30 сребреников – 7. Арагонская Ост-Индская Компания

Глава 12

6 сентября 1460 A . D ., дорога на Сиену, Сиенская республика

Как я не хотел, как не пытался отмазаться, чтобы не ехать лично в Сиену на доклад папе, поскольку хотел поскорее вернуться в Геную, но прибывший от него гонец не дал мне этого шанса, в письме однозначно говорилось, что Пий II хочет услышать от меня лично итоги переговоров в Светлейшей. Так что ничего не оставалось, как большую часть свиты отправить в Геную, а самому с минимумом слуг и охраны поехать в Сиену, где папа отдыхал, принимая ванны в геотермальных источниках.

— Ах, как она рыдала бедняжка, — рядом вздохнула Камилла, ехавшая со мной в одной повозке, чтобы мне не было скучно.

— А, что? — я поднял на неё взгляд.

— Как вспомню, как рыдала синьорина Орнелия при вашем отъезде синьор Иньиго, у меня сердце кровью обливается, — ответила она.

— Не знаю, с чего вдруг она призналась мне в своих чувствах, — пожал я плечами, — мне кажется я не давал ей поводов, да и к тому же, она уже помолвлена с другим.

— Синьор Иньиго, вы маркиз, одно ваше слово и все бы тут же передумали, — иронично заметила Камилла, — или вы сами не захотели взять с собой красавицу венецианку?

— Камилла, — я иронично на неё посмотрел, — если я из каждого города, где бываю буду привозить по хотя бы одной девушке, у меня деньги закончатся раньше, чем я осуществлю все свои планы.

— А что насчёт Жули? — она подняла бровь, — вы так и не определились, для чего она вам?

— Пусть пока побудет служанкой, — вздохнул я, — не до неё мне сейчас.

Камилла улыбнулась и склонила голову.

— Хорошо синьор Иньиго, я продолжу заниматься её воспитанием, оно, мягко говоря, запущенно.

— Да ты сама видела, что её семье было всё равно на неё, — я пожал плечами, — так что ничего удивительного в этом нет. Кстати, хорошо, что ты напомнила, я приказывал осмотреть её брата врачу, что он сказал?

— Что есть один врач-турок в Кастилии, о котором говорят, что он очень искусен в лечении необычных травм, — ответила она мне, — и, кажется, он живёт в Гвадалахаре.

Я изумлённо посмотрел на неё, она на меня.

— А это не тот же самый, которого я выписал себе оттуда, в Аликанте? — поинтересовался я у неё.

— Не знаю синьор Иньиго, но думаю вряд ли в Гвадалахаре есть два врача-турка, — с иронизировала она.

— Тогда как закончим дела в Сиене, я отправлюсь с тобой в Геную, а ты устрой отправку нашей Золушки с братом в Аликанте. Так она и Пауле наконец станет прислуживать, и пусть мой врач посмотрит на этого инвалида.

Девушка смутилась.

— А почему вы назвали Жюльетту Золушкой, синьор Иньиго? — поинтересовалась она, — я не слышала раньше такого названия.

— Да это старинная французская сказка, — я попытался съехать с темы, но заинтересовавшаяся Камилла мне не дала этого сделать, так что пришлось рассказать всю историю, вызывая её охи, вздохи и хлопание в ладоши.

— Ах, какая чудесная история, синьор Иньиго, — находившаяся под большим впечатлением девушка даже от удовольствия от услышанного прикрыла глаза, — и как точно передаёт то, что испытала эта бедняжка в доме своей злой мачехи.

— Ну в общем наша Жюльетта и напомнила мне эту Золушку, поэтому я её так и назвал, — закончил я.

— Синьор Иньиго, это очень точно и метко, — покивала головой Камилла, — теперь и я это понимаю.

— Синьор Иньиго! Синьор Иньиго! — раздался голос Ханса и вскоре он подъехал ближе, наклонился и передал мне письмо, — гонец из Флоренции догнал нас, говорит вторую неделю ездил за нами, и не мог нигде застать.

