Резидент КГБ. Том 1

Глава 23

Колумбийская мафия сделала свой ход. И для меня это значило, что пришла пора встречаться с африканцами.

Если бы я в своё время не узнал, где поселились Гиена и его эфиопская банда, то, возможно, смог бы отыскать их логово по запаху. Смердело оттуда так, что слышно было уже в подъезде, а то и на улице. И когда я оказался внутри, самым трудным было не держать на прицеле сразу четверых. А не свалиться в обморок от вони.

Сам я не сказать что эталон чистоплотности и порядка, но то, что творилось у этих ребят, было просто уму непостижимо. Жилище их представляло собой натуральную помойку. Среди грязного тряпья, мусора разной степени несвежести и пыльных наслоений на полу валялась одежда и обувь. Как можно что-либо здесь отыскать, знали только африканские боги.

На кухню я заглянул мельком — проверил, нет ли там кого-нибудь ещё. Мне хватило, там было похлеще. Среди гор объедков и грязнейшей посуды тараканы делили сферы влияния с мухами. Казалось бы, какие мухи зимой в Скандинавии? Но они тут имелись, причём в немалом жужжащем количестве.

Но это были детали, пришёл я сюда не для проверки санитарного состояния помещений.

Эфиопы замерли там, где их застал мой внезапный приход. Двое сидели на диване, сам Гиена напряжённо глядел с широкого кресла. Ещё один тип примостился на полу среди мусорных куч. Оказался он там оттого, что при моём появлении запаниковал и ринулся в окно — забыл, видать, что он не у себя на родине и здесь в окнах бывают стёкла. В стекло он и стукнулся головой — хорошо хоть не разбил и не перерезал себе горло.

Телевизор орал у стены, рекламировал какие-то моющие средства. Это было несколько в тему, но мне всё равно пришлось выдернуть провод из розетки. Потому что надо было поговорить.

Я подобрал валявшийся возле двери табурет, протёр его чьей-то пёстрой кофтой. Поставил в дверном проёме, уселся.

Пистолет я не убирал, но Гиена догадался, что пускать его в дело я не собираюсь — по крайней мере, пока. Это придало жиробасу некоторой уверенности. Ужас в его заплывших глазках сменился облегчением. Кресло под ним застонало, когда Гиена пошевелился.

— Денег ты, видимо, не принёс, — сказал он.

Вместе с уверенностью к нему вернулась и наглость, у таких личностей эти свойства неразлучны.

— Ты догадлив, Большой Джоу, — ответил я.

Он наморщил лоб, соображая, иронизирую я или же говорю всерьёз. Его компания смотрела на меня испуганно и настороженно. Руки все держали на виду, на коленях, как я им сразу и приказал.

— Я слышал, тебя выгнали из Кей-Джи-Би, — продолжал Гиена; я не возражал против его разговорчивости, это было мне скорее на руку.

— Не выгнали, — поправил я. — Сам ушёл.

Тут я, в общем-то, и не соврал. Если рассуждать технически, то так оно и было.

— Я решил остаться на Западе, Большой Джоу. Как и ты в своё время. Теперь КГБ охотится за мной, и платить по счетам этой организации возможностей у меня нет.

Подтверждая сказанное, я развёл руками, а губы мои печально поджались. Гиена, судя по мелькнувшему огоньку в его глазах, мои причины не платить ему деньги уважительными не считал. Но пистолет был у меня, и это сдержало его эмоции.

— Но вообще-то я пришёл сюда не для пустых разговоров.

У моей ноги что-то мелькнуло. Рыжий таракан, немаленький и усатый, заскочил мне на ботинок и начал оттуда стремительное восхождение по штанине. Я сбил его щелчком пальца, тот влепился в замызганный шкаф, дёрнул лапками и застыл на полу.

