30 сребреников – 7. Арагонская Ост-Индская Компания

Глава 4

Три последних дня перед отъездом из Сиены, я провёл с Родриго и его друзьями, которые в свою очередь меня познакомили с другими своими друзьями, епископами и кардиналами. Меня и так знали все, пусть и не лично, так что просто круг моих знакомств немного расширился ещё и личными встречами.

Графиня же после того бала, где её портрет произвёл настоящий фурор, чаще всего теперь проводила время с ним, сидя в своей комнате и любуясь на своё изображение и ни словом не заикнулась об оплате, хотя Родриго мне сказал, что ему она прислала вексель сразу, как только я начал рисовать. Поскольку я попрошайкой не был, то и вёл себя спокойно, мило беседуя с ней за завтраками и ужинами, ни словом, не напоминая о том, что она мне должна. Так что даже небольшим удивлением для меня стало, когда она утром попросила меня пойти за ней.

Идя по мощённой камнем дорожке, рядом, я внимательно слушал графиню.

— Вы, наверное, знаете Иньиго, что я коллекционирую ещё и лошадей?

— Родриго упоминал об этом, но без подробностей графиня.

— Эту страсть я унаследовала от второго мужа, вместе с этим имением, — она с лёгкой улыбкой обвела рукой вокруг, — и буквально за полгода до вашего приезда я наконец получила одну вещь, о которой давно мечтала.

— Что же это синьора? — поинтересовался я.

— Сейчас увидите сами, — мы дошли до высокой изгороди, и она показала конюхам, чтобы они вывели к нам жеребца.

Молодые парни скрылись внутри небольшого крытого загона и вскоре вдвоём вывели оттуда большого коня. У меня отпала челюсть, поскольку такой красоты я раньше в Европе не видел: белая, даже стального отлива короткая шерсть, стоячий хвост, изогнутая шея с небольшой головой, тонкие длинные ноги, он даже на вид стоил бешеных денег. О чём я и сказал графине.

— Я конечно не эксперт в лошадях, но даже на вид он сокровище, вам повезло с его приобретением, я не видел ещё ни разу таких красавцев.

Женщина польщёно кивнула и взяла меня за руку.

— Это редкая у нас порода, называется арабский скакун, он привезён мне по специальному заказу из Османской империи. Насчёт его стоимости вы тоже правы Иньиго, сам жеребец обошёлся мне в двадцать три тысячи дукатов, а его доставка в ещё в пять.

— Глядя на него графиня, — я покачал головой, — он стоит любых денег.

— Именно поэтому я и хочу, чтобы вы приняли его от меня в подарок, — просто сказала она.

Я изумлённо посмотрел на неё.

— Я не могу его принять, это очень дорогой подарок в прямом и переносном смысле. К тому же вы видите меня, у меня не очень хорошие отношения с лошадьми.

— Имея такого красавца, — улыбнулась мне женщина, — у вас не будет возможности отказаться обучаться верховой езде. Что касается его стоимости, она не должна вас волновать Иньиго, поскольку я дарю вам самого дорогого своего скакуна, чтобы вы знали, насколько мне дорог портрет, который вы согласились нарисовать для меня. Прошу вас, не обижайте меня, примите его.

— Я даже не знаю, как его содержать и что он ест, — попытался убедить её я.

— Я дам вам конюха, — улыбнулась она, — он заботился о коне последнее время, и не думаю, что вы будете платить ему меньше, чем я.

Смотря на красивого скакуна, я тяжело вздохнул, у меня пока не было ещё двух вещей, которые окончательно превратили бы меня в своего в здешних укладах дворянского мира: это пары дорогих лошадей и два-три комплекта рыцарских доспехов, изготовленных у лучших оружейников. Эти статусные вещи должен был иметь любой уважающий себя богатый дворянин, и они являлось маркерами для остальных, распределяя людей в качестве свой или чужой. Получая такого скакуна, я немедленно закрывал первую потребность, а уж рыцарский комплект изготовить было меньшей из проблем.

— Хорошо графиня, — вздохнул я, — что вы рассказали мне его историю. Я буду заботиться о нём, как о своём ребёнке.

