Стальные Крылья

Глава 30

После слов Геи я создал три нулевых конструкта и приготовился к бою, но никто не собирался нападать. На тактической сети не было никаких маркеров, а биолокация молчала. По всему выходило, что никакой опасности нет.

Та’ар: 991/1000

— Что ты почувствовала? — спросил я у Геи, отдав конструктам приказ оставаться на месте. Они переминались с ноги на ногу, словно в нетерпении, но без моего приказа не могли совершить ни шага.

— Электромагнитная аномалия, которая полностью вырубила ховер, импульсник и большинство предметов, что мы взяли на складе центра репродукции Кероса. А помимо аномалии есть ещё что-то, что я никак не могу распознать. Странная энергия, которая появилась только после попадания в первую аномалию. Я поверила всему, но на имеющихся у меня картах это место никак не отмечено. Сомневаюсь, что мы первые, кто нашли эту аномалию. По некоторым косвенным данным можно сделать выводы, что где-то недалеко имеется стоянка охотников или что-то в этом роде.

Гея подсветила мне две ровные полосы, ведущие к особо крупному валуну. Эти полосы были очень похожи на след от саней, таких же, на которых жители Кероса перевозили лёд. Местами следы уже были занесены снегом и ледяной крошкой, но всё же чётко прослеживалось их направление. В десятке метров было отмечено ещё что-то. Я подошёл туда и слегка разгрёб ногой снег, чтобы увидеть небольшой очаг, сложенный из маленьких кругляшей. Люди здесь определённо были, но не известно как давно. Интерфейс и биолокация молчали, не находя вообще никаких форм жизни в радиусе своего действия.

— Думаю, что здесь не всё так просто. Кто-то создал эти круглые камни и для чего-то разложил их в определённом порядке. Очень интересном. Вот, посмотри.

Перед глазами появилась проекция карты местности, и на ней были указаны все крупные круглые камни в радиусе нескольких сотен метров. Дальше камней не было, ну или спутник Геи просто не может охватить большую площадь, в чём я сильно сомневаюсь.

Камни лежали довольно странно, образуя причудливый рисунок. Пришлось немного поломать голову, прежде чем я понял, под каким углом необходимо смотреть. И когда это вышло, я оказался сильно удивлён.

— Это же символ Звёздного Флота Земной Федерации.

— Всё верно, — произнесла довольная Гея, появляясь рядом со мной.

Сейчас она была в строгом брючном костюме, волосы собраны на затылке в тугой пучок, на носу сидели очки в тонкой оправе, а в руках Гея держала деревянную указку.

— Как ты можешь видеть, кто-то очень старательно выложил из обработанных камней эмблему Звёздного Флота. Выложил по всем правилам в соответствии с инструкцией о крушении боевого корабля где-нибудь на ещё не освоенной планете.

— Хочешь сказать, что это сигнал о помощи? Тогда почему Небесная Цитадель ещё не обнаружила его?

— Могу только предположить, что необходимые сенсоры были выведены из строя во время битвы за эту систему, а восстановить их так и не удалось. Электромагнитное излучение действует в определённой области и передаётся по очень узконаправленному лучу, куда-то за пределы планеты. Куда именно — я не могу установить. Для этого не хватает инструментов. Мой спутник не предназначен для этого. А ещё это непонятное излучение также передаётся вместе с сигналом. Скорее всего, именно из-за него сигнал ещё не перехватили. Даже мне не удаётся расшифровать сигнал из-за этого излучения.

— Разве камни могут создавать электромагнитное или какое-нибудь ещё излучение и передавать его в виде сигнала?

Информация о том, что такое электромагнитное излучение и чем оно может быть опасно, у меня была, а вот как ещё его можно использовать — я не знал.

— Сами по себе не могут. А вот в составе какого-нибудь сложно составного механизма — запросто. Что мы и видим сейчас. Где-то поблизости должен быть как минимум один блок управления. Подойди к ближайшему валуну. А теперь внимательно осмотри его. Тебе ничего не кажется странным?

Сколько я ни приглядывался к валуну, так и не смог увидеть что-то странное. Обычный камень с редкими примесями какого-то неизвестного мне минерала. Полупрозрачного, с коричневыми прожилками, по которым проскакивали микроразряды. Совсем как в осколке сердца Ледяного Повелителя, что я видел в навершие рукояти ножа Гила.

Рука потянулась к этому минералу, броня исчезла с пальцев, и когда я прикоснулся, то ощутил лёгкое покалывание и больше ничего. Убрал палец, и минерал в месте моего прикосновения треснул, издав едва различимый щелчок.