Один из сидящих на диване ухмыльнулся и что-то прокалякал на неизвестном мне языке. Другие осклабились. Я не понимал, что там у них за юмор, но это было уже неправильно. Сидеть с трусящимися от ужаса поджилками незачем, но и сильно наглеть тоже не нужно.

Придав лицу свирепое выражение, я резко навёл на шутника пистолет. Прицелился ему между ног. Сделал вид что давлю на спусковой крючок. И сказал: «Пух!»

Эти ребята были просты и незамысловаты, так что парняга принял всё за чистую монету. Он с диким воплем подскочил на диване, как будто его подбросило посторонней силой. Приземлился с хрустом обратно. Схватился за то место, за которое так испугался. Что-то плаксиво забормотал.

Остальные буквально завизжали от смеха. Никогда не слышал, чтобы люди смеялись с такими отвратительными и режущими уши интонациями. Я зыркнул на них, и всё резко затихло. Только Гиена позволил себе издать ещё парочку более спокойных и привычных, похожих на лай звуков.

Я осмотрел всю компанию, и они втянули головы в плечи. Остановил взгляд конкретно на Гиене.

— Скажу тебе честно, Большой Джоу. Если бы деньги у меня и были, я не уверен, что стал бы тебе что-то платить. Но так получилось, что денег у меня сейчас нет…

Заплывшие глазки смотрели внимательно. Чутьё Гиены подсказывало ему, что запахло чем-то интересным. У него даже слегка дёрнулись ноздри.

— Денег у меня нет. Зато у меня есть кое-что получше, — продолжал я. — Информация. О том, где деньги будут. И не те копейки, за которые мы с тобой ссорились, как нищие возле мусорного бака…

Я понизил голос и подался вперёд.

— Там хватит всем. Мне — на новую жизнь. Вам — чтобы переселиться в большой дом…

И загадить его ещё сильнее, чем эту бедную квартиру, подумал я, но говорить не стал.

— Обсудим?

Гиена заскрипел креслом, терзая его многострадальные пружины. Подбородки колыхнулись, губы растянулись в зубастой ухмылке.

— Давай обсудим, русский Иван. Только сначала спрячь свою пушку.

Я покачал головой.

— Нет. Когда мы говорили с тобой в прошлый раз, ты весь разговор напролёт держал в руках дробовик. Где он, кстати?

Взгляд толстяка на мгновение метнулся под кровать.

— Ясно, — усмехнулся я. — Пусть пока там и лежит. Это хорошо, что ты не продал его. Или не променял на мешок гашиша.

— Зачем менять? — осклабился Гиена, блеснув золотыми зубами. — Если у тебя есть дробовик, будет и гашиш.

— Это правильная мысль, — кивнул я. — Ты умный человек, Большой Джоу. Поэтому я к тебе и пришёл.

На самом деле всё было ровным счётом наоборот. И я пришёл к нему по той причине, что он был удивительно туп. И его попытка сбить денег с кадрового офицера КГБ подтверждала это лучше, чем справка от врача. Но об этом я не подавал вида, всё же моя легальная профессия — дипломат.

— Я знаю, где можно взять три миллиона долларов, — выложил я наконец свой козырь.

Произнеся о трёх миллионах, я почесал пистолетным стволом подбородок — и смолк.

Отмороженные ребята на диване раззявили рты и выпучили глаза. Тип на полу зашуршал среди мусора и с шумом втянул воздух. Но я смотрел за реакцией Гиены.

Жирдяй держался внешне спокойно. Он ведь тоже был из дипломатов — можно сказать, коллега. Сложенные на животе руки не показывали волнения и ажиотажа. И только в глубине глаз зажёгся алчный огонь.

— Зачем же ты пришёл к нам, русский Иван? — брови Гиены коротко шевельнулись. — Не можешь забрать эти миллионы сам? Боишься не унести такую тяжесть?

— Унести такую кучу американских президентов может оказаться непросто, — согласился я. — Тут лучше не жадничать и поделиться. С кем-то, кто смел и не против немного пострелять. Оружие, кроме дробовика, у вас есть? — перешёл я к делу.

