Резидент КГБ. Том 1

Глава 24

Утро и почти весь день прошли в приготовлениях к грядущему веселью. Наконец, пришла пора выдвигаться в сторону портового района.

Вечерело. В небе над морем громоздились облака. Края их светились по краям кровавым бордовым цветом. Пахло водорослями и мазутом. Чайки на крышах портовых ангаров кричали дурными голосами. Как будто что-то чувствовали. Они словно отговаривали меня идти туда, куда я шёл. Отчасти я был с ними согласен, мне и самому туда очень не хотелось. Но идти было необходимо.

У трапа колумбийского судна дежурил человек с автоматом. Он заметил меня издалека. Сразу обернулся в сторону корабля.

Прокричал:

— Идёт!

Над бортом вынырнула усатая голова в шляпе. Посмотрела внимательно, и тут же занырнула обратно.

Встречать меня на пирс вышли двое, усатые и в шляпах. Старые знакомые, бандито-гангстеритто. В руках они сжимали по израильскому пистолету-пулемёту Узи.

Меня обыскали и повели по трапу, через палубу и дальше, по уже знакомому маршруту. В каюте, что была похожа на кабинет бизнесмена средней руки, где по стенам висели фотографии, меня встретил человек со шрамом на лице. Карлос Монтеро. С ним были ещё двое. На их лицах тоже кое-что виднелось, следы от нашего с ними общения. Англичане. Те, которые убили Лапидуса.

— Молодец, что пришёл, — осклабился в мою сторону хозяин кабинета и всего остального. — Смелый парень. Я передаю тебя вот этим ребятам, они очень просили. Поступаешь в их распоряжение.

Англичане хмуро зыркнули на меня. Один, коренастый, достал из-под пиджака пистолет. Второй, с пластырем поперёк носа, шагнул к Карлосу.

— Всё как договаривались, — негромко проговорил он. — Британский паспорт. Наша защита. При необходимости политическое убежище.

Такой большой, а верит английским спецслужбам, усмехнулся я про себя. Доверяет джентльменам на слово.

Меня тут особо не стеснялись. И было совершенно ясно, что это означает.

— Поехали, прокатимся тут кое-куда, — повернулся ко мне тип с пластырем.

Это было ожидаемо. Им нужно узнать, каким образом мне удалось расшифровать Гордиевского. В английском посольстве меня ожидали лучшие достижения пыточной фармакологии по состоянию на 1977 год.

Я не двигался. Англичанин сделал шаг ко мне, потом передумал. Заговорил негромко с напарником, спросил того о наручниках.

— Где Ирина? — взглянул я в лицо Карлоса.

Губы его искривились циничной усмешкой.

— С ней всё в порядке, — ответил он. — Потерпи немного, и ты её обязательно увидишь.

Похоже, Ирина был жива. Пока что. А вот дальше для неё вряд ли приготовили что-то хорошее. Гордиевскому эта женщина мешала. Жить вместе они не могли, развод же в те времена мог сильно помешать карьере. А вот если жены не стало, умерла… Да не просто умерла, а погибла на службе — от руки коварного предателя, то есть меня. А героический подполковник пытался её спасти, но немного не успел. Хотя врага и изменника всё-таки прикончил.

Картина для него получилась бы отличная. Я был уверен, что у джентльменов так всё и запланировано.

В руках у коренастого англичанина звякнули наручники. Он передал их коллеге, и тот стал подступать ко мне с опаской и предосторожностями. Оказываться с закованными руками в мои планы не входило.

— Ты что же, не собираешься её отпускать? — стал я тянуть время и отыгрывать роль наивного благородного парняги. — Я думал, у тебя есть хоть какое-то понятие о чести.

Карлос Монтеро лениво отмахнулся.

— Ну я же сказал… — начал он.

И тут, наконец, случилось то, чего я ждал.

Снаружи, едва слышные за металлом дверей, застучали выстрелы. Сначала два раза подряд бахнул дробовик. Сразу за ним затрещал и тут же захлебнулся автомат. А потом загрохотало на все лады и уже не останавливалось.

Карлос Монтеро и англичане бросили друг на друга встревоженные взгляды. Они одновременно стали что-то говорить, но их прервал сунувшийся в дверь человек из корабельной команды, по совместительству гангстер. На него уставились три пистолетных ствола, но он этого не заметил.