— Кимберлит, — задумчиво произнесла Гея. — Теперь многое становится понятно. Это он экранирует сигнал. Похоже, что где-то в этом месте упала часть одного из линкоров Первого Ударного Флота. Скорее всего, реакторный отсек. Только там использовали кимберлит. Отсюда и электромагнитное поле, и вкрапление кимберлита в этих камнях. При взрыве он способен проникать очень глубоко, практически в любые материалы. Исключение — звёздная сталь. Можно сказать, что кимберлит — это её младший брат, которого люди научились создавать из Та’ар-частиц без их прохождения через ядро владеющего. Технология получения кимберлита очень сложная и ресурсозатратная. И главный ресурс здесь — время. На момент моего создания производилось всего тридцать четыре килограмма кимберлита в год. Этого хватало для работы реакторного отсека трёх сверхтяжёлых линкоров класса Вершитель.

Выходит, что в этих вкраплениях содержится Та’ар. Только не совсем правильный, раз после его поглощения ничего не прибавилось. Только палец зачесался. А вот информация о том, что где-то здесь может находиться часть корабля, к которому была приписана Гея, очень важна.

— Как ты думаешь, может там сохраниться что-нибудь полезное для меня? Ведь реакторный отсек — это сердце корабля, благодаря которому работают все его системы. И как я понял, они также работают на Та’ар.

Гея скривила носик и фыркнула, словно я сморозил какую-то глупость.

— Если мы видим вкрапления кимберлита в этих камнях, то не сложно догадаться, что реакторного отсека больше не существует. Должно быть, взрыв был прекрасно виден и слышен даже в Закатном. Если на тот момент там вообще было поселение, в чём я сильно сомневаюсь. И для владеющих кимберлит не представляет никакого интереса. Используемый при его создании Та’ар — мёртвый.

— Это как? — удивился я.

— Он не способен взаимодействовать с энергией ядра владеющего. Соответственно, теряет свои основные свойства, которые и делают владеющих владеющими. Теперь осталось понять, кто и для чего создавал эти валуны и создал из них эмблему ЗФ. Это определённо был сильный владеющий. Скорее всего, инженер с подходящими навыками и техниками. Единственный, кто подходит под эти критерии — старпом флагмана Первого Ударного — Танатоса, Ромарио Сандерсон, владеющий третьего порядка, отвечающий за техническое обслуживание линкора. У него имелось всё необходимое, чтобы оставить подобное послание.

Гея вновь вывела проекцию эмблемы у меня перед глазами, только на этот раз отдалила её настолько, что отдельные камни перестали быть заметными. Остались только линии, которые изображали человека, взлетающего в небеса.

— Тебе ничего не кажется странным?

— Нет, — ответил я, присмотревшись к эмблеме, но так ничего и не заметил. Вроде всё в точности, как все привыкли видеть. Те же крылья, та же поза, такие же пропорции.

Но когда передо мной появилась ещё одна проекция эмблемы, разница сразу же бросилась в глаза. Именно глаза. Точнее — глаз. На эмблеме, оставленной таинственным незнакомцем, был глаз, а вот на оригинальной его не было. Просто пустое, схематично изображённое лицо.

— На месте глаза нет никаких валунов, зато имеется относительно небольшой скалистый холм, покрытый толстым слоем льда. Возможно, мы сможем найти ответ там?

От точки, в которой я сейчас находился, до нужного холма добрались за минуту. Только это оказался не холм, а навсегда застывшая во льдах Гело часть некогда величественного космического гиганта, который входил в состав Первого Ударного Флота Земной Федерации. Обломок линкора Танатос, который нёс в себе вербовочный пункт Геи.

Метров пятьдесят в длину и двадцать в ширину. Над поверхностью он возвышался на десяток метров, и неизвестно было, насколько глубоко ушёл в лёд. Всё было покрыто толстым слоем непрозрачного льда с вкраплениями каменной крошки, которая и создавала впечатление того, что это скалистый холм. Лишь подойдя к нему близко, можно было понять, что это не так. Лёд покрывал обломок со всех сторон. Вокруг не было следов деятельности человека. Тот, кто оставил послание, сделал это уже очень давно.

Лишь оказавшись в относительной близости от этого обломка, Гея смогла пробиться через защиту и расшифровать сигнал бедствия, который транслируется уже больше трёх сотен циклов.

— Стандартный сигнал бедствия с постоянно изменяющейся кодировкой. Уловить такой сможет только дружественный корабль, имеющий на своём борту подходящий дешифратор и подходящую систему оповещения свой-чужой. И то, что связисты орбитальной крепости до сих пор не смогли поймать этот сигнал, подтверждает гипотезу о повреждении системы связи, которые они не смогли устранить. Мы должны попасть внутрь этого обломка. Если это послание действительно оставил Сандерсон, то он может находиться внутри. Вернее, его тело. Владеющий третьего порядка не может прожить так долго.

Мне показалось, что последние слова Геи она произнесла с сожалением. Словно считала старпома Танатоса своим другом.