— Найдётся, — послышалось с дивана.

Гиена яростно завращал глазами.

— Заткнись, ты! — гаркнул он на своего разговорчивого товарища. — Чего влезаешь, идиот? Мы ещё ни на что не подписались!

Исходя из выражения его лица, он готов был подскочить и навалять болтуну по голове. Но всё ограничилось криками и хрустом кресельных пружин.

— Чьи это деньги? — послышался ворчливый голос толстяка после небольшой паузы. — И какие твои условия?

Я рассказал про колумбийцев.

При всей своей отбитости, Гиена был о них наслышан. И очевидно не обрадовался.

— Они нас найдут, — процедил он. — И поубивают. Зачем мёртвым миллионы?

Африканский толстяк был хоть и туп, да не совсем.

— Надо не оставлять свидетелей, — спокойно объяснил я. — Тогда не найдут. Если вы сами не проболтаетесь. Или не начнёте раньше времени сорить деньгами, разъезжая на «Каддилакех» и покупая самых дорогих шлюх.

Эта чудесная картина заставила моих собеседников отвлечься от видения мстительных латиноамериканцев с пистолетами и мечтательно закатить глаза. Я коротко рассказал суть плана. Там неудержимая чёрная банда налетала из ниоткуда, изрешечивала пулями всё и всех — и уходила с добычей, оставляя по себе только рассыпанные гильзы и бездыханные тела.

— Такой шанс бывает раз в жизни, — закончил я свой рассказ. — Если моё предложение вам не интересно, я найду кого-нибудь другого.

Я поднялся с табурета и сделал вид, что собираюсь уходить. Со мною вместе уходили пачки зелёных долларов, дорогие машины, горы жратвы, реки выпивки — и всё остальное.

— Постой, куда ты собрался, — проскрипел Гиена со своего широкого кресла. — Я же не сказал, что мы не в деле. Каковы твои условия?

Вот это был уже правильный разговор.

— Всё просто, — сказал я. — Добытое делим пополам. Одна половина моя, другая — ваша.

Гиена аж слюнями подавился от возмущения.

— Что⁈.. Половина⁈..

— Назови своё предложение, Большой Джоу. Только помни, что информация о деньгах добыта мною. И сделано это было с немалым риском.

Жадный и толстый сын чёрного континента хотел поровну каждому участнику налёта. Было понятно, что между своими он собирается делить уже сам, на своё усмотрение. Кроме тех, кто сидел сейчас в квартире, в общее число входили водитель микроавтобуса и ещё двое, которые куда-то отлучились. Гиена настаивал, что на дело пойдут все. В этом отношении я был только «за», но на такие условия дележа согласиться не мог: это наверняка показалось бы им подозрительным. Поэтому я тоже возмущённо заорал.

Мы с тлстяком стали кричать и торговаться, как на восточном базаре. Подключились другие, и тут уже Гиена одёргивать их не стал. Квартира потонула в оглушительных воплях. Громче всех надрывался, конечно же, сам главарь. Под конец он стал орать, что это эксплуатация чернокожих и что предложить такие условия белым я бы постеснялся. Я кричал в ответ, что лучше найду других отморозков или вообще пойду на дело один, чем связываться с такими крохоборами.

Это мои будущие подельники ещё не знали, что о них пишут в газетах, так бы торговались ещё яростней. А там писали о новом, африканском факторе наркоторговли в Копенгагене. И о грядущем переделе этого рынка. Скорее всего — кровавом. Это я попросил своего товарища, журналиста Мартина, опубликовать такой материал. Остальная пресса с умным видом эти слухи подхватила и разнесла. До колумбийцев вести наверняка дошли, ради чего я этот вброс и затеял. А вот сами виновники торжества ничего такого не слышали. Вряд ли они читали газеты. Не факт, что все из них вообще умели читать.