— Это именно тот ответ, который я от вас и ждала Иньиго, — улыбнулась мне женщина, — я специально тянула время, до вашего отъезда, чтобы не испортить впечатление от подарка.

— И я вам за это очень благодарен, — склонил я голову, — он правда получился впечатляющим.

— Подойдите ближе, пусть он вас увидит, — показала она на жеребца.

— О нет, дорогая графиня, он больше меня раз в шесть, — я посмотрел на большое для моих габаритов животное, — лучше это сближение произойдёт по шагам, а ещё лучше по совсем маленьким шажкам.

Женщина заразительно рассмеялась.

— Пусть будет, по-вашему, Иньиго, — кивнула она, — я всё подготовлю, Телекуш теперь ваш.

— Моя бесконечная благодарность вам, за такой шикарный подарок, — поклонился я ей. Это было чистой правдой, такого скакуна без нужных связей нельзя было купить в Европе ни за какие деньги.

Нужно ли говорить, какие лица были у всех мужчин моей свиты, когда в день отъезда прибыл конюх, на отдельном коне, представившийся Абелардом и ведя Телекуша на отдельном поводе. В отличие от меня, большинство из них знали лошадей с детства, так что сразу представили себе стоимость подобного скакуна. Взгляды, которые они кидали на него, а затем на меня были что-то сравни тех, которыми они раньше смотрели на папу. Владение таким жеребцом для них, было чем-то сравни неожиданно свалившемуся на голову громадному богатству.

— Что же, наш ждёт Рим, — полюбовавшись, как и все на прекрасное животное, которое волновалось оттого, что его окружила целая куча неизвестных людей, я направил свой огромный отряд в сторону Вечного города, а Паула с отцом Иаковым должны были забрать из Тольфа сеньора Альберти, и отправиться в Аликанте, чтобы начать проект строительства собора, монастыря и школы для инквизиторов. Ехать со мной до Рима им было совсем необязательно, и девушка легко согласилась сопровождать и помогать монаху, поскольку ей я мог спокойно доверить управлять большими суммами денег. Паула уже не раз доказала, что способна на это.

Правда она нехотя уступила просьбам Камиллы, не забирать сейчас в эту поездку Жюльетту, её новую служанку, поскольку с отъездом Паулы, и занятостью самой Камиллой хозяйственными делами, ухаживать за мной будет просто некому. Поскольку других служанок я к себе отказывался допускать, то скрепя сердце, Паула согласилась и отбыла без француженки, предварительно о чём-то с ней правда переговорив наедине.

11 апреля 1460 A . D ., окрестности Рима, Папская область

Дымящиеся останки некогда богатых вилл, становились тем более частым зрелищем, чем ближе мы подъезжали к Риму. И хотя деревеньки никто не трогал, грабя только поместья, принадлежавшие кардиналам, всё равно округа была неспокойной. Впереди нас Ханс направил конные разъезды, чтобы узнавали о происходящем впереди раньше, чем туда прибывал основной отряд.

В очередной раз увидев, как подъезжают к капитану всадники, и нашёптывают ему что-то на ухо, я не выдержал и позвал его к себе жестом.

— Что там Ханс? — полюбопытствовал я.

— Мой разъезд наткнулся на губернатора Рима, сеньор Иньиго, — улыбнулся мне швейцарец, — он со своей семьёй и небольшой охраной сбежал из Рима.

— Да? — изумился я, — почему?

— Думаю мы это вскоре узнаем, сеньор Иньиго, я попросил своих солдат пригласить его к нам в гости, — ответил мне он.

Мы остановились в ближайшей деревеньке, где староста был уже привыкший к лицезрению важных господ, а потому быстро уступил мне свой дом, и старался обеспечивать нас всем необходимым, за что был награждён двадцатью флоринами.

Вскоре под охраной моих солдат к нам прибыла повозка с тремя телегами и небольшой группой наёмников, в которой находился человек в мантии епископа.

Я вышел ему навстречу. Увидев меня, на обеспокоенном лице мужчины расцвела широкая улыбка.

— Ваше сиятельство, — он быстро вылез из повозки и пошёл ко мне навстречу, — какое счастье видеть вас так рядом с Римом в это тяжёлое время!

