Резидент КГБ. Том 1

Глава 27

Шаги прошуршали по двору заброшенного отеля и затихли. Пришла очередь входной двери, и она зазвучала ржавыми своими петлями, протяжно и душераздирающе. Наконец звук этот стих, и на пороге возникла фигура.

Пришедший человек из Кёльна, или откуда бы он таки ни был, оказался высоким. На нём был длинный плащ. Лицо скрывал капюшон.

Он осмотрелся и увидел меня, сидящего за столом. Из-за своей тумбы, мне было заметно это боковым зрением, на меня напряжённо пялился предатель Гордиевский. Наверное, он ожидал, что я подам пришедшему ко мне агенту какой-то знак. Завоплю не своим голосом: «Уходи, засада!» Или вскочу и побегу, размахивая руками в наручниках и хватая грудью английские пули. Но ничего из этого я делать не стал.

Когда человек в плаще и с капюшоном сделал шаг вперёд, сзади на него набросились два английских мордоворота.

— Ни с места! Ты арестован! Сопротивление бесполезно! — заорали они на два хриплых устрашающих голоса.

Человек и пикнуть не успел, как оказался лежащим лицом в пол с заломленными за спину руками. Примерно так же, как на том же месте валялся какое-то время назад и я сам.

Пришедший был на полу, англичане суетились над ним, защёлкивая за его спиной наручники. Третий спустился на помощь этим двоим со второго этажа. Он не крутил руки лежащему на полу, это было уже не нужно. Он просто стал в проёме, ведущем на лестницу, и, держа пистолет наготове, наблюдал. То же самое делал в своём укрытии за тумбой Гордиевский.

Итак, двое из находившихся в помещении были у двери, прижимали к полу задержанного. Ещё один стоял в проходе, и это было приемлемо. Четвёртый, Гордиевский, торчал недалеко от меня, но тоже находился, в общем, в удачном месте. А пришедший, человек в плаще, лежал на полу.

Всё шло по плану.

Оценив, что все располагаются там, где нужно, я незаметно отодвинулся от стола. А потом ринулся вниз. Под столешницей я мгновенно нашарил прикрученную там кнопку.

И нажал её.

Вчера мы с Васей приезжали именно сюда, и не просто так. Мы проторчали здесь несколько часов. Бродя по этому пыльному фойе, мы пытались провидеть ближайшее будущее. Спрогнозировать, что и как здесь произойдёт, сколько людей выделит на операцию английская разведка. Как эти люди будут действовать и где в какой момент времени располагаться.

В общем, мы с Василием почти всё предугадали правильно. Кое в чём ошиблись, но не критично. Просто мы решили, что противников будет больше.

Наведались мы сюда не с пустыми руками. Мы привезли с собой взрывчатку. Пришлось снова обращаться к вороватому местному военному, который подкинул мне несколько дней назад дымовую шашку. Теперь покупка была посущественней. Поначалу он опасливо кривил губы и отнекивался, но портреты американских президентов помогли ему передумать. Это Вася разорил свою тумбочку и притащил всё, что они с женой смогли здесь наоткладывать, собирая на будущую «Волгу». Там было не сказать что много, но и взрывчатки нам требовался минимум. Мы не собирались разносить этот старый отель до основания.

Начертив на бумаге предположительный план того, как будут располагаться боевые единицы противника, мы уложили взрывчатку в стены и в пол, под паркет. Потом прикрутили под стол кнопку дистанционного взрывателя. При её нажатии должны произойти несколько одновременных направленных взрывов. Не очень мощных, но вполне достаточных.

Уходя, мы не забыли припорошить всё пылью, скрывая следы нашей деятельности.

Я был уверен, что мы всё рассчитали правильно. Вася хороший взрывник. Да и майор Смирнов не хуже. Взрывами должно было раскидать и оглушить плохих парней. А лежащих на полу хороших не задеть.

Теперь наши расчёты предстояло проверить практикой.