В общем, шкура неубитого колумбийского медведя делилась очень долго и эмоционально. В конце концов сошлись на том, что мне причитается один миллион, а эфиопам, соответственно, два. Ожесточённость этого спора ещё не означала, что компаньоны не затеют потом стрельнуть мне в спину и забрать мою долю. Просто пока они до этого ещё не додумались.

Когда я уходил, Гиена Джоу выбрался-таки из своего кресла и даже вышел на улицу меня проводить.

— Зачем ты сказал при них сумму? — укорил меня толстяк, выпуская изо рта облачка пара. — Не надо было. Ладно, придумаю что-нибудь. Скажу, что ты напутал и там оказалось меньше. Они всё равно совсем слабы в математике.

Моя догадка о том, что честная делёжка среди африканцев не предусматривалась, подтвердилась. Для меня это не имело значения. Для Гиены тоже, но он ещё об этом не знал.

Мы договорились, что я заеду и сообщу о точной дате и времени операции. Я отправился в ту сторону, где оставил за домами свой арендованный мерседес. А Гиена потопал к микроавтобусу, что приткнулся у глухой стены за деревьями. Я услышал, как отъехала в сторону боковая дверца, как толстяк что-то сказал.

На всякий случай я обернулся… И у меня волосы поднялись дыбом. Я резко развернулся и пошагал туда, к транспорту африканцев.

В микроавтобусе сидели две чернокожие девушки. Измученные, замёрзшие, апатичные. Прикованные наручниками к сиденьям. Когда я подошёл, их взгляды скользнули по мне почти равнодушно. У бедняг просто не было сил бояться.

— Кто это? — спросил я, стараясь не выпустить наружу то, что вскипело у меня внутри.

— Как — что? Это товар, — флегматично объяснил Гиена.

— Отстегни их, — сказал я.

Он стал что-то говорить, поворачиваться, и наткнулся ухом на пистолетный ствол.

— Между прочим, они стоят денег, — промямлил он, потом встретился со мной взглядом, заткнулся и полез в салон с ключом в руке.

Едва держась на ногах, девушки побрели со мной вдоль серой стены.

— Вычтешь из моей доли, — бросил я в щекастое чёрное лицо.

Неимоверно хотелось пристрелить ублюдка, но я сдержался. Зато все мои угрызения от того, что я затеял для этих бандюганов в недалёком будущем, как рукой сняло. Туда им будет и дорога.

Девушек я завёз в ближайшую больницу. Завалился вместе с ними в первый попавшийся кабинет. Попытался объяснить, что девушек похитили и держали в неволе, им нужна срочная помощь. И что они не говорят ни на датском, ни на английском.

Крашеная рыжая тётка в белом халате сперва опешила от моего напора. Потом что-то уразумела. И решила, что ей эти проблемы ни к чему. Упёрлась рогом. Замахала руками, стала говорить про полицию.

— Правильно, вызывайте, — согласился я. — Я сам из полиции, но мне сейчас некогда этим заниматься. Звоните, звоните, пусть пришлют сюда патрульных.

Тётка глядела с сомнением. Поверила или нет, неизвестно, но на улицу девчонок, даже если и мелькнула у неё такая мысль, теперь выставить не решится.

— Спасибо, — бросил я через плечо, уже направляясь к двери.

Бежать за мной не стали.

После этого я направился в порт. Там мне предстоял разговор — существенный, может быть, для всей моей задумки даже ключевой.

С местными докерами майор Смирнов как-то, было дело, смачно подрался в кабаке. Это его воспоминание я знал. Оказалось, тогда всё закончилось иначе, чем можно было предполагать. Вскоре Николай пришёл к докерам снова и с ними, что называется, замирил. И даже при случае помог им в одном важном для них деле.

