянки с днища мало кого вдохновит в домене хаоса, а упасть вниз с железного неба здесь можно почти везде. Разве что на этом островочке спокойствия это было бы сложно, да во время подъема.

— Таро, хиромантия, гадаю по грибной гуще, предсказываю судьбу, указываю путь заблудшим душам! Хаосит, перестань быть слепым орудием в ее руках, узнай свое будущее и измени свою жизнь!

Совсем рядом, отвлекая от мыслей, невысокая сухонькая женщина лет шестидесяти-семидесяти в черной робе колдуньи с декоративной черной шляпкой, пыталась остановить высокого светловолосого витязя с непонятным артефактом, напоминавшем метлу ведьмы. Но тот лишь отмахнулся, пройдя мимо.

— Что б тебя в пробитое горло чихары драли, — зычно произнесла старуха ему вслед, но тот даже не обернулся, а Рин в свою очередь выпала в осадок от такой разительной перемены от добродушной мудрой бабушки до склочной старой ведьмы.

Такой брани от интеллигентного вида бабки архонка не ожидала. Но увы, на этом ведьма не остановилась, и в фокус ее зрения попала бывшая серафима.

— Милая дева, хотите узнать имя суженного? А что уготовала вам судьба? Гадаю на картах, вижу линии судьбы…

— А вы точно видите будущее? — с улыбкой усомнилась Рин, давая понять, что она готова к дальнейшему диалогу, а на деле пытаясь выиграть пару секунд на поиски правильного ответа. Почему-то очень не хотелось тоже получить в спину плевок и проклятие.

— Конечно, милая дева! Я уже вижу, что сегодня вас ждет интересный и полный неожиданностей день. Вижу на вашем пути новые встречи и свершения. Вижу долгую дорогу и печать тоски на душе. Давай сюда руку!

Рин быстро смекнула, что фразы были общими и подошли бы почти любому. Разве что слова о долгой дороге заставили ее насторожиться, но она тут же вспомнила про свое грязное лицо и наверняка появившийся за время подъема запах. Местные жители, похоже, не страдали от отсутствия удобств и выглядели пусть порой необычно, но всегда опрятно и чисто.

Но ведьма вновь разрешила сомнения бывшей серафимы в свою пользу наглостью и напором. Она резко подалась вперед, неожиданно ловко поймав ее за руку и уставившись на ладонь. Архонка даже испугалась, что ведьма сейчас на нее плюнет ради какого-то ритуала или просто чтобы поглумиться с простушки, но вместо этого она ответила:

— Вижу удачу в деле задуманном. Знаки судьбы на твоей стороне, потому как сердце твое доброе и к свету тянется. Проявляй и дальше благость и дай монету мне, ибо грех великий не отдать в отместку за гадание плату.

— Вот — Рин с тяжелым грузом на сердце рассталась с дюженой медных монет, надеясь, что этого хватит, но ведьма продолжила:

— Жить будешь счастливо и интересно, но не долго. Вижу камень на сердце, но камень чужой тебе. Вижу чистый дух и светлые помыслы. Редко у кого сейчас можно встретить такой свет в душе и мир на сердце. Всюду, куда ты придешь, ты будешь сеять лишь свет добра и обращать жизнь смертных к лучшему. Но в тебе самой сокрыта великая скорбь, ибо будешь ты преданна тем, кому доверишь свое сердце, — голос старухи чуть изменился, перестав быть таким противным, а слова перестали быть набором банальностей. — Могу развеять я тучи над тобой, доброе дитя, коль дашь монетку. Да только духи строго следят за нашим братом и закрепления ради силы судьбу меняющей, нужно дать злато чистое.

Рин оглянулась по сторонам, пытаясь понять, не слышит ли кто-нибудь еще их разговор со старухой. Но все как раз старались обходить их пару подальше, будучи такими же свидетелями и отчасти сопереживали девушке.

Архонка посмотрела на имя старухи, вместо которого было лишь:

Гадалка, уровень 38.

Ну, реального вреда она причинить ей с таким уровнем не сможет, а если хорошо подумать, то ведь несчастная женщина не виновата в том, что вынуждена так навязывать свое общество. Всем хочется жить и всем нужно для этого кушать. Или пить лечебные зелья, или еще чего. В любом случае, ее тоже можно было понять. Наверняка она не ради личного удовольствия этим занимается.

Так убеждала себя Рин, доставая из инвентаря золотую монетку.

Старуха хищно осклабилась и кивнула в сторону огромной колонны, одной из четырех, поддерживающих своды с верхним уровнем домена колонн. Там нашел себе место небольшой уголок с черным деревянным столом и хрустальным шаром по центру.