Опасаться, что кто-нибудь меня здесь заметит, было глупо. За три сотни лет никто не нашёл оставленного послания. Даже не было видно следов зверей. Хотя те следы, словно от полозьев саней, сейчас казались ещё страннее. И кроме них больше никаких следов зверей или человека в окрестностях.

На всякий случай я всё равно создал конструкта овейна, решив, что всё же на него приходится довольно сильно тратиться. Всё же в три раза больше, чем для активации крыльев или брони с мечом. Поставил конструкта рядом с ховером, приказав охранять транспорт, немного подпорченный оригинальным овейном, а дальше принялся пробиваться через ледяную толщу, покрывавшую обломок Танатоса.

Гея указала место, в котором нужно рубить, и работа закипела. Рубить лёд кадетским мечом — та ещё задача, но более подходящего инструмента у меня не было. Вибронож и импульсник не работали в этой зоне.

Больше часа потребовалось, чтобы пробиться к обломку. Когда меч ударил по обшивке, послышался глухой звон, а в руки передалась вибрация. Я даже не смог поцарапать броню линкора своим мечом.

Ещё несколько ударов, и последняя ледяная преграда рухнула, открывая широкий проход, через который вполне можно было выкатить самые крупные валуны, и один из них находился недалеко от входа в чрево этого обломка.

— Это инженерный отсек, который был расположен совсем рядом с реакторным. Каким-то образом Сандерсону удалось защитить его от взрыва кимберлита, и дальше он стал использовать его для создания этого галактического передатчика.

Перед глазами начала прорисовываться проекция обломка со всеми помещениями и маршрутами, как к ним пройти. Я включил фонарь, выхватывая из тьмы наполовину разобранные переборки. Они явно мешали извлекать отсюда камни с вкраплением кимберлита, и их просто убрали.

Стоило сделать несколько шагов, как сразу стало понятно, что внутри этого обломка до сих пор работает система жизнеобеспечения вкупе с аварийными силовыми полями, которые продолжают поддерживать давление и атмосферу внутри повреждённых отсеков и не пропускают внутрь холод.

— Стандартная система аварийной безопасности, которой оснащены все корабли ЗФ. Благодаря этой системе смертность в космических сражениях снизилась на 16%, — объяснила Гея. — А теперь давай осмотрим обломок. Предлагаю начать с главной мастерской, она находится в этом секторе.

На проекции появилась мигающая жёлтая часть, и я направился в том направлении, в поисках перехода между палубами.

Чтобы попасть в главную мастерскую, необходимо спуститься на три палубы. Возле нужной лестницы Гея сказала мне остановиться и выделила панель управления на одной из перегородок. Путём нехитрых манипуляций удалось запустить энергетическую систему обломка, которая была в спящем режиме, но продолжала функционировать даже спустя триста семьдесят шесть лет с момента сражения в этой системе. После этого загорелся аварийный свет и активировалась система оповещения.

— Поздравляю, — раздался уставший мужской голос, словно человек, который это говорил, только что закончил с изнурительной работой. — Ты первый, кто смог отыскать самый крупный обломок линкора Танатос. И раз ты это слышишь, то не являешься заражённым. Я первый помощник главного инженера линкора — Ивар Санти. Один из пятидесяти шести членов экипажа, которым удалось выжить после уничтожения Танатоса. Это сообщение я записываю, будучи уверенным, что умру, так и не дождавшись помощи. Да и кто придёт, когда флот разгромлен? Заражённые? Чтобы сделать меня одним из них и попытаться завладеть технологиями Федерации? Пускай попробуют, я устроил для них…

На этом сообщение прервалось, а освещение начало мигать. Всё же энергия в старых накопителях была на исходе. Двух бетавольтаических батарей хватило, чтобы привести обломок в норму, но сообщение больше не проигрывалось. Замыкание повредило его.

— Нужно спуститься в главную мастерскую. Там есть терминал доступа ко всем системам корабля, через него я смогу извлечь не только сообщение Ивара Санти, но и всю информацию о том, что произошло в системе триста семьдесят шесть лет назад. И узнаем, что стало с выжившими. Возможно, именно они стали первыми поселенцами на этой планете.

Передвигаться по обломку линкора при свете было куда приятнее, даже несмотря на разруху, которая царила вокруг. Техник совершенно не церемонился и ломал всё, что ему мешало. Обломок величественного линкора превратился в груду технологически продвинутого металлолома.

К моему удивлению, главная мастерская была не тронута. Гермодверь висела на месте, стены целы, и даже рядом всё выглядело вполне нормально. Вот только появилось странное чувство, с которым я разобрался не сразу.

— Внутри есть кто-то или что-то живое, — произнёс я, поняв, что это сработала биолокация, а вот тактическая сеть ничего не показывала.

Дверь в мастерскую открылась, раздался тяжёлый вздох, и меня окатило жарким дыханием чудовищного создания, которое занимало практически всю мастерскую.