Всё, что от меня требовалось, я сделал чётко и молниеносно. Выбрал момент, когда за мной никто не наблюдал. Метнулся на пол. И нажал кнопку. Противники ничего не поняли, никто даже дёрнуться не успел. Всё получилось в точности так, как было задумано.

Только вот никакого взрыва не произошло.

Англичане устремили на меня молчаливые взгляды. Даже теперь ни один из них не сдвинулся с места. Это мне совсем не понравилось. Я лихорадочно давил на кнопку снова и снова. Без толку. Что, чёрт возьми, случилось⁈ Я оторвал коробочку с кнопкой от столешницы. Рванул, с треском ломая напополам.

Пластмасса легко разделилась на две части. Внутри коробка оказалось пустой. Кто-то вытащил её электронную начинку, превратив устройство в подобие муляжа, пустого и бессмысленного.

— Не это ищешь?

Гордиевский сунул руку в карман пальто. Вытащил обратно. На его ладони лежала плохо видная в здешнем сумраке, но и так понятная вещь. Небольшая микросхема. То, без чего моя кнопка превратилась в бесполезную и ни для кого не опасную игрушку.

Это, конечно, было совсем не по плану.

Предатель усмехнулся, вышло это у него снисходительно и очень издевательски. Он бросил содержимое своей ладони на пол и с хрустом растоптал. Это послужило для меня сигналом к действию. О том, как он рассекретил наш план, гадать буду потом. А сейчас — вперёд! Здесь, в этом грязном и тёмном фойе заброшенного отеля, я должен победить. Не взрывами, так другим способом. Если, пока он самодовольно торжествует, я успею оказаться рядом с ним и вырвать пистолет…

Но тут входная дверь коротко скрипнула, и с улицы в помещение зашёл человек.

Это был Вася.

Это был Вася, и проследовал внутрь он спокойно и деловито. Англичане у входа не удивились его появлению. Посторонились, давая пройти. Он пошагал к Гордиевскому. В мою сторону Вася нарочито не смотрел.

Неужели?..

В происходящее я не верил. Не хотел верить. Отказывался. Вася оказался двойным агентом? Этого просто не могло быть.

Они с Гордиевским о чём-то зашептались. Когда, когда майор КГБ Василий Кругляев изменил присяге и стал сотрудничать с натовской разведкой? — закрутилось у меня в голове. Едва ли раньше, чем подполковник Гордиевский. Но, как знать.

Нет, подумалось мне дальше. Я ведь вышел с ним на контакт сразу после своего побега из резидентуры. Работай он на противника уже давно, меня бы скрутили намного раньше, без всех вот этих сложностей. И операцию на корабле провести бы не удалось. Неужто Васю завербовали недавно, в последний момент? На чём же тогда сыграли англичане, что предложили? А может, они сработали по проверенной схеме, похитили его жену или ребёнка? С них станется, в этих жестоких играх они не чураются ничего.

Я понял, что ищу для Васи оправдание. А в очевидное поверить не хочу. Всё это было неправильно. Есть мои предположения, а есть факты. Вот кнопка, которая не сработала. Вот враги нашей страны. Остальное сейчас неважно.

Осознав, что всё ещё сижу на карачках перед столом, я незаметно сгруппировался. Мышцы ног занемели, и я чуть поменял положение. Надо действовать сейчас, другого времени у меня не будет. Одним противником больше, одним меньше — какая разница. Шансы на успех, конечно, не сказать что огромны. Но и не равны нулю. У привязанного к креслу и обколотого пыточной наркотой туловища шансов будет определённо меньше.

Прыгаю на счёт «три», решил я. Василия, как бы там ни было, постараюсь оставить в живых. О том, останусь ли в живых я сам, думать не было смысла.

Раз… Два…

И тут Вася развернулся и пошагал на выход.

— Пойду, подгоню машину, — обернулся он на ходу к Гордиевскому. — Давайте уже рванём отсюда.

Последняя его фраза заставила Гордиевского недоумённо взглянуть ему в спину. Англичане, что всё так же удерживали на полу своего пленника, равнодушно отодвинулись. По-русски они не понимали.