— Чёрные напали! — прокричал он. — Они уже на борту!

Человека подтолкнули сзади, он ввалился в кабинет, за ним последовали ещё двое.

— Куда вы ломитесь, идиоты⁈ — заорал на них Карлос Монтеро.

Орудуя своим серебристым пистолетом крупного калибра, он выгнал всех обратно и покинул кабинет вслед за своими людьми. На палубе закричали, и перестрелка взбурлила с новой силой.

Англичане растерянно переглянулись. И решили закончить своё начинание с наручниками. Тип с пластырем шагнул ко мне, предлагая протянуть ему руки. Тут и началось время рефлексов и умений майора Смирнова.

Неуловимым движением я очутился сбоку от пластырного типа. Повернул его лицом к коллеге, схватил снизу за руку с пистолетом. Тип рефлекторно нажал на спусковой крючок. Получив пулю в живот, его коренастый коллега так же рефлекторно ответил. Бах! Бах! Бах! Бах! Тело дёргалось у меня в руках. Фигура напротив крупно вздрагивала, ловя пули. Пистолеты грохотали. За считанные секунды в мире стало на двух джентльменов меньше. Доктор Лапидус был частично отомщён.

Я забрал пистолеты из мёртвых рук. Проверил карманы, переложил к себе запасные обоймы, а также два диппаспорта. И отправился к двери.

Снаружи грохотало, по железу то и дело стучали рикошетящие пули. Я решил не соваться туда, а пойти другим путём. Вернулся в каюту. Навёл пистолет на иллюминатор, выстрелил. Сбил рукоятью остатки стекла. Выглянул наружу и понял, что этот маршрут мне подойдёт.

Грохот выстрелов стал слышнее. В лицо повеяло холодным ветром.

Я протиснулся в иллюминатор и полез из каюты наружу.

В ушах гремели выстрелы, как одиночные, так и очередями. Я карабкался по металлической поверхности. Цеплялся пальцами за неровности и выступы неизвестного назначения. Упирался ногами во что придётся. Я чувствовал себя ящерицей на отвесной скале. Крупным таким гекконом, в длинном пальто и с двумя пистолетами в карманах.

Наконец я оказался на ровной площадке. Рядом на флагштоке повисло жёлто-сине-красное знамя государства Колумбия. Оно вяло шевелилось на ветру. В стороне уходила в небо толстая серая труба.

И тут из-за трубы показалась рука с пистолетом. А за ней голова и остальное. Этого типа я узнал: это он застрелил тогда в каюте Карлоса безоружного малазийца. Тип не ожидал меня увидеть и на мгновение растерялся. Мне этого хватило. Я выдернул его на площадку, выбил оружие и сунул кулаком в живот. А потом швырнул его вниз — без малейшего сожаления. Тело глухо стукнулось о палубу и осталось там лежать с неестественно вывернутой шеей.

А внизу, с обратной стороны, тем временем шла бойня, ожесточённая и кровопролитная.

Африканцы с наскока взяли нижнюю палубу, им помог эффект неожиданности. После этого стремительного прорыва на пирсе у трапа остался лежать колумбиец. Он раскинул руки, автомата рядом не было, кто-то прихватил. Позади него корчился раненный эфиоп. Этот полз к микроавтобусу, что стоял наискосок с распахнутыми дверьми, и время от времени истерически орал водителю о помощи. Путь его обозначался широкой красной полосой.

Водитель лупасил из «Калашникова» по кораблю. После двух-трёх очередей он резко озирался, не подбираются ли к нему со стороны ангаров. Внимания на раненого он не обращал.

Палубу эфиопы захватили, а дальше дело застопорилось. У лестниц виднелось по паре неподвижных тел с обеих противоборствующих сторон. Колумбийские гангстеры, хоть и прозевали вторжение, смогли среагировать и организовать оборону. Видимо, повлияли слухи об «африканской угрозе». Иначе Гиена и компания захватили бы уже и верх, где, как они думали, в одной из кают притаился сейф с миллионами. А успех одной из сторон был ни к чему, нужно было, чтобы они друг друга повыкосили.