Так что встретили меня портовые работяги очень тепло, с объятиями. Я поболтал со всеми желающими, а потом отвёл в сторону двоих. Рассказал, что мне нужно. Покачал головами и поцокав языками, эти большие плечистые ребята привели меня к портовому крану. К такому, из кабины которого был хорошо виден корабль Карлоса Монтеро и прилегающая к нему территория. Докеры не любили Карлоса, и на то у них были причины.

Натянув рабочую робу, я поднялся по крановой лестнице и какое-то время рассматривал колумбийское судно. Потом спустился и снова поговорил с докерами. Разговор вышел долгий и полезный. Дальше я снова залез в крановую кабину и наблюдал оттуда за происходящим на корабле до самого вечера.

Покидая портовый район, на ведущей к жилым кварталам улице я воспользовался телефоном-автоматом.

— Привет, Мартин, — проговорил я в трубку, когда на том конце провода зазвучал знакомый бодрый голос. — Скажи, нет ли у тебя желания поработать в жанре уголовной хроники?

Желание у Мартина было, и ещё какое.

После я позвонил ещё одному человеку и настоял на встрече. С этим парнем майор встречался не часто, один раз в два-три месяца, а то и реже. Это был перспективный контакт, так что конспирация всегда соблюдалась максимальная. Но сейчас дело у меня было срочное, всё пришлось придумывать и организовывать впопыхах. Тем не менее, встреча состоялась и прошла успешно.

К нашему с Васей тайнику я поехал, когда уже стемнело, дальними путями. Всю дорогу следил, нет ли за мной «хвоста». Потом проверился ещё в удобном для этого месте на парковой аллее. В таких вещах никогда нельзя быть уверенным на сто процентов, но вроде бы слежка отсутствовала.

Из тайника, щели между камнями в задней стене паркового необитаемого домика, я извлёк смотанную трубочкой и упакованную от дождя и сырости бумагу. Вася прислал мне то, о чём я его и просил. Это была сводка о происшествиях в политических и военных кругах Западной Европы за последние несколько дней. А также Европы Северной и Европы Южной. Короче говоря, в стане условного противника.

Просмотрел это я уже дома, в номере.

НАТО большой альянс, и на территории входящих в него государств постоянно что-то случается. В том числе — с теми людьми, которые могут заинтересовать Комитет государственной безопасности СССР. А в данном случае — и конкретно меня.

Я стал читать.

«Лондон. Член парламента от Консервативной партии случайно выдал в интервью информацию о секретной военной базе в Шотландии, прочитав её с неправильно сложенного документа». А может, и не случайно. И не информацию, а дезинформацию. Но мне это было сейчас не нужно.

«Вернувшийся из командировки полковник турецкой армии застал жену с любовником и застрелил обоих из табельного пистолета, а потом покончил с собой». Бывает, горячая кровь. Настоящий полковник.

«Поменялось руководство авиабазы Фальсбург-Буршайд во Франции». Вообще не интересно.

«Бельгийский генерал порезал палец точилкой для карандашей. Случилось заражение крови, сейчас он в реанимации». Мощный старик!

«В горах Гренландии пропал суперинтендант канадской полиции». Вот это интереснее. Но, увы — и далеко, и не тот, кто нужно бы.

«Во время манёвров НАТО в Норвегии несколько американских танков застряли в сугробах, и их пришлось вытаскивать с помощью местных оленеводов». Мы поедем, мы помчимся… У людей, вон, снега намело столько, что «Абрамсы» застревают. А у нас хоть бы пара снежинок выпала.

Да, там попадалось интересное. Но пока что всё это было не то, не то. Ну и ладно. Рано или поздно случится и что-нибудь подходящее. И тогда я займусь основным вопросом. А пока мне нужно было разобраться с вопросами побочными.

Я использовал специально купленные в аптеке беруши и лёг спать пораньше. Завтрашний день обещал быть непростым.

Может, послезавтрашний будет полегче.

Только вот увидеть его смогут не все.