— Ваше преосвященство, — я лично его не знал, а он явно меня узнал, — простите, мы не знакомы.

— Епископ Мантуи Галеаццо Кавриани, — представился он, — и по совместительству папа оставил меня губернатором Рима на время своего отсутствия.

— Ваше преосвященство, прошу в дом, — показал я ему на жилище старосты, — поедите, отдохнёте и поведаете мне, что заставило вас оказаться от Вечного города так далеко.

Он кивнул и показал на женщину и двух маленьких девочек, которые сидели в повозке.

— Мои племянницы, — быстро сказал он, и это было мне знакомо, так что я кивнул.

— Не переживайте ваше преосвященство, о них позаботятся, — скосив к повозке взгляд, я уже увидел, как Марта пошла распоряжаться слугами, чтобы те занялись гостями и их скакунами.

Мы с епископом прошли за стол и он, поблагодарив за еду, которую перед ним выставили, стал рассказывать о своих злоключениях.

— Всё началось с проклятого баламута и еретика Тибурцио ди Мазо, — вздохнул он, — после отъезда папы и большинства кардиналов, он стал баламутить народ вернуть в город республику и скинуть власть папы. Я приказал арестовать его, но он собрал остатки банд из тех, что не добили тогда вы, будучи префектом и вместе со своим братом Валериано, они разбили мой отряд, а затем стали грабить и убивать всех на вилах отсутствующих в городе кардиналов, разграбив даже дом папы.

— И как на это смотрят другие семьи? — удивился я.

— Им всё равно, пока не трогают их, — вздохнул епископ, — а этот еретик понял это и нападал только на дома тех людей, кого нет в городе.

— М-да, — покачал я головой.

— Ситуация зашла настолько далеко, ваше сиятельство, — вздохнул Галеаццо Кавриани, — что они решили позвать в Рим этого бандита кондотьера Якопо Пиччинино, обещая ему открыть ворота города.

— То есть по факту, у нас есть всего лишь две большие банды, которые бесчинствуют в округе? — решил уточнить я, — это все проблемы, ваше преосвященство?

Епископ удивлённо на меня посмотрел.

— Всего лишь да, ваше сиятельство, — явно с иронизировал он в ответ.

— «Проблема меньше, чем я думал, — облегчённо вздохнул я».

А вслух ответил.

— Хорошо, я ей займусь, тем более что Пий II попросил меня об этом.

— Вас послал в Рим Святой отец? — удивился епископ, на что я кивнул.

— Новости о беспорядках достигли его ушей, и он отправил меня посмотреть, что можно сделать.

Епископ облегчённо вздохнул.

— Тогда я спокоен ваше сиятельство, можно только попросить остаться с вами? Если вы и правда наведёте в городе порядок, мне нет смысла уезжать куда-то.

— Конечно ваше преосвященство, — кивнул я, — рад буду познакомиться с вами поближе.

Он благодарно кивнул, и мы закончили есть, Камилла повела его к другому дому, который мы сняли у крестьян, а я поманил к себе Ханса.

— Ты знаешь этого Якопо Пиччинино? — поинтересовался я у него.

— Не лично, но да, сеньор Иньиго, — ответил швейцарец, — отличный командир, под его началом тысяча всадников и три тысячи копий.

— Отправь ему пожалуйста гонца с моим предложением, — попросил его я, — пусть он примет предложение этих бандитов, направится к ним навстречу, а затем убьёт их всех. За головы Тибурцио и Валериано ди Мазо я заплачу двенадцать тысяч флоринов, по шесть за голову.

— Стоит ли тратить такие деньги на этого наёмника, сеньор Иньиго? — удивился Ханс прозвучавшими цифрами, — здесь, вы наймёте отряд такой же численностью, как у него, за гораздо меньшие деньги.

— Они ему верят, а значит не будут ждать подвоха, — пожал я плечами, — это будет быстрее, чем наняв другого, затем гонятся за ними по всем окрестностям.

— Я понял, сеньор Иньиго, это весьма разумно, — удивился Ханс, — я отправлю гонца и сообщу результат.

— Благодарю тебя, — улыбнулся я ему, — завтра едим в Рим, подождём там ответа от наёмника.