Сам жирный торговец людьми, кстати, во всём происходящем волне участвовал, и активно. У меня были опасения, что он отправит на риск своих людей, а сам отсидится в безопасном месте. Но нет, он был здесь — боялся, видать, что иначе денежные пачки могут с ним и разминуться. Гиена засел, укрывшись за широким металлическим ящиком и покрикивая на своих людей. Он то и дело перезаряжал дробовик, и тот бахал, почти не умолкая. Правда, в отличие от других, что иногда меняли позиции, жиробас сидел на одном месте. Понимал, наверное, какая он крупная и удобная мишень.

На площадке, у ближней ко мне лестницы, оборонялись двое усатых. Пистолетами против автоматов воевать занятие так себе, зато у них была хорошая позиция. Они обороняли выход с лестницы и пока что вполне в этом преуспевали. Но тут по металлическому корабельному полу заскакала граната. Шарах! — рвануло внизу, я едва успел убрать голову. Осколки со звоном врезались в козырёк недалеко от моей головы и много куда ещё.

Одного усатого отбросило на перегородку, он упал и бешено заверещал. Второй отступил за угол, стрельнул в сторону лестницы и стал перезаряжать ствол.

Это был для меня удобный случай. Пора было действовать, потому что к борту корабля уже причалили две лодки. Одну из них, полную больших пузатых мешков, широкоплечие ребята закрепляли там таким образом, чтобы она никуда не уплыла. Это было правильно.

Я спрыгнул из своего укрытия, приземлившись точно у гангстера за спиной. Шепнул ему в ухо: «Дай-ка это сюда», отобрал оружие и обойму к нему. Сунул ему для профилактики рукоятью по спине.

— Где русская женщина? — крикнул в ухо.

— Она…

Тут по полу застучала и запрыгала ещё одна граната. Она скакала прямо нам под ноги. Твою мать! На решение были доли секунды: толкнуть усатого на гранату или попытаться отбросить её саму.

Я выбрал второй вариант. Присел на колено, поймал, швырнул железный шар туда, откуда он прилетел.

Бабах! Граната взорвалась — слава богу, уже внизу, у лестницы. Там кто-то истошно завопил.

— Так что «она»? — дёрнул я оцепеневшего усатого.

— Она… — зашевелил он непослушными губами. — Её здесь нет… Она на берегу.

Это была неприятная новость. Если, конечно, он не врал.

Я повернул его к себе, встряхнул. Пристально посмотрел в лицо. Там было столько страха, что места для обмана не оставалось.

— Ну, пойдём, покажешь, — я толкнул его в бок пистолетным стволом.

Гангстер оценил перспективу прорываться на берег, замычал и замотал головой.

— Вперёд, вперёд — подбодрил я. — Так ты, может, останешься живой.

Тут со стороны лестницы грохнула автоматная очередь. Пули застучали у нас над головами. Я бахнул в ответ, и мы, пригнувшись, поспешили вдоль железной стены в сторону второй лестницы.

Там стреляли, бегали и орали. В красном свете заходящего солнца шла ожесточённая бойня.

Но нам туда было и не нужно. А нужно нам было сразу вниз.

Я остановил усатого. Перегнулся через поручни, осмотрелся. Показал ему:

— Прыгай.

Он заругался по-испански, но на перила полез. Постоял секунду, шагнул, там было не очень высоко. Его ботинки с глухим звоном соприкоснулись с железным полом.

Я посмотрел по сторонам и прыгнул вслед за ним.

— Пошли, — толкнул я своего пленника.

Мы осторожно пошагали между бортом и серой металлической стеной. Перешагнули через убитого африканца. Я подобрал его автомат, проверил и с сожалением бросил обратно: «рожок» был пуст.

Впереди показался поворот к трапу. Дальше, у лестницы наверх, грохотала ожесточённая перестрелка. Позади тоже постреливали — видимо, эфиопы ещё не догадались, что путь наверх свободен.

Здесь же никого не было — в смысле, из живых. Опершись спиной на борт, сидел колумбиец с простреленной грудью, рука сжимала пистолет, застывшие взгляд смотрел в пустоту.

Я постоял, напряжённо наблюдая, и мы двинулись к трапу. Доски заскрипели под ногами. Внизу, между пирсом и корабельным бортом, глухо чавкала вода. Корабль слегка покачивало, и отсюда казалось, что качается сама пристань.