Зато понимал я, и по-русски, и когда что-то говорится специально для меня. Всё встало на свои места. И для чего произнёс свою странную фразу Вася, что он имел в виду, я тоже понял. А поняв, обрадовался. И приложил немало усилий, чтобы эту свою радость никак не обозначить и не выдать.

Дверь за Василием закрылась. Я досчитал до трёх — и бросился. Но бросился я не на Гордиевского и не на кого-нибудь из англичан. А на пол.

Вот тут-то оно и рвануло.

Грохот стих, но в ушах продолжало греметь. Всё было в дыму и пыли, с потолка и стен сыпалось. Острейший запах пороха резал ноздри. Настойчиво болело в затылке, я провёл по голове: на руке была кровь. Видимо, приложило отлетевшим обломком. Ничего. Будем надеяться, что остальным досталось куда сильнее.

Дело в том, что кнопка у нас была не одна. Мы предусмотрели запасную, на улице. На всякий случай. И этот «всякий случай» наступил.

Поднявшись на ноги, я метнулся в ту сторону, где перед взрывом стоял Гордиевский. Двигался больше на ощупь, видимость была нулевая.

Предатель обнаружился не там, а дальше, у стены. О стену его и приложило, и он валялся среди битого кирпича и обломков мебели, закатив глаза. Я отыскал в его кармане ключи от наручников и быстро от них освободился. Прощупал на шее предателя пульс: живой. Потом зашарил по полу в поисках пистолета.

Тут из мрака и пыли в двух шагах соткалась тёмная фигура. Рефлексы сработали раньше, чем мозг успел что-либо сообразить. Я бросился в сторону, за груду досок, в которую превратился рухнувший шкаф. Может, это Вася меня ищет. Но нет: темноту озарили выстрелы. Мой повреждённый слух воспринял их как негромкие хлопки — но менее смертоносными они от этого не становились.

Перекатившись на полу, я укрылся за тумбой, там, где недавно прятался Гордиевский. Вспыхнуло и бумкнуло снова, тумбу сотрясло от попадания. Дело было плохо. Но тут два раза сверкнуло со стороны входной двери. Это Вася всё-таки пришёл мне на выручку. Англичанин больше не стрелял — видимо, отступил.

Этим нужно было воспользоваться.

Перебирая ладонями по битому кирпичу, я снова выдвинулся вперёд. Остановился у тела Гордиевского и стал искать его пистолет. Это было рискованно, но оставаться безоружным вообще походило на смертный приговор.

Наконец мои пальцы ткнулись в холодное железо. Я подобрал ТТ Гордиевского. Ха, вот теперь повоюем! Вгляделся в пыльный сумрак. Англичанина поблизости не было, ушёл. То, что его не вырубило взрывом и он бродил теперь здесь с оружием, получилось, конечно, не очень удачно. Надо было срочно проверить, как там двое остальных.

Но с этими двумя я опоздал. Мало того: когда я сунулся в район входной двери, то едва не получил пулю: сбоку вспыхнуло пламя выстрела. Снова меня спасли рефлексы майора Смирнова и удача. Откатываясь в сторону, я успел заметить, как один англичанин тащит по полу второго, а свободной рукой палит из пистолета.

Тот, кого они задержали, так и остался лежать на полу. Это был Йенс, это он исполнял роль человека из Кёльна. Роль эта, так уж получилось, оказалось вредной для здоровья. Я надеялся, что английские джентльмены не зарезали его, как это у них водится. Кажется, нет, просто оглушили рукоятью пистолета. Однако подобраться поближе и проверить возможности не было, это место простреливалось со всех сторон.

Преследовать тех двоих я не стал: предыдущая фигура уже мелькала совсем рядом, у коридорного проёма. И, кажется, пыталась подобраться на удобную для стрельбы позицию. Я рывком поднялся и сменил место, вернулся к своему столу и укрылся под его защитой.

Сосредоточив всё внимание в направлении, где только что маячил противник, я ждал. ТТ лежал в руке, готовый к бою. Человек вынырнул неожиданно и немного не там, где это мною предполагалось. Я вскинул оружие… И остановил готовый давить на спусковой крючок палец.