— Накормите его, дайте отдохнуть и наградите, — поблагодарил я капитана за письмо, и он отправился разбираться с гонцом, а я вскрыл письмо от жены Джованни Медичи, адресованное лично мне.

Едва пробежавшись взглядом по первым строчкам, я нахмурился и понял, что слишком спокойно отнёсся к предупреждению венецианцев о том, что герцог Милана назначил за мою голову награду. То, что содержалось в письме, прямо указывало на то, что Джованни через жену предупреждает меня о грозящей опасности как мне, так и моим владениям. С его слов герцог не остановится ни перед чем, чтобы меня уничтожить и это было уже очень серьёзно, поскольку похоже Франческо Сфорца объявил мне настоящую войну.

— Синьор Иньиго? — Камилла почувствовала моё изменение настроения, — что-то плохое?

Я поджал губы.

— Попроси Ханса сделать привал в ближайшей деревне, — приказал я и она, кивнув, позвала капитана наёмников. Тот сразу понял, что что-то случилось, и быстро раздавая приказы, наш небольшой отряд направился к большому селу, которое виднелось с дороги.

Там дождавшись, когда он договорится со старостой и мы займём его дом, я собрал Камиллу, Марту, лейтенантов и самого Ханса на совещание.

— Миланский герцог объявил мне войну, — не стал тянуть я, видя на себе обеспокоенные взгляды, — под угрозой как я сам, так и мои владения. Так что вот первое, что мы сделаем: отправим гонцов в Аликанте и на Балеарские острова, чтобы все наняли больше охраны, хотя бы на ближайший год, поскольку стоит ожидать нападений на мои владения.

— Сделаем, синьор Иньиго, — тут же кивнул один из лейтенантов.

— Больше никаких передвижений небольшими отрядами, ни я сам, ни кто из моего ближайшего окружения не передвигается без надлежащей охраны.

— Будет выполнение, синьор Иньиго.

— Марта, Камилла, — обратился я к женщинам, а также временно исполняющим обязанности управляющих, — мы останавливаем набор слуг, больше никакого найма. Я не хочу, чтобы к нам подослали соглядатаев.

— Конечно синьор Иньиго, мы понимаем, — очень серьёзно отнеслась к моему предупреждению Марта, — к тому же с нами дети, мы не поставим их под угрозу.

— Да, поэтому проинструктируйте слуг, никаких общений с посторонними, а уж тем более получение подарков, — предупредил я, — пусть лучше они приходят к вам и получат награду за донесение об этом факте, чем их потом найдут мёртвыми в море.

— Я донесу это до всех, синьор Иньиго, — кивнула сухо Камилла, которая тоже выглядела обеспокоенной.

— Останемся в этом селе на время, нужное для отправки гонцов, — решил я и все склонили головы, подтверждая мои приказы.

На этом экстренное совещание я закрыл и все пошли заниматься своими делами, а я остался внутри дома, который был довольно бедным по меркам такого большого села.

Как я не был обеспокоен случившимся, но обстановка в доме была слишком странной, так что оглядевшись, я заметил, что тут как-то уж слишком много везде распятий, которые были на каждой стене, на каждом окне и даже над очагом имелось их целых три. Люди в Италии были, конечно, сильно верующими, но не до такой же степени. Мне стало интересно, и я велел позвать старосту, который пришёл и сразу бухнулся передо мной на колени.

— Ваше сиятельство, мне сказали, что вы хотели меня видеть, — он склонил голову, чтобы не встречаться со мной взглядом.

— Почему так много распятий кругом? — спросил я его, — я вижу, ты настоящий христианин, но это как-то уже перебор.

— Так ваше сиятельство, — вздрогнул он от моих слов, — оборотень у нас лютует уже какой год, спасу никакого нет. Мы уже и барону нашему писали, и епископу, а всё толку нет, никому нет до нас дела, вот и приходится обращаться за защитой к Богу.

— Оборотень? — удивился я, — и что он делает?

— Людей убивает, ваше сиятельство, — перекрестился староста, хотя сказал об этом так просто и буднично, что я насторожился.