Рин поплелась следом, морально метясь между недоверием и надеждой. То есть какая там надежда — глупость, конечно. За одну золотую монету уличная гадалка не способна изменить судьбу, уготованную павшему богу. Но откуда тогда среди её по большей части бредовых общих фраз прозвучали те несколько, имеющие отношение к реальному пророчеству об уготованной ей судьбе.

Она едва окончательно не разуверилась, когда увидела вместо таинственных таро обыкновенную колоду для игры в битву магов. Хорошо хоть, что Тара просветила ее об этой игре. Однако старуха на сей раз сама поймала ее скептический взгляд и поспешила пояснить:

— Карты эти говорят о стихиях, а кто мы все, если не набор стихий? — глубокомысленно заметила старуха, и Рин заткнулась, даже не открыв рта. Звучало логично и убедительно, хоть и было наверняка разводом или даже издевкой.

Ведьма тоже поспешила, пока наивная клиентка не нашла новые вопросы и причины для сомнений. Карты из разных стихийных колод принялись быстро мешаться в опытных руках гадалки, и спустя пару мгновений она протянула карты бывшей серафиме.

— Сдвигай, — прохрипела старуха.

Рин послушно коснулась колоды и ведьма принялась выкладывать на черную поверхность несколько карт рубашкой вверх. Правда, карты для этой игры имели особенность — с обратной стороны обычно изображалась стихия, к которой они относятся, а потому девушка могла заметить этот момент еще до того, как зловещая бабка перевернет их.

Четыре карты света, три воды, пустота и… смерть.

Сухощавая рука старухи потянулась к первой и перевернула. Искра света, солнечный оберег, исцеление… дух радости? Рин не знала о существовании такой карты, хотя, она вообще мало что еще знала об этой игре. Затем вода. Еще одно исцеление, но затем касание холода и ледяной ад. А затем показались на свет пустота и заклятие гаруспиков «незримая плесень».

Хмыкнув и улыбнувшись, ведьма перетасовала колоду и принялась снова раскладывать карты, не убирая прежние, и на столе появились новые прямоугольники с рисунком и цифрами, и теперь среди них были другие стихии. На этом моменте архонка окончательно рассталась с идеей прочитать свое будущее по картам вперед гадалки самостоятельно.

— Вижу, что храбрость в тебе есть смотреть в лицо страху, и что решимость имеешь ты бросить вызов своей судьбе, — ведьма принялась открывать второй ряд карт, с каждым разом улыбаясь все шире. — Но храбрость эта не в силах побороть уготованную тебе злую долю. Само зло однажды признает тебя своим личным врагом и сожрет твою судьбу руками того, кто будет тебе дорог более прочих… Кто ты на самом деле, девочка?

По телу архонки пробежался табун ледяных мурашей. Словно ведром ледяной воды с тысячей мелких иголок вошли ей под кожу от осознания величины своего прокола. Рин мало что понимала в битве магов и тем более в гадании, но и простой логики было достаточно, чтобы понять смысл карт «божественное вмешательство» рядом с «зов пустоты» и «внутренний свет». К кому бы не относилась эта карта с божественностью, пустоте или свету, оба варианта одинаково не нравились Рин.

Ведьма подалась вперед, желая снова схватить архонку за руку, но на сей раз девушка была так напряжена, что в этот же момент отшатнулась, словно дикий зверь, едва не перевернув столик и опрокидывая черный табурет, помчалась прочь, благо глаза выцепили спасительной образ медленно возвращавшегося Некуша.

— П-пойдем, — не обратил он внимания на обеспокоенный вид архонки, сразу хватая за рукав и уводя прочь по улочке между домов, подальше от жуткой ведьмы.

Вновь замелькали перед глазами странные, но уютные улочки домена Хаоса. Теперь архонка понимала, почему это место ее так притягивает. Здесь повсюду были признаки былого присутствия ее родной стихии, вдохновляя и поддерживая свою последовательницу.

— Джафсар сейчас в лит-тограде, — просветил проводник архонку, хотя скорее просто пробубнил это сам себе, поскольку она не могла даже догадываться, что это такое и где находится.

— И путь туда ведет отсюда? — не могла не уточнить Рин, когда поняла, что они снова сворачивают с уютной и относительно широкой улочки, украшенной горящими на уровне пояса янтарными фонариками и их вольно летающими сородичами.

— Л-лучше, — не оборачиваясь, ответил Нек, сворачивая в нечто напоминавшее украшенный декоративным кристаллом дворик и устремляясь по железной лесенке вверх.

— Хочешь сказать, что путь к нему ведет через чей-то дом? Или это и есть литоград?

— Н-нет. С-сейчас поймешь. Д-долго п-пояснять все.

Узкая лесенка, достигнув крыши, изгибалась в сторону от дома, чего нельзя было заметить снизу. Путь уходил над каменными домами выше, неожиданно ныряя в зависшее облачко янтарного марева.