То был Вася.

— Тихо, тихо, это я — подтвердил он. — Ты что, не слышишь?

Он, видимо, уже давно что-то мне говорил. И был уверен, что я его опознал. Но слышать я стал только теперь, когда он приблизился вплотную. Да и то, слова его доносились до меня как будто совсем издалека. Или так, словно мы находились под водой.

Мы нашли относительно безопасное место и стали думать, что делать дальше.

Дым уже рассеялся, его вытянуло сквозняками, которых тут хватало. Пыль тоже почти полностью осела. В окна лился лунный свет, так что пошарпанные отельные стены и коридоры проступили из темноты. Можно было осмотреться и оценить обстановку.

Мы с Васей заняли позицию в фойе, недалеко от входной двери. Положили на бок всё тот же стол, приспособив его как укрытие. Оглушённого англичанами Йенса удалось забрать, мы перетащили его поближе к себе. Он уже пришёл в сознание, но мог потерять его снова в любой момент. Об участии в том, что будет здесь происходить дальше, речь для него пока не шла. Но он помогал: сидел у стены под защитой не тронутого взрывами шкафа и следил за окнами.

Гордиевский всё так же валялся под стеной — его вырубило качественно и основательно.

Англичане, все трое, ушли по лестнице на второй этаж. Один из них был тоже изрядно контужен. Возможно, настолько, что не сможет участвовать в дальнейшей схватке. Но нам нужно было исходить из того, что всё-таки сможет. Сейчас они вот так же сидели и прикидывали, что им предпринять.

Что бы они там не решили, у нас с Васей вариантов почти не имелось. Можно было забрать Йенса и Гордиевского и попытаться уйти отсюда. В лес и дальше, к машине. Но этот вариант был плохой. Наш манёвр они сразу заметят — и расстреляют нас из окон второго этажа. Там, в сиянии лунного света, мы будем для них как мишени в тире.

Но сидеть и выжидать нам тоже нельзя. У противника наверняка есть с собой рации, они уже вызвали подмогу. Это они могут засесть там, ждать и не дёргаться. А нам на помощь прийти некому.

По всему выходило, что нужно штурмовать второй этаж.

Англичане крутые спецы, умелые профессиональные убийцы. Слегка потрёпанные, контуженные взрывом — но, к сожалению, недостаточно. Я и сам ощущал себя далеко не на сто процентов своих кондиций. Но это было неважно.

Итак, нас двое против их троих. Шансы есть. Шансов куда больше, чем было десять минут назад.

— Я пойду, а ты прикрывай, — произнёс я, придвинув голову к Васиному уху.

Вася попытался возразить, но потом согласился, что так будет правильно со всех точек зрения. Мы осторожно высунулись из-за стола, осматривая тёмное пространство уходящих на второй этаж ступеней.

— Вот, держи.

Друг что-то мне протягивал. Я посмотрел. В локоть мне тыкалась зажатая в его ладони граната Ф-1, «лимонка». Интересно, где он раздобыл этот полезный боеприпас? Да, Вася всегда был запаслив, как тот хомяк.

— Спасибо, — я сунул подарок в карман. — Ну, пойдём.

Я поднялся первым. Аккуратно ступая по засыпанному кирпичными обломками полу, мы медленно продвигались к лестничному подъёму. С той стороны царили мрак и зловещая тишина.

До ступеней мы дойти не успели. Тьма за дальней колонной шевельнулась и разразилась выстрелами. Пули просвистели в сантиметрах от моего уха, врезались в стену, зазвенели разбитым стеклом. Я пригнулся и отпрыгнул вбок, уходя с линии огня. Выстрелил в ответ. Позади меня открыл огонь Василий.

Выскочивший из-за колонны человек избежал попадания, упав и перекатившись по полу. Дальше он метнулся к коридорному проёму и скрылся там в темноте.

— Давай, разбирайся с ним, — бросил я Васе. Как этот стрелок тут очутился, не стал подниматься с остальными или наоборот, успел бесшумно спуститься обратно — по перилам, там, где было темнее всего, — не имело значения. Но оставлять угрозу у себя за спиной было никак нельзя.