Ступить на берег не удалось. За спиной послышался шорох, движение. Потом грубый голос крикнул:

— Стоять! Куда это ты собрался?

Я остановился. Обернулся, медленно и аккуратно. Колумбиец, что оказался теперь у меня за спиной, застыл на середине трапа.

На палубе корабля стоял Гиена. Его дробовик смотрел на меня чёрным недобрым глазом. Взгляд самого Гиены назвать добрым тоже было совсем нельзя. Толстое лицо его перекосило от ярости, глаза бешено полыхали. Палец дёргался на спусковом крючке.

— Куда ты идёшь? — повторил он, его толстенная фигура заслоняла половину корабля. — Деньги уже у тебя? Давай сюда!

Звериное чутьё таки привело африканца туда, где происходило сейчас главное.

Дробовик шевельнулся в его руках. Мой пистолет был направлен вниз. Рискнуть? Жирный эфиоп прочёл мои мысли и свирепо покачал головой. В некоторых вещах он был совсем не дурак.

Тут позади Гиены в темноте корабельных перегородок обозначилось движение. На свет выступил человек.

— А ну-ка, все бросайте пушки, — приказал он. — Никто никуда не идёт.

Это был Карлос Монтеро. Лицо с жутким шрамом показалось у Гиены из-за спины.

Но Гиена ничего бросать не собирался. Он оскалился, я на миг я решил, что сейчас он гахнет из дробовика прямо мне в грудь. Но он удивительно ловко отпрыгнул в сторону, разворачиваясь и наводя своё оружие на Карлоса. Дробовик громыхнул, одновременно с этим два раза выстрелил пистолет.

Фигура Гиены дёрнулась, оружие выпало из рук и забренчало по полу. Африканец сделал шаг к трапу, ноги его подкосились, и он грузно ушёл в промежуток между пирсом и кораблём. Послышался глухой всплеск, вода приняла тело.

Тесня усатого по трапу, я успел сойти на бетон пирса. Остановился рядом с телом колумбийца, которому довелось стать первой жертвой здешней бойни… И тут же колумбиец живой набросился на меня со спины. Он вцепился мне в руку с пистолетом, у нас завязалась борьба. Вышла она короткой и для напавшего болезненной, он вскрикнул и прилёг на бетон, баюкая повреждённую руку.

Своё дело, однако, усатый камикадзе сделал. Когда я с ним закончил, оружие его хозяина уже смотрело мне в переносицу. И сам Карлос Монтеро смотрел туда же.

— Бросай пистолет и поднимайся на борт! — прорычал он.

Я швырнул пистолет, он стукнул о железо и булькнул в море. Это я мог позволить себе легко, по карманам у меня были рассованы ещё два пистолета.

— Заходи! — главный гангстер мотнул головой.

Глядя ему в глаза, я поднял руку.

Одну.

Потом опустил.

Как только я это сделал, корабль сотряс мощнейший взрыв.

Вчера, торча под видом рабочего в кабине портового крана и наблюдая оттуда местность, я кое-что заметил. На крыше самого высокого в этих местах здания, какого-то склада, была оборудована небольшая деревянная будочка. Там сидел смугловатый парень. Он курил сигарету и смотрел за тем, что происходило внизу, на корабле и прилегающей территории. На столике перед ним лежала рация. Шляпа на голове выдавала его принадлежность к сообществу поставщиков белого порошка (не стирального) из Южной Америки на европейский северо-запад.

Это был сторожевой пункт колумбийцев.

Дежурил ли там сегодня тот же самый гангстер, что и вчера, неизвестно. Но под вечер его скучноватое времяпровождение резко переменилось. Рубероид позади него тихо хрустнул, и тут же в череп ткнулся холодный пистолетный ствол. Пришедший связал бандиту руки за спиной и ободряюще похлопал по щеке. Присел рядом — так, чтобы его не было видно снизу. Когда рация на столе оживала и что-то спрашивала, он подносил устройство к лицу дежурного. Ласково тыкал того пистолетом под ребро. Дежурный облизывал пересохшие губы и говорил в рацию нужные слова.

— Вот и молодец, — хвалил его человек с пистолетом, возвращая устройство обратно на стол. Он был похож на советского актёра Брондукова, но дежурный оценить этого сходства, конечно, не мог.