— И много убил?

— За пять лет мы уже двадцать человек похоронили, — вздохнул он, — девок в лес давно не опускаем, все дети под приглядом, а всё равно, кого-то да уволакивает.

— Мужчин убивает? — его ответ меня ещё больше насторожил.

— Редко ваше сиятельство, только тех, кто за него охотится, — словоохотливо поделился со мной староста, — но самое интересное, что он снова появился в наших лесах, хотя лет десять до этого его не было.

Я недоумённо на него посмотрел.

— Не понял, оборотень был тут и раньше? — переспросил я.

— Да, ваше сиятельство, — кивнул мужчина, — он лютовал тут ещё при моём отце, но потом куда-то исчез и все думали, что он ушёл из наших мест, а тут вот опять какая неприятность случилась. Видимо вернулся.

— Почему вы думаете, что это оборотень? — спросил его я.

— Так следы крупные, волчьи, — пожал он плечами, — да и видели его, огромная такая зверюга, выше вас ростом, ваше сиятельство.

Тут он понял, что сморозил не то, и стал извиняться, но я его остановил, поскольку всё это было крайне странно.

— Позови мне тех, кто его видел, и скажи каждый за враньё получит плети, а за правду серебряную монету, — приказал я.

Как я и думал, настоящих свидетелей оказалось всего два. Мальчик лет десяти и его сестра семи лет, которые изумлённо смотрели на меня, поскольку такое чудо видели точно впервые.

— Рассказывайте, — приказал я и дети поведали мне, что видели, как оборотень, схватил их знакомую и уволок её на их глазах в лес, где и растерзал.

— Как он передвигался? — хмуро поинтересовался я, понимая, что дети вряд ли врут, слова обоих были слишком близки по смыслу. Они явно что-то такое и видели, а не слышали от других. Не было ярких подробностей, деталей, дети просто сказали, что видели что-то мохнатое и большое, утаскивающее кричащую девушку в лес.

— Ну как оборотень, — смутился мальчик.

— На четырёх ногах, или на двух? — уточнил я напрямую.

Он посмотрел на сестру, и та растерянно ответила вместо него.

— Мне показалось на двух, но он был очень мохнатый и страшный, так что я могла и ошибиться.

— Дайте им по две монеты, — я показал Хансу, который вручил детям целое состояние для села, и те потрясённые свалившимся на них богатством, которое конечно же тут же у них отберут родители, вышли из дома.

— Кто осматривал погибших? — позвал я старосту.

— Так кузнец наш, — ответил он, — вместе со священником забирали тела и в гробы их клали, чтобы значит родные не видели, что с ними сотворил оборотень.

Я велел позвать их обоих, и если от священника ничего толком не узнал, кроме того, что это всё дела нечисти и людям просто нужно больше молиться, то вот с кузнецом разговор вышел крайне познавательным.

— Говоришь, все были изнасилованы перед смертью? — задумчиво погладил я подбородок.

— Да, ваше сиятельство, — кузнец был явно не из робкого десятка и видя, что я не просто так интересуюсь деревенскими страшилками, а хочу и правда разобраться, говорил открыто, — на девках-то видно всё, да одежда была порвана только внизу.

— Странный какой-то оборотень, не находишь любезный? — поинтересовался я у него, — вроде зверь, а до сладкого падок.

— А прошлый тоже девок насильничал, ваше сиятельство, — пожал он плечами, — но говорят он побольше был размерами, чем нынешний.

— Ты видел жертв и прошлого оборотня? — удивился я.

— Так мой отец, покойничек, — он перекрестился, — тем же самым занимался, что и я сейчас, в гробы клал то, что осталось от тел людей. Вот и мне по наследству так сказать, это и передалось.

— Давно последняя жертва была? — спросил я его.

— Так вчера и схоронили, дочь мельника из соседнего села, к родственникам мамки в гости приехала и вот не сберегли бедняжку, — вздохнул он, — одна она была у мельника, красавица к тому же.