Василий кивнул и занял позицию, засев между колонной и основанием лестницы. Я прикрывал его от огня сверху. Он, в свою очередь, не позволял недавнему стрелку высунуться из коридора и безнаказанно укокошить меня в спину.

Наверху, на втором этаже, нашу перестрелку, конечно, слышали. И приготовились к тому, что будет дальше. Но выбора у меня нет, нужно идти туда.

Стараясь не скрипеть прогнившими ступенями, я начал подъем. Держался поближе к перилам, чтобы не маячить на виду отчётливым силуэтом. Но маскировка, конечно, была так себе. Вся надежда была на скорость: вдруг они не успели занять позиции у лестницы.

На втором этаже царила давящая тишина. Сумрак там сгущался до почти осязаемой плотности. Я ощущал его как нечто враждебное и едва ли не живое.

Занять позиции враги таки успели. Не преодолел я и трети лестничной высоты, как сверху из темноты грянули выстрелы. Стреляли одновременно с обеих сторон от лестницы. Пули пронеслись у моей головы, глухо стукнули о перила и стены. Одна обожгла руку чуть выше локтя. Я нырнул влево и буквально скатился по ступеням. Укрылся внизу, с противоположной от Васи стороны. Потрогал рану — ерунда. Повезло.

Вы уже здесь, ребята? Хорошо же.

Мне пришла в голову одна идея. Пошарив по полу, я поднял кусок битого кирпича. Высунулся на полсекунды, швырнул свою находку в темноту. Потом проделал то же самое снова. На третий раз оттуда послышался короткий болезненный возглас, я в кого-то попал. Но задумка моя была не в этом. Когда вместо очередного кирпичного обломка по полу у них, отразившись от стены, заскакала граната, поняли они это слишком поздно.

Громыхнуло вверху знатно. Бедные мои уши отозвались резкой болью, но это были мелочи.

Одним рывком я преодолел лестничный пролет и оказался на втором этаже. Света здесь было куда меньше, чем внизу, но что-то разглядеть удалось. Один из противников валялся лицом вниз. Второй, хромая, отступал по коридору. Он пальнул из пистолета, я метнулся к стене и выстрелил в ответ. Не попал: англичанин успел уйти в дверной проём одного из номеров.

Подобрав оружие, что обнаружилось рядом с неподвижным телом, я рванул вперёд. У номера, где скрылся враг, притормозил. Попытался заглянуть, оттуда бахнул выстрел. Тогда я размахнулся и швырнул в комнату прихваченный пистолет:

— Ложись!

И тут же заскочил туда сам.

Такого поворота мой английский противник не ожидал. Спасаясь от предполагаемой гранаты, он пытался укрыться за шкафом. Не знаю, спасло бы его это, будь у меня на самом деле ещё гранаты. Но от двух пуль в грудь это его не спасло.

Я сразу поспешил вниз. Там Вася всё так же держал под прицелом проём коридора. Последний из наших противников дрогнул: понял, что дело плохо и нужно спасать свою шкуру. Он стрельнул два раза и тогда побежал. Вася рванул за ним. Хрустя ботинками по битому кирпичу, я ринулся туда же.

Англичанин заскочил в дверной проём первой попавшейся комнаты. Послышались выстрелы, грохот, звон стекла. Наш враг не стал ждать, пока его блокируют в помещении и, возможно, закидают там гранатами. Он проломился через окно на улицу. Вася успел выстрелить ему вслед, но попал или нет, было непонятно.

Я подбежал туда. Мы с опаской выглянули в раскуроченный оконный проём — и увидели его. Последний наш противник лежал здесь, под стеной. Он не убежал, с простреленной головой сильно не побегаешь.

Всё закончилось. Теперь нужно было как можно скорее отсюда уезжать.

Мы с Васей возвратились в фойе.

Мы вернулись в фойе — и обнаружили, что под стеной, где лежал Гордиевский, теперь никого нет.