Некуш бросил взгляд на девушку, удостоверившись, что она по-прежнему в вороньей маске, вдохнул поглубже и задержал дыхание сам, ныряя в золотистую взвесь.

К счастью, путь через облачко занял не более полуминуты.

Сразу за ядовитой взвесью железная лесенка продолжала подъем, оканчиваясь у небольшуб деревянную хижину, выстроенную на крышах других домов. Сейчас здание пустовало, видимо с приходом едкого облака жить здесь стало неудобно, каждый раз подвергая себя опасности. Да и кто знает, какие еще проблемы несло такое соседство.

Рядом же, слева от брошенного жилья, разбивался о ставшую фундаментом крышу ручеек чистой, не отсвечивающей никакой гадостью, прозрачной воды.

— П-перед походом в лит-тоград т-тебе нужно с-с-смыть с с-себя г-грязь. — Некуш вновь отвернулся. — Я п-подожду тебя в-внизу. П-просто х-хотел показать тебе с-сперва все.

— Ты хочешь сказать, что я должна здесь мыться? На крыше дома над всем этим уровнем домена?

— Ч-через об-блако н-ничего не в-видно. П-прости. Я н-не подумал с-сразу, а сам пользовался этим м-местом в-в-всегда.

— Хорошо, — обреченно сдалась архонка. — Только скажи хоть, откуда берется эта вода. Чтобы я знала степень своего самопожертвования во славу вредной пернатой задницы.

— Н-не в-волнуйся, — позволил себе улыбнуться маг ветра, указав пальцем вверх.

Архонка подняла голову и на ее губах сама собой заиграла ответная добрая улыбка. Прямо над ними, далеко-далеко вверху сверкала точка белесого ледяного неба Мельхиора, с которой стекало вниз несколько тоненьких водопадов, один из которых и разбивался сейчас у ее ног.

Некуш ушел вниз, как и обещал, а Рин к своей радости обнаружила хлипкую и едва закрывавшую половину тела деревянную завесу, поросшую бессветным зеленым мхом. Но спасибо и за такое. Похоже, что это место действительно не редко использовалось для купания.

Руку обожгло холодом. И как прикажете в этом мыться? Пара минут такого купания, и можно легко простудиться. Значит, придется купаться минуту с хвостиком. Богу Радости не престало унывать по таким пустякам!

Потерев руки друг о друга, она открыла слово силы и избавилась от одежды, шагая под холодную воду.

Кожу обожгло жидким льдом, но это было лишь первое впечатление не готового к этому тела. Каждая следующая секунда становилась легче. Она переоценила холод, и вода успевала за время падения превратиться из ледяной в просто очень холодную.

Талый кусочек Поверхности, мира под солнцем.

Рин тяжело вздохнула, позволила себе на несколько секунд отрешиться от всего и подставила лицо холодным каплям, а когда нашла силы снова взглянуть на открывшийся перед ней вид, на ее сердце стало спокойней.

Далекие отсюда фигурки разумных, живущих уровнем ниже в домене Хаоса, спешили все так же по своим делам, светили огни, чадил дым от труб в домах, собирались и расходились в разных местах золотистые ядовитые тучки и единой массой утопали в них громады домов, с бесчисленными лесенками, мостиками и трубами.

Где-то там, во множестве крохотных, настроенных друг на дружке хижин, живут разумные, день за днем просыпаясь и выполняя какую-то работу, о чем-то мечтая, к чему-то стремясь. Живя своими далекими от древних легенд жизнями, и находясь при этом в самом их эпицентре.

Должно быть, в этом и состоит ее, и всех способных чувствовать разумных, отличие от бездушного бога. Чудовище не способно увидеть все это. Красивый набор коробок из разных материалов, не более. Неназываемая не способна увидеть в другом проявления жизни, но нещадно стремится заставить их страдать и разрушать себя и друг друга.

Рин сделала шаг назад, выныривая из холодной воды и не вытираясь, погрузилась в чистую одежду. Ну, или относительно чистую, если учесть, что от ржавых облаков голубой плащ уже начал покрываться рыжими пятнами грязи. Зато волчий артефакт, почувствовав состояние своей хозяйки, вдруг оброс мехом и украсился меховым воротником.

Этого архонка не ожидала, но вышло кстати — мех принялся впитывать воду. Осталось только заглянуть в природное зеркало разлитой рядышком лужи и убедиться, что на лице не осталось следов грязи. И перестать дрожать.

— Далеко? — только и спросила Рин, пройдя путь обратно сквозь ядовитое облако.

— Н-нет, она на этом уровне. Литоград это л-лестница вверх. Одна из л-лестниц. Но мы уже почти на месте. Подумай, что будешь говорить Джафсару.