— А почему все уверены, что это оборотень? — я всё больше склонялся к мысли, что зверь тут вовсе и ни при чём, слишком уж всё походило на то, о чём мне давным-давно рассказывал отец Иаков. Да и всё было крайне странно для действий простого животного, который руководствуется инстинктами, и уж точно его не прельстили бы человеческие самки.

— Так прошлого пытались травить собаками, охотников нанимали даже, — вздохнул кузнец, — но он всех убил и больше никто не хочет нам помочь разобраться с ним.

— Вот что, — я поднял на него задумчивый взгляд, — отправь кого-нибудь за этим мельником, скажи награжу серебром за разговор.

— Как прикажете, ваше сиятельство, — склонился в низком поклоне кузнец.

— Ханс, дай мастеру десять серебряных монет, — приказал я, — он мне очень помог.

Глаза кузнеца стали огромные, но отказываться он, разумеется, не стал, а с поклонами взял деньги и удалился. Когда он шёл, я обратился к швейцарцу.

— Скажи нашей Жюльетте, снять с себя верхнюю накидку и в одном платье подольше погулять по селу, — приказал я, — и негласно отправь за ней соглядатаев, вдруг кто будет за ней следить или проявлять интерес, пусть не мешают ему, а узнают кто это.

— Думаете, что это человек, синьор Иньиго? — удивился сам Ханс.

— Зверь не станет насиловать, — я поднял на него взгляд, — нужно пойти по самому простому пути, что кто-то накинувший на себя шкуру волка, занимается здесь пакостями.

— А как же то, что он раньше тут жил, а потом исчез? — заинтересовался у меня наёмник.

— Ну это нам и предстоит выяснить, — я развёл руками, — посмотрим, что скажет мельник.

Он появился под вечер, весь в пыли и явно обеспокоенный. Я показал кузнецу, который его привёл остаться и обратился к прибывшему человеку.

— Хочу, чтобы как отец, вы выкопали гроб с телом своей дочери, — сказал я, — сам я не хочу этого приказывать, земля не моя, вы не мои крестьяне, так что не хочу ссориться с вашим синьором.

— Зачем тревожить останки бедняжки Марты? — хмуро ответил явно убитый горем мужчина, это было видно и по тоскливому взгляду, и по его общему состоянию.

— Я хочу посмотреть на раны, который оставил на ней этот оборотень, — ответил я, — тело свежее, ещё ничего не должно сильно разложиться.

— Зачем вам это синьор? На горе человеческое посмотреть? — дерзко ответил мельник, за что сразу поплатился, получив по ногам мечом в ножнах.

Завалившись на пол, он закрыл голову руками, приготовившись, что его будут бить дальше.

— Ты за словами своими следи, с титульным дворянином разговариваешь бестолочь, — ласково и беззлобно сказал Ханс, обращаясь к нему, — а то в твоей семье двойное горе может случиться.

Я поблагодарил кивком швейцарца и обратился к лежащему на полу.

— Я что-то не вижу в округе желающих найти этого оборотня, а у меня как видишь есть воины.

Глаза, лежащего на полу тут же наполнились слезами, осторожно перевернувшись, он встал на колени и пополз ко мне, протягивая руки в отчаянье.

— Ваше сиятельство простите меня, простите, горе застилает мой взор и заставляет думать только о Марте, кровиночке своей. Жена моя из этого села, умерла два года назад, так что отпустил я дочь всего на один день, повидаться с роднёй, хотя знал про оборотня дурак! Я виноват в её смерти!

— В смерти дочери виноват только тот, кто её убил, — я покачал головой, — выкопаешь гроб?

— Да, ваше сиятельство, — закивал он головой, — если это поможет вам найти оборотня, то конечно.

— Этой ночью это и сделаем, — довольно кивнул я головой, — священник будет против, так что займите его чем-нибудь, чтобы не мешался под ногами.

— Я поговорю со старостой, ваше сиятельство, — сказал мне кузнец.

Поняв, что я хочу найти оборотня, оба мужчины тут же с радостью бросились мне помогать.