Когда на ведущей к пирсу дороге показался микроавтобус с чёрными лицами в окнах, дежурный шевельнулся. При виде скачущих к кораблю африканцев с автоматами и дробовиками он занервничал, и пришедшему пришлось слегка шмякнуть его железным по шляпе. Дальше, когда на судне вскипело кровопролитное сражение, гангстер сидел тихий. Наверное, думал о том, что на самом деле ему, может, ещё и повезло.

А вот когда через некоторое время вдоль борта прокрались и вышли к трапу двое, а потом ещё и другие, занервничал уже пришедший. Он смотрел туда во все глаза. Когда там стреляли и дрались, он целился из пистолета, понимал, что расстояние слишком большое, и ругался на непонятном дежурному языке. В руке у него кроме оружия мелькала чёрная пластмассовая коробочка, из которой торчала красная ручка тумблера.

Как только один из людей у трапа поднял и опустил руку, человек на крыше ручку тумблера немедленно повернул.

И позади корабля, заставив тот содрогнуться, вырос огненный столб.

Что же касается лодки с большими мешками, которая так вовремя оказалась у корабельного борта, то её туда доставили морем, конечно, портовые рабочие, докеры. И побудила их к этому рискованному делу не только дружба с русским дипломатом Николаем Смирновым. И не только нелюбовь к тем, кто тащит на их родину убийственный белый порошок.

В своё время Николай помог работягам, когда их профсоюз решила подмять под себя своя, датская мафия. Тогда вопрос решился за счёт пары разбитых морд и психологического убеждения. А не так давно к профсоюзным докерским делам стал тянуть свои нечистые лапы сам Карлос Монтеро. Так что портовые пролетарии с радостью взялись его за то «отблагодарить».

Подплыть на лодках незамеченными оказалось несложно: все на корабле были заняты перестрелкой и на то, что там делается у бортов, смотреть было некому. Смотрели на это только два человека на крыше, но один никого предупредить не мог, а второй и не собирался.

В оставленной у корабельного борта лодке были мешки с удобрением, аммиачной селитрой. Такая неслабо рванула на складе в порту Бейрута в 2020 году. Я писал об этом статью, поэтому запомнил. Никогда не думал, что знание это окажется полезным с практической стороны, но вышло именно так. Этот продукт отыскался среди других грузов, в порту чего только не бывает.

Ну а устройство типа дистанционный взрыватель должен уметь изготовить любой уважающий себя спецслужбист. Из подручных материалов, докупив недостающее в магазине или на рынке радиодеталей.

Позже Вася рассказывал, что там, на крыше, сильно удивился, когда вместо Ирины я вывел с колумбийского корабля усатого мужика в шляпе. Но, увидев от меня условный сигнал, тумблер он повернул незамедлительно.

Взрыв на корабле шарахнул очень вовремя. Карлоса Монтеро швырнуло в сторону, он приложился о борт и пропал из поля зрения. Нас с усатым тоже отбросило, но не так сильно — просто чуть проволокло по бетону. Железо корабля застонало. Судно начало стремительно крениться в сторону от берега. Швартовы лопнули, трап поволокло, и он опрокинулся в воду

Зрелище получилось что надо, только вот смотреть на него было некогда. Я схватил усатого за шиворот и решительно тряхнул:

— Ну, где она? Давай, веди, не то хуже будет!

В лоб ему ткнулся пистолет, я достал новый из кармана.

Прижимая к себе повреждённую руку и болезненно скривив лицо, гангстер повёл меня прочь от корабля.

Мы миновали африканца. Он так и не дополз к машине и лежал лицом вниз в луже своей крови. Не помогший ему водитель нашёл свою гибель здесь же, из-за машины торчали его неподвижные ноги.

Когда мы забежали между ангаров, скрежет идущего ко дну корабля перекрыл вой сирен. Сюда мчалась полиция. Уже примчалась, моторы ревели совсем рядом. Попадать в руки местных стражей порядка было для меня равносильно добровольной сдаче английской разведке. Усатого, судя по выражению его лица, быть задержанным полицейскими тоже не грело.

Он похромал вдоль бетонной стены. Я бежал следом. Мимо замелькали ворота гаражей. Начались сумрачные лабиринты из заборов и ступеней. Стены уходили вверх, на них блымали отражённым светом отблески полицейских мигалок.

Усатый остановился, тяжело дыша. Заметался взглядом по сторонам. Что-то забормотал.

— Скажешь, что заблудился, пристрелю! — пригрозил я, махнув у него под носом пистолетом.

Со стороны пирса доносились крики, хрипло лаяли полицейские овчарки.

— Сюда, — выдохнул усатый.

Мы опять куда-то побежали. Снова перед глазами запрыгали стены, подъёмы, повороты и углы, заборы и ступени. Там, где светили лампы, в глазах рябило от их резкого сияния и контрастных теней. Однажды навстречу попались люди. Я едва успел спрятать пистолет — то оказались подростки, они и без того испуганно шарахнулись от нас к стене.

Наконец мой пленник и проводник остановился у двухэтажного серого куба, что вырос за очередным бетонным забором.

— Это здесь.

Дверь оказалась заперта. Ключей у него не было.

Я отступил на шаг и ударил с ноги. Дверь распахнулась и гулко стукнула по стене.

— Давай, пошли!

Втолкнув усатого внутрь, я шагнул следом и прикрыл дверь.

Мы пошагали вверх по лестнице. Свет фонарей едва освещал путь сквозь узкое окно на втором этаже. Мне захотелось подсветить себе фонариком от мобильника, и я сам удивился от такого своего воспоминательного рецидива.

Ступени привели на площадку с единственной дверью. Я чуть толкнул её, там было открыто.

— Заходи, — шепнул я усатому.

Он поколебался и несмело шагнул вперёд.

Дверь скрипнула, открываясь пошире.

— Пабло? — голос колумбийца прозвучал в пыльной темноте робко и жалобно. — Пабло, чувак… Ты здесь?

Усатый шагнул в дверной проём… И тут ему по черепу прилетело стулом.

Шарах!

Стул разлетелся по голове и по плечам обломками. Усатый охнул и завалился вбок. А мне навстречу из темноты метнулась быстрая фигура, во мраке мелькнули белые волосы.

К счастью, я всё понял и успел спрятать пистолет. Поймал летящие мне в лицо руки с острыми ногтями. И нацеленное в пах колено мягко отвёл в сторону.

— Тихо, тихо, — проговорил я в ухо бьющейся у меня в руках женщине, прижимая её к себе. — Всё в порядке, Ирина. Это я, Николай…

Она услышала. И перестала вырываться и пытаться меня убить.

Тогда я пошарил ладонью по стене и отыскал выключатель. Щёлкнуло, тусклая лампа осветила комнату со столом, диваном, телевизором в углу, обломками стула у входа. И двумя лежащими мужиками. Усатый не двигался, его вырубило наглухо. Второй, тот самый Пабло, был в сознании. Но это его наверняка не радовало.

Было вполне понятно, что здесь совсем недавно произошло. Этот глупый Пабло задумал воспользоваться зависимым положением пленницы, которую ему выпало сторожить. Теперь он свернулся на полу мучительным калачом, и обе руки его были прижаты к тому месту, каким он и намеревался пленницу обидеть. Он шипел, булькал и иногда стонал неестественно тонким голосом.

Да, обижать женщину, у которой вся семья служила в КГБ, очень вредно для здоровья, подумалось мне. Вот и лежи теперь тут, мычи и страдай, несчастный идиот.

Я хотел его обыскать насчёт оружия, но потом понял, что Ирина наверняка уже это сделала. И ничего не нашла — в чём нам с моим усатым попутчиком сильно повезло.

Обоих гангстеров я решил оставить здесь. Приводить в себя усатого, судя по всему, пришлось бы довольно долго. Так что пусть валяется тут. Оклемается и сможет вовремя скрыться — его удача. Поймают — туда и дорога. Тащить куда-то увечного Пабло я тем более не собирался, этот если сможет ходить дня через три, то будет для него уже хорошо.

Прикрыв за собой двери, мы сбежали по лестнице и ступили на улицу. И тут же глаза нам резанул вспыхнувший отовсюду ярчайший свет.

— Ни с места! — заорал в лицо решительный голос. — Бросайте оружие! Полицейский департамент Копенгагена!